— Ты же понимаешь, что она просто не может одна, — говорил он, даже не глядя на жену.
Оля уже и не надеялась на взгляд. Она молча вытирала руки о кухонное полотенце, слушала, как в коридоре шаркают домашние тапки, и знала, кто там. Конечно, Лена. Сестра мужа.
Переехала временно. На недельку. После развода. «Просто побуду, пока не встану на ноги», — пообещала. Неделя растянулась в месяц, а потом и в два.
— А ты пробовала ей просто сказать, чтобы она уехала? — спрашивала подруга по телефону.
— А куда она уедет, в хостел? — пожимала плечами Оля. — Игорь же не позволит. Скажет, это же сестра. Ну и что, что она тридцать лет. Сестра, значит, семья.
Она старалась. Правда. Терпела то, как Лена оставляет волосы в раковине. Как комментирует обои: «Мрачно. Серо. Кто это выбирал?» Как подходит к Игорю, когда он ужинает, кладёт руку ему на плечо и шепчет: «А помнишь, как ты в детстве не ел макароны без кетчупа?»
Оля помнила. Потому что слышала этот рассказ уже четырежды.
На третий месяц проживания Лены случился первый настоящий скандал.
— Ты почему мои шампуни выкинула? — голос Лены был как нож — звонкий, узкий, точный.
— Они были открыты и без крышек, всё вытекло. — Оля не повышала тон.
— Ну и что? Они дорогие! Ты даже не спросила!
— Лена, у тебя есть своя полка в ванной. Там всё валялось…
— Не тебе решать, что мне выкидывать! Это не твоя квартира!
Вот теперь, подумала Оля, она перешла черту.
Лена заметила.
— Что, глаза закатила? — с вызовом сказала она. — Думаешь, раз ты тут живёшь, всё можно? Я вообще-то тут с детства!
— Твои детские рисунки в шкафу не дают тебе права хамить, — тихо ответила Оля. — Это наш с Игорем дом. Мы его вместе покупали.
Игорь вошёл в коридор в самый неподходящий момент. Увидел сестру с покрасневшими глазами и жену — спокойную, но напряжённую.
— Что случилось?
— Оля выкинула мои вещи.
— Я выкинула два пустых флакона с шампунем, — сказала она.
— Дорогих шампуней, — уточнила Лена. — Это же был подарок. От Игоря.
Оля посмотрела на мужа. Он замялся.
— Ну, может, действительно, можно было просто поставить в сторону?
Потом был вечер. Молчаливый ужин. Лена ушла в комнату, хлопнув дверью.
— Ты ведь понимаешь, что она сейчас в уязвимом состоянии? — Игорь говорил тихо, но твердо. — Не надо её задевать.
— Я не задеваю. Я живу. В своём доме. Где я не могу даже выкинуть мусор, не получив за это выговор.
— Ну, немного терпения. Скоро она съедет.
— Сколько ещё? Ещё месяц? Полгода? Или когда она решит?
Он промолчал.
Через пару дней Лена начала стирать вместе с Олиными вещами, потому что «экономия воды». Оля выудила из машины футболку, покрашенную в розовый.
— Ты ведь не против, да? Всё равно домашняя.
Потом были совместные закупки, где Лена ставила в корзину колбасу по две тысячи за кило, и Игорь кивал: «Ну ладно, один раз можно».
Оля просто вынимала из корзины тёмный шоколад для себя и слышала от Лены:
— Диету решила начать? Или фигуру жалко?
Но особенно тяжело стало, когда Лена начала спрашивать про финансы.
— А у вас кто платит за ипотеку? — спросила она однажды за ужином.
— Вместе, — ответила Оля.
— А, ну хоть честно. А то думала, Игорь сам тянет. А ты, значит, вкладываешься. Интересно… а сколько?
Игорь откашлялся.
— Лена, не лезь.
— Да я так, просто спросила. Статистику веду, — усмехнулась она.
Она делает вид, что шутит, но ей просто нужно знать — сколько у нас, что у нас, на что может претендовать, подумала Оля.
