— По решению суда несовершеннолетняя… — эхом отзывается в ушах Юли.
Можно не слушать. Она и так все знает. Что опеку над ней передают отцу. Потому что мама пьет. Потому что мама плохая. Это отец так сказал.
Юля маму любит, но папу приходится слушаться.
После их развода она уже несколько месяцев живет с ним и знает, что он собирается воспитать ее настоящим человеком, хочет ей только добра, но Юле все равно страшно, больно и одиноко почему-то.
Она еще сама не знает, почему, потому что Юле девять и многих вещей в этом мире она не понимает.
Юле двенадцать. С матерью ей общаться не дают, потому что «нечего с этой ал..кашкой контакты поддерживать».
Юля знает, что мама пьет, но… это же мама, верно? Она ни разу не била Юлю и не кричала на нее.
Папа постоянно кричит.
Юле пятнадцать и папа впервые поднимает на нее руку, когда она рассказывает за ужином, что в классе есть мальчик, который ей нравится.
Когда она говорит, что этот мальчик, Максим, пригласил ее в гости на свой день рождения, как и других ребят из класса, папа бьет ее по щеке и раз и навсегда запрещает «думать об этих ваших ш***их делах».
Юля утром после ссоры старается держаться подальше от отца, и он снова кричит на нее.
Что нечего из себя строить несчастную и обиженную, сама виновата: если бы не путалась со всякими парнями в пятнадцать-то лет, то ничего бы и не было.
И вообще – папа ей добра желает и от ошибок бережет, если бы не он – она бы еще в двенадцать в подоле принесла. Или спилась бы, как ее мамаша…
Юля завидует Ане. Это в их классе девочка, которая осталась под опекой бабушки после смерти обоих родителей.
Юля дважды приходила к ним в гости, когда папа отпускал. У них дома хорошо. Тихо. И никто не орет.
Можно уже промолчать о том, что никто не поднимает руку ни «ради твоего блага», ни просто так.
За первым ударом следует второй. А после третьей «учебной оплеухи» Юля не выдерживает и рассказывает все бабушке, маме отца, со слезами на глазах.
Она ничем не помогает, только нравоучения читает, мол, не надо было отца доводить.
А вечером дома происходит серьезный разговор, результатом которого становится четвертая оплеуха и требование «не выносить сор из избы, если в детдом не хочешь».
Юля в детдом уже хотела, но боялась, что закончится все не детдомом, а просто пятой оплеухой.
К концу школы отец вызывает страх и злость. А еще – полное непонимание. Зачем надо было заставлять ее хорошо учиться, если ей запретили поступать в институт или хотя бы какой-нибудь колледж?
Ладно бы боялся дочь отпустить в другой город, чтобы она там не жила в общежитии и не принесла в подоле (на теме подола его вообще клонило).
Но почему нельзя было разрешить подать документы в какое-нибудь учебное заведение их города? Юля не знает.
Юля теряет целый год из-за решения отца, а как только ей исполняется восемнадцать — ночью забирает свои документы и, прихватив минимум вещей на первое время, уходит из дома.
Сим-карту из телефона она выбрасывает, а сам телефон на всякий случай дает однокласснику, чтобы проверил на предмет приложений, доступа с других устройств и всяких прочих «маячков».
Одноклассник находит «метку» и убирает ее.
Юля полгода живет у подруги и подрабатывает кассиром в магазинчике на заправке.
С матерью она встречается совершенно случайно и поначалу женщина даже ее не узнает – так изменилась Юля за прошедшие годы.
Мама тоже изменилась. Стала старше. Юле не хочется говорить «старей». А еще – от мамы постоянно пахнет алкоголем. И у нее есть «кавалер», который тоже частенько бывает «веселым».
Но Юлю, как ни странно, ни попойки матери, ни наличие у нее сожителя не смущают – она соглашается переехать жить к родительнице. А почему нет?
Комната свободна, живи – не хочу. Только еду себе сама покупай, девочка большая, а мама дома не всегда ночует.
Не всегда – это почти никогда.
Если первые три месяца мать еще появляется хотя бы пару раз в неделю, то потом она, в очередной раз явившись домой толком не стоя на ногах, икает:
— Так, дочурка, ты большая, сама должна справляться. А мама к Виталику, в Анапу, маме пора личную жизнь устраивать.
Из Анапы Юле звонят пару раз в год. Поздравляют с днем рождения и Новым Годом. С восьмым марта открыточкой в ватсапе.
Юля понимает, что матери толком не нужна, но… Но она действительно уже большая. И именно благодаря матери ей есть, где жить.
Удивительно, но со своим образом жизни женщина сохранила квартиру в приличном состоянии, а еще – не наделала долгов за коммунальные услуги.
Все, что нужно было делать Юле – вовремя оплачивать квитанции – и можно было жить без каких-либо проблем.
Юля не глупая, понимает, что сегодня мама у Виталика, а завтра может вернуться и сказать «выметайся отсюда, большая уже, сама справишься».
Поэтому следующие пять лет Юля учится на заочном и работает пусть и не на трех работах, но по двенадцать-четырнадцать часов в день на одной.
Со всеми переработками и бонусами у нее получаются неплохие деньги. Их хватает чтобы приобрести нужный для работы компьютер и все необходимые программы, а еще – скопить на первый взнос.
