— Мама согласилась забрать тебя к себе.
Будешь жить теперь с ней, — сообщила мать за завтраком, который выдала дочери отдельно, когда остальные члены семьи поели за общим столом.
Глава 1
— Ах ты …! Да как ты посмела!!! Да я тебя… — эти крики были первым, что услышала Таня, проснувшись утром выходного дня.
Выйдя из детской на кухню, она увидела заплаканную маму и отца, который рвал и метал, только что с кулаками на маму не кидался.
В таком состоянии родителей девочка видела впервые.
— Что происходит? – рискнула спросить она.
Подсознательно надеясь, что вот эта вот ссора – совсем не из-за нее.
Вроде ничего дурного она не натворила. И старшая сестра с младшим братом тоже.
Ну а вдруг…
Для двенадцатилетнего ребенка ссора родителей, особенно такая, особенно впервые за всю их совместную жизнь, казалась катастрофой.
— Марш в свою комнату и не лезь, — тут же скомандовал отец чуть более мягким тоном.
А потом вдруг, сощурившись, зло посмотрел на жену.
– А сколько раз ты за прошлые годы от меня налево погуляла?
Может, ты и этих троих не от меня родила, а от каких-то незнакомых мужиков?!
А я тут ращу, горбачусь, деньги свои в них вкладываю.
А может они не мои вовсе?!
Все это Таня и младший брат Денис слушали, сидя в своей комнате.
Повезло, что старшая сестра Алина рано утром ушла на тренировку и не стала свидетелем вот этого вот всего…
Впрочем, «радостную» новость ей все равно сообщили, причем сделал это сам отец за ужином.
— В общем так, детки, — речь его была непривычно грубой. – В понедельник мы дружно топаем сдавать ДНК-тест.
И если ни дай боже вы не мои детки – кое-кто мне за это ответит.
— Да твои это дети, твои! Богом клянусь! – причитала мать.
Но отец хлопнул ладонью по столу и зло прошипел.
— Ты мне тем же богом клялась, когда женились, что ни разу налево не то что не сходишь – смотреть не посмеешь.
А ведь правильно меня твоя сестра отговаривала, все глаза открыть на твою натуру гнилую пыталась…
Что можно сказать…
Атмосфера последующие несколько недель в семье была «теплой» и «радостной».
Пятнадцатилетняя Алина старалась лишний раз дома не появляться, Таня же с Денисом без необходимости не высовывались из своей комнаты.
Самой большой проблемой было то, что все они уже достигли того возраста, когда понимаешь, что на самом деле происходит.
И понимали они, что даже если вдруг тесты совпадут и папа им всем троим все же папа – прежней жизни у них уже не будет.
Если же кто-то не родной…
Почему-то Таню отец подозревал меньше всех.
Может быть потому, что девочка была, как и он, светловолосой и светлоглазой, что на фоне темненьких сестры и брата сразу выделяло ее в лучшую сторону.
А может быть дело в том, что Таня была все это время самой настоящей «папиной дочкой», разделяющей все его увлечения и готовой в любой момент сорваться хоть в поход, хоть на рыбалку, хоть куда-нибудь еще.
— Обещай, что если вдруг я неродная, ты все равно будешь меня считать сестрой, — требовала Алина.
Ей вторил и Денис. И Таня не уставала давать эти обещания, потому что нельзя же и правда из-за какого-то теста взять – и перестать быть родными.
Да даже если и отцы у них разные, то мама ведь одна, а значит – они все равно будут родными друг другу людьми?
И если папа уйдет, им будет лучше держаться вместе и помогать друг другу, чтобы пережить тяжелые времена…
Когда тест показал, что именно Таня отцу неродная, шокированы были все.
В какой-то момент девочке даже показалось, что отец ее сейчас ударит – столько ненависти и презрения вдруг появилось в его глазах.
— А ведь я верил, что уж ты-то точно моя, — процедил он сквозь зубы. И вышел из квартиры, от души хлопнув дверью.
Три дня он не появлялся. Три дня и мать, и сестра с братом как-то странно косились на Таню и почти не разговаривали с ней.
В какой-то момент Таня даже услышала от Дениса, что «если бы ее не было – все бы могло стать хорошо», а Алина и мама промолчали и не поправили его.
Не сказали, что так говорить нельзя. Ведь еще недавно он сам боялся оказаться неродным, а теперь…
Когда отец появился снова, они с матерью долго о чем-то переговаривались.
А потом он сказал, чтобы «в…род ок» собирал вещи и готовился к переезду в интернат.
