В детстве у меня была одна необычная мечта – я мечтала о том времени, когда моему брату исполнится восемь лет. Поэтому каждый его день рождения для меня был самым настоящим праздником.
Дело в том, что Стас родился в тот год, когда мне исполнилось семь. И с этого момента я сразу почему-то стала всем должна.
И количество этих «должна» с каждым годом увеличивалось.
В семь лет вместо того, чтобы гулять с подругами, я должна была развлекать братца, чтобы он не плакал. В восемь я по четыре часа в день гуляла с коляской, потому что засыпал только на улице.
А в девять я должна была играть с ним не только на улице, но и дома, следить, чтобы он не упал и не ударился, а потом собрать все игрушки.
В десять я отводила Стаса в детский сад. Мне повезло, что в это время перестали отдавать детей из детского сада несовершеннолетним, а то и забирать его пришлось бы мне. А так это делала бабушка – она приводила Стасика домой и уходила. До возвращения родителей с работы брат был на моем попечении.
Когда ему было пять с половиной, а мне почти двенадцать, я два раза в неделю возила его на занятия по подготовке к школе. Это было недалеко – всего три остановки на автобусе. Но автобусы ходили редко, и я тратила на это мероприятие не меньше двух с половиной – трех часов.
Понятно, что в первый класс брата тоже водила я. После уроков он ждал меня в продленке, и мы вместе шли домой. Там я должна была накормить брата обедом и проследить, чтобы он прочитал заданные страницы в букваре.
Когда Стас пошел во второй класс, родители решили, что он будет заниматься плаванием. Бассейн был недалеко от дома – минут десять пешком, и родители посчитали, что водить брата и в школу, и на тренировки буду я.
Вот тут я подняла восстание. Я заявила родителям, что брат уже достаточно взрослый – мне в восемь лет доверяли двухлетнего ребенка, и я гуляла с ним на детской площадке. А он, получается, в этом же возрасте не сможет сам дойти до школы и до бассейна?
– Значит, я в восемь лет была уже достаточно взрослая, а он в те же восемь – все еще малыш, которому нужен сопровождающий? – спрашивала я у родителей.
Конечно, я не могла высказать свое возмущение логично и обоснованно, но зато наотрез отказалась дальше нянчиться с братом.
– Пусть учится сам разогревать обед и убирать в своей комнате, – заявила я.
Родители сначала не восприняли мой бунт серьезно.
– Алина сейчас находится в переходном возрасте – отсюда все ее претензии, – сказал папа.
– Переходный возраст у подростков – это одиннадцать – четырнадцать лет, а мне уже пятнадцать. И мое решение очень разумное – брата пора перестать баловать и считать младшеньким, которому все прощается, иначе он так и не повзрослеет, – ответила я отцу.
Это был наш первый разговор на эту тему, но не последний. Я старалась приучить Стаса мыть за собой посуду, наводить порядок в своей комнате, в шкафу и на книжных полках. Но все было бесполезно.
– Стасик же маленький! – часто говорили родители.
Доходило до того, что я после обеда мыла только свою тарелку, а тарелку Стаса оставляла с раковине.
Мама за это выговаривала мне. Помню один такой разговор:
– Алина, я не понимаю твоего упрямства. Но что тебе стоит вымыть тарелку за братом? Он же мальчишка!
– Ну и что? Разве у него лапки вместо рук? Я в десять лет мыла посуду за всеми, и пылесосила, и пыль вытирала. И ни ты, ни папа не говорили мне, что я еще маленькая для этой работы.
– Но ты же девочка! Женщинам приходится всю жизнь заниматься домашним хозяйством! – возразила мама.
– Потому что они выходят замуж за таких вот Стасиков, которых родители к элементарным вещам не приучили, – ответила я. – Да дело не только в невымытых тарелках! Вспомни, как он вчера тебе объяснил, почему получил двойку по математике? – «Учительница плохо объясняла. Весь класс шумел. Я ничего не понял». А ты ему еще и посочувствовала.
– Но в шуме действительно сложно что-то расслышать, – возразила мама.
– А я у Никиты со второго этажа поинтересовалась – он же со Стасом в одном классе учится – двойки за эту контрольную получили только трое, а больше половины – пятерки и четверки. Так что давайте, воспитывайте дальше вруна и бездельника. Только потом не плачьте.
Прошло десять лет
Я сразу после школы уехала в столицу, поступила учиться, на четвертом курсе вышла замуж. Сейчас мы с мужем уже работаем, живем пока у его родителей, но через год планируем покупать свою квартиру.
Во время отпуска мы приехали на три дня к моим родителям. То, что я там увидела, меня не порадовало. Брат учился на третьем курсе колледжа. Но «учился» весьма своеобразно – пропускал половину занятий, «хвосты» за первый семестр сдавал в апреле, за второй – в октябре. Я вообще удивлюсь, если он получит диплом.
Зато родители за какие-то заслуги купили ему машину и подарили на восемнадцать лет. Он начал ездить на ней еще до того, как получил права. И через два месяца разбил. Хорошо, хоть никто не пострадал, но машину ремонтировать не на что.
Родители больше всего были обеспокоены другой проблемой – через год Стас закончит колледж, и скорее всего ему придется идти в армию. А он этого очень не хочет. Вот мама и ищет пути, как сыночка от армии освободить.
Мой муж – Антон (а он служил) – сказал, что армия – это то, что Стасу сейчас как раз нужно, что он за год сможет повзрослеть. А моя мама на Антона обиделась.
Прошло еще три года
Мы с Антоном все-таки купили отдельную квартиру, а полгода назад у нас родилась дочка.
Недавно мне позвонила мама. Она попросила помощи. Стас кое-как закончил колледж. В армию он не пошел – мама не стала рассказывать мне, чего ей это стоило.
Стас так и не устроился на работу, зато решил с одним приятелем, как он сказал родителям «замутить свой бизнес» – что-то, связанное с перевозками. Они набрали кредитов и благополучно прогорели. Теперь каждый из них должен больше четырех миллионов. Коллекторы стали регулярно звонить и приходить, проценты растут.
Родители решили продать квартиру и погасить кредит. Квартира у нас приватизированная, у каждого в собственности одна четвертая часть. И без моего согласия продать ее нельзя. А стоит наша трешка в не самом новом доме примерно четыре-пять миллионов.
– Хорошо, продадите вы квартиру, а сами где жить будет? – спросила я у мамы.
– Снимать будем, – ответила она.
– Снимать квартиру можно в молодости, когда есть уверенность, что это временно, что вы заработаете и купите свое жилье. А вы с отцом того и гляди на пенсию выйдете – чем тогда платить будете?
– Но Стасик ведь заработает на новую квартиру – он обещал, и на твою помощь мы тоже рассчитываем, – сказала мама.
– Мама, мы сами ипотеку платим. Получается снова, как в детстве, Стасик нафоршмачил, а я должна за него отвечать. Нет. Если я и соглашусь продать квартиру, то свою долю я точно заберу на частичное погашение ипотечного кредита. Но я не соглашусь, потому что не хочу видеть вас на улице. Пусть брат идет под суд, или банкротится, или придумывает еще что-нибудь. Зато вы будете жить в своей квартире. Он уже взрослый – пусть сам отвечает за свои поступки.
А кто ездил на моей машине, пока меня не было? Ты же не умеешь?