У Клавдии Ивановны Самохиной репутация среди односельчан была не очень хорошая. Вообще-то она была порядочная женщина: в двадцать лет вышла замуж, родила троих детей – двух сыновей и дочку и уже тридцать с лишним лет была верной женой и заботливой матерью.
И работала Клавдия Ивановна все эти тридцать лет на ферме, причем очень добросовестно.
Но была у нее одна особенность, из-за которой соседи и родственники старались не встречаться с ней на узкой тропинке.
Клавдия Ивановна была очень скандальной женщиной. А еще она во всех окружающих, исключая своего мужа и детей, видела жуликов, мошенников и прочих проходимцев.
А что самое удивительное – ее муж и дети были абсолютно адекватными людьми, общительными, приветливыми и доброжелательными.
Они и сами страдали от характера своей матушки. Как-то, когда старший сын – Михаил – получил годовую тройку по математике, Клавдия Ивановна явилась в школу и устроила учительнице головомойку. Скандал был такой громкий, что в кабинет математики сбежался весь небольшой педагогический коллектив сельской школы.
А так как учительница была из местных, то досталось не только ей, ее мужу, детям, но и ее родителям и бабушкам с дедушками.
Десятилетний Миша после этого старался учиться изо всех сил. Но не потому, что боялся наказания – ему было жалко учительницу, на которую так громко и долго кричала его мама.
После девятого класса все ее дети поехали в город и поступили учиться в колледжи, а потом вернулись в село. Михаил стал электриком, Даша выучилась на овощевода и работала в тепличном хозяйстве, а младший сын – Костя – стал техником-механиком.
В общем, все, казалось бы, шло хорошо. Но возникла одна проблема: никто из детей Самохиных не мог найти себе пару.
А объяснение простое: обаятельной, стройной и трудолюбивой была Даша — чем не невеста? Но кому нужна такая теща, как Клавдия Ивановна? А уж если свекровь такая попадется! Вот и обходили потенциальные «половинки» Михаила, Дарью и Константина.
Но однажды по селу пронесся слух: Михаил Самохин женился! Невесту взял не местную. Свадьбу сыграли, Нина – молодая жена – стала работать в сельском магазине: вежливая, спокойная, улыбчивая.
Через полгода забеременела, а как только вышла в декрет, сбежала из дома свекров, оставив Михаилу записку: «Миша, я тебя люблю, но жить с твоей мамой никогда не буду».
«Видно, сильно достала невестку Клавдия, раз бедная девчонка сбежала, хотя была беременной», – сплетничали сельские кумушки.
Михаил поехал к родителям жены, а когда вернулся, уволился и сказал, что нашел работу в поселке и будет жить там со своей семьей.
За три года он приезжал домой только один раз – на юбилей отца.
Дарья, которая тоже поняла, что в родном селе ей личного счастья не найти, объявила родителям, что хочет поехать в город.
Но мать была против.
– Еще чего выдумала! – заявила Клавдия. – Вот выйдешь замуж, тогда поезжай, куда хочешь! Только с мужем.
– Ага! Выйдешь с вами замуж! Да ко мне парни подходить боятся! Посмотри: почти все мои одноклассницы замужем, а половина уже детей имеет. Мне двадцать четыре года, а меня из клуба еще ни разу ни один парень до дома не проводил! Я на танцы уже не хожу – что толку весь вечер стенку подпирать – сквозь меня, как сквозь стекло, смотрят!
Две недели Дарья и мать ругались, а в конце дочь пригрозила, что если ее по-хорошему не отпустят, то она сбежит, как Нина – жена Михаила и сам Михаил.
– Вот тогда вам точно позор будет – дети из дома родительского бегут один за другим, – заявила Даша.
Уехала она в город, стала работать сначала в горзеленхозе – ухаживала за клумбами в городских садах и скверах, а потом устроилась в ботанический сад.
Через два года Даша сообщила родителям, что вышла замуж и пригласила в гости младшего брата – Костю.
Константин к сестре съездил, погостил несколько дней, а когда вернулся, рассказал, что Даша с мужем живут в двухкомнатной квартире, ее муж – Егор – работает на заводе инженером. А сама Дарья беременна, и через пять месяцев родит. Правда, кто будет – мальчик или девочка – они пока не знают.
Конечно, Клавдия Ивановна обиделась, что ни старший сын, ни дочь ее в гости не приглашают.
А тут еще соседки сплетничают: «Разогнала, мол, Клавдия всех своих деток, остался один Костя, да и тот того и гляди, сбежит. Парню скоро двадцать пять, жениться пора, а в селе даже самая невзрачная девица за него не пойдет – побоится».
Но Костя пока вроде о женитьбе не думает – всю неделю ходит на работу, по выходным в клуб заглядывает – то в кино, то на танцы.
