— Нет, я не готов, ну, какой я отец? У нас нет столько денег, чтобы решить все вопросы, связанные с появлением ребёнка.
Ты не сможешь работать, а ты так хотела роста и развития на работе, подумай, пока ты сидишь с ребёнком, все изменится в твоей фирме, ты никому будешь не нужна, а я не потяну один семью.
Нет, нет, нет, — Дима паниковал, видя, что у Анны с каждым днем растёт желание оставить все, как есть.
— Аня, бросай работу! Обед! Догоняй! Мы сегодня решили в «Альбатрос», — наперебой прокричали ребята из Аниного отдела и, как стая годных галок, пронеслись мимо её кабинета.
— Что-то они сегодня рано сорвались, — подумала она и посмотрела на часы. — Хотя, уже, оказывается, второй час, это я заработалась.
Время до обеда пролетело незаметно, но работа над новым рекламным проектом продвигалась на редкость медленно и трудно.
Анна, крепкая спортивная девушка, болела редко, но сегодня чувствовала себя неважно.
Ничего, как будто, не болело, но весь день её валила с ног слабость и усталость, и есть совсем не хотелось, но все же она решила пойти с ребятами, развеяться и подкрепиться, надеясь, что весёлые молодые коллеги вдохнут в неё свежие силы и энергию.
В кафе ей показалось, что было душно и пахло чем-то неприятным, а всегда вкусный аппетитный бифштекс, фирменное блюдо заведения, выглядел отвратительно.
Аня с ужасом смотрела на коллег, за обе щеки уплетающих испорченное, по её мнению, блюдо.
И вдруг на неё внезапно накатила такая волна тошноты, что она еле успела выбежать из зала.
— Вот теперь все понятно, я чем-то отравилась, — подумала она и стала вспоминать, что могло быть причиной отравления.
Проходя мимо продуктового магазина, она увидела в витрине банку с маринованными корнишонами и вдруг поняла, что только они могут избавить её от этой навязчивой тошноты.
Единственный семейный коллега в их молодёжном коллективе, наблюдавший сцену в кафе и заметивший Анино кулинарное предпочтение, тихонько поздравил её со скорым материнством.
Аня рассердилась, назвала его поздравление неумной шуткой. Но тест и посещение врача подтвердили, что наметанный глаз отца двух малышей его не подвёл.
Это была катастрофа. Аня и её молодой человек не были в браке. Больше года они просто встречались.
Были влюблены, им хорошо было вместе. Решили снимать одну квартиру на двоих.
Оба были увлечены работой и карьерным ростом. Анна была в одном шаге от должности руководителя маркетингового отдела.
Дмитрий часто уезжал в командировки, и тоже надеялся на продвижение в крупной мостостроительной компании.
Оба любили занятия спортом и активный отдых, интересовались кино и литературой.
Встречались с общими друзьями, но у каждого был и свой круг общения. В быту на равных занимались домашними делами.
Их совместная жизнь была для них гармоничной и комфортной, и менять что-то в ней они не хотели, официально оформлять отношения, а тем более обзаводиться детьми не собирались.
Новость о беременности была для Анны громом среди ясного неба. Дмитрия это известие повергло в шок.
— Ань, ты же вроде все делала, чтобы этого не случилось. Как же так?
— Как, как? Видимо, не все правильно рассчитала.
— И что ты собираешься делать?
— А ты не хочешь сказать, что мы будем делать?
— Аня, ну, я понимаю, что я в этом тоже участвовал, но женщина-то ты. Я в этом вопросе полностью доверился тебе.
Речи о ребёнке никогда не было. Для нас сейчас это просто невозможно.
— Ну, я вообще-то тоже не хотела, но мне 27, первая беременность, врач сказала, что, если решиться на прерывание, можно совсем остаться без детей.
— Послушай, давай подумаем, вот так сразу я не могу ничего решить.
Проходили дни, недели. Подходил критический срок, после которого природа сама определит судьбу маленького человечка, так как ни один врач не возьмется прерывать беременность на более позднем сроке, а решения родителей, так и не было.
Дмитрий не мог и не хотел даже представить себе, как полностью изменится их жизнь, начиная с финансовых вопросов и заканчивая жилищными и бытовыми.
— Нет, я не готов, ну, какой я отец? У нас нет столько денег, чтобы решить все вопросы, связанные с появлением ребёнка.
Ты не сможешь работать, а ты так хотела роста и развития на работе, подумай, пока ты сидишь с ребёнком, все изменится в твоей фирме, ты никому будешь не нужна, а я не потяну один семью.
Нет, нет, нет, — Дима паниковал, видя, что у Анны с каждым днем растёт желание оставить все, как есть.
По поводу неосуществленных карьерных планов она уже не переживала, но не представляла, как будет жить одна с ребёнком, если Дмитрий их оставит.
Родители её поддержали.
— Анечка, конечно, надо рожать. 27 лет, чего ещё ждать? В наше время в таком возрасте женщина считалась, чуть ли не старородящей, — убеждала мама.
— Не хочет ребёнка, ну, и плюнь ты на него. Пока живы, поможем, вырастим, — говорил отец.
Поддержал даже начальник:
— О чем тут думать, — говорил он. — Конечно, на твоё место придётся взять кого-то другого, но у нас развивающаяся компания, такому специалисту, как ты, и через пару лет найдётся работа, — уверял он.
