– Нефедова! Ваше Величество Непогрешимость! Ты запорола весь отчет!
Перед лицом Тони на стол шлепнулась стопка бумаги.
Девушка подняла глаза: перед ней, ехидно улыбаясь, стояла коллега – Вика Румянцева.
Вика невзлюбила Тоню с того самого дня, как она появилась в их отделе. Почему? Антонина не могла понять. Она никогда не лезла на глаза начальству, не пыталась никого подсидеть, не участвовала в сплетнях и пересудах во время перерывов на обед или кофе, была одинаково приветлива со всеми коллегами.
Но Вика словно чувствовала, что появление новенькой в отделе не сулит ей ничего хорошего, и старалась уесть Тоню любым способом. Она исподтишка высмеивала прическу девушки, ее манеру одеваться, если Антонина что-то рассказывала, Вика могла бесцеремонно перебить ее, стараясь оттянуть внимание на себя.
В общем, это был обычный буллинг, который иногда встречается в компаниях подростков четырнадцати- пятнадцати лет. Но во взрослом коллективе это смотрелось совсем неуместно.
Однако прекратить безобразие было некому. В кабинете работали восемь женщин. Тоня, Вика и две девицы, которые с удовольствием играли роль ее «свиты».
Кроме них, были еще четыре женщины в возрасте от тридцати пяти до сорока лет, которые составляли свой круг со своими разговорами о мужьях, детях, рецептах и диетах.
Тоня работала здесь уже несколько месяцев, но положение дел не менялось, однажды она даже подумала об увольнении.
Но потом вспомнила, как долго искала работу по специальности, сколько разослала безответных резюме, и решила просто не обращать внимания на Вику и ее «придворных», сократить общение с коллегами до вежливого минимума и просто работать.
А работать она умела, и это было заметно. Через полгода кое-то из коллег стал обращаться к ней за помощью, и она никому не отказывала. Обстановка вроде бы нормализовалась, ее профессионализм признали. Даже Вика стала цепляться к ней гораздо реже. Правда, Румянцеву очень задевало, когда на еженедельных собраниях по подведению итогов среди тех, чью работу поощряли, звучала фамилия Тони.
– Если дело так пойдет, то, не ровен час, ты, Нефедова, будешь нами руководить! – поддевала Антонину Вика.
И вот сегодняшний конфуз! Тоня взяла в руки отчет, работу над которым она закончила только вчера. Да, действительно, вот она, ошибка. Грубая, недопустимая! В таблице на второй странице. Остальные восемь страниц можно было даже не смотреть – данные недостоверны.
Тоня открыла рабочую почту. Среди других заданий был и этот отчет с резолюцией Ольги Сергеевны – заместителя начальника отдела: «Скорректировать». Как стыдно!
Тоня нашла файл с отчетом, внесла коррективы, дважды внимательно вычитала все таблицы и отправила исправленный вариант. Чтобы не терять времени и успеть выполнить другие задания, она до обеда работала без перерыва.
А когда все пошли на обед, Вика снова съязвила:
– Нефедова, а ты-то куда собралась? Бракоделам и халтурщикам обед не полагается!
На Вику бы Тоня не обратила внимания, но засмеялись все – даже Нина и Светлана, которым она не раз помогала разобраться в только что установленной программе!
Возвращаясь с обеда, Тоня в коридоре столкнулась с Ольгой Сергеевной.
– Ольга Сергеевна! Извините меня, пожалуйста, – сказала Тоня.
– За что? – удивилась женщина.
– За отчет. Я сама не знаю, как так вышло…
– Антонина, вам не за что извиняться, это рабочий момент. Мы же люди, а не роботы. Тем более что это ваша первая ошибка за все время, пока вы у нас работаете. Это вообще уникально. Я некоторым вашим коллегам по два-три возврата на неделе делаю. Вы очень хорошо работаете.
Тоня немного покривила душой, когда сказала Ольге Сергеевне, что не знает, почему допустила такую глупую ошибку. На самом деле это было закономерно: Тоня уже две недели спала урывками – по два-три часа.
