— Вы обедать? — Вика вскинула на них полный надежды взгляд.
— Извините, у нас свои традиции, — отрезала Светлана. — Не всех подряд приглашаем.
Девушка залилась краской, опустила глаза. А через полчаса, когда все вернулись, она была погружена в работу — даже не взглянула в их сторону.
Елена Сергеевна замерла на пороге бухгалтерии, не решаясь войти.
За дверью творилось что-то невообразимое — взрывы хохота, визгливые восклицания, звон чашек.
В их степенном царстве цифр такое буйство эмоций случалось, пожалуй, раз в год — на восьмое марта.
— И представляете, девочки, — донесся захлебывающийся от возбуждения голос Марины Петровны, — финансовый-то наш новый дочку к нам сватает! Двадцать три годика, только из института.
Елена Сергеевна поджала губы. Ну конечно, как же без этого. Едва успел кабинет обжить, а уже тянет своих пристраивать.
Она толкнула дверь и вошла. Четыре пары глаз уставились на нее с плохо скрываемым любопытством.
— Елена Сергеевна, а мы тут как раз… — начала было Марина Петровна, но осеклась под тяжелым взглядом.
— Слышала уже, — отрезала Елена Сергеевна, снимая пальто. — И что думаете?
Женщины переглянулись. За пятнадцать лет работы все привыкли — что скажет Елена Сергеевна, то и будет. Не по должности, по авторитету.
— Да что тут думать, — фыркнула Светлана, самая молодая из них. — Папенькина дочка, ясное дело. Небось и считать-то толком не умеет.
— МГУ, между прочим, — встряла Марина Петровна. — С красным дипломом.
— Можно подумать, их нынче не покупают, — парировала Светлана.
Елена Сергеевна подошла к окну. За стеклом моросил унылый октябрьский дождь.
Двадцать три года… Столько же, сколько ее Машеньке. Только та после института три года по офисам моталась, прежде чем приличное место нашла. А тут — все на блюдечке.
— Ладно, поглядим, — веско обронила она. — Работа покажет.
На том и порешили.
Новенькая явилась через неделю — тоненькая, востроносая, в строгом темно-сером костюме. Вошла, нервно теребя ремешок сумки.
— Здравствуйте. Я — Виктория. Виктория Самойлова.
Елена Сергеевна смерила ее оценивающим взглядом.
Щеки горят, глаза блестят — то ли от смущения, то ли от дождя. Волосы собраны в тугой пучок — старается выглядеть солидно.
— Присаживайтесь, Виктория, — сухо кивнула она. — Вон там, у окна, свободный стол.
Девушка неловко протиснулась между столами, попыталась улыбнуться коллегам. В ответ — ледяное молчание.
День потянулся своим чередом. Виктория — или Вика, как она робко попросила себя называть — сидела тихо, разбирая какие-то бумаги.
Только изредка поглядывала на остальных, будто ждала, что позовут, заговорят.
В обед женщины привычно засобирались в кафе через дорогу.
— Вы обедать? — Вика вскинула на них полный надежды взгляд.
— Извините, у нас свои традиции, — отрезала Светлана. — Не всех подряд приглашаем.
Девушка залилась краской, опустила глаза. А через полчаса, когда все вернулись, она была погружена в работу — даже не взглянула в их сторону.
Неделя прошла в странном напряжении. Вика приходила раньше всех, уходила позже. Молча выполняла все, что ей поручали, не жаловалась, когда заваливали сложными отчетами.
Только глаза все тусклее становились, да синяки под ними темнели.
Елена Сергеевна наблюдала за ней искоса. Что-то неуловимо раздражало в этой тихой старательности.
Будто укор им всем — вот, мол, я такая правильная, такая работящая.
А потом грянул гром.
— Елена Сергеевна! — Светлана ворвалась в кабинет, потрясая пачкой бумаг. — Вы видели, что она натворила? Квартальный отчет — полностью насмарку!
Елена Сергеевна схватила документы. Пробежала глазами колонки цифр. В висках застучало.
— Виктория Андреевна, — голос зазвенел от сдерживаемого гнева. — Потрудитесь объяснить, что это такое?
Вика подняла растерянный взгляд от монитора.
— Простите, не понимаю…
— Не понимаете? — Елена Сергеевна швырнула бумаги на стол. — А я вам объясню. Вы перепутали все статьи расходов!
Налоговая такой отчет забракует в момент. Это что — саботаж? Или просто некомпетентность?
— Но я же… — Вика схватила листы, быстро просмотрела. Побледнела. — Господи, как же так… Я ведь проверяла…
— Знаете что, — Елена Сергеевна выпрямилась во весь рост. — Я все понимаю — молодость, неопытность.
Но если не умеете работать — нечего было через папину протекцию лезть! У нас тут не детский сад!
В комнате повисла мертвая тишина. Даже Светлана притихла, испуганно глядя то на начальницу, то на побелевшее лицо Вики.
— Я все исправлю, — тихо, но твердо произнесла девушка. — Сегодня же. Останусь, сколько потребуется.
— Еще бы не исправили! — фыркнула Елена Сергеевна. — Только имейте в виду — завтра в девять отчет должен быть у меня на столе. Безупречный!
Иначе пойду прямиком к вашему отцу.
