Еще вчера все было в порядке. Или казалось, что в порядке.
А сегодня оказалось, что от него – сплошной дискомфорт и исключительно отрицательные эмоции.
И Нина Леонидовна стала сомневаться: а оно ей надо?
Как там говорится: коней на переправе не меняют. А еще – плохонький, да свой.
Да, муж у пожилой математички Нины Леонидовны, к сожалению, был плохоньким, даже, очень. Но – своим. А что вы хотите за сорок-то лет?
Скоко-скоко? Сорок? А почему же так долго нужно было терпеть, милая дама? Что, неужели раньше было не ясно, что муж — плохонький?
Вы же – педагог по математике, преподающий в старших классах, Нина Леонидовна!
Это, ведь, не таблица умножения, которую заучил и спокоен! Тут думать надо! Вы же — выдающегося ума думающая женщина. И тут — такой прокол!
И почему на старости лет, когда нужно просто наслаждаться жизнью, Вы решили задуматься о никчемушности собственного мужа и несостоятельности вашего брака?
Ведь лишние телодвижения сейчас совершенно ни к чему! И сил не так много – их нужно беречь!
А Вы – о разводе! И это – не просто думы, которые можно отогнать и предаться чему-нибудь приятному.
Это – стало навязчивой идеей, которая потихоньку вытеснила все остальные.
И так, к сожалению, бывает. Особенно, во второй половине жизни, когда начинаешь подводить итоги и размышлять, удалась ли эта самая жизнь.
Выросло ли у тебя посаженное дерево, есть ли крыша над головой и какие получились дети и внуки. И есть ли они вообще.
У Нины Леонидовны жизнь можно было считать счастливой. И квартира своя была, и дачный домик с садом, и дети с внуками радовали.
Все хорошо, но появился некий «осадочек» по поводу мужа Вани.
Дело в том, что все на этом свете было добыто, в основном, ее усилиями, руками, нервами и деньгами.
И именно она, Нина, была все время той самой движущей силой, которая есть в каждой семье. Она шевелилась сама и раздавала ускорительные пендели чадам и домочадцам.
Воспитывала, зарабатывала деньги, добывала и готовила пропитание и обеспечивала всем членам семьи комфортное существование.
И поначалу это было даже приятно. И, по молодости, приносило чувство глубокого морального удовлетворения, так любимое гражданами в эпоху развитого социализма.
Ведь на остальное тогда просто не обращали внимание.
А основной период жизни Нины Леонидовны пришелся именно на это время. Да и мужа Ванечку она тогда любила.
А что Ванечка-то? Да ничего Ванечка! Работал ни шатко, ни валко в каком-то конструкторском бюро. Где, в основном, платили за присутствие, а не за результат.
Но тогда многие так работали! Поэтому, к мужу, в то время, не было никаких претензий.
В девяностые, после потери работы, потерявшийся Иван все время искал себя. А энергичная Нина тянула всю семью.
Утром преподавала в школе, а потом бегала по урокам – спасибо вам, наивные, вы будете всегда!
Тогда уже начали платить за репетиторство: так называемая, шефская помощь, популярная при социализме, канула вместе с ним в Лету.
А вечером, преодолев стыд, молодая женщина мыла подъезды. Чтобы сидящему дома мужу, находящемуся в хроническом поиске и таком же стрессе, и двум деткам было чего положить в рот.
И что за спесь, коли нечего есть?
А на старости лет оказалось, что женщина все время была вовсе не за мужем, который должен быть каменной стеной и закрывать все потребности семьи.
А жила не понятно, с кем: третьим капризным ребенком, жадиной-говядиной, считающей каждую копейку, и существом с неустойчивой психикой.
Которое впадало в прострацию от малейшего дуновения ветра и старалось спрятаться. И часто – за ее спину.
А ты, уж, пожалуйста, как-нибудь сама, сама, сама… Ты же умная, поэтому придумай, что-нибудь, Ниночка!