Ссоры участились. Игорь всё чаще уходил в гараж. Возвращался уставшим, избегал разговоров.
Лена будто ловила каждый момент, чтобы подчеркнуть:
— Я бы на твоём месте вначале карьеру строила, а не в замуж прыгала. А то теперь зависишь от мужа. Да ещё и с ипотекой.
В этот момент Оля смотрела в окно и считала до десяти. Не получилось.
— Я не зависима. Мы партнёры.
— Да-да, конечно. Партнёрство. Только квартира-то всё равно папина изначально.
— Мы её выкупили у него.
— Формально, может. Но если бы не он, вы бы тут не жили.
Каждое её слово — это как удар под рёбра. Аккуратно, не сразу, но больно.
Оля засыпала плохо. Иногда с подушкой на голове, чтобы не слышать, как Лена смеётся по телефону в полночь.
В какой-то день она пришла с работы и увидела Лену, раскладывающую какие-то документы на кухне.
— Это что?
— Смотрю планировку. Думаю, как тут можно переделать.
Оля нахмурилась.
— Переделать что?
— Кухню. Здесь можно снести перегородку. Ну и пол поменять. Паркет скрипит.
— Лена, это не твоя квартира.
— Это папина квартира. Значит, наша с Игорем. Ты ж понимаешь, да?
Оля замерла.
— Ты серьёзно?
Лена посмотрела на неё и слегка улыбнулась.
— А ты думала, навсегда здесь хозяйкой будешь?
На следующее утро Оля встала раньше всех. Она включила чайник, села за стол и попыталась в голове разложить всё по полочкам.
Это уже не мелкие придирки. Это претензия на территорию. Игорь молчит. Лена наглеет. Где грань, за которой уже не будет дороги назад?
Когда он вышел из спальни, она сразу сказала:
— Нам нужно поговорить.
Он потянулся за чашкой.
— Сейчас? Я опаздываю.
— Сейчас. Потому что потом опять будешь уходить.
Он сел. Неохотно.
— Что случилось?
— Лена сказала, что кухня — её. И что она собирается менять пол, снести перегородку и всё переделать.
Он вздохнул.
— Оля…
— Нет, ты дослушай. Она не шутит. У неё в руках были документы, планировка.
— Она просто фантазирует. У неё сейчас сложный период. Она с Валерой развелась, дом у него остался, ей теперь тяжело. Ты же знаешь.
Оля почувствовала, как в ней закипает злость.
— Да при чём здесь её развод?! Почему она живёт у нас третий месяц? Почему делает вид, что это её жильё? Почему ты позволяешь ей так со мной разговаривать?
Он поднял глаза.
— Я не позволяю. Просто не хочу усугублять.
— А я должна терпеть, чтобы не усугублять? Ты это называешь «гармонией в семье»?
Он замолчал. И снова ушёл — теперь без завтрака.
Через пару часов в квартиру вошла Лена с тяжёлым пакетом. Оля сидела на диване.
— Купила кое-что поесть. Там в холодильнике рыба. Твоя, наверное, курица опять с душком.
Оля не ответила.
— Что, дуешься? Игорь говорил, вы ругались. Ну, сорри, я просто так ляпнула.
— Лена, ты не просто ляпнула. Ты регулярно ставишь меня в позицию человека, который здесь случайно оказался.
— Ты преувеличиваешь.
— Да? А чьи слова были «ты думала, навсегда тут хозяйкой будешь»?
Лена скрестила руки на груди.
— Ну, если честно, да. Ты тут как бы жена, но не единственная в жизни Игоря. Мы с ним с детства вдвоём. У нас всё общее. Ты просто вошла в уже устоявшуюся систему.
Вот оно. Без прикрас. То, что она чувствовала с самого начала, теперь озвучено вслух.
— Хорошо. А эта «устоявшаяся система» предполагает, что ты будешь вмешиваться в наши финансы, распорядок, дизайн квартиры?
— Если уж честно, я бы и за ипотеку поговорила. Вы на папины деньги купили, а платите вдвоём. Странная схема.
Оля замолчала. Потому что поняла: Лена копает в сторону собственности. Не просто раздражает. Она ищет точки опоры — а что, если можно будет на что-то претендовать?
