Когда Юля только познакомилась с Лёшей, он показался ей необычайно чутким и лёгким в общении. Они познакомились в автобусе — такая почти кинематографичная сцена: Юля уронила перчатку, он подал, пошутил, разговорились. Потом кофе, прогулки, встречи. Через полгода он сделал предложение.
— Быстро ты, — удивилась тогда подруга, — хоть бы пожили вместе. А у него родители, сестра… Сами знаешь, это не просто.
— Он говорит, что давно отдельно живёт. Сестра младшая, замужем, — пожала плечами Юля. — Какие проблемы?
Проблемы начались сразу после свадьбы.
Катя появилась в их жизни буквально через неделю. Случайно. Так вышло, что она «как раз рядом была» и «решила заехать на минутку». Минутка растянулась до вечера. Потом она стала «заскакивать» через день.
— Приятно, что у вас такие близкие отношения, — сказала Юля Лёше однажды вечером.
— Ну, мы с детства друг за друга горой, — с ноткой гордости ответил он. — Она всегда была мне как…
— Как кто?
— Не знаю. Особенная. Родная. У нас просто связь.
Связь. Это слово будет ещё звучать в голове Юли, как надоедливое эхо.
Катя приходила, как к себе домой. Разувалась, швыряла сумку на стул, проходила на кухню, заглядывала в кастрюли. Один раз она поставила на плиту свою кастрюлю с борщом, потому что «у тебя, Юль, суп пересолен, а Лёша такое не ест».
Юля молчала. Сдерживалась. Улыбалась.
— Она просто немного навязчивая. Но добрая, — оправдывал сестру муж.
— А где её муж? Она ведь замужем?
— Ну, там… сложно всё. Он работает вахтами, часто в отъезде.
Скоро Юля узнала, что муж Кати фактически с ней не живёт. У них неофициальная пауза. Катя всё чаще ночует у них. Сначала — «боялась домой ехать, поздно», потом — «засиделась, диванчик есть же». А потом и вовсе принесла полотенце и халат: «А что я, как на птичьих правах?»
— Ты бы мне сказала, если тебе неудобно, — сказал однажды Лёша. — Катя правда временно. Ей просто тяжело. Ты же понимаешь.
Юля кивнула. Понимала. Слишком часто понимала.
Всё обострилось после того, как Юля пошла на новую работу. Она стала задерживаться. Вернувшись домой однажды, обнаружила, что Катя меняет шторы.
— Эти уже пыльные, а ты всё никак, — бросила она через плечо. — А вообще, этот серый цвет не идёт кухне. У тебя вкус такой… обтекаемый.
Юля промолчала. А потом сняла шторы, постирала и повесила обратно.
Катя молча сняла их на следующий день и повесила свои.
— Ты что, не можешь ей сказать? — спросила подруга.
— Я не хочу конфликта. Это его сестра. Неудобно.
Но однажды это «неудобно» разрослось в лавину.
У Лёши был день рождения. Юля готовилась заранее: заказала торт у хорошего кондитера, испекла его любимую шарлотку, купила хорошие часы в подарок — простые, но стильные.
Катя появилась с утреца. Принесла огромный торт в коробке, заказанный, судя по всему, в дорогой пекарне, и вручила брату куртку.
— Я знаю, ты хотел такую, но тогда пожалел денег. Так что теперь у тебя есть, — улыбалась Катя. — Ну а торт… в два раза вкуснее покупной, чем твоя шарлотка, Юль. Не обижайся, просто у кого-то руки растут из нужного места.
Гости были — общие друзья, пара коллег Лёши, родственники. Все смеялись, пили, ели. Только Юля не находила себе места. Она смотрела, как Лёша увлечённо обсуждает с сестрой «их» поездку в детство, как она подкладывает ему еды, поправляет воротник. А потом…
— Юль, сходи, пожалуйста, принеси салат из холодильника, я же его делала, ты не перепутаешь, — сказала Катя.
— Ты что, не можешь сама? — не выдержала Юля.
— Да ладно, чего ты, — Лёша встал, — сам схожу.
Но фраза была сказана. И воздух стал гуще.
На следующий день, после того как все разъехались, Катя не уехала. Наоборот, разложила свои вещи по полкам в ванной.
Юля не выдержала.
— Катя, может, ты пока у мамы поживёшь? Или снимешь на пару месяцев жильё? Мы с Лёшей хотели побыть вдвоём.
— Ты мне это серьёзно сейчас говоришь? Я вообще-то ему семья. А ты — кто? Человек, с которым он пару лет знаком.
Юля сдержалась. Ничего не ответила. Просто вышла из комнаты и закрыла дверь.
Через два дня Катя съехала. Не молча — с театром.
— Не могу поверить, что ты это допустил, Лёш! — кричала она, швыряя в сумку вещи. — Я всю жизнь рядом! Всегда! А теперь какая-то… пришла и указывает мне на дверь?!