Девушек танцевать приглашает, то одну, то другую до дома провожает, но так, чтобы серьезные отношения с какой-нибудь завести – этого нет.
Клавдия Ивановна сына постоянно спрашивает, когда он жениться собирается.
– Куда спешить, мама. Я еще молодой. Вот будет мне лет тридцать, тогда и женюсь, может быть.
– Тридцать! Ты что, с ума сошел? В тридцать у нас с твоим отцом уже двое детей было! Да и на дружков своих посмотри: в прошлом году Колька Парфенов женился – он тебе ровесник, а три месяца назад – Витька Киселев, а он тебя младше.
– Мама, ну, тут каждый сам своей жизнью распоряжается. Посмотри на соседей: у них Славка в двадцать один женился, а в двадцать четыре развелся. Алименты теперь будет шестнадцать лет платить. А кто его гнал? Сам решил. А я погожу. Лет пять еще погуляю.
Клавдия Ивановна, с одной стороны, желала, чтобы младший сын женился – очень ей хотелось внуков понянчить. Тех, что у нее уже есть, она только на фотографиях видела. А с другой стороны, женится Костя, а молодая жена увезет его в поселок, а то и еще дальше – в город. Вообще тогда дом пустой будет.
А вскоре по поселку разнеслась весть: в ФАП, который почти два месяца стоял закрытый, наконец прислали нового фельдшера, вернее, как сказала в магазине одна из покупательниц, – фельдшерицу.
– Совсем молодая, лет, наверное, двадцать, – рассказывала женщина.
На самом деле Лидии Андреевне, как она представилась первым пациентам, пришедшим к ней на прием, было двадцать четыре года, и она уже два года отработала в другом селе, заменяя ушедшую в декрет коллегу.
Понятно, что в фельдшерский пункт потянулись люди. Особенно много пенсионеров – у кого-то действительно были проблемы со здоровьем, кто-то пришел просто из любопытства.
Явилась и Клавдия Ивановна. Она вошла в коридор и окинула взглядом сидящих там односельчан. Народу было много, очередь двигалась медленно.
– Она что там неживая, что ли?! – возмутилась Клавдия Ивановна. – Я читала, что на каждого больного положено тратить пятнадцать минут. А Тимофеевна уже двадцать в кабинете сидит!
– Ну, вот когда твоя очередь подойдет, ты, может, и за пять минут управишься, – ответила ей женщина из очереди.
– Меня вообще осматривать не нужно, мне только направление взять, – заявила Клавдия, – так что я сейчас без очереди зайду.
– Сейчас моя очередь, – поднялась со стула женщина в синей кофте и встала у дверей кабинета, так что сейчас зайду я.
В это время дверь кабинета открылась, и оттуда вышла сухонькая старушка, которую сопровождала миниатюрная девушка в белом халате.
– Кто следующий? Проходите, – пригласила она.
Женщина в синей кофте шагнула в кабинет, но ее оттерла Клавдия Ивановна:
– Мне только направление взять.
– Направления выдаются в порядке очереди, – сказала девушка и закрыла дверь перед нахальной пациенткой.
Клавдия Ивановна уселась на стул, что-то ворча себе под нос. В другое время она бы просто ушла, но ей обязательно нужно было получить направление.
Дело в том, что она задумала навестить в областном центре дочь, посмотреть, наконец, на внука. Но женщина знала, что просто так Даша ее не пригласит, поэтому она решила взять направление к любому врачу областной больницы, чтобы иметь повод остановиться на два-три дня у дочери и зятя.
Под дверью ей пришлось просидеть почти полтора часа, так что в кабинет Клавдия Ивановна вошла уже довольно злая.
Лида записала необходимые данные в карту, спросила, что беспокоит пациентку. Затем послушала ее, измерила давление и даже сняла кардиограмму, потому что Клавдия Ивановна пожаловалась на боли в сердце.
После этого Лида посмотрела на женщину:
– Клавдия Ивановна, я вас поздравляю – вы практически здоровы.
– Я здорова? – возмутилась пациентка. – Как я могу быть здорова в моем-то возрасте?!
– У вас чистые легкие, хорошая кардиограмма, давление в норме.
– Пигалица! – воскликнула Клавдия Ивановна. Да что ты понимаешь! Присылают тут всяких недоучек!
– Успокойтесь, пожалуйста! Если вы мне не доверяете, я дам вам направление в районную больницу к терапевту.
– Вот, дай направление! Только не в районную, а в областную! – воскликнула Клавдия Ивановна.
– Я могу дать направление только в районную, а там вас осмотрят, и, если надо, отправят в область, – сказала Лида.
– А мне надо сразу в областную! – стояла на своем пациентка.
