Когда Степан Петрович пришел вечером домой, жена его обрадовала:
– Дашенька звонила – у них все благополучно решилось, так что через месяц они переедут.
Дело в том, что их зятю – Виктору – предложили возглавить находившийся у них в городе филиал предприятия, и семья дочери в полном составе должна была переехать сюда.
Мария Александровна была этому безмерно рада. Теперь она сможет видеть внуков гораздо чаще, чем раньше, да и с дочерью можно будет общаться хоть каждый день.
– Представляешь, Степа, теперь на любой праздник мы сможем собираться вместе, внуки будут приходить к нам по выходным, – радостно говорила она мужу.
– Маша, только ты смотри, не задуши их своей заботой и любовью. Не забывай, что у них своя семья, свои привычки, свой образ жизни. И не стоит влезать к ним с советами, даже если тебе покажется, что они делают что-то не так. А главное – не надо приходить к ним в гости без приглашения.
– Что это, я к своей дочери не имею права просто так в гости зайти? – удивилась Мария Александровна.
– Да, не имеешь, потому что у них в этот день могут быть свои планы, а ты их сорвешь. И вообще не забывай: Даша не только наша дочь, она еще и жена для Виктора и мать для своих детей, и перед ними у нее тоже есть определенные обязательства. Так что давай вести себя так, чтобы нам в семье дочери всегда были рады, – сказал Степан Петрович.
К концу месяца Виктор, Дарья и их дети – десятилетний Арсений и восьмилетняя Соня – уже расположились в трехкомнатной квартире, которую предоставило им предприятие, Виктор сразу же вышел на работу, Арсений и Соня пошли в школу, а Даша продолжала благоустраивать их жилье, делать его уютным и похожим на то, что у них было раньше.
Наконец она, по ее собственным словам, «довела все до совершенства» и решила, что ей надо поискать себе работу.
Даша окончила институт легкой промышленности и до этого работала на фабрике, где шили изделия из кожи: сумки, кошельки, косметички и прочее.
– Так чего проще, – сказала ей мама, – попробуй устроиться на нашу «галантерейку». Конечно, начальством тебя не поставят, но могут в раскройный цех взять. А я тебе помогу на первых порах, пока ты сама разберёшься.
«Галантерейкой» в городе называли галантерейную фабрику.
– У нас разные цеха есть: и фетровый, и тот, где из кожи шьют, и наш – текстильный, – рассказывала мать.
Сама Мария Александровна уже лет пятнадцать работала на фабрике в цехе, где шили рюкзаки и сумки.
Конечно, Даша сомневалась, что на предприятии есть вакантная должность технолога, но все-таки решила отправить резюме. И ее буквально через два дня пригласили на собеседование, а через несколько дней она уже приступила к работе в качестве технолога-конструктора.
Узнав об этом, Мария Александровна расцвела. Она тут же обзвонила всех своих подруг и даже некоторых знакомых. Причем начинала разговор совершенно с других тем, а потом, как бы между делом, сообщала, что дочь заняла на их фабрике приличную должность.
– Маша, а ты всем родственникам позвонила? Тете Любе? Кате? – пошутил над женой Степан Петрович, который был свидетелем этих разговоров.
Когда жена наконец-то положила телефон, он ей посоветовал:
– Ты смотри там, никуда не встревай и не мешай Даше работать.
– Интересно, чем это я могу ей помешать? – удивилась Мария Александровна.
Но дочь после первого же рабочего дня кое о чем попросила мать:
– Мама, сегодня я стояла с начальником цеха. Мы обсуждали рабочие вопросы, а ты подошла и перебив его, обратилась ко мне, назвав меня Дашей. Не надо больше так делать.
– Не поняла, а что я сделала плохого, я просто хотела сказать тебе, что мы с отцом в выходной едем на дачу и вас приглашаем, – ответила Мария Александровна.
– Мама, ты же сама меня в детстве учила, что неприлично встревать в чужой разговор и тем более перебивать старших, – ответила Дарья.
– А кто там из вас был старший? Константин Михайлович моложе меня лет на десять, а уж ты и тем более, – удивилась мать.
– Нет, Маша, ты не права, – вмешался в разговор Степан Петрович. – Тут надо учитывать не возраст, а субординацию. Сразу видно, что ты в армии не служила.
