–Ничего, вот как встретишь того, кто тебя «зацепит», все комплексы улетучатся, – сказала Кристина.
–Может быть, но мне еще доучиться надо.
– А отца своего ты не пробовала найти? – спросила Кристина.
– Не пробовала. Я думаю, что я ему, действительно, не нужна. Была бы нужна, он сам бы меня нашел. У него для этого двадцать лет было.
Прошло пять лет
Тоня окончила университет, устроилась на работу в юридическое бюро, сначала сняла комнату в общежитии, а через полгода – небольшую, но зато отдельную студию.
Два года назад девушка стала встречаться со своим коллегой – Арсением. Этой весной он сделал ей предложение, и на прошлой неделе они поженились.
Ни свадьбы, ни гостей – ничего этого не было. У жениха из всей родни была старшая сестра, которая жила с мужем-дипломатом в другой стране, Тоня хотела пригласить только свою подругу – Кристину, но та должна была вот-вот родить второго ребенка, поэтому ей было не до празднований.
Но зато Тоня и Арсений планировали свадебное путешествие, только не летом, а в октябре, потому что шеф сказал, что прямо сейчас их двоих он отпустить не сможет.
– В октябре, так в октябре, – сказал Арсений. – Земля круглая, и в это время обязательно найдется на ней место, где солнце жаркое, а море теплое.
И вот дней через десять после женитьбы идут Тоня и Арсений по торговому центру и вдруг Тоня видит тетю Люду. Та сначала хотела пройти мимо, но остановилась.
– Здравствуйте, тетя Люда. Вы переехали? – спросила Тоня.
– Нет, приехала кое-что купить, у нас-то в магазинах небольшой выбор, сама знаешь, – ответила та.
–Как там мама? – спросила Тоня.
– Надо же! Поинтересовалась! Восемь лет не интересовалась, и тут – здравствуйте! Помepла твоя мама, уже два года как. А если тебя квартира интересует, так продала она ее. Вот как чувствовала, за месяц до того, как помepеть, продала, – с издевкой в голосе заявила тетя Люда.
Потом она повернулась и ушла.
Тоня посмотрела ей вслед и сказала:
– Вот какой у нее был характер вредный, такой и остался. Ты знаешь, я почему-то думаю, что ее эта ситуация даже радует. Сейчас вернется домой, начнет соседям рассказывать, какая я плохая дочь, что матерью столько лет не интересовалась. Да, я такая. И сейчас, если бы не встретила эту тетку, не поинтересовалась бы.
– А я бы на твоем месте поинтересовался, – задумчиво сказал Арсений. – Она, когда тебя увидела, испугалась, точно тебе говорю. Не обрадовалась эта тетка вашей встрече. И про квартиру зачем-то заговорила, хотя ты ее об этом совсем не спрашивала. А давай-ка в субботу съездим в твой родной город, посмотрим на все своими глазами.
– Родной город у меня здесь. По крайней мере в моем свидетельстве о рождении и в паспорте так написано. А когда меня туда увезли, я не помню, – сказала Тоня.
– Ну что, съездим? – спросил муж.
– Съездим! – ответила Тоня.
И вот в половине одиннадцатого в субботу они вышли на привокзальную площадь небольшого городка.
– Куда поедем? – спросил Арсений.
– Сначала к тете Люде, – ответила Тоня. – Если матери, действительно, нет в живых, надо узнать, где она пoхoронена.
Тетю Люду Тоня увидела, как только они вошли во двор. Женщина сидела на лавочке. Она тоже увидела Тоню с Арсением и быстро скрылась в подъезде.
Когда Тоня позвонила в квартиру, тетя Люда открыла и спросила:
– Явилась? Зачем?
– Хочу узнать, где маму похоронили, – ответила Тоня.
– Где всех хoронят, там и ее. У нас в городе клaдбище одно. Я где конкретно, я не знаю, мы в это время на даче были, – сказала она и захлопнула дверь.
– Поехали на клaдбище, там учет ведется, может, и не очень быстро, но точно найдут, – предложил Арсений.
Но там их ждал сюрприз: Нефедова Ольга Владимировна не числилась в документах этого места упокоения.
– Ну, что… Возвращаемся к тете Люде. Только теперь говорить буду я, – сказал Арсений.
– А я думаю, надо и в квартиру матери наведаться, узнать, кто же ее купил, – сказала Тоня.
– И надо будет попробовать сделать еще две вещи: заказать выписку ЕГРН по ее квартире и постараться узнать, не пытался ли кто-нибудь открыть наследственное дело, – сказал Арсений.
– Сразу видно – за дело взялся юрист! – засмеялась Тоня.
