– Сева, нам срочно нужны деньги на обувь Алисе.
– Сейчас нет, – отмахнулся он. – Потом что-нибудь придумаем.
– Когда потом? Когда она воспаление лёгких подхватит?
– Купил сегодня Злате новый телефон, двадцать тысяч отдал! – с гордостью сообщил Всеволод, доедая ужин.
– Двадцать тысяч на телефон?! Сейчас? – Ева замерла у раковины с мокрой тарелкой в руках.
– Ну а что делать? В школе сейчас без этого никак, а старый уже совсем плохо работает.
Ева со стуком поставила недомытую тарелку и вытерла руки полотенцем.
– Ты опять потратил все деньги на дочь от первого брака? – ужаснулась она.
Всеволод как ни в чем не бывало продолжал есть макароны с котлетой.
– А Алисе ботинки не нужны? – в голосе Евы послышались металлические нотки. – Я тебе неделю назад говорила – у неё подошва отваливается!
– Ну что ты опять начинаешь, – поморщился муж. – Нормально же держатся пока ботинки, что ты паникуешь. Племяшка их всего сезон относила, и Алиса доносит, ничего не случится.
– А племяшке твоей они откуда достались? Сколько лет их до неё таскали? И как? – Голос Евы с каждым словом звенел всё громче. – Они уже разваливаются! На улице морозы, а ты…
– Слушай, – Всеволод отодвинул недоеденный ужин. – Давай не начинай. Злата растёт без отца, ей нужна моя поддержка. Я не могу допустить, чтобы она чувствовала себя обделённой.
– Ты алименты платишь, пусть мать на них обновки ей и покупает! – Ева обернулась к мужу. – Между прочим, там достаточно приличная сумма, не копейки. Нет! Тебе надо ещё подарки дарить чуть не каждую неделю, развлечения оплачивать, кафе – и откуда деньги на это? Из семейного бюджета! Мы с Алисой который месяц в режиме жёсткой экономии.
– Ну вот опять, – Всеволод поднялся из-за стола. – Ты просто ревнуешь к Злате. Я же вижу. Тебе все неймётся, что я уделяю ей внимание.
– Да при чем здесь ревность?! – всплеснула руками Ева. – Ты же собственную дочь обделяешь! Алиса…
– У Алисы есть полноценная семья, о ней есть кому позаботиться, – отрезал Всеволод. – А Злата видит отца раз в неделю. Я должен компенсировать ей это как-то. Всё, я устал, давай закроем тему.
Он вышел из кухни, оставив Еву в одиночестве. Она смотрела в окно на падающий снег, и по щеке катилась одинокая слеза.
С Всеволодом они познакомились в фитнес-клубе. Ева работала там администратором, а он ходил в тренажёрный зал три раза в неделю, точный и пунктуальный, как часы. Через полгода общения она уже знала, что за его плечами неудачный брак и маленькая дочка.
Его история тронула Еву до глубины души.
Бывшая жена, Яна, ушла, когда Злате было полтора года. Просто собрала вещи и уехала в другой город – строить карьеру. Всеволод остался один с малышкой на руках, но справлялся, наладил быт, с помощью мамы, но всё же. А когда Злате исполнилось три, Яна вернулась в город. Сказала, что к нему больше не вернётся, предложила развод, хотела забрать дочь.
Развод прошёл на удивление мирно. Бывшие супруги договорились, что девочка будет жить с матерью, а отец сможет видеться с ней в любое время. Всеволод исправно платил алименты и проводил с дочерью каждые выходные. Наверное, именно тогда и появилась эта привычка – постоянно что-то покупать Злате, водить её по развлечениям, задаривать игрушками и сладостями.
Ева поначалу относилась к этому с пониманием. Ей казалось правильным, что он заботится о дочери от первого брака. Значит, надёжный, ответственный, значит, её в случае чего не бросит. Даже когда они поженились, даже когда родилась Алиса – Ева не возражала против того, что часть семейного бюджета уходит на Злату.
В конце концов, им на всё хватало.
А потом Всеволода перекинули в другой отдел с меньшей зарплатой, а расходы остались прежними. Впрочем, только для Златы – на всем остальном в семье начали экономить. Ева не сразу заметила, как это происходит. Просто однажды поймала себя на мысли, что все вещи Алисы – от двоюродной сестры или дочки подруги, а новые покупают только Злате. Что если нужно выбрать, на кого из двух девочек потратить деньги, то выбор всегда делается в пользу старшей дочери. Что даже игрушки у них разные – у Златы дорогие куклы и конструкторы, а у Алисы пластмассовые пупсы с рынка.