Лёша молчал. Смотрел в пол. Только однажды поднял глаза:
— Может, правда… лучше тебе пока у мамы? Просто, чтобы всем легче было…
Катя уехала. И на пару недель в квартире наступила странная тишина. Юля сначала не верила. Прислушивалась — не звякнут ли ключи в замке? Не зазвонит ли телефон с её именем?
Но было тихо. Даже слишком.
Потом начались звонки.
Сначала от свекрови.
— Что у вас там с Катей случилось? Она вчера рыдала у меня на кухне. Сказала, ты её выгнала.
— Она преувеличивает, — осторожно сказала Юля. — Просто я попросила немного личного пространства. Это же нормально?
— Ты знаешь, как у неё всё сложно. Как ей тяжело. Она на нервах. А ты… могла бы быть мягче.
Потом были двоюродные тётки. Одна написала Юле в мессенджере: «Семью надо держать вместе. Умная женщина всегда находит путь к сердцу сестры мужа. Ты подумай об этом».
Юля подумала. Но сердце у неё болело всё сильнее.
С Лёшей стало тяжело разговаривать. Он всё больше замыкался, всё чаще уходил в себя. А иногда начинал вдруг говорить, что «ты как-то резко к ней», «Катя ведь добрая», «ей просто не повезло в жизни».
Однажды Юля не выдержала:
— Лёш, а я? Мне повезло, по-твоему? Я замужем за мужчиной, который каждый раз делает вид, что не видит, как меня унижают.
Он не ответил. Только развёл руками.
Катя снова появилась через месяц.
С сумкой, как будто и не уезжала. Юля пришла с работы — и застала её на кухне, режущей овощи.
— Не волнуйся, я себе, — спокойно сказала Катя. — Просто у мамы началась аллергия, я не могу там больше жить. И искать что-то нет смысла, всё дорого. А тут у меня есть комната. Или уже нет?
Юля даже не знала, что ответить. Всё внутри сжалось.
Когда вечером вернулся Лёша, Юля ждала, что он скажет что-то. Но он обнял Катю, поцеловал в висок и прошёл мимо, как будто ничего не случилось.
На следующий день Катя снова «помогала по хозяйству».
— Ты вечно не успеваешь, я хоть приберусь, а то Лёша любит, чтобы чисто, — говорила она, протирая полки. — И вообще, если что — у меня лучше получается. Ты ведь не особо хозяйка, да?
Юля ничего не сказала. Но начала записывать. Всё. Каждый выпад. Каждую фразу. Каждую мелочь.
В её голове появилась странная идея: если собрать достаточно, можно будет предъявить. Не на уровне «она меня раздражает», а прямо — факты.
Как-то раз Катя открыто сказала:
— Лёша рассказывал, как в детстве он мне обещал, что мы всегда будем рядом. И что я — главное, что у него есть. Жаль, что кто-то решил это изменить.
Юля тихо спросила:
— А если бы он женился на другой женщине, ты бы тоже так себя вела?
— А он бы не женился на другой. Ты слишком обычная. Ты просто подвернулась.
Это была последняя капля. Юля ушла в ванную и плакала до хрипоты.
Потом наступил короткий период покоя. Катя снова уехала. Внезапно. Без объяснений. Как оказалось, к бывшему.
Юля выдохнула. Её даже не раздражали лужи после душа, крошки на кухне, забытые кружки — всё это теперь казалось мелочами.
Лёша стал ближе. Готовил ей чай, приносил кофе, обнимал, когда она возвращалась с работы. И Юля вдруг поняла, как же ей этого не хватало.
Они стали говорить о ребёнке. О поездке к морю. О ремонте. Юля снова чувствовала себя женой. Настоящей, любимой.
Катя вернулась в мае. Со слезами. С разбитым телефоном. Без настроения.
— Он меня ударил, — сказала она. — Прямо в машине. А потом высадил.
Лёша побледнел. Юля стояла, будто вкопанная.
— Я не знаю, куда идти, — добавила Катя. — У вас ведь есть место. Я ненадолго. Просто прийти в себя. Пожалуйста.
Юля понимала. По-человечески — понимала. Но тело уже реагировало иначе. В груди поднималась волна — не жалости. Страха.
— Лёш, я не уверена, что это хорошая идея, — тихо сказала она.
Он посмотрел на неё так, будто впервые в жизни.
— Ты серьёзно сейчас?
Катя осталась.
Однажды Юля вернулась с работы и увидела на столе чужую папку. Бюджет. Расходы. Таблицы. Катин почерк. Всё чётко и организованно.
— Это что?
— Катя решила помочь нам с планированием. Она умеет считать. Лучше нас.
— Лёш, у нас с тобой общий счёт. Мы и так всё обсуждаем. Это нормально.
— Ну, пусть будет ещё один взгляд. Что в этом плохого?