– Ладно! Ты и сама до этого бы дошла, просто у тебя сейчас голова другим занята.
Тетя Люда открыла быстро, словно все это время она стояла под дверью и ждала, когда они вернутся.
Увидев, что Тоня позвонила в свою бывшую квартиру, тетя Люда вышла на лестничную площадку и стала громко говорить:
– Не звони туда, там никого нет, они на дачу уехали.
– Тогда я с вами поговорю, – начал Арсений. – И если вы думаете, что так просто от нас избавитесь, то ничего подобного, даже не рассчитывайте. Сейчас выходные, но в понедельник Антонина пойдет в ЗАГС и попросит копию свидетельства о смepти. Ей, как дочери, выдадут копию. Выдадут? Или не выдадут? Потому что Ольга Владимировна жива. И квартиру она не продавала. Антонина в понедельник закажет выписку из ЕГРН, и мы сразу все узнаем. А в квартире сейчас кто-то живет. Во-первых, когда мы подходили к подъезду, я видел, как кто-то выглядывал в окно, прячась за шторой, а во-вторых, оттуда пару минут назад был слышен голос ребенка. Либо вы сейчас рассказываете все сами, либо мы едем в полицию и подаем заявление о пропаже человека.
В это время на третьем этаже хлопнула дверь, и кто-то стал спускаться по лестнице.
– Я ничего не знаю. Вот идите и ищите свою сумасшедшую мамашу сами, – заявила тетя Люда и закрыла дверь.
Тоня и Арсений вышли на улицу.
– Ну, что? В полицию? – спросил Арсений.
В это время из подъезда вышла пожилая женщина. Она остановилась, внимательно посмотрела на Антонину:
– Тоня, ты что ли? Мать ищешь? Так ее Людка куда-то увезла. А в вашей квартире сейчас Элька с мужем и дитем живет.
– Спасибо, тетя Катя, – поблагодарила женщину Тоня и, повернувшись к мужу, сказала, – вот теперь точно в полицию.
В полиции Тоня написала заявление об исчезновении матери, изложив все известные ей обстоятельства.
Людмила сразу созналась, что она отвезла мать Тони в деревню, к своей старой тетке. Там она и живет уже два года.
– Так ей какая разница, она все равно умом тронулась и уже никого не узнавала! А я ее под надзор определила! – кричала тетя Люда, когда ей разъяснили, что ее могут осудить по статье за похищение человека и плюс к тому за незаконное завладение чужим имуществом путем обмана или злоупотребления доверием.
То, что мать никого не узнавала, было правдой. Когда Тоня попробовала с ней поговорить, она внимательно посмотрела на нее и спросила:
– Ты кто? Элечка?
– Мама, это я, Тоня.
– Нет, ты красивая, а моя Тонька уродиной была, – ответила мать.
За субботу и воскресенье Тоня и Арсений переделали много дел: определили Ольгу Владимировну в больницу, проследили, чтобы Эля с семьей выселилась из квартиры Тониной матери, поменяли замки, разобрали документы, которые Эля с матерью на всякий случай припрятали в коробку на антресоли.
Из этих документов они узнали много интересного, в том числе и о том, что квартира, в которой Тоня жила с матерью, принадлежала двоюродной тетке Ольги Владимировны – Фаине Николаевне. А она завещала ее не Ольге, а Антонине, которой в тот момент было только пять лет.
В воскресенье после обеда Арсений уехал, а Тоня, позвонила начальнику и, объяснив ситуацию, взяла два дня за свой счет.
В понедельник она оформила все необходимые документы и уже во вторник заказала выписку из ЕГРН, а потом выставила квартиру на продажу. Затем переговорила с врачом, который обследовал ее мать.
Выяснилось, что заболевание Ольги Владимировны носит очень серьезный характер:
– Я не знаю, что могло спровоцировать болезнь, – сказал врач. – Похоже, что сильный и длительный стресс. Улучшений уже не будет. Сейчас у нее случаются просветления, но они будут все реже и реже. Вам надо рассмотреть вопрос об определении своей матери в лечебное учреждение. У нас в городе такого нет, а вот в областной столице есть, причем два: муниципальное и частное. Разницу вам объяснять не нужно. Ей, конечно, скоро будет совсем все равно, где находиться, так что решать вам.
Тоня не решилась везти мать на электричке, ей пришлось воспользоваться услугой фирмы «Медицинское такси». Их подвезли прямо к областному психоневрологическому диспансеру, куда Арсений уже передал все документы Ольги Владимировны.
Около месяца она пролежала там, а потом Тоня и Арсений определили ее в частный пансионат.
