— Ты о чем?
— Я об этом, — Лена положила на стол перед Глебом злополучный договор. – Почему квартира, которая, как я думала, наша с тобой, оформлена на твою маму?
— Не люблю меркантильных девушек, — признался на первом же свидании кавалер.
Лена чуть улыбнулась и пожала плечами. Мало кто любит людей, стремящихся решить все свои проблемы за чужой счет. Да еще и уверенных, что все кругом им должны и обязаны.
Лена сама неоднократно сталкивалась с такими в прошлом, так что прекрасно понимала, откуда у Глеба жесткая нелюбовь к приживалкам.
А так как мнение его она в этом вопросе разделяла, то второе, третье и последующие свидания у них состоялись.
Платил, кстати, на свиданиях Глеб. Но и Лена не наглела.
Воспитание, присущее каждому цивилизованному человеку, не позволяло ей, подобное многим другим однокурсницам и знакомым, придя на свидание в кафе, заказывать десяток самых дорогих позиций, радуясь халяве.
Она этого не понимала и раньше, и сейчас. Да, мужчина проявляет внимание, ухаживает, но… Наглеть-то зачем?
Возьми себе пирожное и кофе в кофейне или закажи горячее и салат в кафе. Какой смысл набирать на тысячи рублей?
Ясно же, что со стороны в глазах окружающих людей ты будешь выглядеть базарной ха балкой, дорвавшейся до вожделенной халявы.
«Подарок меньше пятидесяти тысяч рублей – это не подарок вовсе, если мальчик не может оплатить мне новый телефон – зачем мне вообще он нужен тогда», — эти высказывания и многие подобные Лене надоели до умопомрачения еще во времена учебы в универе.
Бесполезно было объяснять таким «дивам», витающим в своем мире, что подарок дарится по средствам и, вдобавок еще, по правилам хорошего тона даже, выбирается в пределах суммы, которой человек потом сможет «отдариться».
Если он ей дарит телефон, а она ему – носки, это уже не про обмен подарками, а про что-то из области все той же ха-бал ис тости и наглости.
Глеб, например, на день рождения ей принес букет цветов, коробку конфет, пять тысяч рублей в конверте и флешку, которую можно было вставлять и в телефон, и в компьютер.
На его праздник Лена выбрала предмет из «листа желаний» кавалера в социальной сети и, перетянув шуршащей бумагой да бант для красоты завязав, презентовала непонятную автомобильную при блу…ду радостно улыбающемуся Глебу.
И так было во всем. Каждый вносил в отношения равноценный вклад, ну и бонусом – делал партнеру небольшие приятности вроде присланных с курьером цветов или самостоятельно приготовленного романтического ужина при свечах.
Уже через три года таких отношений Лена с радостью согласилась выйти замуж за Глеба, а уже через полгода после свадьбы – вместе с мужем любовалась на две желанных полоски.
— Ой, Ленка, смотри, неладно что-то с твоим кавалером. Сердцем чую, неладно, — предупреждала ее мать.
От нее, в отличие от подруги, так просто было не избавиться. Мать же, не пошлешь куда подальше. Тем более, что обычно она давала дельные советы.
Но в этот раз явно говорила что-то не то. Ведь… Что неладно может быть с Глебом?
Они вместе уже несколько лет, всегда поддерживали друг друга и заботились, притерлись, узнали друг друга так, как не знали даже их родители…
Как оказалось, узнали они друг о друге не все.
Маленькой Маше было три месяца, когда Лена, убираясь в доме, нашла в письменном столе мужа документы на покупку квартиры.
Той квартиры, которую они приобрели месяц назад и в которой только-только закончили расставлять мебель и обустраивать детскую.
Вот он, договор купли-продажи. Только в графе «покупатель» значится не Глеб, а его мама. И это было… Ну, как минимум, странно.
— Глеб, что все это значит? – спросила Лена за ужином, как только уложила Машу спать и вышла к супругу за стол, чтобы узнать, как прошел его деть и заодно – выяснить, что вообще происходит.
