— Я уже десять лет с тобой потеряла! — воскликнула Люда. – Сколько еще это будет продолжаться?
— Если так, то я тебя не держу! – ответил Юра.
— И вот так легко ты готов разрушить нашу семью? – возмущение мешалось с удивлением.
— Ты этот разговор начала, — сказал Юра. – Не я!
— Юра! – прикрикнула Люда. – Десять лет! Десять лет жизни ты потратил на…
— Дочку, — кивнул Юра.
— Да, не дочь она тебе! Сколько можно тебе говорить! – прокричала Люда.
— Я ее воспитал! – крикнул Юра в ответ. – Это моя дочь! Все! Маша моя дочь, и никак иначе!
— Хорошо, ты кусок своей жизни потратил на «свою» дочь! Но почему я должна была тратить свои десять лет на нее? – негодовала Люда. – А теперь еще и это!
— Я тебе уже сказал, не нравится, уходи!
— Юра, а я бы и ушла! И давно бы ушла! А знала бы, что так все обернется, то и не пришла бы вовсе!
Но ты же сам говорил, что это все – временно! Вот я и спрашиваю, насколько временно это будет еще длиться?
— Люда! – Юра с укором посмотрел на жену.
— Значит, так! – Люда жестом руки остановила речь мужа. – Если Маша не заберет своего ребенка, ты должен сдать его в детский дом!
— Белены объелась? – вскричал Юра. – Это же мой внук!
— Да, никто он тебе! Вообще никто! А ты, как последний, не дай Бог каждому, заладил: «Дочка! Внук!» Они тебе совершенно посторонние люди! А я твоя родная жена! Может, будем нашей семьей жить?
— Люда, да чем тебе наша семья не нравится? – крича, отвечал Юра. – Нормальная семья!
— Даже твоя родительница считает, что место Степы или с его матерью, или в детдоме! Но уж никак не на нашей шее!
— Хватит на меня орать в моем доме! – Юра врезал кулаком по столу. – Не нравится, топай отсюда!
Ты кто? Жена? В три секунды станешь бывшей!
А Маша – это моя дочь! А Степа – мой внук! И мне плевать, что считаешь ты или моя мама!
— Юра, но ты же умный человек, неужели не понимаешь? – стояла Люда до последнего. – Они тебе – никто!
— Все! – это был не крик, это был рев. – Я не собираюсь тебе еще что-то объяснять! Развод! – убавив громкость, ибо главное прозвучало, Юра добавил. – С таким отношением к моей дочери и внуку тебе с нами делать нечего!
— Нет, я не знаю, как с тобой разговаривать! – воскликнула Люда. – Сейчас же звоню твоей матери, и пусть она втолковывает в твою голову!
Ты хоть одно понять можешь, что я люблю тебя! И хочу, чтобы тебе было лучше!
Люда на самом деле так считала, но сейчас заговаривала зубы, потому что писала сообщение Юриной маме, чтобы уже та подключалась.
И просила приехать, как можно быстрее!
Если Юра выставит Люду за дверь, дальше уже не будет ничего!
— Люда, мне будет лучше, если мы будем жить так, как жили раньше, — ответил Юра без крика и раздражения в голосе. – Только с нами будет жить мой внук!
Ну, и Маша, если будет приезжать…
— Ясно, — тяжело вздохнув, произнесла Люда. – Ждем твою маму!
Если со стороны посмотреть, то последние лет десять у Юры была самая обычная нормальная семья. Папа, мама и дочка.
А если посмотреть не со стороны, а изнутри, то от нормальной и обычной семьи не остается ничего.
Вот эта необычность и ненормальность и привела Юру с Людой к громогласным скандалам и предстоящему разводу.
Но, чтобы вникнуть в суть, надо начать издалека и закопаться поглубже.
Когда Юра, наконец, серьезно влюбился, его мама попросила познакомить ее с избранницей сына.
А познакомившись с Настей, потребовала разорвать отношения и забыть о ней навсегда.
— Юра, ты с ума сошел? Зачем тебе это? – негодовала Валерия Петровна. – У нее ребенок! И не грудной! Девочке, Слава Богу, уже пять лет!
— Мама, это никогда не было препятствием! – отвечал Юра.
— Это не было препятствием для глупцов, что растят чужих детей, когда этого не знают! А ты знаешь! Зачем тебе ребенок от неизвестного мужика?
— Мама, если ты меня на самом деле любишь, дай мне возможность быть счастливым! – Юра улыбнулся. – Я очень сильно ее люблю! А ее дочка станет нашей!
— Юра, я на самом деле тебя люблю! И только поэтому говорю, чтобы ты с ней расстался! – настаивала Валерия Петровна. – Сейчас у вас, может быть, и будет все нормально.
