— Маша всегда хотела жить у моря, да только не решалась переехать. Да и денег от продажи её квартиры на нормальное жильё там не хватит.
А от Юлиных родителей на побережье дом остался — небольшой, но добротный.
Вот Маша и планировала туда переехать, а тут квартиру сдавать и жить припеваючи… А потом и дом этот прибрать к рукам.
Андрей всегда поражался, как его мать умеет пустить пыль в глаза окружающим.
Домашние дела Мария Артёмовна обычно доверяла мужу — безропотному Василию Сергеевичу, он же занимался подросшим Андреем, и, конечно же, работал.
Получали родители примерно одинаково, но отец трудился водителем междугороднего автобуса. Андрей всегда считал, что у него довольно тяжёлая и ответственная работа.
А мать большую часть жизни занимала должность сестры−хозяйки в местной поликлинике. Тоже не сахар, но всё же в тепле и относительном спокойствии.
Мария Артёмовна же умудрялась всем внушать, что она практически героическая мать и жена.
— Вот, кручусь, как могу, — деланно вздыхала она на посиделках со знакомыми. — Васенька у меня, конечно, очень хороший муж, но всё на мне, всё на мне.
Мать говорила вроде бы негромко, но так, чтобы слышали все.
Она очень любила «показываться на люди». Это означало, что одетые во всё самое лучшее, причёсанные и приглаженные, они всей семьёй должны были отправиться на прогулку по людным местам.
Мария Артёмовна всегда точно знала, где можно встретить знакомых и наглядно им продемонстрировать, какая у неё прекрасная семья.
Отлынивать от этой прогулки не имел права никто — ни уставший отец, ни занятой сын.
Впрочем, маленькому Андрею это всё нравилось, пока он не вырос и не понял, зачем мать это устраивает.
Лет в 13 он категорически отказался в очередной раз «показываться на людях», и обычно бессловесный отец его поддержал. Мать обиделась, но отступила.
Василия Сергеевича не стало, когда Андрею было 19 лет.
Мария Артёмовна, конечно, всячески демонстрировала окружающим своё горе, но сыну казалось, что она больше досадует на почившего мужа из-за того, что не сможет теперь хвастаться семьёй.
— Ты на мать не обижайся. Ну такая вот она у нас. У всех есть свои недостатки, а так Маша моя хорошая и ты не бросай её, сынок, — сказал отец примерно за месяц до своей смерти.
— Ты чего, пап? — удивился тогда Андрей, но, увидев какой-то тоскливый взгляд отца, быстро добавил: — Не переживай, не брошу.
На самом деле, он по-своему мать любил. Всё же она была хорошей женщиной: не ругала его на пустом месте, старалась вкусно накормить, защищала перед учителями, хоть и редко бывала в школе.
Она не стала возражать и придираться к Люсе, которую 26-летний Андрей привёл в дом в качестве невесты.
— Ничего такая, ладная, — заявила мать, как обычно, вполголоса, но чтобы все слышали. — И видно, что любит тебя.
— Мама, — укоризненно покачал головой Андрей, а Люся покраснела от смущения.
Проверять, уживутся ли свекровь с невесткой, родственники не стали.
Поселились в «однушке», доставшейся Люсе от родителей, а через год продали её и взяли двухкомнатную квартиру в ипотеку.
Встречались с Марией Артёмовной примерно пару раз в месяц, а она, казалось, и не обижалась.
У неё и так дел по горло — работа, посиделки и пикники с приятельницами, уроки танцев.
До пенсии ей оставалось ещё 10 лет, молодая же совсем — чего дома киснуть!
Когда у супругов родился Игорёк, Мария Артёмовна объявила себя молодой бабушкой, и всем с удовольствием об этом рассказывала.
Правда, внука она видела от силы раз в месяц, но это же не повод о нём молчать.
Андрей работал на двух работах — кладовщиком в большом распределительном центре и таксистом в свободное от основной работы время.
Зарабатывал вроде неплохо, но ипотека, которую они старались выплатить как можно быстрее, и расходы на ребёнка съедали большую часть заработка.
Люся могла бы помочь мужу, делая клиенткам маникюр на дому, но с беспокойным Игорьком на руках не получалось.
Впрочем, супруги ни на что не жаловались, жили дружно, и мечтали: вот выплатят ипотеку, Игорёк подрастёт и будет им жить полегче.
Но тут Мария Артёмовна всех ошеломила.
— Андрюша, горе-то какое… — утирала мать скупые слёзы. — Леночка моя погибла вместе с мужем, Юлечка осталась сиротой…
— Мам, погоди плакать. Ты про кого говоришь?
— Да Леночка моя — крестница. Ты разве не помнишь её?
Андрей смутно вспомнил, что когда-то они всей семьёй были на крестинах, и мать прямо распирало от гордости, что её взяли крёстной дочери какой-то приятельницы.