— Ты о чем?
— Я об этом, — Лена положила на стол перед Глебом злополучный договор. – Почему квартира, которая, как я думала, наша с тобой, оформлена на твою маму?
— Лен… Ну сама подумай. Ипотека взята на четыре года. По факту, три года ты будешь сидеть в декрете, а еще год если и будешь что-то зарабатывать, то с бесконечными детскими больничными сумма будет не такой уж и большой, чтобы участвовать в выплате кредита. Так что ложится это все на меня.
И, согласись, как-то нечестно, если ты вдруг решишь развестись, ни с того ни с сего отдавать тебе половину честно заработанного мною. Думаю, ты понимаешь, о чем я.
Из глаз брызнули слезы. Это все гормоны, она ведь родила недавно, вот и не пришла в норму система.
До беременности она бы не слезы лила, а взяла бы вот эту вот сковородку, да вбила бы ума-разума древнейшим методом.
— Твое заработанное. Честно заработанное. А ничего, Глеб, что я не работаю потому, что сижу дома и нянчусь с ребенком, которого ТЫ хотел?
— Ты ее тоже хотела не меньше моего.
— Да, хотела, не спорю. Но я никогда бы на нее не согласилась, если бы знала, что пожертвую своим временем и упущу карьерные возможности, но при этом – останусь даже без своего угла.
Да, я не спорю, ты вкладываешься деньгами, а вот это вот все вокруг – это что, ничего не стоит?
То, что я тебе каждый день свежую еду готовлю, потому что вчерашний суп, видите ли, ты не любишь?
То, что на период моего декрета ты забыл о том, где в доме стиральная машина и холодильник находятся?
То, что…
— Лен, я не понял, ты мне что, сейчас счет предъявляешь? Мы вообще-то семья. И ты вносишь хозяйственный вклад, а я – финансовый.
— И тебя не смущает, что мой вклад идет на всех нас, а твой – только на тебя самого.
— Это неправда. Я ведь покупаю на всех еду и вещи.
— А квартиру, за которую платить будешь, отрывая общий ресурс, оформил на мать, чтобы мне ничего не досталось, так?
Мне, Маше…
— А при чем тут Маша?
— А при том, милый мой, что, если вдруг с тобой что-то случится – она в этой квартире будет никем и звать ее будут Никак. Об этом ты думал?
— Зато ты, кажется, об этом думаешь, что прямо-таки подозрительно, — огрызнулся Глеб.
— Это ты сейчас на что намекаешь? – нахмурилась Лена.
Слезы больше не лились. В душе поселилась злость и главное – то самое «где же были мои глаза», которое часто себе задавали герои маминых любимых сериалов.
Она ведь, когда их вместе с мамой смотрела, все недоумевала глу пости и недальновидности героинь.
Думала, что с ней ничего подобного не случится, ага, как же… Вот, случилось…
На следующий день, дождавшись, пока супруг уйдет на работу, Лена собрала вещи и переехала к маме вместе с Машей.
Она знала, что их не разведут до тех пор, пока ребенку не исполнится годик, ну да несколько месяцев потерпеть осталось, ничего, справятся.
Глеб поначалу звонил. Уговаривал вернуться, пытался объяснить, что Лена ну вот вообще не права.
К уговорам и объяснениям периодически подключалась его мать и тогда женщина просто бросала трубку. Не хватало еще, чтобы молоко пропало от всей этой нервотрепки.
— Мам, вот права ты была, а я, …рочка, не верила, — все же плакала она порой, сидя на кухне рядом с матерью.
— Лен, не надо. Я и сама порой думала, мол, совсем крыша поехала на старости лет. А оказалось, что ничего у меня не поехало, просто интуиция сработала, что нечисто все с твоим Глебом.
— Он не мой. Больше нет.
Ска ндал разразился, когда при разводе Глебу присудили алименты на содержание не только дочери, но и бывшей жены до ее выхода из декрета.