Но девочка вырастет, и точно будет знать, что ты не ее отец! Да и Настя, скорее всего, не любит тебя! А нужен ты ей, только чтобы ребенка ее содержать!
— Жаль, что ты думаешь именно так, — ответил Юра. – А я в ней уверен! И я ее люблю! И дочку ее люблю! А если Настя позволит, я ее удочерю.
— Не дай Бог! – было последним словом Валерии Петровны.
Как бы она против не была данных отношений, пришлось принять философское решение: «Каждый имеет право на ошибки!»
Единственное, на что она надеялась, что самые мрачные ее предположения окажутся из разряда фантазий.
Валерия Петровна не знала наверняка. Может, сердце материнское что-то чувствовало, а может, и опыт подсказывал. Но счастливой семьи у Юры с его избранницей не вышло.
Одно только и порадовало, что Настя не рвалась стать официальной женой. Ее полностью устраивало сожительство.
Два года Юра с Настей прожили, а потом пророчества Валерии Петровны начали сбываться. Но вышло даже похлеще, чем она предполагала.
В один не самый прекрасный момент Юра нашел на кухне записку:
«Дорогой Юра! Прости меня за все! Не могу я так! Душно мне в этих отношениях!
Понимаю, что у нас все хорошо, но мне нужен свежий ветер! Ураган! Шквал!
А у нас, хоть и счастливое, но болото!
Не жди, что я когда-то вернусь. Сама не знаю, куда меня занесет.
Ну, такая я! Старалась себя перебороть, но с каждым днем становилось все хуже и хуже!
Дочку оставляю с тобой. Со мной она пропадет, — зачеркнуто. – Со мной ей будет хуже, чем с тобой!
Ты прекрасный человек и можешь стать Машеньке замечательным отцом!
А если ты ее сдашь в детский дом, все-таки, не твоя это дочь, то и там ей будет лучше, чем со мной!
Прощай, мой дорогой Юра!
И еще раз прости…»
Настя не испарилась в неизвестном направлении. Пусть город их не был маленьким, но и самым большим не был.
Пару раз сам Юра ее встречал, пару раз общие знакомые.
Настя прибилась к музыкальной группе и с ними выступала в барах, ресторанах и на городских площадках на праздниках.
Юра, увидев ее, хотел подойти, но она смотрела сквозь него, не замечая. А потом сбежала.
А Машу, Настину дочку, Юра в детский дом сдавать не стал. Прикипел душой, пока два года жил с Настей.
Сколько на него тогда вылилось… понятно, чего, даже представить сложно.
Каким только эпитетами его не награждали, как не называли, с кем только не сравнивали, но Юра стоял на своем:
— Моя это дочка! Моя! И я ее сам воспитаю! Не могу я ее предать и куда-то отдать!
— Что, мама ее до сих пор любишь? Думаешь, что вернется? – насмехались знакомые.
— Не в этом дело, — твердо говорил Юра. – Я не предатель! А Маша в меня верит! Отцом меня называет!
И она не виновата, что у нее такая мама! Хватит ей того, что ее бросила мама!
Человек, которого она считает папой, не может ее бросить! Для нее это будет концом мира, она вообще никому верить не будет! Это мой долг!
Два года он справлялся сам, а потом понял, что без помощи не сможет.
Вот тогда в его жизни появилась Люда.
Она сразу знала, что Юра воспитывает девятилетнюю девочку. А узнав историю появления ее в жизни Юры, даже прослезилась.
— Ты такой благородный! Такой добрый! При нерадивой матери стал настоящей опорой для Машеньки!
А когда она переехала к Юре жить, кстати, Маша отнеслась к этому спокойно. Так вот, после переезда, Люда пришла в легкий шок.
— Милый! Юрочка! Хорошо, что Настя ее когда-то отдала в школу! Но любая проверка…
Ты пойми, ты же девочке совершено посторонний мужчина, что бы она не считала по этому поводу!
Надо документально оформить ее тут проживание!
Пришлось искать Настю и выводить ее на разговор.
Она лишь улыбнулась тому, что Юра не бросил дочку, а документы опеки на Юру подписала, даже не вчитываясь.
Сказала только, что, возможно, скоро за ней приедет и заберет.
Так и жила с виду самая обычная нормальная семья: мама, папа и дочка. И никого, по большому счету, не касалось, что дочка маме не родная, а у папы всего лишь опека над девочкой.
Конечно, Люда просила и умоляла Юру родить общего ребенка. И Юрина мама была всеми руками «за», но Юра был непреклонен:
— Мы не сможем вытянуть двоих! Да и Маша непонятно как отнесется к появлению маленького в семье.
Вдруг, ревновать будет? Или вообще возненавидит?