«Ничего страшного, – говорил Всеволод, – вот выберусь на прежний уровень дохода, и все наладится». Но время шло, а ситуация только ухудшалась.
Алиса играла в своём уголке с потрёпанным зайцем, когда слышался, как поворачивается ключ в замке. Тогда она бросала игрушки и с радостным криком бежала в прихожую:
– Папа пришёл! Папочка! Ты поиграешь со мной?
Всеволод устало улыбался, целовал дочку в макушку и привычно обещал:
– Завтра поиграем, малыш. Сегодня я очень устал.
«Завтра» не наступало никогда. По будням он возвращался поздно и сразу ложился спать, а по выходным уходил к Злате. Иногда Ева слышала, как дочка шепчет своему потрёпанному зайцу: «Ничего, Крош, папа завтра обязательно с нами поиграет».
Иногда Всеволод показывал ей фотографии со Златой. Тогда контраст был особенно заметен. Старшая дочь была одета с иголочки, тогда как Алиса носила платья с чужого плеча. Ева старалась выбирать самое хорошее, но факт оставался фактом – новых вещей у девочки практически не было.
Зато Злате постоянно что-то покупали. «Представляешь, – рассказывал Всеволод в редкие семейные вечера, – такие кроссовки классные увидели с ней в торговом центре. Дороговато, конечно, но ты бы видела, как у неё светились глаза. За это никаких денег не жалко!».
Каждый такой рассказ был для Евы как удар. Она пыталась объяснить мужу, что так нельзя, что это несправедливо по отношению к младшей дочери. Но все разговоры заканчивались одинаково.
– Сева, мы не можем больше так жить, – говорила она. – Ты не замечаешь, что творишь? Алиска донашивает чужие вещи, пока ты покупаешь Злате дизайнерские шмотки!
– Ну что ты драматизируешь? – морщился он. – Нормальные вещи у Алисы, чистые, аккуратные. А Злате тяжело, она растёт без отца…
– Она растёт с отцом! Ты с ней времени проводишь больше, чем с Алисой: возишь ее по развлечениям, покупаешь всё, что она захочет!
– Два дня в неделю – это не то же самое, что полноценная семья, – отрезал Всеволод. – У Алисы есть мы оба, а Злата видит меня урывками. Я должен ей это компенсировать.
– А кто компенсирует Алисе отсутствие отца в будни? – тихо спрашивала Ева. – Кто компенсирует ей то, что родной папа не находит для неё времени?
Но муж уже не слышал. Он утыкался в телефон, листая фотографии со Златой. Например, из последней поездки в аквапарк – туда, куда Алису обещал сводить уже полгода.
Ева не помнила, когда последний раз они всей семьёй куда-то выбирались. Зато прекрасно помнила все «внезапные» траты мужа: то новый планшет Злате, то модный самокат, то абонемент в бассейн. Каждый раз, когда она пыталась возражать, Всеволод находил очередное оправдание, и каждый раз это было связано с тем, что Злата растёт в неполной семье.
Зима выдалась морозной. Ева, как обычно, собирала Алису в садик, когда заметила, что подошва у ботинка почти отклеилась. По снегу в таком не походишь!
– Мам, подошва болтается, – пожаловалась дочка.
– Сейчас, солнышко, – Ева лихорадочно думала, чем можно заклеить подошву хотя бы временно. – Папа! – крикнула она. – Сева, подойди, пожалуйста!
Всеволод появился в дверях прихожей, уже одетый на работу:
– Что такое? Я опаздываю.
– Посмотри, – Ева протянула ему ботинок. – Они совсем развалились.
– Сейчас заклею, – он достал из шкафчика тюбик суперклея. – Вот, держаться будет. А вечером что-нибудь придумаем.
Наспех заклеенная подошва держалась плохо – Ева понимала, это ненадолго. Весь день она думала, где взять деньги на новые ботинки. До зарплаты оставалась неделя, на карте болтались какие-то деньги, но на ботинки не хватит, да и жить на что-то надо.
Вечером разговор с мужем не задался.
– Сева, нам срочно нужны деньги на обувь Алисе.
– Сейчас нет, – отмахнулся он. – Потом что-нибудь придумаем.
– Когда потом? Когда она воспаление лёгких подхватит?
– Не драматизируй. Ботинки ещё вполне…
– Они разваливаются! – Ева почти кричала. – Ты можешь хоть раз подумать о своей дочери?
Всеволод промолчал, уткнувшись в телефон. Через полчаса как ни в чем не бывало сообщил:
– А Злата сегодня пятёрку по математике получила. Молодец какая, а?