— Лена, ты нормальная вообще?! Развелась со мной из-за какой-то своей накрученной в мозгах дичи, а потом еще и ободрать решила, как липку?
И как я в тебе это проглядел…
— Тот же вопрос, Глеб. Точно тот же самый вопрос в моей голове, но уже в отношении тебя, — ответила тогда ему Лена.
А потом – вышла из зала суда с ребенком на руках. Ее уже ждала мама.
Четыре года после развода пролетели, как в колесе. Алименты, конечно, стали подспорьем, но Лена все равно устроилась на подработку, пока мама с утра сидела с ее дочкой.
Потому что деньги понадобятся в будущем. Хоть какой-то запас на непредвиденный случай, да и надо будет готовиться к садику, к школе…
И не будешь ведь всю жизнь жить с мамой? Хорошо еще, что работала она в «белую» и не теряла свое место…
Глеб на контакт не выходил. Не горел желанием общаться с дочкой, которая уже задавала вопросы о том, где ее папа.
Лена, конечно, как могла, объясняла, что, мол, папа был, но мы разошлись.
Маша лишь важно кивала в ответ и говорила, что понимает, что точно так же, как у Тани или Вари, у которых тоже родители были в разводе.
Но потом нет-нет – а снова задавала этот вопрос. Ответа на него не было до одного дня.
Лена как раз забрала дочку из садика и собиралась зайти с ней вместе в магазин. Ребенку нужна была кукла. Срочно.
Пятнадцатая по счету, но самая-самая важная, безусловно. Впрочем, пока стоимость выпрашиваемого не превышала нескольких сотен, Лена легко себе могла это позволить и ограничений не ставила.
Если бы Маша, что подороже попросила – там да, пришлось бы краткий ликбез по финансовой грамотности провести. А пока пусть играется…
— Лена? – раздался за спиной знакомый голос.
В мужчине, который стоял поодаль, она не сразу признала Глеба.
Маша и вовсе спряталась на спину матери, глядя с опаской на незнакомого, чужого мужчину, которого видела впервые в жизни.
— Ну, здравствуй, — произнесла Лена. – Как дела, как жизнь, как мама?
— Умерла год назад. Можешь порадоваться, квартира досталась ее новому мужу – мы не успели оформить на меня ни дарственной, ни завещания, слишком быстро все случилось.
А он и рад был, оттяпал три четверти и не подавился. Мне мою долю по рыночной стоимости выплатил – и на том спасибо.
— И как оно? Понимаешь теперь немного, что я чувствовала тогда? – с трудом удержалась Лена от злорадной усмешки.
Бить лежачего вообще было не в ее правилах, но застарелая обида не давала покоя.
— Это совершенно другое. Я потерял свое, а ты… — начал было прежнюю шарманку Глеб.
Он так ничего и не понял, а значит – разговаривать дальше было просто бессмысленно.
— Ты извини, Глеб, но мне пора. Машенька, пойдем.
— Мама, а кто это был?
— Никто, девочка, — огрызнулся Глеб.
Поспешил, не дал ничего сказать Лене. Видимо, чтобы не дай бог к нему не прицепилась еще одна меркантильная дамочка, но на этот раз – пяти лет от роду.
— Никто, дочка, — с готовностью подтвердила Лена.
И повела дочь прочь от этого чужого, незнакомого им обоим мужчины.
«Вот где были мои глаза, когда я в него влюбилась?» — снова мелькнуло в ее голове.
Неважно. Уже неважно. Больше она на таких мужчинах не обожжется.
Теперь, слыша на первом свидании какие-то обвинения в меркантильности, звучащие в адрес женщин, она просто вежливо извиняется, платит за свой заказ и уходит, блокируя чужой номер.
Не будет, ну не будет нормальный человек всех вокруг в подобном подозревать и в лоб при встрече об этом говорить. Она-то теперь точно это знает.
– Мама, я не понял, зачем тебе так срочно продавать жилье? – спросил Егор