– Но я же вам уже объяснила.
– Пиши в область, я сказала! – потребовала Клавдия Ивановна.
– Нет! В областную я вам могу дать направление только к двум врачам – к проктологу и психоневрологу, все остальные специалисты есть в районной больнице.
– Я сейчас тебя саму к психоневрологу отправлю! – закричала Клавдия Ивановна. – Ты меня еще не знаешь! Нахалка! В дypдoм она меня решила отправить!
– Выйдите из кабинета! – Лида встала, распахнула дверь и указала пациентке на выход.
– Я на тебя жаловаться буду! – крикнула та, покидая фельдшерский пункт. – Наприсылали всяких бестолочей! Я на тебя управу найду!
Уже на следующий день в селе рассказывали, как новая фельдшерица предложила Клавдии Ивановне обследоваться у психоневролога и выставила ее из ФАПа.
Конечно, никуда Клавдия Ивановна не жаловалась, да ее в районной больнице никто и слушать бы не стал, потому что она и там уже многим врачам потрепала нервы.
Прошел месяц, другой, и про этот случай уже не вспоминали. В ФАП ходили теперь только те, кто действительно болел, фельдшерицу, несмотря на молодость, уважительно называли Лидией Андреевной и вежливо здоровались с ней при встрече. Все, кроме Клавдии Ивановны – она, встретив Лиду, отворачивалась.
А как-то в клубе, после фильма, когда Лида уже собиралась уходить домой, к ней подошел симпатичный молодой человек.
– Добрый вечер, – сказал он. – А вам не страшно по такой темноте одной идти?
– Пока вы не подошли, не боялась, – отшутилась девушка.
– А давайте я вас провожу, – предложил он. – Меня Костя зовут.
– Ну, что ж, проводите, – согласилась Лида.
А через два дня он поджидал ее после работы, снова проводил до дома и пригласил сходить в кино. Лида не отказалась.
Клавдия Ивановна в конце концов узнала, что ее Костик провожает фельдшерицу, и решила, как она сказала, «показать этой девчонке, где ее место».
Женщина пришла к дому, где жила Лида. Калитка была закрыта. Клавдия Ивановна нажала на звонок. Через минуту Лида вышла на крыльцо.
– Ты, говорят, моего сына охмурить решила? Так вот: ничего у тебя не выйдет! Мне в семье такая нахалка не нужна! Я тебя на порог не пущу – даже не рассчитывай! – заявила разгневанная женщина.
– Так Костя – ваш сын? Никогда бы не подумала, – сказала Лида, хотя она, конечно, все знала. – Такой порядочный парень, и главное – абсолютно нормальный!
Спокойный тон, которым говорила Лида, произвел на Клавдию Ивановну обратное действие – она стала выкрикивать ругательства, стараясь как можно сильнее оскорбить девушку.
А Лида достала телефон и начала снимать бecнyющуюся женщину.
– Ты что делаешь? – удивленно остановилась та.
– Собираю анамнез. Эти кадры очень пригодятся пcиxиaтру, когда он будет ставить диaгнoз, – сказала Лида.
Клавдия Ивановна замолчала, плюнула себе под ноги и ушла.
А вечером Константин спросил у Лиды:
– Ты что такого сказала моей матери? Она заявила, что проклянет меня, если я на тебе женюсь.
– А ты хочешь на мне жениться? – поинтересовалась Лида.
– Мечтаю!
Через два месяца они поженились – просто расписались, без свидетелей и гостей. У Лиды никого из родственников не было – она выросла в детдоме, Костя заранее сообщил о росписи только отцу.
После этого Константин собрал свои вещи и перебрался в дом, где жила Лидия.
Мать, обидевшись на сына, перестала с ним общаться.
Но через год, когда Константин привез из районной больницы Лиду с новорожденным сыном, Клавдия Ивановна появилась у калитки дома, где теперь с семьей жил ее младший сын.
Был конец мая, солнце пригревало уже по-летнему. Лида развешивала во дворе выстиранное белье. Недалеко от нее, возле большого куста цветущей сирени, стояла детская коляска.
– Здравствуй, – сказала Клавдия Ивановна. – Можно на внука посмотреть?
– Можно, – сказала Лида. – Только не кричать, не ругаться и разговаривать спокойно.
Клавдия Ивановна подошла к коляске, заглянула в нее, и лицо ее расплылось в улыбке:
– Какой он красивый!
Говорят, что после того, как Клавдия Ивановна стала нянчится с внуком, она стала более выдержанной.
Конечно, все это произошло не сразу, но все-таки произошло. И теперь в родительский дом приезжают и Михаил, и Дарья со своими семьями.
А внуков у Клавдии Ивановны уже четверо.
Вещи собирай и ключи сюда, — сказала сожительница