Потом он несколько раз слышал, что мать передавала Леночке подарки и даже ездила к ним в гости, но это было сто лет назад…
Кажется, эта приятельница несколько лет назад умерла. Жалко, конечно, людей, но мать как-то уж слишком убивается.
— Мам, мне кажется, что ты чего-то не договариваешь…
— Да, сынок, ты прав. Я пришла к тебе с совершенно определённой целью — нужно взять под опеку Юлечку.
— Кому нужно?
— Нам. Тебе с Люсей. Мы же не можем допустить, чтобы она отправилась в детдом. Девочка нам же не чужая. Что люди скажут?
— Мам, ты чего? Я эту Юлечку ни разу даже и не видел, как и её мать. Да и куда мы её возьмём, и так едва концы с концами сводим.
У нас своих проблем полно. Куда ещё чужого ребёнка?!
— Андрей, я не знала, что вырастила такого чёрствого человека! — театрально воскликнула мать. — Где один ребёнок, там и двое. Неужто не прокормите.
— Да не хочу я никого кормить! — психанул Андрей. — У меня своя семья, свои заботы, да и не по карману это нам.
Хочешь — сама усыновляй, или как там это делается!
Мария Аркадьевна ушла от сына очень недовольной, но заставить тридцатилетнего самостоятельного мужчину её послушаться она так и не смогла.
Что ж. Пришлось ей задействовать все свои немногочисленные связи, потратить скудные сбережения, добиваясь разрешения на опеку.
В итоге в её квартире поселилась шестилетняя Юля, у которой не осталось абсолютно никаких родственников.
Поначалу Мария Аркадьевна чувствовала себя героической женщиной. Со сдержанным удовольствием выслушивала одобрительные реплики от коллег и знакомых.
Ещё бы — на старости лет взвалить на себя такую ответственность! Не всякий решится.
И Юлечка оказалась тихой, послушной девочкой. Пока она ждала переезда в квартиру опекунши, с ней поработали психологи, и про смерть родителей она прекрасно знала.
Постоянно ластилась к новой маме, старалась ей угодить. Девочка была очень способной, поэтому ни у кого не возникло сомнений, что она может пойти в первый класс в семь лет.
Всё вроде бы было хорошо. Люся периодически помогала свекрови, например, забирая Юлечку из детского сада, гуляла с ней, кормила.
Андрей участие в этом практически не принимал — ну, если только в свой выходной возил всю семью на рынок или в поликлинику.
Но спустя полтора года Мария Аркадьевна вдруг снова появилась у них на пороге неожиданно.
— Андрей, мне нужна твоя помощь!
— Ты ещё кого-то решила усыновить?
— Не смешно.
Мать помолчала, строго глядя на сына.
— Мне нужна финансовая помощь. На Юлечку уходит очень много денег. Особенно это стало заметно, когда она пошла в школу.
Ребёнок постоянно вырастает из одежды, рвёт колготки, теряет письменные принадлежности. Это просто ужас какой-то!
И накормить её хочется вкусно, и в секцию по плаванию сводить… А уже не на что.
— Мам, — поморщился Андрей. — Хватит плакаться. Мне, конечно, очень жаль, но лишних денег у нас нет. И надо было раньше тебе об этом думать.
— Сын, как ты можешь так говорить?! Вас двое взрослых, а я старая, больная женщина! Ты должен мне помочь!
— Мам, не выдумывай! Ты всем рассказываешь постоянно, что ты молодая и здоровая, да и вообще, куда ты столько денег деваешь?
— Каких денег? — вполне искренне удивилась Мария Аркадьевна.
— Тебе опекунские платят и пенсию на Юлю за двух родителей. Это тысяч сорок — я узнавал. Так ты ещё и зарплату получаешь.
Кредитов на тебе нет. Или я ошибаюсь? Живёте вы вдвоём. Да не у всех семей в нашем городе такой доход!
— Всё-то ты знаешь, всё посчитал!
— Конечно. Я же знал, что рано или поздно ты от нас что-то потребуешь. Признавайся — ты не просто так эту девочку к себе взяла.
— Ну знаешь ли! — Мария Аркадьевна гордо проследовала к двери и ушла, не попрощавшись.
Андрей только недоуменно мотнул головой. Ну даёт мамаша! Интересно всё-таки, что она задумала? В том, что у матери был какой-то план, он не сомневался.
А ещё через месяц, в течение которого Мария Аркадьевна у них не появлялась даже, Андрею позвонила соседка. У неё был его номер на всякий случай — вдруг что с матерью приключится.
— Андрюша, я долго думала, но всё же решила тебе сказать, — неуверенно произнесла Ольга Леонидовна.
— Что-то с мамой? — всполошился Андрей.
— И да, и нет. Но все живы и здоровы…
— Говорите яснее, пожалуйста.