Еще лет пять-семь Юля будет выплачивать ипотеку, а пока она пускает в ипотечную недвижимость квартирантов. Сама она живет в квартире матери.
На работе Юле дают повышение. И в честь этого события она приглашает коллег после работы в ресторан зайти и отметить это дело.
Именно там она впервые за прошедшие годы видит отца. Он тоже пришел с кем-то, но с кем именно – Юля не видит.
Ничего не видит, глядя на когда-то родного человека и чувствуя, как в груди собирается привычный страх.
Тут же трясет головой, чтобы избавиться от наваждения. Что это на нее нашло? Ей больше не пятнадцать. У этого человека нет никакой власти над ней.
И никакого права ни поднять на нее руку, ни просто даже заговорить без ее согласия.
Она просто развернется и уйдет, даже если вдруг он захочет пообщаться.
Захотел.
Подошел прямо к их столику, стиснул Юлю в объятиях. Крепких таких, как будто любящих.
— Юля! Дочка, сколько лет не видел. Забыла папу, бросила.
— Сбежала, чтобы ты меня больше не смог бить, — отчеканила Юля.
Мужчина отшатнулся. А девушка добавила «контрольным».
– Чтобы не рвал мои вещи, не орал, что я тебе в подоле принесу, чтобы была возможность поступить учиться и жить без постоянного крика и ругани.
Так что оставь этот концерт для других зрителей.
— Вот ты как заговорила, — отец с осуждением в голосе покачал головой.
А Юлины коллеги уже вовсю разливали напитки и переговаривались друг с другом, демонстративно не обращая внимания на семейную сцену.
За это Юля была им благодарна просто потому, что это точно не давало «любящему папе» продолжать отыгрывать радость воссоединения.
Мужчина, похоже, это понял. Поэтому развернулся и, вздохнув, отправился к своему столику.
Но уже на следующий день добавил Юлю в соцсетях и написал, что хочет восстановить отношения.
При этом добавив в конце, что все совершают ошибки, но он достаточно мудр и добр, чтобы простить любимую дочь.
«Я не ищу прощения. Ты, судя по всему, тоже», — ответила Юля.
«Мне не за что его просить», — последовал невозмутимый ответ.
Юля едва не швырнула телефон в стену.
Всплывали в голове многочисленные скандалы, обвинения, побои… Не за что, да?! Не за что?!
«Ну раз тебе не за что прощения просить, то мне с тобой не о чем и разговаривать».
Прежде, чем она успела заблокировать отца, тот успел прислать ей сообщение о том, что Юля – «такая же неблагодарная животина, как и ее мать».
Ну и, конечно, пожелания «сд…охнуть в канаве, где вам обеим и место».
Что же, мама в своей «канаве», как поняла Юля, неплохо устроилась. Юля тоже не жалуется.
А вот так ли хороша жизнь у «любящего папы», что он полез за общением к отрезанному ломтю, сбежавшему несколько лет назад в порыве «черной неблагодарности»?
«Юлия, вы меня не знаете, это Нина. Жена вашего отца.
Олег был очень расстроен после вашего разговора. Не могли бы вы с нами связаться?» — пришло сообщение на следующий день.
О, надо полагать, у папочки есть группа поддержки.
Хмыкнув, Юля заблокировала и этот контакт.
А потом еще два, где ее так же просили написать или позвонить. Да что им всем так неймется?
Что – выяснилось уже через три дня, когда Юлю подстерегли рядом со входом на работу.
Отца видно не было, но вот женщина, которая оказалась Юлиной мачехой, пришла да еще и сестру свою с собой притащила.
— Юленька, папа очень скучает по тебе. Хочет тебя видеть, помириться с тобой хочет.
У него в последнее время с сердцем проблемы, после вашей встречи в ресторане был сам не свой, переволновался.
Приходи в гости, хоть поговорите по-человечески… — уговаривали ее женщины на два голоса.
Юля лишь помотала головой.
А когда попытки увещевания продолжились, потребовала самым жестким своим тоном не лезть не в свое дело.
— Пожалеешь ведь потом, да поздно будет! – в сердцах выкрикнула ей женщина.
С мамой Юля продолжает общаться по праздникам и даже сделала в ее квартире небольшой ремонт (все-таки, столько лет прожила за «спасибо», можно и отблагодарить по-мелочи).
Родственники по линии отца возмущаются, что яблочко от яблоньки недалеко упало, раз отношения с «пропащей» родительницей у Юли лучше, чем с воспитывавшим ее отцом.
Юля в ответ на их претензии пожимает плечами и сообщает, что, видимо, так «хорошо» воспитывал, что в итоге при сложении минусов и плюсов даже в ноль не вышел, что обычно легко удается более-менее адекватным родителям.
Насчет слов его жены… Юля знала, что не пожалеет. Нельзя стать семьей, если никогда ей не были.
И тем более – нельзя требовать любви и нежности от человека, в котором сам на протяжении девяти лет старательно взращивал ненависть и страх.
Конечно, всякие религиозные деятели активно увещевают, что врагов надо прощать и возлюблять.
Да только жизнь Юле показала, что безнаказанность и прощение любых косяков не заставляют людей ни раскаяться, ни даже задуматься над своим поведением.
Вполне возможно, что отказ от прощения их не заставит задуматься тоже, но самой Юле будет намного спокойней как можно дальше от этой части своей когда-то любимой семьи.
Прошлое мужа