— Вот ты какой, клад раздора, — Дима покачал головой. – Надо же…
— А если в деньгах, это сколько? – спросила Лена, указывая на шкатулку.
— Клейма советские, камни, скорее всего, искусственные, но золото золотом и осталось, — задумчиво произнес Дима. – Тут килограмма полтора, примерно…
— Если сдавать, как лом, — произнес Стас, сын Димы и Лены, — это тысяч шесть за грамм. Калькулятор дать?
— Девять миллионов! – прошептала Лена. – Ничего себе находка!
— Лен, тут же не в стоимости дело, — Дима посмотрел на жену. – Из-за этой шкатулки вся наша семья переругалась так, что по сей день друг друга врагами считают.
— Я думала, вы просто не общаетесь, — пожала плечами Лена. – Такое бывает.
— Перед тем, как просто не общаться, на этом самом участке и в этом доме такие баталии были, — Дима покачал головой. – Меня это не сильно затронуло, я в мореходку поступал, потом контракт на пять лет подписал.
И с тобой мы же долго решали, остаться у тебя в Мурманске или ко мне на родину вернуться.
— Это тогда было? – Лена нахмурилась. – Ну, да, на свадьбу никто не приехал…
— Они тогда уже в самом конце были своей драки за эти богатства, — Дима снова кивнул на шкатулку. – А когда мы вернулись, большой семьи как не бывало.
— Пап, а что, серьезная драка была? – спросил Стас.
— Не то слово, — усмехнулся Дима. – Бабушка Наташа тогда всех науськала перед кончиной! А богатства расписывала, как сокровищницу шейха какого-нибудь!
Беда в том, что про богатства она помнила, а вот где спрятала – нет! Так еще и завещания не оставила, не в уме была.
Так сначала драка за наследство была, а потом за само сокровище! Страшное дело!
— В любом случае, дрались они, а победили мы, — сказала Лена и потянула руки за шкатулкой.
— Лен, так это не честно, — сказал Дима, отодвигая шкатулку на противоположный от супруги край стола. – По-хорошему, этот клад всем принадлежит. Вот как суд когда-то доли наследства поделил, так надо и клад поделить!
— С чего это вдруг? – воскликнула Лена. – Про тот суд и про те доли давно уже можно забыть! Как мы с тобой выкупили все их доли, это все теперь наше! Соответственно, и клад тоже!
— Лен, а ты не подумала, что так можно снова семью объединить? – спросил Дима. – И мой отец, и дядя – живы еще. Братья они родные. И, считай, всю жизнь в контрах! Так хоть на старости лет помирятся! Да и с родным братом мне помириться хотелось бы. Ну, и с двоюродными – тоже.
— Ты ж с ними не ссорился, это они тебя видеть не захотели! – недовольно произнесла Лена. – А про родного брата я вообще не понимаю! Ты этот клад не искал, чего он на тебя волком смотрит?
— Ну, я за бабушкой Наташей ухаживал, пока в мореходку не пошел. Так он думает, кстати, по сей день, что это именно я клад нашел и перепрятал! – объяснил Дима.
— Чего ж он тогда свою долю тебе продал? – спросила Лена. – Назло бы не продавал!
— Дочки у него две, замуж отдавать надо, а денег нет. Видела бы ты, как его ломало, — Дима усмехнулся. – Я ж ему за его долю предложил больше, чем та доля стоит. Там и жена его подключилась, мол, лучше деньги в руках, чем клад неизвестно где!
— Дим, а ты рассуди логически! – Лена сложила руки на груди. – Если они все тебе доли продали, значит, в кладе разочаровались. Не ждут они его! Считай, сами отказались! А раз отказались, то нечего между ними делить! А раз мы выкупили, то теперь клад это наш! Ну, логично?
— Логично, — согласился Дима. – Но это же шанс их всех помирить! Семья большая, люди родные. А живут уже два десятка лет, как злейшие враги!
— Были родные, стали чужие, — пожала Лена плечами. – Сами так решили!
— Лен, но именно из-за этого клада тогда все полетело ко всем чертям. А деньги? Понимаешь, тут уже сам принцип. Клад! А если мы его поделим, то первопричина ссоры исчезнет! Справедливость восторжествует, и вся родня снова станет семьей!
— А тебе не кажется, что дорого нам встанет эта воображаемая справедливость? – спросила Лена. – Да и не верю я, что после стольких лет ненависти можно возродить хорошие отношения!
— А я ж богатая! Я такая богатая, что узнали б, раскулачивать пришли! – говорила бабушка Наташа внуку.
— Бабуль, ты меня с Кисой Воробьяниновым не перепутала? – с усмешкой спрашивал Дима.
— Так и я не его теща! – рассмеялась Наталья Васильевна.