Квартира продалась очень быстро, и все деньги, вырученные за нее, Тоня положила на пенсионный счет матери, с которого оплачивалось ее пребывание в пансионате.
Когда все формальности были закончены, Антонина оставила свой телефон главврачу и сказала, что часто навещать мать вряд ли будет.
Определив мать, Тоня и Арсений занялись еще одним делом.
В той коробке, которую они достали с антресоли, кроме документов на квартиру, было еще много разных бумаг – от писем до старых квитанций ЖКХ.
Там Тоня нашла свое свидетельство о рождении. В графе «отец» стоял прочерк, а на самом свидетельстве штамп «повторное» и дата выдачи – тот год, когда Тоне было уже три.
Тоня прочитала несколько писем, которые Фаине Николаевне писала ее младшая сестра – Клавдия. Из них Тоня поняла, что некоторое время они с матерью жили в деревне, в доме у Клавдии и вроде бы от кого-то прятались.
Тоня и Арсений решили съездить в эту деревню, хотя надежды на то, что Клавдия еще жива, не было.
Так и получилось. Когда они в очередную субботу приехали в деревню и стали расспрашивать о Клавдии, им показали ее дом. Сейчас там жила Настя – невестка Клавдии – вдова ее сына.
На все вопросы Тони она ответить не могла, но кое-что рассказала.
По ее словам, Ольга с ребенком появилась в доме Клавдии, когда они с Федей только собирались пожениться. Ольга сбежала от мужа, который плохо с ней обращался. А когда она родила дочь, а не сына, как он хотел, стал вообще издеваться над женой. Он запирал ее с ребенком в комнате, приводил домой женщин, заставлял Ольгу готовить и накрывать для них стол, а потом снова запирал ее на замок и даже поднимал на нее руку.
Свекровь ничем не помогла невестке, хотя Ольга просила выпустить ее из дома, обещала, что никому ничего не скажет, просто уедет куда-нибудь подальше.
Так продолжалось почти год. Врачу, который позвонил из детской поликлиники, чтобы Ольга с дочкой пришли на прием, свекровь сказала, что они уехали и здесь больше не живут.
Ольге удалось бежать. Был май, но погода была холодная. Ольга ушла в том, в чем была, она сумела прихватить только свой паспорт, дочкино свидетельство о рождении и теплое одеяло для ребенка.
Для Фаины ее появление было неожиданным, но она поняла, что Михаил – так звали мужа Ольги – будет искать ее у нее, других родственников Ольги он не знал. Да их больше и не было, потому что Ольга с двадцати лет была сиротой. Фаина отправила Ольгу с ребенком к сестре в деревню. И хорошо, что поторопилась – Михаил заявился на следующий день – искал жену и дочь. Он приезжал еще несколько раз за год, но потом пропал.
– Теперь осталось найти этого Михаила Нефедова, – сказал Арсений, – тогда вся цепочка будет распутана.
– А он не Нефедов, – сказала Настя. – Ольга боялась, что он ее или дочку найдет, поэтому сменила фамилию, Нефедова – это девичья фамилия ее матери. Михаил этого не знал. А его фамилия была, – Настя задумалась, – как-то с одеждой связана. Подождите, я сейчас вспомню.
Она стала что-то бормотать про себя.
– Прямо по Чехову, – усмехнулся Арсений.
– Ватников его фамилия, – уверенно сказала Настя. – Ольга говорила, что жили они в частном доме недалеко от вокзала. Она как из окна вылезла, сразу на вокзал побежала и на электричке до города, где тетя Фаина жила, доехала.
– Вот почему у меня в свидетельстве о рождении указан областной город. А когда мне было три года, мать себе и мне фамилию поменяла, поэтому на свидетельстве дата другая, – сказала Тоня.
– Будешь искать отца? – спросил ее Арсений, когда они ехали домой.
– Нет. Зачем? Во-первых, это очень сложно: частных домов у вокзала уже лет десять как нет – на их месте новое здание вокзала построили. А во-вторых, зачем он мне нужен? Я без него теперь понимаю, почему мать так ко мне относилась. Очевидно, чем больше я росла, тем больше становилась на него похожа. Вот она меня и гнобила. А как я уехала, у нее смысл жизни пропал, поэтому и крыша съезжать стала. А тетя Люда этим просто воспользовалась.
– Кстати, а что с этой теткой? – спросил Арсений.
– Сидит дома под подпиской о невыезде. Следователь мне сказал, что на суд меня вызовут.
– Интересно, ей реальный срок дадут или условный? Как ты думаешь?
– Мне все равно. Вот кого мне не жалко, так это тетю Люду, – ответила Тоня.
Родная кровь так не поступает