Михаил Андреевич Соколов совсем немного не дотянул до пенсии. Меньше года. А у них с женой было столько планов!
– Вот, Тамара, выйду на пенсию, увольняться не стану – пока силы еще есть, поработаю. Жить будем, как и раньше, на зарплату, а пенсию свою буду откладывать. За год достаточно соберется, чтобы и баню на даче отремонтировать, и новую теплицу поставить.
Дачный домик и квартиру они совсем недавно отремонтировали, машину поменяли и дальнейшие планы строили. Но, как говорится, человек предполагает… В общем, осталась Тамара Васильевна в шестьдесят два года вдовой.
Роман – их единственный сын – из Москвы приехал, все организовал, мать поддержал. А когда на девять дней снова приехал, сходили они с матерью к нотариусу – Рома отказался от своей доли наследства. Решил: пусть все матери останется, у него в столице и работа хорошая, и квартира своя.
Единственное – Тамара Васильевна попросила его забрать отцовскую машину:
– Я до сих пор водить не научилась, теперь уже точно не научусь. Ты забери ее. Хочешь – сам езди, хочешь – продай. Родится скоро внук или внучка, купите все, что будет нужно – подарок от деда.
Сын уехал, и осталась Тамара Васильевна одна. Сначала тяжело было. Потом понемногу привыкла. Сестра помогла, подруги и работа.
Тамара Васильевна несмотря на то, что уже была на пенсии, продолжала работать – преподавала в детской музыкальной школе.
А когда учебный год закончился, она уехала на дачу.
Вот туда-то и явился к ней Петр – муж двоюродной сестры Михаила Андреевича. Приехал без звонка, без предварительной договоренности – как снег на голову свалился.
Тамара Васильевна его приняла – чаю предложила. Он не отказался. Осмотрел дачу, спросил, будет ли она теплицу ставить и баню ремонтировать.
– Теплица мне одной не нужна. Мне и так всего хватит, – ответила хозяйка. – Я в этом году посадила всего по чуть-чуть, только чтобы земля не простаивала. А баню Рома обещал в следующем году отремонтировать, когда приедет в отпуск с женой и сыном.
Петр все это выслушал, присел в беседке на лавку и, откашлявшись, начал:
– Я ведь к тебе, Тамара, зачем приехал. Михаил у меня незадолго до того самого … деньги занял. Обещал отдать, да не смог. А сумма немаленькая, чтобы терять. Так что давай с тобой как-нибудь этот вопрос решим.
– И сколько он тебе должен? – спросила Тамара Васильевна.
– Триста тысяч.
– Ничего себе! – охнула она. – А зачем брал, не сказал?
– Да я не спрашивал, – ответил Петр.
– Удивил ты меня, Петя. Первый раз я о таком долге слышу. Миша мне ничего не говорил. Он ведь вообще в долг никогда не брал, говорил, что надо уметь жить на свои.
– Ну, получается, что говорил одно, а делал другое, – сказал Петр. – Так что с деньгами-то? Когда сможешь отдать?
– Да нет у меня сейчас такой суммы, – сказала женщина. – А мне ведь осенью еще памятник надо ставить. Надо подумать и с Ромой посоветоваться.
– Хорошо, подумай. Только недолго – мне деньги очень нужны. Может, ты пока расписочку мне напишешь, что признаешь долг покойного мужа и обязуешься вернуть?
– Погоди, Петя. Я же тебе сказала: надо с сыном посоветоваться. Кстати, а с Миши ты расписку взял? – спросила Тамара Васильевна.
– Нет, не брал. Кто же знал, что так получится? – ответил родственник.
Петр торопился на автобус, поэтому дольше задерживаться в дачном поселке не стал.
А когда он уехал, Тамара Васильевна задумалась: «Сумма большая – на ерунду ее не спустишь, то есть если и брал Михаил деньги в долг, значит, на что-то серьезное. Но никаких крупных покупок мы в течение того года не делали. Никуда, кроме дачи, не ездили. И если бы деньги у мужа были, он не стал бы строить планы о новой теплице и ремонте бани на то время, когда начнет пенсию получать. Что-то странное».
В этот же вечер она позвонила сыну, рассказала о неожиданном кредиторе.
