— Мстить старому беззащитному человеку, по-твоему, нормально? – с осуждением в голосе спросил Валентин.
— Вполне, — надменно ответила Лида.
— И у тебя в душе ничего не шевельнулось?
— Чувство удовлетворения!
— Лида, ей семьдесят шесть! Как у тебя рука поднялась? – негодовал Валентин.
— Без особых усилий! – так же хладнокровно ответила Лида. – А если бы у меня был шанс это повторить, я даже задумываться не стала!
— Лида, ты в своем уме? Она старая! Она ни ответить не могла, ни сопротивляться! – стыдил Валентин сестру.
— А кто ей виноват, что время для моей мести она встретила в столь преклонном возрасте? – хмыкнула Лида и рассмеялась. – Валик, что ты ко мне прицепился?
Тебя удивляет то, что я сделала? Можешь больше не удивляться! А если бы ты знал за что, то вообще бы на мою сторону встал!
— Лида, и тебя не смущает, что это наша мать, и то, что возраст? – спросил Валентин.
— Ни капельки! – без раздумий ответила Лида. – Она уничтожила мою жизнь! Не кусок, а всю жизнь! И за это я уничтожила ей старость! Сколько бы ей не осталось, она будет страдать!
Валентине не мог поверить в жестокость сестры.
— Лида, а ты не могла, ну, в процессе того, как мать тебе жизнь портила, объяснить, чтобы она не лезла?
Или сразу ответить симметрично. Ну, или как получилось бы! Зачем было ждать, чтобы она настолько состарилась?
— А месть должна подаваться холодной! А моя кипела! Ох, как кипела! И ей никто не виноват, что остыла она именно к этому времени!
— Перестань оправдывать свою подлость высокими фразами! – прикрикнул Валентин. – Ты не историческая личность, чтобы такими категориями жонглировать!
Ты просто трусиха! Боялась слово сказать, когда за него получить можно было. А когда мать муху стала неспособна прибить, вот ты тут и вызверилась!
— А если и так, то что? – воскликнула Лида. – Тогда я не могла, а сейчас могу! А если могу, то делаю! И сделала! И довольна! А ты можешь убираться туда, где был все эти годы!
— Лида, ты же такой не была, — растерялся Валентин. – Ты же доброй была, хорошей…
— А мать наша растоптала все! Все доброе, хорошее, а осталось то, что осталось! И теперь она получила по заслугам! – говорила Лида срывающимся голосом. – И я не жалею! Ни ее, ни о том, что сделала!
— И все равно это подлость, — проговорил Валентин. – Даже если ты тысячу раз права, это подло! Я даже не уверен, что она поняла смысл твоей мести.
— Ей плохо? – спросила Лида и сама ответила. – Ей очень плохо! А понимает она, за что или не понимает, мне безразлично!
Главное, что ей плохо! А будет еще хуже! И она своего последнего вздоха будет ждать, как освобождения от мук! И я рада, что это устроила именно я!
— Лида, чтобы заслужить такую месть, я даже не знаю, что сделать нужно! – с болью в голосе произнес Валентин. – Наша мать не могла настолько перед тобой провиниться.
— Ты же не знаешь ничего, а строишь тут из себя благодетель! Вот прожил же ты за меня мою жизнь, ты бы собственными руками ее удавил!
Море слез пролила Лида, когда Валентин женился и собрался уезжать за пять тысяч километров.
Любимый и единственный старший брат не только посмел влюбиться, но жениться. А тут еще и переезд.
— Как же я тут буду без тебя? – рыдая, спрашивала Лида. – Кто меня будет защищать? А кто помогать будет? Что я вообще буду делать?
— Лида, да ты чего? – с улыбкой отвечал Валентин. – Хорошо все будет! И ты уже не та девочка, которую надо защищать!
Он был старше всего на семь лет, однако Лида его считала полноценным родителем. Он забыл про свое детство, чтобы оно было у Лиды.
С нею он играл в куклы, сидел в песочнице, строил домики для игрушек. Всегда находил время, чтобы поиграть. И даже сам складывал ее игрушки, когда мать кричала из-за бардака.
И не к матери шла Лида со своими проблемами, а только к брату.
А тут вселенная рушилась.
— Лидочка, тебе же скоро восемнадцать! У тебя уже совсем другие интересы на уме, — оправдывался Валентин.
И да, он считал себя виноватым. Правда, как себя винить за то, что живешь собственную жизнь?
— Сестренка, ты всегда будешь моей самой любимой! Но у тебя скоро появятся мальчики, потом парни, а потом и мужчина! И ты сама выйдешь замуж. И как я буду смотреться рядом с тобой?
— А я ради тебя не буду ни за кого замуж выходить! – плакала Лида. – Я лучше всегда буду твоей сестренкой, чем чей-то женой!
