В тот год, когда Тоня и Леша поженились, консервный завод, на котором работало больше половины жителей их поселка, закрылся. Сначала сказали, что временно, но уже через полгода стало понятно, что в ближайшее время работы не будет.
Молодежь потянулась в соседний областной город. Уехали и Тоня с Алексеем.
Сначала было очень трудно: они сняли десятиметровую комнату в общежитии, где кухня была общей, а все удобства располагались в конце коридора.
Многие их земляки сразу стали искать работу, а Тоня и Леша пошли на курсы от центра занятости. Работать им, конечно, тоже приходилось: Тоня мыла полы в том общежитии, где они жили, Леша устроился грузчиком на овощебазу.
Зато через полгода они уже получили строительные специальности: Леша стал каменщиком, а Тоня – отделочницей. Теперь они зарабатывали больше, а главное – через несколько лет смогли въехать в свою собственную квартиру – маленькую, однокомнатную, с кухней в пять квадратных метров, но свою.
Их дочери – Олеся и Настя – родились уже в этой квартире.
В поселке в это время тоже жизнь не стояла на месте: консервный завод все-таки заработал, там установили новые производственные линии. Открыли домостроительный комбинат, стали строить дома, дороги – в общем, больших проблем с работой теперь не было.
Родители предлагали Тоне и Леше продать квартиру в городе и купить дом в поселке. Алексей был не против возвращения домой, но Тоня и дочки-подростки категорически возражали. Пришлось ему подчиниться женскому большинству.
Правда, квартиру они все-таки продали и купили большую, трехкомнатную. Отремонтировали, обставили и пригласили родителей на новоселье.
Тем квартира очень понравилась, и, вернувшись в поселок, они, конечно, рассказали, как хорошо устроились дети.
Именно с этого времени начались все неприятности Тони и Алексея. К ним зачастили гости. Не просто так, поглазеть, приезжали, а все по делу: кому надо на обследование в областную больницу, кому на городском рынке поторговать, а кому и просто по магазинам походить.
Приезжали всегда не с пустыми руками, с подарками. Двоюродный дед Евсей приехал мед со своей пасеки продать – хозяевам три килограмма подарил. Вели себя гости скромно и долго не задерживались: сделали дела – и домой.
Но все равно уставали от них хозяева. Представьте себе, что у вас в квартире шесть-семь раз в год по неделе живут посторонние люди. И хорошо, если по одному приезжают, а то и по двое.
Одной только стирки и уборки насколько больше в это время, не говоря уже о вечерних застольях: гости на неделю приехали, им пообщаться хочется, рассказать, как они свои дела в городе делают, совета спросить.
А хозяева после работы думают только о том, как бы поужинать и отдохнуть в тишине.
Но не отказывали Леша и Тоня землякам – понимали, что их негостеприимство будет поставлено в вину их родителям. Поселок – все равно что деревня – слухи быстро распространяются. Если гость недовольный вернется, родителям все в лицо да в общественном месте выскажет. Поэтому терпели.
А однажды у них Тонина племянница – дочь ее старшей сестры – почти целый год жила. Девочка заканчивала школу и хотела поступать в один из столичных университетов. Вот и решили, что ей лучше последний год не в поселковой школе учиться, а в городской. Да еще с репетиторами позаниматься.
Девушка хорошая, спокойная – все над книжками сидела, с дочками Тони подружилась, в учебе им иногда помогала. Тоня ее никогда не просила по дому помочь, но, бывало, придет с работы, а пол вымыт, или белье поглажено, или ужин готов – Полина постаралась.
Племянница выучилась, экзамены сдала, поступила, куда хотела, и в Москву уехала. Тоня вздохнула: на одного человека в квартире меньше.
Однако долго радоваться ей не пришлось. В начале августа ей позвонила мать.
– Тоня, тут такое дело: Лариска и Нинка хотят к вам пристроить своих пацанов на время учебы, – сказала она.
– Каких пацанов?