— Мама твоя хочет Юлечку отправить в детдом, — вздохнула соседка. — А она такая милая, нежная девочка, так её жалко. Может, ты как-то повлияешь…
— Это мать вас подговорила?
— Нет, что ты! Она не в курсе моего звонка.
— А вы не знаете, что случилось? — решился спросить Андрей, хотя и не собирался переубеждать мать.
— Догадываюсь, — снова вздохнула Ольга Леонидовна. — Маша всегда хотела жить у моря, да только не решалась переехать. Да и денег от продажи её квартиры на нормальное жильё там не хватит.
А от Юлиных родителей на побережье дом остался — небольшой, но добротный.
Вот Маша и планировала туда переехать, а тут квартиру сдавать и жить припеваючи… А потом и дом этот прибрать к рукам.
— Кто ж ей позволит это сделать? — усмехнулся Андрей.
— Вот ты умный, а мать твоя, видимо, не совсем разбирается. В общем, выяснилось, что опека против этого переезда.
Мол, там небольшой посёлок, в школу ездить надо за 20 километров, что-то там ещё.
Короче, не разрешили, да ещё объяснили Маше про имущество Юленьки. И насторожили их эти намерения, поэтому они стали расходы проверять…
— Понятно. Выяснилось, что мать зря мне тут прибеднялась.
— Не знаю, о чём ты говоришь, но Маша явно расстроилась. Видно, надоело ей изображать из себя заботливую родственницу, нелегко это в таком возрасте малое дитя растить — пусть и послушное.
А она тебя−то не слишком растила, плохо представляла себе реальность.
— Ну, с матерью всё понятно — ничего нового. Только я вряд ли чем могу помочь…
— Ладно, — явно расстроилась соседка. — Я хотя бы попыталась.
У Андрея из головы этот разговор никак не выходил. Он поделился им с женой.
— Мне тоже ребёнка жалко, — вздохнула Люся. — И получается, что Мария Аркадьевна просто наигралась в заботливую мать девочки, и теперь бросит её… Всё это как-то… печально.
— Что ты предлагаешь? — вдруг разозлился Андрей. — Теперь нам заботливых родителей изображать?!
— Не знаю, Андрюш…
Он тоже не знал. С одной стороны, мать всю эту кашу заварила, так пусть теперь расхлёбывает сама.
С другой — почему-то он себя чувствует виноватым в том, что девочка отправится в детдом. Ужас какой-то!
Следующие две недели Андрею было не до родственниц — на работе случилась большая проверка, потом аврал с отгрузками.
Домой он приходил только поспать несколько часов, даже сына на руки не брал и с женой почти не разговаривал. Поэтому новости о матери и Юле узнал не сразу.
— У Юлечки нашёлся какой-то троюродный, что ли, дедушка, — сообщила ему Люся. — Он хочет девочку забрать к себе.
— Ещё один охотник за её деньгами? — недовольно прокомментировал Андрей.
— Да вроде бы нет. А так кто знает. Но мама твоя прямо светится вся от радости, просто на крыльях летает!
— Радуется, что так легко отделалась от ребёнка? Да ещё и всем можно рассказать, как у неё отобрали любимую Юлечку и бла−бла−бла.
— Да погоди ты! Послушай! Этот Иван Иванович всю жизнь моряком дальнего плавания трудился.
Он потому и не сразу про трагедию узнал, а потом никак не мог выбраться в наш город.
Но теперь всё, вроде сошёл на берег насовсем. И самое главное… — Люся загадочно улыбнулась.
— Да скажи уже!
— Они с Марией Аркадьевной друг другу приглянулись! Ни жены, ни детей у него нет — когда их заводить, да и кто его ждать столько будет?! — зато есть хорошая пенсия и какие-то накопления! И вроде бы он хороший…
— Ты его видела, что ли? — удивился Андрей.
— Ну да, — немного смутилась жена. — Я пошла всё-таки узнать, как там дела у Марии Аркадьевны и Юли — прости, не удержалась! — а у них там гость…
Андрей вообще-то в сказки не особо верил — а появление такого всего положительного Ивана Ивановича очень было похоже на сказку! — но надеялся, что всё это правда.
Так и было. Мать вышла замуж за этого бывшего моряка, и у Юли стало два родителя.
Иван Иванович в девочке души не чает, а Мария Аркадьевна старается ему соответствовать — у неё снова появилась возможность демонстрировать всем идеальную семью.
С сыном она общается, как будто и не было между ними разногласий.
Лето опекуны вместе с Юлечкой собираются провести на море в доме девочки. Иван Иванович полагает, что там будет много дел, хотя за домом и присматривают соседи.
Возможно, удастся его всё-таки продать и купить девочке квартиру. Но это всё потом…
Скоро приедет тетя Люба и будет жить в вашей квартире. Готовьте отдельную комнату — удивила свекровь