Уже давно прошло то время, когда Егор с радостью возвращался с работы домой, где его ждали любимая жена и две дочки- хохотушки.
Как получилось, что они с Верой не смогли сохранить то счастье, которое поселилось в их семье в первые дни их совместной жизни?
Егор помнил, как радовалась Вера, что ее родители забрали к себе бабушку, а им отдали отдельную двухкомнатную квартиру.
Ну и что, что комнаты были небольшие, что пятиметровую кухню делил почти пополам вентиляционный короб, а прихожей вообще не было – так маленький пятачок площадью полтора квадратных метра.
Они сами побелили потолки, поклеили светлые обои, а Вера сшила чудесные занавески на окна.
Родились дочери – сначала одна – Сонечка, затем – Полинка. И всем хватало места. И вообще всего хватало – и радости, и счастья, и денег.
Егор упустил тот момент, когда Вера впервые упрекнула его в том, что он не обеспечивает семью. А ведь он все так же работал на заводе, и ему даже время от времени повышали зарплату.
Но жена все чаще и чаще заводила разговор о том, что они живут хуже, чем их знакомые и соседи.
– Посмотри: Парфеновы купили трехкомнатную квартиру в соседнем доме, теперь у них дочери имеют свои комнаты, а наши девчонки вдвоем на двенадцати метрах толкутся, – говорила Вера.
– Так Славка Парфенов – главный инженер, а я просто рабочий-ремонтник. И жена у него в банке работает – им кредит на особых условиях дали, – отвечал жене Егор.
– А ты не можешь найти работу, где бы тебе побольше платили? – спрашивала Вера.
– Куда же я пойду? Я умею технику обслуживать, а больше ничего, – отвечал Егор.
Недовольны отцом были и дочери, которым хотелось и телефоны самой последней модели, и новые платьица-сапожки.
– Папа, ну что мы такие бедные! – воскликнула как-то Соня. – У нас в классе сегодня на английском была тема «Путешествия». Все рассказывали, где побывали – кто на Кубу летал, кто в Таиланд, а уж в Турции все побывали. А мне и сказать было нечего – мы с Полей почти все лето в деревне проторчали.
И, конечно, теща добавляла. Как придет к ним, обязательно расскажет, что ее старшая дочь Надя с мужем, например, только что из Греции вернулась – отдыхали на острове Санторини. Да еще фотографии начнет показывать, на которых море синее-синее, а от моря вверх по горам домики бело-голубые поднимаются. Красота!
Смотрит Вера на то, как чудесно выглядит на фоне этой красоты ее сестра в кружевной широкополой шляпе и с пляжной сумкой через плечо, и тяжело вздыхает.
А Соня с Полинкой при виде загорелых двоюродных братьев, которые по синему морю на «банане» мчатся, чуть не плачут – завидуют.
А виноват во всем этом кто? Понятно – он, Егор. Не умеет деньги зарабатывать, не может семью содержать.
Когда Егор вошел в квартиру, он сразу понял, что спокойно отдохнуть ему сегодня не удастся – с кухни слышался голос тещи.
Егор прошел в спальню, переоделся, отправился в ванную, чтобы вымыть руки. Голос у тещи был громкий, но она и не пыталась держать в тайне то, о чем говорила с дочерью, поэтому Егор все слышал.
– Кто ж знал, что тебе так не повезет с мужем! А ведь я чувствовала, что Егор не тот человек, который тебе нужен.
– Ну что ты, мама, мы ведь по любви женились. И Егор ко мне всегда хорошо относился, и дочек очень любит, – отвечала матери Вера.
– А ты знаешь, кого я вчера встретила? – спросила мать. – Михаила Федотова – одноклассника твоего. Он приехал родителей навестить. Так его машина полдвора перегородила. Живет в Москве, в четырехкомнатной квартире. Женат, двое детей. А ведь он и учился не очень. И, кстати, за тобой ухаживал, а ты Егора выбрала. И сидишь теперь в этой конуре, копейки считаешь. Что ты в жизни видела? Так и будешь до пенсии вытирать носы чужим детям в своем детском садике. А могла бы жить совсем по-другому. И дочери твои хорошей жизни не увидят, не будут знать, к чему стремиться надо.
– Мама, хватит! И так настроения нет, а ты еще добавляешь! Все равно сейчас уже ничего не изменить! – остановила ее Вера.
– Почему не изменить? Очень даже можно изменить! Разводись с Егором – он, как гиря, тебя на дно тянет. Ты еще молодая женщина, а приведешь себя в порядок – так вообще красавица будешь! Найдешь достойного мужчину, мы с отцом готовы даже девчонок к себе забрать – они уже большие, с ними хлопот немного. Жалко нам на тебя смотреть!