Ни денег, ни любой другой помощи от Ванечки не было: это была, своего рода, гиря. Которая висла на жене и только мешала.
Зарплата мужа всегда оставляла желать лучшего. А при капитализме и, вообще, ему не нашлось применения: чертежники перестали всех интересовать.
Поэтому, долгое время от Ивана Ефимовича поступали только случайные заработки.
А теперь и подавно: кому сегодня нужен семидесятилетний пенсионер!
И если Нина Леонидовна еще продолжала успешно работать и преподавать в колледже – педагоги, как и врачи, с годами только ценились – то Ванечка давно уже нигде не трудился.
— Ну куда же я пойду, Ниночка? Не в курьеры же! Это — в моем-то возрасте да с моей-то лабильной психикой? Нет, уж лучше мы с тобой поэкономим посильнее – ты же у меня такая хозяюшка!
И пенсия у него оказалась поменьше, чем у жены.
Но им же хватает! И всегда хватало! И ничего страшного в том, что львиная доля бюджета принадлежала жене.
И какая разница, как все распределяется в семье, если все идет нормально. А по понятиям Ивана Ефимовича, у них все шло нормально и было просто зашибись.
Да, денег у него немного. Но на еду-то ему, то есть, им, хватает, а это сегодня – главное!
И так было всегда. А остальные траты закрывала Нинуля: коммуналка, уже платное обучение внуков, строительство дачи еще при социализме и летний отдых.
Когда она взяла в восьмидесятые годы на работе бесплатный дачный участок под Можайском, муж пытался ее отговорить:
— С ума сошла – хочешь загнать меня за Можай! Давай откажемся – своим ходом замучаемся, а машины у нас нет!
— Вот и будет стимул купить! – привычно отмахнулась женщина от вечно ноющего мужа.
И устроилась вечером в ПТУ – тогдашний вариант колледжа – преподавать свою математику.
И они тогда купили Запорожец, хотя муж опять был против: и денег нет, и не престижно ездить на этом ведре с гайками!
Но, как тогда шутили, пара часов позора и ты — на даче. И почему сразу позора? Тогда многие так ездили.
К тому же, не нравится – заработай и купи получше: кто мешает?
Но вариант дополнительного заработка мужем, почему-то, даже не рассматривался…
А машина служила им еще долго: деньги на нее заработала та же Ниночка! Ведь мужу даже премию по итогам года редко выписывали…
Хотя, при социализме, ее давали практически всем.
И вообще, вся жизнь с Иваном Ефимовичем сопровождалась легким флером сквалыжности: муж был, мягко говоря, еще и жадноват — в придачу к его остальным достоинствам.
И ладно бы, эта жадность простиралась в определенном направлении: все – с завтрашнего дня копим на квартиру и затягиваем пояса! Это, хотя бы, было объяснимо.
Но Ване было все равно, по какому поводу жадничать: видимо жадность была заложена в его организме изначально. И, не исключено, что на генном уровне.
Короче, трать меньше, елы-палы! Кому сказано!
И если при социализме продукты долгое время не меняли свою цену и стоили везде одинаково, то теперь у мужа был широчайший простор для деятельности.
— А в дальнем магазине черный хлебушек-то на целых четыре рубля дешевле! Ты уж не ленись – прокатись после работы-то, Ниночка! Денежки, ведь, на дороге не валяются!
— А тебе-то что делать, кроме как записывать расходы? – изумлялась умная и начитанная Нина Леонидовна, находя в этих словах мужа сходство с одним известным и очень жадным литературным персонажем. – Пойди, пройдись – растряси жирок-то!
— Так у меня – сериал! – серьезно объяснял Ваня. – А еще я играю – знаешь, какой у меня уже уровень?
В принципе, так было уже очень давно. Но прозревать, почему-то, пожилая женщина начала только сейчас.
И с деньгами мужчина расставался очень тяжело. Хотя его доля в общих сбережениях была очень мала.