Вика дернулась, как от пощечины. Но промолчала, только крепче сжала губы.
Когда в семь вечера Елена Сергеевна уходила, в кабинете горел единственный монитор.
Вика сидела, склонившись над бумагами, лихорадочно щелкала клавишами. На столе дымился остывающий кофе.
«Ну-ну, — подумала Елена Сергеевна, натягивая пальто. — Посмотрим, чего ты стоишь на самом деле, папина дочка».
Телефонный звонок раздался в половине седьмого утра. Елена Сергеевна, только собиравшаяся выходить, замерла с чашкой кофе в руках.
— Леночка, — голос Марины Петровны дрожал от паники, — беда у нас. Такая беда…
Через полчаса они вчетвером склонились над распечатками годового отчета. У Светланы тряслись руки, когда она тыкала ручкой в колонки цифр.
— Вот здесь, и здесь. Я вчера случайно заметила. Мы три квартала неправильно проводили валютные операции. Если налоговая найдет…
Елена Сергеевна прикрыла глаза. В висках стучало. Три квартала. Господи, да тут штрафов на миллионы!
— Может, успеем исправить? — пискнула Марина Петровна. — До проверки еще неделя.
— Исправить? — Елена Сергеевна горько усмехнулась. — Это же девять месяцев документации! Тут месяц работы, не меньше.
— А если все вместе навалимся?
— И что скажем клиентам? Что бухгалтерия закрыта на переучет? — она покачала головой. — Нет, девочки. Это конец. Полный.
В комнате повисла гнетущая тишина. Только часы мерно тикали на стене, отсчитывая минуты до неизбежной катастрофы.
Скрипнула дверь. На пороге стояла Вика — непривычно бледная, с темными кругами под глазами.
— Я слышала, — тихо произнесла она. — Можно взглянуть?
Елена Сергеевна дернулась было отказать, но махнула рукой — какая теперь разница.
Вика придвинула стул, углубилась в бумаги. Хмурилась, что-то черкала на полях, беззвучно шевелила губами. Потом подняла голову:
— Знаете, это можно исправить… алгоритм пересчета…
— Опять умничаете? — взвилась Светлана. — Тут профессионалы неделю голову ломают, а вы…
— Погодите, — перебила Елена Сергеевна. В глазах девушки мелькнуло что-то такое… — Говорите, Вика. Что за алгоритм?
К вечеру третьего дня у Елены Сергеевны рябило в глазах от цифр. Они работали почти круглосуточно — Вика колдовала над какой-то хитрой программой, остальные вносили данные.
Девушка почти не спала, глотала кофе стаканами, но упорно двигалась к цели.
— Откуда вы все это знаете? — не выдержала Елена Сергеевна, когда они остались вдвоем. — Этого же в институтах не преподают.
Вика потерла покрасневшие глаза:
— В Лондоне научилась. Там у меня стажировка была, в крупной компании.
— В Лондоне? — Елена Сергеевна опешила. — А что же вы…
— Туда и звали на работу, — Вика пожала плечами. — Но я отказалась. Решила здесь, с нуля. Как все.
Что-то дрогнуло в душе Елены Сергеевны. Она вспомнила свою Машку, ее упрямое «я сама, мам!».
— А отец… он же наверняка места хорошие предлагал?
— Предлагал, — Вика невесело усмехнулась. — Только какой из меня руководитель в двадцать три?
Надо же сначала научиться, опыта набраться. Вот я и попросилась к вам, в отдел. Думала, тут самые сильные специалисты.
Она замолчала, уткнувшись в монитор. А у Елены Сергеевны будто пелена с глаз упала. Господи, да они же все это время… А девочка-то, девочка!
На следующее утро, когда Вика принесла исправленный отчет, Елена Сергеевна встала из-за стола.
— Девочки, послушайте меня минутку.
Она обвела взглядом затихший кабинет. Остановилась на осунувшемся лице Вики.
— Я должна попросить прощения. У всех, но особенно у Виктории. Мы… я была несправедлива. Предвзята.
А Вика показала себя настоящим профессионалом. И не просто профессионалом — человеком, на которого можно положиться в трудную минуту.
В комнате повисла ошеломленная тишина. Потом Марина Петровна неуверенно кашлянула:
— И правда. Если б не Викуля, пропали бы мы с этими отчетами.
— Вика, — Елена Сергеевна подошла к девушке, — вы нас простите? Мы тут привыкли своим кружком жить, вот и встретили вас неласково.
А вы… вы молодец. Далеко пойдете.
Вика подняла на нее сияющие глаза:
— Спасибо. Я… я так боялась, что не примете. Что всегда буду для вас только дочкой начальника.
— Не будете, — твердо сказала Елена Сергеевна. — Теперь не будете.
Она повернулась к остальным:
— Ну что, девочки? Может, сходим наконец все вместе пообедать? Заодно и отметим счастливое спасение отчетности!
Лица женщин просветлели.
Елена Сергеевна смотрела, как оживленно переговариваются ее девочки, и чувствовала, как отпускает, отмякает что-то внутри.
И еще она точно знала — их отдел стал сильнее. Потому что теперь у них была Вика.
Не дочка начальника, не выс.кочка-москвичка — а просто Вика, умница, трудяга и настоящий профессионал.
Не стал покрывать сестру-изменщицу