Настя – тридцать три несчастья

Была у нас соседка по даче – Настя. Знаете, есть такие люди, которые как будто притягивают к себе разные несчастья.

Например, на поляне растут десять деревьев, но молния обязательно ударит в то дерево, под которым такой человек спрятался.

Ее старший брат говорил, что Настя и на сухой дороге в грязь наступит. И это было правдой – девчонка обладала удивительным умением находить приключения и делала это с завидным постоянством.

Мать вспоминала, как Настя в возрасте трех лет чуть не утонула на огороде в бочке с водой для полива. Спасло ее только то, что на ней было красное платье – соседка заметила, как мелькнуло что-то яркое, и девочку быстро вытащили.

Первого сентября Настя нарядная и веселая вместе с подружками бежала в школу – все девочки перешли мостки, брошенные через канаву, а под худенькой Настей они проломились, и девочка оказалась по колено в жидкой осенней грязи.

Если Настя в сельском магазине вставала в очередь за хлебом, то, как правило, перед ней он заканчивался.

И так далее.

А кое-кто заметил, что это Настино невезение бывает заразно. Об этом часто рассказывал водитель автобуса, который возил пассажиров от дачного поселка до города и обратно:

– Вот как эта девица в салон сядет – жди беды: то камень рикошетом в лобовое стекло влетит, то колесо проколю, а то и мотор посреди дороги забарахлит. Я ее как-то не посадил в автобус, все сидячие места были заняты, и я ее не взял. Так она проголосовала, и какой-то водитель на синей иномарке ее подобрал. А потом я еду и смотрю: он на обочину съехал и в моторе ковыряется. А не взял бы Настю – спокойно до города бы доехал.

И таких историй про Настю рассказывали много. И прозвище ей дали – «Настя – тридцать три несчастья».

Я познакомился с ней, когда нам было по шестнадцать лет. Как-то моим родителям пришла в голову идея – встречать Новый год на даче.

– А что, – говорил папа, – елку рубить не надо: у нас во дворе растет чудесная ель – нарядим ее. Затопим печь, накроем на стол, после двенадцати будем в огороде салют запускать. Детям зальем горку – пусть катаются. А первого января баньку организуем.

В общем тридцатого декабря после обеда мы приехали на дачу. Обустроились, протопили печку. А на следующий день папа с дедом начали делать горку для малышни. И меня к этому делу хотели пристроить.

Но у меня не было большого желания грести снег и таскать из дома ведра с горячей водой. Я вышел за ворота и тут увидел Настю. Мы с ней познакомились, поболтали, и она предложила мне пойти покататься на лыжах с горы.

– Обычно ребята на ближней горке катаются, там, конечно, здорово. Но если чуть подальше по реке пройти и подняться на противоположный берег, там такая гора, просто класс. Называется «разбей нос» – там целых три трамплина на спуске! Если ты, конечно, не боишься.

Разве мог я сказать девчонке, что боюсь? Тем более, что погода была самая новогодняя – солнце светило во всю, снег искрился, а ветра не было. В такую погоду покататься на лыжах – одно удовольствие.

Конечно, я согласился. К тому же это был хороший повод «выгулять» мои новые лыжи. Я предупредил отца, и мы вдвоем заскользили к реке.

Сначала несколько раз съехали с ближней горки, но она показалась мне очень пологой, и мы двинулись по замерзшему руслу реки к той горе, о которой рассказывала мне Настя.

Мы прошли, наверное, километра три и поднялись на противоположный берег реки, делавшей здесь небольшой поворот.

Когда я увидел гору, с которой мне предстояло спуститься, я очень пожалел, что поддался на эту авантюру.

Здесь вполне можно было проводить олимпийские игры — соревнования по слалому.

Настя тем временем подъехала к краю, оттолкнулась обеими палками и полетела. Я глубоко вздохнул и сделал то же самое.

Не знаю, как я слетел вниз, но на ногах удержался. И страх ушел. Мы раз за разом забирались наверх и скатывались вниз, иногда падая и запутываясь в лыжах. Это было великолепно! Хотелось снова и снова испытать это пьянящее чувство полета.

А погода между тем испортилась: солнце скрылось за облаками, пошел снег. Надо было возвращаться домой.

Мы снова пересекли русло реки, поднялись на наш берег. Лыжни, по которой мы пришли сюда, не было видно. Наверное, ее завалило снегом. Мы пошли по целине.

Прошло уже минут двадцать, а дачный поселок все не показывался.

Мы шли дальше, ожидая, что вот-вот увидим жилье. Вместо этого мы вышли на край какого-то оврага. Стало смеркаться.

– Мы, наверное, сильно взяли вправо, и это карьер, откуда строители летом песок брали, – сказала Настя. – Нам надо через него перейти, а прямо за ним на той стороне дорога.

Переползать на лыжах через овраг – то еще удовольствие, я несколько раз упал, одна лыжа застряла в куче валежника, и я ее еле-еле вытащил. Наконец мы поднялись на противоположный склон. Но там был лес. Стало понятно, что мы заблудились.

– Надо позвонить, – сказал я и полез в задний карман брюк за телефоном.

Но его там не было – скорее всего я потерял телефон, когда падал в овраге.

– Настя, доставай свой, – сказал я.

– А я его дома на зарядке оставила, – ответила она.

Рассчитывать на помощь не приходилось.

Можно было повернуть назад, снова перебраться через овраг и еще два часа идти по уже темному лесу. В лучшем случае мы вышли бы к той же горе. А потом?

Мы решили идти вперед в надежде выйти на дорогу.

– Я устала и очень замерзла, – сказала Настя после того, как мы прошли еще несколько километров.

В это время мы вышли на небольшую поляну, на краю которой стояла покрытая снегом избушка. Окна в ней были темные, людей там явно не было.

Мы подошли в дверям – они были заперты на засов, который удивительно легко открылся, наверное, им часто пользовались и поэтому смазывали.

В избушке было еще темнее, чем в лесу. И так же холодно. Мы двигались почти наощупь. На середине стоял стол, на нем я сумел разглядеть небольшую свечу и коробок спичек.

При свече мы оглядели избушку: стол, несколько широких лавок и сделанная из железной бочки печурка. Здесь же лежало с десяток сухих поленьев.

Я никогда не топил печь, поэтому за это дело взялось Настя. Скоро в избушке стало тепло. Я набрал в котелок снега, мы растопили его согрелись кипятком.

Потом мы устроились на лавках и заснули.

Проснулись от холода – за окном было еще темно. Мы решили еще раз затопить печь, а когда рассветет, идти дальше.

Но на рассвете нас нашли. С вертолета увидели дым, а кто-то из местных охотников сказал, что в лесу есть избушка.

Из леса нас вывезли на снегоходах.

Сейчас мне уже тридцать два года, недавно у нас с женой родился сын. И только сейчас я смог понять, что пережили мои родители в ту новогоднюю ночь.

А Настя? Она вышла замуж, у нее уже двое детей. Говорят, что ней до сих пор происходят разные истории, но она, как была, так и осталась веселым и приветливым человеком.