— Милая моя, пора уже вырасти! И не давай обещаний, которые не выполнишь! Просто живи и наслаждайся жизнью! Ты же знаешь, что я тебя очень сильно люблю!
— Не любишь! А если бы любил, то никуда бы не уезжал! – раскричалась Лида. – А я даже готова была терпеть рядом с тобой твою Зою!
Могло показаться, что Лида слишком инфантильна. И вела себя она соответственно. Но это было не так.
Просто с отъездом брата ей придется самой о себе заботиться. Самой придется думать, решать, разбираться и делать.
Хочется спросить, а где же была мать? Тут и была. Работала, пыталась построить свою личную жизнь, была активным членом общества. Только детям что-то не получалось уделять достаточно времени.
Еда в доме была всегда. Одежда покупалась по необходимости. А вот участия, общения, единства – не было.
А Лида понимала отъезд брата так, что он бросает ее с чужим человеком.
Но Валентин уехал. Обещал звонить, приезжать в гости. Сказал, что к себе будет звать, когда на новом месте обустроится.
Но слова, даже обещания хороши тем, что не все можно выполнять. Да и сослаться на занятость можно спокойно, прикрыв лень или нежелание ехать через всю страну.
Лида приняла ситуацию и поняла, что дальше сама. Нет, с мамой, конечно, но в качестве соседки. Училище окончила, на работу устроилась и стала задумываться о замужестве.
Но тут Евгения Ивановна решила вспомнить, что она мать.
— Нормального мужика ищи! Чтобы сразу и с квартирой, и с машиной, и с деньгами!
— А я ему на кой сдалась? – небрежно ответила Лида.
— Если так рассуждать, то ты вообще никому нужна не будешь! – с ухмылкой ответила Евгения Ивановна. – Надо рассуждать, что ты королева, а они все драться за тебя должны!
— А что ж за тебя никто не дерется? – ответила колкостью Лида.
— Потому что у меня была ты и Валик! С прицепом нормального мужика не отхватишь! – поделилась мама мудростью, не забыв обвинить во всех своих неудачах своих же детей.
— Сдала бы нас в детдом и горя б не знала, — фыркнула Лида.
— А кто о моей старости позаботится? – Евгения Ивановна мило улыбнулась. – Я вас вырастила, вот вы мне за это в старости алиментики и заплатите!
Откровением это не стало. А поведение любимой мамочки наглядно показывало, что расчет был именно на это.
— Ну-ну, — ответила Лида, но разговаривать больше не стала.
А вот Евгения Ивановна, видимо, окончательно разочаровавшись в жизни личной, в грязной обуви полезла в жизнь дочери.
— Обязательно меня со своими мальчиками знакомь! – требовала она от Лиды. – Ты еще молодая, жизни не знаешь! А я опытным взглядом сразу определю, кто и чего стоит!
А тут хочешь – не хочешь, но познакомишь. Жили-то в одной квартире.
Евгении Ивановне не нравился ни один из парней дочери. И для каждого она находила такие слова, что Лида начинала видеть все недостатки парня.
Когда пара десятков были маменькой отвергнуты, Лида стала догадываться, что мать не желает ей счастья.
Поэтому с Колей она мать не знакомила, а встречалась тайно. Так же тайно поженились.
А вот знакомство произошло, когда Лиду в квартиру матери Коля внес молодой женой.
С фактом замужества дочери Евгения Ивановна ничего сделать не могла, а вот испортить жизнь – это, пожалуйста!
Два года она их доводила вместе и по отдельности. Уйти бы на съемное жилье, но финансы не позволяли. Коля в итоге сказал:
— Жизни она нам не даст! Или размениваем квартиру, или я просто ухожу!
Конечно, на размен никто согласия не дал. Так Евгения Ивановна подлила масла в огонь:
— А разменяем, так вы в своей квартире вдвоем хозяевами будете! А разведетесь, так снова делить начнете!
Не знаю, что вы наделите, а чувствую, что Лидка опять ко мне придет! Так пусть лучше в этой квартире, чем в меньшей!
Коля сделал ручкой и был таков.
Второй Лидин муж, Слава, человеком был беззлобным. Поэтому на нападки тещи не реагировал. Делал свое дело и старался изо всех сил.
Под рождение ребенка взяли семейную ипотеку. Слишком уж разошлась Евгения Ивановна с советами и нравоучениями для будущих родителей.
Одно дело – съехать от матери, только ей труда не составило самой ездить в гости. А там уже она чужой быт строила, да советами по поводу ребенка доставала.
И Славиному терпению пришел конец, но на это понадобилось пять лет.
— Лид, я все понимаю, — каялся он. – И предатель я, и плохой человек! И обвинять меня можешь во всех грехах, не обижусь!
Но твоя мать – это просто невообразимая гадюка! Если бы я мог, переехали бы хоть куда-нибудь, только бы от нее подальше!
— А давай продадим эту квартиру и купим где-нибудь на Дальнем Востоке, — предложила Лида.