Удивительно было, что бабушка Наташа вспомнила подробности произведения Ильфа и Петрова. Она уже лет пять пребывала в несколько спутанном сознании.
Врачи говорили, что это возраст и не лечится. А бабушку лучше отправить под специальное наблюдение.
Оба сына бабушки Наташи воспротивились.
— Как это так? В богадельню? И какие мы тогда будем сыновьями, что за матерью своей досмотреть не можем? – кричали Вадим и Игорь. – Своих родителей сдавай!
Наталью Васильевну хотели к себе забрать. И Вадим хотел, и Игорь. Только от этого хуже было.
Пожилая женщина не узнавала ни сыновей, ни невесток, ни внуков. Все время плакала и просила отпустить ее домой. А жила она в своем доме за городом, в небольшой деревеньке, которую собирались уже лет двадцать снести. Но деревенька стояла, да и люди в ней все еще жили.
А когда Наталью Васильевну привезли в родные стены, она снова начинала всех узнавать и вела себя достаточно адекватно.
Оставлять ее одну – было верхом безответственности. Жить с ней – так у всех своя жизнь в городе. В итоге собралась семья, и начали искать выход. И много же людей собралось!
У Натальи Васильевны было двое сыновей. Те были женаты – это еще две невестки. Так и четверо внуков. А вместе – восемь человек.
— Если доплачивать кому-нибудь из соседей, то к ней можно ездить раз в пару дней, — сказал Вадим. – А может, и реже. Но ездить обязательно!
— Кто спорит? – развел руки в стороны Игорь. – Конечно, надо! А если кто посвободнее, то и погостить день другой. Где – помочь, где перед глазами помаячить, разговором отвлечь!
Вот и стали родственники ездить к бабушке. А несогласных с тем, чтобы ей помогать, не было. Наталья Васильевна человеком была добрым, отзывчивым. С невестками, когда была при памяти, всегда в хороших отношениях была. Сама старалась угодить.
Да и внуков баловала так, что потом сыновья ей выговаривали. В шутку, конечно.
И вышло так, что Дима о своем зачислении в мореходку узнал в самом начале лета. А ждали его на занятия в Мурманске только в сентябре. Вот и вызвался он пожить лето с бабушкой.
Конечно, родня приезжала периодически. Когда по одному, когда скопом. Продукты привезти, лекарства, просто посидеть, или на участке повкалывать, а потом шашлыками после баньки полакомиться.
Где-то с июля бабушка начала заговаривать о том, что владеет несметными богатствами. Там словечко обронит, тут тайной поделится.
Родня это шуткой воспринимала, ну, или прогрессированием болезни. Поэтому особого внимания не обращали.
А Дима, пожив с бабушкой больше месяца, стал угадывать, когда ее бред накрывает, а когда она при своем уме.
Ну, а когда классику вспомнила, тут было не до сомнений. Так Дима от скуки, решил бабушку расспросить.
— Что за богатства? Где прячешь? Почему раньше молчала?
— Мы ж с твоим дедом, — повела рассказ бабушка Наташа, — всю жизнь в передовиках пробыли. План перевыполняли, повышенные обязательства брали.
А как нам за это премию выписывали, так мы с дедом в район, аккурат в ювелирный магазин! То колечко, то сережки, то брошку, то цепочку!
На серебро не разменивались, золото брали! Вот и скопилось у меня богатство несметное!
А как деда вашего не стало, так спрятала от глаз посторонних, да лап загребущих. Только вот куда, никак не вспомню! Вроде, закапывала? А может, засовывала?
Сколько ни старалась вспомнить не могла.
Дима послушал, покивал. А пытать бабушку не стал. Может, правда, а может выдумка. А может там и лежит где-то пару колечек, вот и все бабушкино сокровище.
Сказал только, чтобы бабушка больше никому не рассказывала, чтобы вопросами не мучили. Он сказал, а бабушка Наташа уже в мире своих фантазий пребывала. Не услышала, не поняла.
А рассказывать про свои сокровища бабушка стала всем родственникам. Конечно, ей не верили. Так она (как только вспомнила?) тетрадку нашла, куда свои приобретения записывала. И даты, и суммы, и что сие было.
Дима смеялся только:
— Неужели непонятно, что если это все и покупалось, то давно продано и прожито! Если бы у бабушки были такие богатства, жила бы она одна в этом доме? Купила бы особняк, слуг десяток наняла! Думать же надо!
Дима внес сомнения в существование богатств, но отец и дядя Димы вспомнили, что действительно на маме они в детстве всякие висюльки видели. А Димин дед шикал:
— Сними! Не дай Бог, увидит кто!
Диме вызов раньше пришел, чтобы в общежитие заселиться. Так от бабушки он съехал в начале августа. А к своему отъезду узнал, что родня схватилась за лопаты и начала участок перекапывать, сокровища искать.