Егор, выключив кран, сидел на краю ванны и не верил своим ушам. Теща уговаривала Веру бросить его, а Вера – его Вера, при этом не сказала ни одного слова в его защиту.
Неужели она совсем не любит его? Неужели все дело в том, что он приносит в семью мало денег?
И Вера, получается, живет с ним только потому, что не может ничего изменить?
А если бы смогла?
Тогда она бросила бы Егора и ушла к другому мужчине, который сумел бы дать ей много денег и обеспечить красивую жизнь в просторной новой квартире и с поездками к синему морю?
Хлопнула входная дверь – это ушла теща.
Вера позвала мужа и дочерей ужинать. Егор ел, не чувствуя вкуса, и думал о том, как же несчастна с ним его жена.
На следующий день была суббота – дети ушли в школу, а Егор решил поговорить с Верой.
– Вер, я вчера слышал все, что тебе мать говорила. Если ты меня и правда больше не любишь, давай разведемся. Не хочу я заедать твой век и быть помехой на пути к твоей счастливой жизни, – сказал он.
Честно говоря, Егор надеялся, что жена скажет, что это не так, что она продолжает любить его и не хочет гнаться за каким-то непонятным счастьем, потому что и так счастлива рядом с ним.
Но Вера неожиданно быстро согласилась.
Егор переживал, как воспримут эту новость дочери – двенадцать и четырнадцать лет – такой сложный возраст для девочек. Но они отнеслись к разводу родителей абсолютно спокойно.
Зато их разводу удивились соседи:
– Надо же! Нормальная семья – ни шума, ни скандалов, ни пьянок, ни гулянок. Почему развелись? Никто не понял. Пообсуждали и забыли.
Вера после развода, действительно, стала выглядеть лучше – похудела, сделала новую прическу. Ей теперь ее тридцати пяти никто не давал.
Из детского садика уволилась, устроилась в салон красоты – сидит на телефоне, клиенток записывает, кофе варит. Стала с подругами встречаться, в кафе и рестораны с ними ходить.
Дети, конечно, при такой жизни лишние. Соня и Полина все чаще у бабушки и деда оставались.
И через три месяца новой жизни появился у Веры кавалер – симпатичный представительный мужчина лет пятидесяти. По ресторанам ее водил, подарки делал, а вот с предложением руки и сердца не торопился. Полгода прошло, Вера намеки кавалеру стала делать, а он признался, что женат, детей имеет и разводиться не собирается. А Вера для него – просто отдушина в скучной семейной жизни. Так сказать, женщина – праздник.
Рассталась Вера с кавалером, через полгода другого нашла, но и тот тоже погулять и время провести не прочь, а вот семью с ней создать не торопится.
– А что тебе не нравится, Верочка? – спрашивает ее. – Мы с тобой встречаемся, чтобы весело жить было. А брак – дело скучное. Я два раза женат был, больше не хочу.
Вот тут и вспомнила Вера Егора. Сейчас, конечно, жизнь у нее не в пример легче и веселее. Но семьи нет. А с Егором у них семья была. Он ее – как свою жену – уважал, детей любил. Но она его постоянно пилила, что денег мало зарабатывает, унижала при дочках.
А ведь они неплохо жили. Небогато, но неплохо. По заграницам не могли ездить, так ведь это не главное.
Стала Вера спрашивать о Егоре и узнала, что он с завода уволился и куда-то уехал. А куда – никто не знал. Алименты на дочек переводил и время от времени еще деньги присылал – на дни рождения или на праздники. А писем не писал и не звонил.
К брату его сходила – тот сказал, что не знает, где Егор.
А Егор жил совсем недалеко – в ста километрах от города, в селе, в старом доме своих родителей. Работал здесь же – ремонтировал тракторы, комбайны и прочую технику. Бывало, его и на ферму звали, если там что-то ломалось. А поскольку он был умелым мастером, трудолюбивым человеком и в стакан не заглядывал, то в селе его уважали.
Да и женщины стали к нему приглядываться. Одна из них – тридцатилетняя Елизавета – ему по сердцу пришлась.
Так что, когда Вера, разузнав все-таки, где Егор живет, приехала, чтобы с ним помириться, он был уже женат и имел трехмесячного сына. Пришлось Вере уехать несолоно хлебавши.
– Не злопамятная, а памятливая. И зла я вам не желаю, – сказала Даша