— Зачем ты столько потратила на подарки внукам? – пенял Иван Ефимович жене. – Можно было обойтись меньшей суммой!
— Ты-то что переживаешь? Ты же на свою пенсию закупил дешевых макарон и мыла. Так что, теперь месяц будешь только мыться и есть макароны! Поэтому, у тебя все в порядке! А эти деньги заработала я!
Нет, не стоит думать, что баба Нина была жестокой и собиралась кормить мужа только макаронами — ни в коем разе!
Но спускать своему Ваньке всякую фигню и молчать по этому поводу она не собиралась.
Человек жив, пока ждет и надеется. Как там: дум спиро сперо – пока дышу, надеюсь.
Только Нина Леонидовна поняла, что надеяться ей уже не на что.
Прозрение наступило внезапно и оказалось не очень приятным.
И выяснилось, что несмотря на неплохой результат детей и внуков, жизнью женщина не довольна.
Нет, не вообще: тут все было в порядке. Раздражал только Иван Ефимович. И это раздражение крепло день ото дня.
Еще вчера все было в порядке. Или казалось, что в порядке.
А сегодня оказалось, что от него – сплошной дискомфорт и исключительно отрицательные эмоции.
И Нина Леонидовна стала сомневаться: а оно ей надо?
Ей же уже семьдесят лет! Любовь давно прошла. С уважением тоже была напряженка.
И что, неужели она не заслужила спокойной жизни без внешнего раздражителя? Коим, собственно, муж все время и являлся.
Но не разводиться же! Засмеют, не иначе: столько лет все устраивало, а теперь, что? Совсем, что ли, ку-ку, мамуля и бабушка?
Хотя, пусть смеются – зато жизнь улучшится.
А улучшится ли? Ваньку было откровенно жалко. Ведь пропадет же без нее, никчемушник!
Он же даже без нее сахар крови себе не может проверить — не умеет, представляете! — и лекарство принять! Точно, пропадет!
Да, собственно, и девать мужа было некуда: двухкомнатная квартира была в их общей собственности. Что, неужели делить жилье?
И к маме, ведь, не отправишь, как в молодости! Да и где уже та мама, спрашивается?
И любовницы на горизонте не было! Да, и что такого? Вон, к соседу ходит одна престарелая курочка. А ему, на минуточку, на пять лет больше…
Да и горизонт у Ефимыча уже значительно сузился…
Поэтому, в случае ее ухода – только, куда? – он потратит за пару дней всю пенсию на уйму какой-нибудь дешевой распродажной фигни и потом будет голодать…
Это она-то еще – ничего! И работает, и голова у нее светлая, и даже занимается репетиторством онлайн.
А он даже в танчики не играет – сноровки нет, не поспевает.
И, все, что Ваня может — медленно сажать какой-то дурацкий огород, радуясь урожаю брюквы и переходу на новый уровень. Спасибо, дети смартфон подарили.
Болезней была уйма, проблем – и того больше. И что делать, было не совсем и ясно.
Мысли бились в черепной коробке, как мошки у лампы вечером, и лишали привычного покоя.
И посоветоваться-то не с кем! И не только потому что засмеют: было элементарно стыдно.
Ведь подумают, что она кого-нибудь себе нашла! И это – в семь десятков…
Иначе зачем все эта мышиная возня с разводом на старости лет? Только из-за дискомфорта? Ни за что не поверим!
И не смешите наши тапочки, люди добрые! У вас же – две изолированные комнаты! Разошлись по сторонам, закрыли двери и кайфуйте!
Поэтому, может, кто умный посоветует, в каком направлении двигаться дальше? И двигаться ли вообще.
Ведь, возможно, кто-то, как Нина Леонидовна, при внешнем благополучии ощущает себя несчастным.
А кто-то уже смог, в таком возрасте, изменить свою жизнь к лучшему.
Ну, что, есть такие? Отзовитесь! Тогда мы идем к вам…
Старшая сестра и мама