В этот вечер Юля не стала устраивать сцен. Но ночью ушла на кухню, включила свет, взяла лист бумаги и начала писать.
Список границ.
-
Моя личная зона — моя.
-
Решения о бюджете принимаем вдвоём.
-
Никаких «просто пожить».
-
Я не обязана любить его семью.
-
Я — жена. Я не обязана делить это место.
Юля положила лист в ящик.
Вечером следующего дня, когда Катя снова влезла в разговор:
— Не знаю, что ты на него давишь, но он был гораздо легче на подъём раньше. Сейчас — как с цепи сорвался, как будто всё надо обсуждать. Это ты так на него влияешь?
Юля наконец заговорила вслух:
— Может, просто он стал взрослым. И устал быть игрушкой между тобой и мной?
— Ах, то есть это я игрушки устраиваю?
— Я не говорила. Он сам предложил тебе съехать, — спокойно ответила Юля золовке.
После того разговора Катя исчезла. Ни истерик, ни криков. Просто утром её не было. Словно воздухом растворилась.
Юля ожидала подвоха — сообщение, звонок, слёзы свекрови. Но дни шли, и ничего не происходило. Только Лёша стал задумчивее. Чаще курил на балконе.
— Всё в порядке? — спрашивала Юля.
— А ты думаешь, я просто так ей это сказал? — вдруг ответил он однажды. — У неё правда никого нет. Только я.
Юля понимала, что ответить на это невозможно. Потому что если говорить — начинается конфликт. А если молчать — он копится внутри. И рано или поздно всё равно вырвется.
В июне у Лёши сломалась машина. Юля предложила поехать к нему на работу на метро — быстро, удобно. Но он вдруг резко сказал:
— Я и так под каблуком, что ли? Ещё и на твоих условиях?
Она остолбенела.
— Это ты так сейчас пошутил?
Он промолчал.
На следующий день она узнала, что на встречу его отвезла Катя. Та всё же объявилась. Снова. И снова — без стука, без предупреждения, без стыда.
— Я просто хотела поддержать брата, — сказала Катя, когда Юля увидела её в прихожей. — Он попросил. Я не навязывалась.
Юля решила не начинать. Просто прошла мимо. На кухне стояла новая скатерть — цветастая, безвкусная, не их. Юля сняла её, аккуратно сложила и положила в шкаф.
Катя вошла через пару минут.
— Ты могла бы сказать, если тебе не нравится. Не обязательно молча всё убирать. Ты такая… холодная.
Юля смотрела в окно. На улице шёл дождь.
— Катя, ты почему снова приходишь без звонка?
— Это мой дом тоже. Пока вы вместе, я остаюсь частью семьи.
— Ты всегда будешь его сестрой. Но это не делает тебя членом нашей семьи. Не так.
Катя усмехнулась.
— Ты правда думаешь, что важнее для него, чем я? Он всегда будет со мной. Всегда.
Юля встала. Медленно подошла ближе.
— Тогда почему он сам предложил тебе съехать?
Катя побледнела. Долго стояла молча, потом хмыкнула:
— Он просто не хотел конфликта. Трусость — не осознанный выбор, Юль.
Через неделю Лёша пришёл домой раньше обычного. Молчал. Потом сел и сказал:
— Мне кажется, ты меня ненавидишь.
Юля вздрогнула.
— Я устала, Лёш. От вас. От того, что я всегда «не так говорю», «не так веду себя», «должна понять», «должна простить».
— Она моя семья!
— А я кто?
Он смотрел на неё долго. И не ответил.
Лето было долгим и тяжёлым. Катя появлялась на горизонте, как буря. То с подарками — якобы «мир», то с упрёками. Юля держалась. Улыбалась чужим, молчала родным, вычеркивала Катю из всех мысленных списков.
С мужем осталась сдержанная вежливость. Он всё ещё приносил кофе. Но не смотрел в глаза. Не обнимал, не засыпал рядом. Просто был.
В сентябре Юля нашла квартиру. Маленькую. Светлую. С высокими потолками.
Подруга помогла перевезти вещи. Юля оставила обручальное кольцо на тумбочке. Не из мести. Просто — как факт.
Лёша пришёл вечером. Долго смотрел на пустые стены.
— Так просто?
— А как ещё?
— Ты даже не дала мне шанса всё исправить.
Юля улыбнулась.
— Ты даже не заметил, что я давно молчу.
Он посмотрел на неё. Почти испуганно.
И тогда она, глядя ему прямо в глаза, впервые за всё время произнесла:
— Я ничего не говорила. Он сам предложил тебе съехать — спокойно ответила Юля золовке.
История закончилась — или только началась?
Катя осталась рядом. Или исчезла навсегда?
Лёша сделает выбор? Или будет избегать до последнего?
Иногда молчание — самый громкий поступок.
А вы бы что сделали на месте Юли?
Упрямая