Через неделю к ним пришли гости — Игорины коллеги.
Лена не ушла в комнату, не дала уединиться. Наоборот — села рядом, заливалась смехом, рассказывала истории из детства.
— Игорь в детстве в школу не хотел ходить. Я его за руку тянула! Как старшая сестра. Хотя я младше, но более взрослая была.
Оля сидела рядом, улыбалась сквозь зубы. И ловила взгляды: кто-то уже начал понимать, что в этой квартире лишний человек — вовсе не она.
На кухне, когда гости вышли курить на балкон, одна из женщин — рыжеволосая, в серьгах-кольцах — шепнула:
— У вас интересный семейный уклад. Это всегда так?
— Почти, — спокойно ответила Оля. — Почти всегда.
После того вечера Игорь вдруг начал проводить вечера дома. Не уходил. Пытался наладить разговоры.
— Слушай, может, съездим в выходные куда-нибудь?
— А Лена?
— Справится. Может, к подруге съездит.
Но Лена не поехала. Она устроила сцену:
— У вас дача, а у меня — что? Я даже в кино не хожу. Я тут вообще как будто никто!
Оля не выдержала.
— Так веди себя соответственно. Как гость. А не как совладелец.
Лена вспыхнула:
— Да ты вообще кто? Без поддержки отца Игорь бы в жизни эту квартиру не купил! Ипотека, ха! У нас с братом всегда было поровну. И мама, кстати, говорила, что это жильё — для нас двоих.
Это был первый раз, когда Оля не стала сдерживаться.
— Отлично. Тогда пусть мама сюда переезжает. Все вместе жить будем. Коммуналку устроим. А я съеду. У меня, знаешь ли, тоже есть родители. Но они почему-то не лезут в мою семью.
Вечером Игорь ходил по квартире, как потерянный. Оля молчала.
— Ты правда думаешь уезжать?
— Я не знаю.
— Ты же знаешь, что я люблю тебя.
— Иногда это не видно.
— Я просто не знаю, как быть. Она — моя сестра. А ты — моя жена.
— И ты не можешь выбрать?
— Я не хочу выбирать.
Вот в этом всё и дело. Он не хочет. А значит, за него выберут другие.
Тем вечером Оля позвонила своей матери.
— Я могу к вам на выходные? Просто побыть?
— Конечно. Всё в порядке?
— Пока нет. Но, может быть, станет.
Когда она собирала сумку, Лена прошла мимо.
— Уезжаешь? Надолго?
— Не знаю. А ты хочешь, чтобы я надолго?
— Да мне-то что. Просто думала, может, мы тут ремонт начнём… Пока тебя нет.
Оля уехала на выходные и впервые за долгое время выдохнула. Дома — родительский, тихий, немного провинциальный — пахло пирогами и старым деревом. Мать не спрашивала напрямую, что случилось, только наливала чай и говорила:
— Хочешь — молчи. Хочешь — говори. Как тебе лучше.
Оля молчала. Первые два дня.
А потом всё вылилось. Про Лену. Про Игоря. Про квартиру, которую она, оказывается, «взяла напрокат».
— Ты не виновата, что его семья такая. Но ты виновата, если останешься и позволишь себя съесть.
— Я не хочу разрушать брак.
— А он его не разрушает? Он думает, что ничего не делает, значит, всё сохраняет. Но бездействие — это тоже выбор. И иногда — самый разрушительный.
Она вернулась в воскресенье вечером. Дома было тихо. Лена сидела в зале и красила ногти, вытянув ноги на журнальный столик.
— Вернулась, — сказала, даже не повернув головы. — А мы тут фильм смотрим. Уютно было.
Оля прошла мимо.
Игорь стоял на кухне, ел пельмени.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
— Как там?
— Нормально. А у вас?
Он пожал плечами.
— Тоже. Не скучали.
В его голосе не было злости. Но и тепла — тоже.
Он привык. К этому формату. Я уезжаю, она остаётся. Для него это — комфорт.