– При чем здесь армия? – спросила его жена.
– А при том, что в армии старшинство зависит от размера и количества звездочек на погонах, а не от возраста. Есть даже такое выражение: «Я начальник – ты дypак, ты начальник – я дypак». Никогда не слышала? Так что в нынешней ситуации начальник цеха – полковник, наша Даша – майор, а ты, мать, – рядовой.
– Так что, мне ее теперь Дарьей Степановной называть? – возмутилась мать.
– Именно так, – подтвердила Даша. – Прошли проходную, значит, я Дарья Степановна, вышли с территории фабрики – я Даша, твоя дочь.
– Вот уж никогда не думала, что девчонку, которую я учила пользоваться горшком, мне придется по имени отчеству величать, – обиделась мать.
Но на этом дело не закончилось. Через месяц в цехе, где работала Мария Александровна, запустили новую модель школьного рюкзака. Пробную партию отшили успешно, а когда запустили массовое производство, пошел брак.
Дарья вместе с начальником цеха – Николаем Ивановичем – пришла, чтобы выяснить причины брака.
Работницы некоторое время молчали, а потом начала говорить Мария Александровна:
– А чего вы хотели? Раньше шили черные и синие рюкзаки, а сейчас детали разноцветные, еще и принт вшить надо, а он каждые три дня меняется. Когда черным по черному строчили, косяков не видно было, а теперь только глаз да глаз нужен, да еще и вкладыши эти время отнимают. Конечно, будет брак. Зачем все это придумали? Черный цвет немаркий, как раз для детей.
– Вот вы, Мария Александровна, все сами и объяснили: надо быть более внимательными, следить за строчкой, тогда брака не будет. Теперь насчет цвета. Немаркий рюкзак нужен пенсионеру, рабочему, а вы у детей спросите – что им больше нравится. И о вкладышах. Да, время на то, чтобы их вшить, тратится, но это значительно повышает жесткость спинки рюкзака, а значит, у нас будет меньше сутулых детей, тех, у кого развился сколиоз, – объяснила Дарья.
– Не только мы жалуемся, – продолжила мать, – в раскройном тоже есть проблемы.
– Все проблемы раскройного цеха мы решили в беседе с ними, – сказала Даша.
Слово взял Николай Иванович:
– А теперь довожу до вас распоряжение директора: с понедельника ОТК будет строго проверять работу каждого. Те, у кого брак будет превышать три процента, премию не получат.
Когда Даша и начальник цеха вышли, они слышали за спиной звук, похожий на гул пчелиного роя.
– Ничего, сейчас принесут новый раскрой, и все возьмутся за работу, – успокоил Дашу Николай Иванович. – А со своей мамой вы бы поговорили, она не должна так себя вести.
Но поговорил и весьма круто с Марией Александровной муж. Когда она, придя домой, в красках расписала ему, как она отбрила начальство, да еще упомянула, что одна из женщин похвалила ее: «Классно ты по сусалам своей доченьке надавала», Степан Петрович, помолчав минуту, тихо сказал:
– Ты что, мать, с дуба рухнула? Дарья без году неделю на фабрике работает, ей надо авторитет завоевывать, а ты ей палки в колеса вставляешь? Одобрение каких-то чужих людей для тебя важнее успехов дочери? Увольняйся к чepтовой матери, раз совсем уже ума лишилась! Звони Даше, извиняйся, обещай, что больше такого не повторится!
Мария Александровна, немного успокоившись, позвонила дочери. Но та не взяла трубку.
Тогда Степан Петрович тайком от жены позвонил зятю. Виктор сказал, что Даша пришла с работы очень расстроенная и с матерью разговаривать не хочет.
В течение рабочей недели Мария Александровна видела дочь только издали, к ним в цех Даша не заходила.
В следующую субботу у Марии Александровны был день рождения. Виктор утром позвонил ей, поздравил от всей семьи, перевел пять тысяч в качестве подарка, а на приглашение прийти вечером к ним на ужин ответил, что они сейчас не в городе, а на турбазе и вернутся только в воскресенье вечером.
P.S. Конечно, Даша и Мария Александровна помирились, но только через два месяца. И больше мать в работу дочери не вмешивалась.
Ответочка