— Моя жена частично вернулась к работе уже через полгода после родов.
Родители Дмитрия, узнав о новости, неожиданно для Анны, были настроены ещё более категорично.
— Почему не расписались до сих пор? Чего вы тянете? Хотите, чтоб ребёнок без отца рос? — заявили они.
Дмитрий понимал, что Анна меньше всего похожа на хищницу, пытающуюся построить свое женское счастье методом шантажа, но не мог решиться на брак.
«Уж больно эта нечаянная беременность похожа на верёвку, накинутую на мою шею.
И ещё эта ссылка на врача, её предупреждение о том, что эта беременность может оказаться единственной в жизни Ани, — думал мужчина. —
Я, конечно, иди.. от, что надеялся только на нее в этом вопросе, но сейчас она тоже хороша. Ходит несчастная, молчит. Мол, я все сказала, а ты сам теперь решай».
Конечно, он испытывал к ней чувства, не хотел бы ее потерять, но он никогда не задумывался о том, что они вот так проживут всю жизнь, создадут семью, у них будет свой дом, дети.
У них был союз современных молодых людей, который был для них удобен на данном этапе жизни. Во всяком случае, для Димы.
Об истинных чувствах Ани он всерьёз не задумывался. Дмитрий не хотел быть причиной, лишившей её возможности стать матерью, может быть, на всю жизнь, но и со свободой не хотел расставаться.
Сейчас он жил в постоянных терзаниях между желанием эту свободу сохранить и в то же время не быть безответственным негод..я ем.
Почти, как у Достоевского, задавал он себе вопрос:
— Мужик я или … ?
В конце концов, они расписались.
Это прошло, как будничное мероприятие, ничем не отличающееся от походов в магазин за продуктами.
Вроде бы все получилось так, как хотела Аня, но радости от «победы» она не ощущала. Былых отношений не было. Между ними царило предупредительно-вежливое отчуждение.
Дима старался как можно меньше находиться дома, а Аню, всегда гордую и независимую, угнетало сознание того, что она женила на себе Дмитрия против его воли под давлением тех и других родителей, её самой и его собственных угрызений совести.
Она уже пообещала себе, что когда она родит и встанет более или менее на ноги, тогда и отпустит мужа на все четыре стороны.
Придя к такому решению, Анна успокоилась, вновь обрела силы и уверенность, готовилась к переменам в своей жизни.
Беременность проходила без осложнений. Малыш уже проявлял себя внутри её тела. Она удивлялась и радовалась новым переменам, происходящим каждую неделю.
Её стройная фигура расплылась, потяжелела. Лицо приобрело какие-то незнакомые, расплывшееся черты, отекали ноги, изменилась походка.
Она старалась как можно меньше попадаться Дмитрию на глаза, стеснялась переодеваться при нем, ничего не рассказывала после посещений врача, не делилась проблемами и переживаниями.
Он чувствовал, что становится чужим для нее.
Как-то Дмитрий увидел на столе забытую женой папку. Это были аккуратно сложенные результаты анализов, обследований и медицинских заключений.
Самым последним был результат УЗИ с распечаткой изображения с монитора, которая поразила его и перевернула сознание. В описании он прочел, что плод развивается нормально, все органы сформированы почти полностью. Пол плода мужской.
Но на него смотрел не какой-то абстрактный плод. Это был мальчишка с согнутыми в коленях ножками и прижатыми к груди ручками.
Личико малыша было повернуто к камере, и Дима мог поклясться, что он улыбался.
Горло мужчины сдавил комок.
— Это же мой сын. Сын! — мелькали в его голове мысли. — А даст ли Аня мне его в руки? Спросит ли, как я хочу назвать его?
Аня вдруг стала для него не просто женщиной, с которой ему было хорошо когда-то. Она стала женщиной, сохранившей его ребенка вопреки его желанию.
— Я бы тоже сам себя не простил, — подумал Дмитрий.
Однажды он подслушал, как Аня, закрыв дверь, осторожно поглаживая живот, очень тихо разговаривала с кем-то:
— Прости, малыш, меня за мои сомнения, мы и одни с тобой справимся.
Господи, не наказывай меня какой-нибудь болезнью ребёнка. Пусть он родится здоровым и будет счастливым.
Дима вошёл в комнату, встал на колени, чтобы приложить голову к ее животу.
— Прости и меня, малыш.
Он что-то хотел сказать ещё, но в этот момент живот внезапно изменил форму, резко выкатился в одну сторону, а потом так же быстро вернулся в прежнее положение.
— Что это, — испуганно спросил Дмитрий.
— Это он нам отвечает, — смеясь, ответила Анна.
— А это нормально?
— Это очень хорошо. Так он обычно сообщает, что пора покушать, или ему стало душно, и маме пора подышать свежим воздухом.
А сейчас он говорит, что хватит пускать слюни и сопли. Он очень реагирует на моё настроение.
Пора создать нормальный эмоциональный фон в семье.
Конечно, это не означало, что все теперь будет гладко, в одночасье забудутся обиды и исчезнут страхи, но улыбка младенца уже сделала свое дело и дала надежду на счастливое будущее этой семьи.
Ухажер мамы