Оля открыла шкаф и поняла, что его рубашки висят теперь по-другому. В шкафу стало меньше её вещей.
Она вошла в комнату Лены.
— Это ты мои платья переложила?
— Угу. А что? Ты же уезжала. Я думала, тебе там лучше.
— Это не оправдывает вторжение в чужое личное.
— А у тебя что, тайны?
— У меня есть границы.
— Ой, началось. Все вы с границами, пока жить не на что.
Это был уже не просто конфликт. Это была война за пространство. За власть. За то, кто в доме — женщина, а кто — случайная тень.
— Ты нарушаешь всё, Лена. Личные вещи. Личное пространство. Личное право на семью.
— А ты кто такая, чтобы мне тут указывать?
— Жена. Хозяйка.
— Не смеши меня.
Игорь вошёл в коридор, как всегда, не вовремя.
— Что вы опять?
— Она открывает мои шкафы, трогает мои вещи!
— Я просто убрала, чтобы порядок был! — крикнула Лена. — Она же съехала, я думала, освободила место!
— Я не съезжала, я просто уехала на два дня, чтобы передохнуть! — голос Оли дрожал.
— Так возвращайся обратно! Что ты тогда тут делаешь? — Лена встала. — Хочешь — живи, но тогда играй по-честному.
Оля повернулась к Игорю.
— Скажи мне, ты считаешь это нормальным?
Он опустил глаза.
— Я не знаю… Я просто хочу, чтобы всё было спокойно.
— А ты понимаешь, что это «спокойно» — это когда я либо уезжаю, либо молчу? Это не мир, это капитуляция.
Он не ответил.
На следующее утро Оля встала рано. Собрала пакеты. Тихо.
В коридоре её встретила Лена.
— Ну, не понравилось, как я разложила? Могла сама приехать вовремя. А так — сама виновата.
Оля кивнула.
— Ты радуешься, да?
— Чему?
— Что я ухожу.
— Я просто считаю, что нужно жить по справедливости.
Игорь стоял в дверях спальни. Молчал.
Она прошла мимо него.
— Я ухожу.
— Оля…
— Не держи меня. Раз ты не можешь сказать ей «уйди», скажи это мне. И будь честен.
Он отвернулся.
Она ушла.
Прошёл месяц. Потом второй. Оля снимала комнату у знакомой, много работала. Никто не звонил. Только мать иногда писала: «Ты держишься? Хочешь приехать?»
В один из дней, когда она возвращалась с работы, ей позвонили с незнакомого номера.
— Оль, привет. Это мама Игоря.
— Здравствуйте.
— Я не лезу, просто скажу, как есть. У вас там бедлам. Лена устроила из квартиры проходной двор. То подруги, то ремонт какой-то затеяла.
— Это уже не моя забота.
— Оля, а ты бы не пришла? Просто поговорить. Я тоже там буду.
Оля долго смотрела в окно.
Вернуться — значит, снова войти в их территорию. Но, может быть, хотя бы завершить начатое? Сказать последнее слово. Или услышать его от кого-то.
Она пришла вечером. Квартира пахла краской. На кухне стояла новая мебель, на полу — пыльная тряпка.
Лена стояла с банкой кофе и трещала в телефон.
— Да-да, ну вот и стену передвинули. Да, на себя оформили, конечно…
Оля вошла.
— Привет.
Лена обернулась.
— Ты чего пришла?
— Поговорить.
— Опять? Ну, давай. Только быстро. У меня дела.
В этот момент в комнату вошла свекровь. Села. Смотрела на обеих.
— Девочки, так нельзя.
— Я и не собираюсь с ней жить, — сказала Лена. — Пусть с братом сами разбираются.
— Я не за этим пришла, — ответила Оля. — Я просто хотела услышать от Игоря, что он действительно считает нормальным, чтобы сестра руководила его домом.
— А это уже и мой дом, — усмехнулась Лена. — Мама говорила, что эта квартира — напополам, — напомнила золовка, оглядывая стены.
Оля встала.
— Всё ясно.
— Куда ты? — свекровь встала.
— Домой. Туда, где никто не делит стены и людей пополам.
Пусти обратно