Дело в том, что у нее тяжело болела мама. Нужно было делать сложную операцию, но так получилось, что болезнь обострилась в то время, когда квоты на этот год уже не было. И таких больших денег, чтобы оплатить операцию, у Тони с мамой тоже не было. Оставалось только ждать. Еще целых два месяца!
Днем, когда Тоня была на работе, за мамой присматривала соседка – тетя Лида – мамина подруга. Она два-три раза в день заходила, делала уколы, следила за тем, чтобы мама вовремя пила лекарства.
Тоня пыталась предлагать ей оплату, но тетя Лида отказалась.
Ночью все это приходилось делать Тоне: измерить уровень кислорода в крови, включить, если надо, кислородный концентратор, сделать укол. Конечно, она не высыпалась, и это в конце концов не могло не сказаться на ее внимательности и сосредоточенности.
Но кому это объяснишь?
Расстраивать маму она не хотела, а вот Соне – своей подруге – пожаловалась.
Они сидели вечером на кухне. Мама уже спала, но Тоня все равно говорила очень тихо:
– Соня, почему они так со мной? Что я им плохого сделала? Ладно Вика – я ей уже давно как кость в горле. Но остальные? Нина? Светлана? Лариса? Я ведь ни разу им в помощи не отказала – свою работу откладывала, им объясняла. Они же видели, как я расстроена! Почему ни одна из них не захотела меня поддержать, сказать доброе слово? Ведь если бы не разговор с Ольгой Сергеевной, я бы так и думала, что моя ошибка – это катастрофа. А оказывается, каждая из них тоже делала ошибки и не один раз.
– Ну, с Викой и ее девицами все понятно, – объяснила Соня. – Это просто еще один повод поддеть тебя, ткнуть носом. Как она тебя назвала? Непогрешимой? То есть они, скорее всего, тебя так между собой и называли. На итоговых совещаниях тебя называют в числе лучших, значит, и премии получаешь. А они нет. Чем не повод позавидовать? А тут такой случай! С пьедестала ее!
– А остальные?
– Ты слышала такое выражение: «Сделав добро, поспеши увернуться от пинка благодарности»? Ты не успела увернуться. Смотри: та же Нина один раз к тебе подошла, другой, третий. Какая мысль у нее в голове закрепилась? «Если сложно, надо спросить у Тони – она умная» – первая мысль. «Тоня умнее меня» – вторая. А всем ли хочется признавать, что он глупее другого? И вот пожалуйста: «Тоня-то, оказывается, ничуть не умнее меня!»
– Так что? Вообще не помогать людям? – спросила Антонина.
– Неблагодарным не помогать.
– Да. Завтра на работу идти не хочется. Я как подумаю, что меня за дверями кабинета этот серпентарий ждет, тянет заявление об уходе написать. Но, к сожалению, мне сейчас без работы нельзя.
– Понятно, – вздохнула Соня. – Как мама?
– Все так же. Но, с другой стороны, радует то, что нет ухудшения. Надо еще пару месяцев продержаться, – ответила Тоня.
Но им повезло: через две недели Тоне позвонили: появилась возможность сделать операцию в ближайшее время.
– Привозите маму в понедельник. Два дня на анализы и подготовку, и, если все нормально, то в среду будем оперировать.
В среду Тоня попросила отгул – она все равно не смогла бы работать. Узнав, в чем дело, Ольга Сергеевна предложила ей взять отпуск.
– Спасибо. Возьму, но не сейчас, а когда маму выпишут домой – побуду пару недель с ней, пока она окрепнет, – сказала Тоня.
Она так и сделала.
А когда Антонина вышла после отпуска на работу, Ольга Сергеевна пригласила ее к себе в кабинет :
– Антонина Васильевна, дело в том, что уже подписан приказ о моем назначении на место начальника отдела. На место своего заместителя я порекомендовала вас. Как вы к этому отнесетесь?
Честно сказать, Тоня в первую минуту испугалась. А потом подумала и согласилась.
И что удивительно: она еще не успела дойти до кабинета, а эта новость уже распространилась по всему отделу.
Коллеги встретили Тоню приветливыми улыбками.
– Ты хочешь, чтобы твоя дочь еще семь лет сидела на моей шее? – спросил Роман