– Лариска – своего Витьку, а Нинка – Толика. Они в этом году девять классов закончили и в городе в колледжах учиться будут. В каких – не помню, но в разных. Так вот Лариска мне сказала, что жить их поселят у тебя. Чтобы ты за ними присматривала.
Лариса была троюродной сестрой Тони, а Нина – Алексея. Они и раньше, когда в молодости в поселке жили, не очень часто общались, а последнее время даже не виделись.
– Мама, ты скажи им, чтобы даже не рассчитывали. Парни уже большие, пусть в общежитии живут. А могут им одну на двоих комнату или квартиру снять. Мне они тут совсем не нужны, – ответила Тоня.
Вечером она рассказала о звонке мамы Алексею.
– Интересно, – сказал он. – Они сами работают, и мужья у них работают, и та, и другая дома двухэтажные выстроили, а денег, чтобы сыновьям комнату снять, нет? Что-то тут не то. Они мать не послушают – погоди, еще сами к нам явятся.
И точно. Не прошло и двух недель, как рано утром в субботу Тоню и Алексея звонок. Открыв, Алексей увидел на площадке Ларису и Нину.
Пришлось и Тоне вставать, ставить чайник, готовить завтрак. Гостьи обошли квартиру, заглянули в каждый уголок, даже в комнаты девочек, которые еще спали.
– Ну, хоромы у вас! Прямо хоромы! У каждой из девчонок – своя комната! Не жирно ли? – пропела Нина.
– А ты не прибедняйся, сестричка, до твоего коттеджа нашим хоромам далеко, – сказал Алексей. – Только на втором этаже две таких квартиры уместятся.
После завтрака и разговоров о родне сестры, наконец, перешли к делу.
– Леша, ты ведь знаешь, что у нас ребятам учиться негде, – начала Лариса. – Приходится их в город отправлять. А пацанам только недавно по шестнадцать лет исполнилось, за ними глаз да глаз нужен. Возьмите их к себе на время учебы – всего четыре года. Они вам мешать не будут – почти весь день в колледже, вечером в какую-нибудь спортивную секцию будут ходить.
– Так, стоп! – остановил ее Алексей. – Во всех колледжах есть общежития. Почему вы не хотите ребят туда поселить?
– Леша, разве в общежитиях такие условия, к каким они привыкли? В комнатах по четыре-пять человек, сами себе предоставлены. Разве там есть условия для нормальной учебы? – подключилась к разговору Нина.
– Снимите им квартиру на двоих! – предложил Алексей.
– Это дорого! У нас лишних денег нет, – ответила Лариса. – И кто там будет им готовить, убирать, стирать?
–Значит, вы считаете, что у нас для ваших пацанов и место есть, и убирать за ними здесь будут. Так что ли? – поинтересовалась Тоня.
– А почему нет? Девчонки ваши могут и в одной комнате пожить, ничего с ними не случится. Они уже взрослые – и приготовить могут, и рубашки братьям постирать-погладить. Надо их приучать уже, – выдала Нина.- Вы ведь Полинку Людкину на целый год к себе брали.
Алексей остановил ее:
– Полинка — девушка, дочь родной сестры Тони. Это разные вещи. Знаешь, сестричка, я свою квартиру в филиал мужского общежития превращать не собираюсь. У меня здесь дочери живут. И посторонние парни им тут совсем ни к чему. А если вы не научили своих ребят за собой убирать и ищете им сейчас няньку, то это не к нам. Зайти раз в месяц на обед – одно, а жить в этой квартире они не будут. Не можете им доверять, держите около юбки, дома. Так что даже не рассчитывайте. И на этом разговор закончен.
Нина и Лариса вышли от родственников очень расстроенные, а по дороге все рассуждали, какие бессердечные и наглые стали Леша и Тоня.
– Вот что город с людьми делает – всего-то три года десять месяцев за мальчиками последить. Объедят они их, что ли? – возмущалась Нина.
– Сколько той стирки и уборки после двух мальчишек? – не переломились бы, – вторила ей Лариса.
– Бессовестные! – в один голос заявили сестры.
– Ты мне не жена, чтоб я перед тобой отчитывался, – заявил Павел