— Смотреть на тебя не могу. И жить с тобой тоже не собираюсь.
Так что придется выбирать твоей …-мамке: либо тебя куда-то деть, либо и родных детей без отца оставить.
— Но… — попыталась было возразить Таня.
И тут же получила болезненный щипок от Алины.
— Молчи уже, — прошипела старшая сестра рассерженной змеей. – Авось все наладится, если ты исчезнешь.
Таня проплакала всю ночь. Ей действительно хотелось исчезнуть.
Может быть взять, и сбежать из дома? Замерзнуть где-нибудь, чтобы ее никогда-никогда не нашли?
Тогда все смогут сделать вид, что ее никогда не было…
— Мама согласилась забрать тебя к себе. Будешь жить теперь с ней, — сообщила мать за завтраком, который выдала дочери отдельно, когда остальные члены семьи поели за общим столом.
Бабушку Валю Таня любила, хоть и общалась с ней редко из-за того, что женщина жила в родном городе, из которого мать с отцом переехали, когда родился Денис.
— А мой папа? – тихо спросила вдруг Таня.
В голове всплыло, что если папа оказался ей неродным, то где-то есть и тот, кто является… родным, хотя бы по крови.
— Ты ему на одно место не упала. У него уже давным давно своя семья и двое детей, лишний рот там не нужен.
— И все же я хотела бы его разыскать, — заупрямилась Таня.
Мать в ответ на это заявление больно сжала руку девочки и прошипела не хуже Алины.
— Послушай сюда, у меня из-за тебя уже достаточно проблем. Не усугубляй.
Живи у бабушки до девятого класса, потом иди куда-нибудь учись, работай… Жизнь живи. А ко мне не лезь.
Таня еще тогда не понимала, что вот это вот «ко мне не лезь» означало полный разрыв всех родственных связей.
Первые три месяца она еще пыталась связаться то с матерью, то с сестрой и братом, но каждый раз натыкалась на требования не мешаться, не путаться, не напоминать и не создавать семье проблемы.
Бабушка, видя Танины слезы, лишь гладила ее по голове и говорила, что все образуется.
Именно у нее Таня в итоге узнала, кто может быть ее настоящим отцом.
И решила, что хуже уже быть не может, а значит – можно и рискнуть познакомиться.
В конечном счете она ничего от этого шага не потеряет.
При виде огромного бизнес-центра, где находилась фирма, в которой работал предполагаемый отец, Таня едва не струсила.
Но потом все же заставила себя встать чуть поодаль от входа и присматриваться ко всем проходящим в поисках нужного лица.
— Владислав Сергеевич! – стоило ей заметить нужного мужчину, как она кинулась к нему и тут же была остановлена охранником.
Секьюрити заступил ей дорогу, не предпринимая, впрочем, каких-либо попыток отогнать подростка.
— Саш, все в порядке. Вы ко мне, юная леди?
— Я… — Таня почувствовала, как краска заливает щеки.
Так вежливо к ней еще никто не обращался. Из-за этого смущения заготовленная речь вылетела из головы.
Хватило ее лишь на то, чтобы показать фотографию на телефоне.
– Это моя мама. Узнаете ее?
— Так, — мужчина нахмурился, опустившись на корточки. – Мы были знакомы, все верно. И зачем ее дочь разыскивает меня столько лет спустя?
— Я… — снова промямлила Таня. Глубоко вздохнув, выпалила. – Бабушка говорит, что я могу быть вашей дочерью, раз папе я не родная.
Я не знаю, правда это, или нет, но… В общем…
— Я понял. Успокойся. Вдохни-выдохни. Зайдем в офис, там поговорим, хорошо?
Таня кивнула. Конечно, ей говорили никуда не ходить с незнакомцами, но офис, в котором будет куча народу – это не какая-нибудь грязная подворотня.
Так что можно и зайти. Наверное.
Уже в офисе Владислав Сергеевич, усадив Таню в кресло и попросив секретаршу принести девочке чаю с конфетами, спросил ее имя.
И обратился все так же вежливо, но и как-то… Строго, что ли?
— Танечка, смотри какая ситуация. Я действительно был знаком с твоей мамой. И у нас действительно были отношения как раз в тот период, когда ты могла бы… ну, ты меня понимаешь.
Но ты же взрослая девочка и должна догадываться, что просто словам верить нельзя. Поэтому я не могу считать тебя своей дочерью без проверки.
— Хотите сделать ДНК-тест? – тут же сообразила Таня.
Владислав Сергеевич кивнул.