— Юра, но так у нас будет родной ребенок! Плод нашей с тобой любви! – настаивала Люда.
— У меня внук или внучка будет! – поддерживала Люду свекровь. — По крови родной!
А про родство Валерия Петровна говорила потому, что Юра заставлял Люду называть Машу дочкой, а свою маму – внучкой.
Получалось не всегда, но Маша звала Люду мамой, а Валерию Петровну – бабушкой.
Что сказать? Женщины принимали кое-как Юрины правила, хотя в душе надеялись, что появится Настя и заберет Машу.
И вот тогда, наконец-то, их мечты и чаяния исполнятся.
Люда родит от Юры, а Валерия Петровна получит родного внука.
Так прошло десять лет.
Маше девятнадцать. Совершеннолетняя девушка, которая может жить своей жизнью.
Чем она, в принципе и занялась с восемнадцати. К отцу приходила нечасто, больше за деньгами, чем за общением.
Люда подумывала о том, что пришло время им с Юрой начать жить полноценной семьей.
Но снова случился прокол.
Маша принесла новорожденного ребенка, сказала, что воспитывать ей некогда, потому что где-то там у нее жизнь.
Передала на руки Юре и испарилась. А в документах из роддома лежала заполненная форма, по которой Юра, если изъявит такое желание, мог взять под опеку Степу.
А если не изъявит, то отказная, чтобы сдать малыша в детский дом.
Решимость в глазах Юры воспитывать новорожденного мальчика высадила Люду на коня. И та, махая шашкой, понеслась в разборки.
Десять лет она ждала, пока вырастет Маша, чтобы начать, наконец-то, жить семьей с Юрой без чужого ребенка.
Своего родить и жить счастливо. А если еще ждать, когда Степа вырастет?
Так Люде уже было тридцать шесть. И спускать жизнь коту под хвост она не собиралась.
— Юра, ты должен отдать его Маше или сдать в детский дом! – с порога заявила Валерия Петровна. – У тебя такая прекрасная жена!
А ты ей не даешь возможности познать счастье материнства!
А она это право заслуживает! Не то, что Настя и порождение ее – Маша.
Правду люди говорят, яблоко от яблони!
— Мама, так вот же он – шанс! – воскликнул Юра. – Степа еще не знает и не понимает ничего!
Мы с Людой можем его усыновить! У меня все документы есть! И будет это наш сыночек!
— Юра, вот ты взрослый, а рассуждаешь, как ребенок! – Валерия Петровна качала головой. – Материнство – это не просто воспитание чужого ребенка!
Должна возникнуть связь! А связь возникает, пока женщина его девять месяцев вынашивает, а потом рожает!
А то, что ты предлагаешь Людочке – это оскорбление! Это унижение ее, как матери!
— Послушайте меня, — спокойным голосом, но достаточно громко произнес Юра. – Многие женщины говорят, что неважно, кто родил, важно, кто воспитал!
И это они говорят, чтобы пристроить своих детей на чью-то шею.
Но при этом никогда не примут ребенка своего любимого мужчины.
И вот в вас я это и вижу.
Люда прожила со мной десять лет, но она же каждый день мечтала, чтобы Маша куда-то исчезла.
Такое и воспитание ей давала.
Ты, мама, отказывалась и открещивалась, как черт от ладана.
И вам совершенна была безразлична судьба Маши, а теперь и Степы.
Юра перевел дыхание и продолжил:
— А мужчины, не все, конечно, если принимают чужого ребенка, то воспитывают его, как своего!
И вот, что я хочу сказать. Мужчины, даже при всех своих недостатках честнее и благороднее многих женщин.
И себя я идеальным не считаю. Но я не бросил Машу. И Степу я не брошу.
Машу я растил, как родную дочь! И Степу буду растить как родного.
Сына или внука, я еще разберусь, но это будет мое личное дело!
Валерия Петровна толкнула Люду, чтобы хоть та что-то возразила, но Юра не дал им и рта открыть.
— Мама, я благодарен тебе, что ты меня вырастила таким человеком, который оказался добрее, чем ты сама!
Но, если ты не хочешь участвовать в воспитании Степы, можешь больше не обременять нас своим присутствием! – он перевел взгляд на Люду. – А с тобой мне проще развестись, чем терпеть твое недовольство изо дня в день!
А теперь, уходите обе, мне ребенка пора кормить!
Усыновить Степу государство не позволило, а опеку охотно дало.
Валерия Петровна больше не звонила и не появлялась.
А как с Людой оформили развод, та тоже испарилась, будто ее никогда и не было.
А Юре было не до них. Дел был много. Но Юра был счастлив, что у него есть внук! А родной или нет, какое, собственно, дело?
Сдала в пансионат