— Ну, дурное дело – не хитрое, — сказал Дима и отбыл в Мурманск.
А что было дальше, узнавал только из телефонных разговоров.
Золотая лихорадка охватила всю семью. Только поиски сокровищ осложнялись тем, что вместе с лихорадкой пришла и подозрительность. Никто не верил, что, если кто-то что-то найдет, то поделится.
Ругались все и со всеми. А к бабушке ездили только большими компаниями, по одному никого не пускали.
Бабушка Наташа давно уже не видела всю родню в сборе. Правда, без Димы, конечно. Но все же!
А как приедут, начинают землю рыть, стены простукивать, чердак с подвалом вычистили от вековой пыли до блеска. И все равно ничего найти не могли. Круг нарезали за кругом, ругались, на чем свет стоит.
А, поскольку, больше следили друг за другом, поиски были – такие себе.
Полтора года бабушка Наташа прожила очень весело. А потом однажды утром просто не проснулась.
Завещания Наталья Васильевна не оставила, поэтому ссоры, драки и ругань перешли в другую плоскость. А именно, в зал суда.
Каждый хотел свою долю в наследстве, чтобы уже основательно приступить к поискам бабушкиных сокровищ.
Суд у нас гуманен и терпелив, но устроенный в зале суда бардак вывел бы из себя и святого. Судья взял маркер и на плане участка и дома жирными линиями расчертил сам.
Участок на шесть равных прямоугольников, и точно так же дом.
— Двое сыновей и четверо внуков! – сказал судья, занимая свое место. – Каждому равную долю! А если я узнаю, что вы придете судиться, кому какая часть, я вас всех посажу за неуважение к правосудию!
Так и Дима стал обладателем одной шестой части бабушкиного дома и участка, хотя сам не претендовал.
За следующие лет пять чего только не было. Участки перекапывали, при этом сбрасывая землю в ямы соседей. Дом просвечивали, простукивали, прощупывали. И каждый только в своей части.
Поскольку делалось это все в любую свободную минуту, то часто искатели пересекались. И ругань стояла выше небес.
А к приезду Димы с женой в родной город, от прежней дружной семьи не осталось ничего. Только в архиве он получил документ, что ему принадлежит его часть бабушкиного наследства.
Дима честно старался выйти хоть с кем-то на контакт, но его отовсюду высылали в грубой форме. А мотивировали тем, что ему баба Наташа сказала, а им – нет! И любые оправдания Димы были бесполезны.
Сорок три исполнилось Диме, когда в голове забрезжила идея о даче. Не какой-то конкретной, а просто: «Хорошо было бы иметь дачу!»
Даже деньги на нее были. Сбережения. Их хотели сыну на обучение отдать, а Стас поступил на бюджет. Деньги зависли, а вопрос дачи всплыл.
Вот тут Дима вспомнил, что у него есть доля участка и дома.
— А не выкупить ли мне остальные пять? – задался он вопросом.
Как задался, так и сделал.
Через мат и пень-колоду, выкупил он у отца, дяди, родного брата, и двух двоюродных их доли. И поехал с семьей: женой и сыном, смотреть и разбираться, что от дома и участка осталось.
Из всех построек на участке остался только дом. А сам участок выглядел так, будто тут метро рыли.
На удивление, дом был крепкий, хотя и простоял много лет без присмотра. А вот убранство, мебель, вещи, пришли в негодность.
Начали Дима со Стасом вещи выносить на бывший огород в не самую глубокую яму, чтобы сжечь.
Несли, значит, они огромный шкаф. Поставили у края ямы, а тут Стас и спроси:
— А давай тайник проверим!
— Какой тайник? – опешил Дима.
— В таких шкафах, еще до революции, ящики делали не во всю глубину. А стенку прибивали по периметру. Там пространство есть небольшое. Там от грабителей сокровища обычно прятали. Это нам на уроках истории быта рассказывали.
Ломанули стеночку, а там, в тряпице, шкатулка.
— Не удивительно, что она вспомнить не могла, — усмехнулся Дима и понес находку в дом.
— Пап, — произнес Стас спокойно, — они лет двадцать в ссоре. Ты думаешь, что если ты им дашь по положенной доле сокровища, они помирятся? Нет! – он усмехнулся. – Сначала сравнивать начнут, а потом скажут, что им, почему-то, должно было больше достаться! И все равно переругаются.
— Ты думаешь? — усомнился Дима.
— Они ненавистью привыкли жить. Только раньше у них были все виноваты, а так будешь ты один. Оно тебе надо?
Украшения Дима продал, а на деньги восстановил дачу. А его родней была его семья: он, сын, да жена. А чтобы родня ширилась, сыну наказал пятерых детей родить!
Скажу тебе как свекровь свекрови