– Действительно, что-то странное, – согласился с ней Роман. – А ты никому не говорила, что у тебя в банке восемьсот тысяч лежат?
– Конечно, нет. Я их вообще не планирую трогать, пока памятник не поставим, – ответила мать.
– Вот и не говори никому.
А через три дня к Тамаре Васильевне на дачу явился еще один незваный гость – Никита – сын того самого Петра, троюродный племянник Михаила.
– Тетя Тамара, – начал он без всяких предисловий. – Понимаете, неприятность какая – дядя Миша занял у меня пятьдесят тысяч, но так и не отдал. А я со своей девушкой в отпуск в Турцию лететь собираюсь – мне деньги нужны. Вы уж верните долг, пожалуйста.
Вот Никите Тамара Васильевна точно не поверила. Парень совсем недавно окончил колледж. В то время, когда ее муж, по словам Никиты, взял у него в долг, племянник даже не работал.
– Никита, у меня сейчас денег нет. Ты уж займи где-нибудь, если тебе срочно надо. А через два месяца на годовщину Рома из Москвы приедет, он к тому времени машину продаст, привезет деньги – вот тогда и рассчитаемся.
Поговорив вечером с сыном, Тамара Васильевна на следующий день поехала в город и сделала то, что давно собиралась сделать – разобрала стол мужа. И нашла очень интересную вещь.
А через два месяца в их квартире на годовщину собрались родственники. Вспоминали Михаила Андреевича добрым словом.
– Мне дядя Миша помог на работу устроиться – я тогда два месяца после сокращения дома сидел, никуда не брали. А он позвонил своему другу и поручился за меня, – сказал Егор – тоже племянник Михаила, сын его родного брата.
– А нам помог ремонт в квартире сделать, – добавила сестра Тамары Васильевны.
– И в долг у него всегда можно было перехватить. Никогда не отказывал. Только в блокнотик свой записывал – кому дал и сколько, – раздался чей-то голос.
– А он у кого-нибудь из вас в долг брал? – спросил Роман.
– Да вроде нет, – сказал Николай – брат Михаила. – Он умел с деньгами обращаться.
– А вот два месяца назад к маме пришли двое из здесь сидящих и заявили, что отец у них в долг взял и не вернул. Сколько он у вас, дядя Петя, взял? Триста тысяч? А у сына вашего – пятьдесят?
– Да, взял. Сказал, что отдаст, но не успел, – уверенно ответил Петр.
– А когда взял, не помните? – снова спросил Роман.
– Почему не помню? Помню! В середине июля. Примерно пятнадцатого числа.
– Петя, ты чего ерунду несешь? – перебила его жена. – Ты в прошлом году с мая до сентября не работал. Какие триста тысяч? Ты таких денег в руках никогда не держал! А ты, Никита, по проторенной отцом дорожке врать отправился? Чтобы Михаил у тебя деньги занимал? Вы совсем совесть потеряли? Стыдоба какая! Мало вам Михаил помогал? – отчитывала она мужа и сына.
В комнате поднялся шум.
Роман попросил всех успокоиться.
– Отец в денежных делах был очень аккуратен. Все записывал вот в этот блокнот: кому дал в долг, сколько, на какой срок. Если человек долг вернул, отмечал, что в расчете. И вот из этих записей видно, что ему остались должны два человека: дядя Петя – сто пятьдесят тысяч и Никита – тридцать.
Петр и Никита съежились под осуждающими взглядами родни.
– Да, – сказал Николай, – знал я, что ты, Петя мутный человек, но не до такой же степени! Позорище какое! Как это ты догадался с вдовы несуществующий долг потребовать? И сыночка подучил.
– Не учил я его, – ответил Петр.
– Никита, получается, ты сам догадался? – спросила его мать.
– Нет. Я слышал, как папка своему приятелю хвастался, что скоро ему тетя Тамара деньги отдаст.
– А ты тоже решил подсуетиться и денежек с тетки содрать, – сказал Николай. – Да, папочка и сынок – два сапога пара. Месяц вам даем, чтобы вы Тамаре долги вернули. Иначе выгоним из семьи, да еще с позором.
Деньги они вернули – Никита весь месяц работал в две смены, а Петру пришлось кредит брать.
Деньги вернули, а вот уважение к себе – нет.
Родственники не заслужили помощи