— Не смешно, — ответил Слава. – А на счет квартиры, за нее еще десять лет платить. Вот как скажешь, так и сделаем!
— С алиментов я смогу и дальше платить взносы, — тихо ответила Лида.
— Хорошо, значит, квартира с ипотекой остается тебе, а я обязуюсь не увиливать от алиментов.
Теперь Лида поняла, как непросто найти мужчину, если у тебя есть ребенок. Как только потенциальные кавалеры узнавали, что у Лиды растет сын, сразу сбегали под надуманными предлогами.
Два года поисков привели в жизнь Лиды Гришу.
Назвать его принцем нельзя было даже с большой натяжкой. Но он хорошо отнесся к ребенку, а Лиде предложил за нее платить ипотеку, как символ его преданности. А жили-то они, понятно, в квартире Лиды.
Вот тут Евгения Ивановна поступила благородно, чем поставила Лиду в тупик. Она забрала Петю к себе.
— Если у вас тут ребенок крутиться будет, мужик от тебя сбежит! А так, глядишь, приживется! Потом я вам Петьку и верну!
Целый год Евгения Ивановна занималась внуком и к Лиде не лезла. А потом ей, видимо, стало скучно.
Отправит внука в школу, а сама к Лиде, если та дома. Или по вечерам, но уже с Петей. И пока ребенок с мамой общается, она начинала капать Грише на мозг:
— Ты жениться-то на Лидке собираешься? Жить вместе – это еще не семья! И Петьку мог бы усыновить! А то живет ребятенок, отца не зная! А ему же и мужское воспитание нужно!
А Грише узы брака не впились. Возможность без последствий спокойно встать и уйти была ему дороже. Так и Евгения Ивановна наседать не прекращала.
Пару разговоров на повышенных тонах, несколько скандалов с указанием адресов, куда прогуляться. А потом Гриша, как и думал, исчез в один момент.
А Петю Евгения Ивановна отдавать не хотела.
— Куда тебе сейчас ребенок? Личной жизнью займись! А я уж, так и быть, присмотрю!
Лида поверила, а зря.
Когда через пять лет безуспешных попыток наладить свою жизнь Лида приехала за сыном, тот отказался с ней разговаривать.
А когда Лида повысила голос, то услышала от сына слова матери, что Лида его на штаны променяла и вообще не заслуживает звание матери!
Прогнал и добавил даже, чтобы Лида больше не появлялась.
Петя вырос и получил заграничный контракт. Евгения Ивановна, как и пугала когда-то в детстве, обратилась к дочери за помощью.
— Вопросов нет, — ответила Лида. – Дарственную на квартиру, тогда буду помогать. Нет? Тогда у меня зарплата будет в конверте, и ты ничего от меня не получишь!
А сама Евгения Ивановна к тому времени уже штурмовала начальные стадии деменции, хотя никому не признавалась в этом.
Квартиру отписала, думала, что дочь будет честна. А Лида, только получив дарственную на руки, сразу же сдала мать в самый гадкий пансионат, который смогла найти.
В бреду, под лекарствами, упросила Евгения Ивановна, чтобы сына ее нашли. А Валентин, пока добирался, через старых знакомых и справочные службы разобрался, с чем придется иметь дело.
— Она с первым мужем меня развела, — продолжала кричать Лида. – Со вторым жизни не давала!
А как встретился мне добрый и хороший человек, так и он ушел из-за нее! Так еще она сына моего против меня настроила!
— Лида! – крикнул Валентин, но ту было не остановить.
— Всю жизнь она мне испортила! А я сначала квартиру у нее отобрала, а потом сдала в такую богадельню, что самой противно было!
И вот пусть она каждый день живет и мучается!
— Лида! – Валентин встряхнул сестру. – С первым мужем вам надо было съезжать и как можно дальше. Как и со вторым!
Но вы же предпочли сидеть в родном городе, чтобы все понятно было и просто. И с третьим кавалером надо было встать против ее нападок!
А сына ты сама матери отдала на воспитание! И знала же, какой у нее характер! Чего ты ждала?
— Она мне жизнь испортила, а ей за это отомстила! – топнув ногой, сказала Лида. – И все!
— Это не она тебе жизнь испортила, это ты за свою жизнь не боролась! Плыла по течению. И не надо мне сейчас свой гонор показывать! Матери надо было, и тогда!
А сейчас это у тебя не месть, а издевательство над пожилым беззащитным человеком!
— И что мне теперь, прощения просить? – с вызовом спросила Лида.
— Поздно, — тихо ответил Валентин.
Оставил на столе документы о погребении и ушел, не прощаясь.
На кладбище Лида сходила лишь единожды, но ничего не почувствовала. Даже удовлетворения от мести, не говоря о грусти и сожалениях. Мать так и осталось для нее чужой.
Не месть, а возмездие
– У меня есть два условия, – сказала мать жениха перед свадьбой