– Да, молодец, – устало согласилась Ева. – Так что с ботинками?
– Слушай, давай завтра обсудим? Я устал.
Назавтра ситуация повторилась. И через день – тоже. На четвёртый день суперклей уже не спасал – подошва отваливалась, как ни приклеивай. Ева решилась на унизительные звонки подругам.
– Прости, что беспокою… Нет, ничего страшного… Да, конечно, я понимаю…
Каждый отказ больно бил по самолюбию. Наконец она набрала номер своей лучшей подруги ещё со школы.
– Что, опять денег не хватает? – без предисловий спросила та. – А на старшую небось находятся?
– Алисе ботинки нужны. Срочно, – тихо ответила Ева.
– Сколько?
– Три тысячи… Я с получки отдам.
– Приезжай. И знаешь что? Пора заканчивать это всё. Нельзя так с ребёнком.
Вечером Ева привела домой радостную Алису в новеньких тёплых ботиночках. Дочка не могла налюбоваться на них, то и дело притопывая и покручиваясь перед зеркалом.
– О, обновка? – Всеволод мельком глянул на дочь. – Молодец, справилась. Вот видишь, я же говорил – у нас всё хорошо. В конце концов, у нас полная семья, не то что у Златы.
Эта фраза словно наотмашь ударила Еву. Она смотрела на мужа и не узнавала его. Когда успел любящий отец превратиться в этого чёрствого человека? Как он может не замечать, что его младшая дочь ходит в обуви, купленной в долг, пока он тратит деньги на подарки старшей?
В голове звучали слова подруги: «Пора заканчивать этот цирк». Ева вдруг с пронзительной ясностью осознала – подруга права. Так больше продолжаться не может. Нельзя позволять ребёнку расти с мыслью, что он менее достоин отцовской любви и заботы, чем сестра. Нельзя мириться с тем, что муж, живя в одном доме с дочерью, фактически создал для неё неполную семью – возможно, даже более неполную, чем у Златы. Ведь той бы достаются искренняя радость отца, его внимание и забота. А что достаётся Алисе? Вечное «завтра поиграем» и донашивание чужих вещей?
Всю ночь Ева ворочалась с боку на бок. В тишине ночи каждое воспоминание становилось особенно острым. Вот Алиса рисует в своём альбоме – папу, маму и себя, крепко держащихся за руки. Вот показывает отцу поделку из пластилина, а он, не глядя, хвалит и утыкается в телефон. Вот примеряет очередную кофточку, которую отдала соседка.
А вот Злата – в новеньком пальто, с дорогим портфелем, счастливая от папиного внимания. И дело даже не в вещах, хотя и в них тоже. Куда страшнее было то, что и внимание Алисе доставалось с чужого плеча, то, что осталось после общения со Златой. А оставалось там очень немного.
К утру решение окончательно созрело. Ева собрала Алису в садик как обычно, проводила до группы. Затем позвонила на работу:
– Доброе утро, Татьяна Игоревна. Да, это Ева. Извините, мне нужно взять отгул за свой счёт… Да, срочно. Семейные обстоятельства.
Получив разрешение начальницы, она вернулась домой, достала с антресолей старый чемодан. Методично начала складывать самое необходимое – документы, тёплые вещи, любимые игрушки Алисы. Остальное можно будет забрать потом.
На листке бумаги составила список: «Взять сейчас: зимняя одежда, аптечка, документы, игрушки, книжки…» И отдельно: «Вернуться за: летними вещами, посудой, старыми альбомами…»
Проверила кошелёк – пятьсот рублей. До зарплаты два дня, как-нибудь продержатся у мамы.
Села за стол. Записка мужу должна быть короткой и ясной. Несколько раз начинала и рвала листы – то слишком много упрёков получалось, то, наоборот, слишком сухо. Наконец нашла нужные слова.
«Сева! Я долго думала, как правильно поступить. Как обеспечить мою дочь всем необходимым, в том числе твоим вниманием. Но придумала только одно решение… Может быть, если она будет расти в неполной семье, ты, наконец, обратишь на неё внимание? Если же нет… Знаешь, уйдя от тебя, я не так много потеряю. Может даже станет полегче. Ведь на подарки Златы больше не будет уходить часть моей зарплаты. Мы будем у моей мамы».
Перечитала. Сложила листок вчетверо и оставила на кухонном столе.
Оглядела квартиру в последний раз. Столько лет надеялась, что муж одумается, что всё наладится… Теперь она точно знала – надежды были напрасными. Нельзя построить счастливую семью там, где один ребёнок считается более достойным любви, чем другой.
Пусть твоя дочь посидит с моим малышом. Я на массаж!