— Пойми правильно, я не говорю, что ты какая-то мошенница или лгунья. Тебя саму могли ввести в заблуждение. Или сообщить только часть правды.
А у меня за прошедшие десять лет уже было две неудачных попытки приписать мне детей, к которым я отношения не имел.
Я готов признать своего ребенка, поддерживать с ним отношения и оказывать посильную помощь, но только в том случае, если это действительно будет мой ребенок.
Полагаю, тебе это понятно. Поэтому дай мне телефончик своей мамы – и мы как можно быстрей этот вопрос решим.
— Я живу не с мамой. Они меня выгнали к бабушке после того, как я не вписалась в их «счастливую семью», — с долей горького сарказма произнесла Таня.
— Сочувствую, — тихо произнес Владислав Сергеевич. И записал бабушкин телефон.
Дома Таню ждал разнос от бабушки. Мол, зачем полезла, а вдруг бы он тебя слушать не стал. А что, если ты на самом деле не его дочь. И прочие «а вдруг» и «а если».
— Бабушка, он признал, что у них с мамой была связь, понимаешь? Признал. Да, может быть, у нее был еще какой-то мужчина в то время. И может быть, я не дочь Владислава Сергеевича.
Но раз он предложил сделать тест, готов потратить на него свои деньги, значит – тоже подозревает, что я ему могу быть не чужой.
— Ох, вот подкинула мне дочь проблем… Я ведь тогда их с этим Владиславом застукала в кафе рядом с их работой.
Зашла, высказала и своей, и ему. Скандал устроила, до сих пор стыдно.
Он ведь, как оказалось, даже не знал о том, что она замужем – кольца-то Надька не носила.
Божился мне тогда, что больше ни-ни.
Я и ей мозги вправила, да, видимо, не до конца, раз она налево похаживать снова взялась…
А ведь держи ноги сдвинутыми – и ничего бы этого не было.
Тане было неприятно это слышать, но в то же время она была рада, что в кои-то веки кто-то винит в происходящем кошмаре не ее.
Результаты теста оказались положительными. И Владислав Сергеевич тут же предложил Тане встретиться в ближайшие выходные.
— Можем сходить в парк аттракционов, недавно открыли. Или просто по торговому центру походим, купим тебе что-нибудь из вещей.
Что скажешь? Что ты вообще любишь?
У Тани при этих словах чуть слезы из глаз не полетели. Кое-как справившись с собой, она понемногу выдавала мужчине информацию о себе.
Проблема была в том, что большая часть этого так или иначе была завязана на взаимоотношениях с неродным отцом, а от этого по-прежнему было больно.
Да только Владислав Сергеевич оказался понимающим человеком и не требовал, чтобы его вот прямо сейчас пустили в душу.
За два месяца они узнали друг друга поближе. И в один из весенних дней Владислав Сергеевич (папой его Таня по-прежнему не называла, словно боялась это сделать) предложил познакомить Таню с его женой и братьями.
Ох и тряслись поджилки у девочки в преддверии этого знакомства. А ну как жена отца окажется той самой злой мачехой из сказки?
Вдруг ей не понравится, что вот так вот взяла – и словно из ниоткуда на голову свалилась взрослая девица, которая претендует на отцовскую любовь и внимание?
И еще неизвестно, как она относится к тому, что Владислав Сергеевич подал иск в суд, чтобы признать свое отцовство по закону, а пока дело двигалось – просто давал дочери деньги и покупал нужные и не очень вещи.
— Привет! А ты на Славку похожа даже больше, чем на фотках, — с радостной улыбкой поприветствовала ее довольно молодая женщина.
На вид Ксюше было лет двадцать пять, хотя Владислав Сергеевич вроде говорил, что ей тридцать восемь. – Да ты раздевайся, проходи, не стой на пороге.
— Мама, кто там пришел? – в коридор выскочили два ребенка на вид лет шести. – Папа вернулся! – тут же повисли они с двух сторон на Владиславе Сергеевиче. И потерянно замолкли, глядя на Таню. – А ты кто?
— Это Таня, ваша сестренка, мы вам про нее рассказывали.
— Поиграешь с нами? – тут же один из детей повис на Таниной ноге. Та лишь потерянно захлопала ресницами.
— Так, непоседы, сначала руки мыть и за стол, игры будут после ужина.
Малыши со смехом убежали в сторону ванной, давая Тане возможность раздеться.
Чувство ужаса, не отпускавшее до самого входа в квартиру, куда-то делось.
Почему-то казалось, что вот именно здесь ей вроде бы как нашлось наконец-то место.
Нашлась… семья?
Уехал жить к маме