Не выдержала и ушла с чемоданом

— Невыносимо! Сколько можно скулить! – не выдержав, рявкнула на мужа Дина, с трудом сдержавшись, чтобы не взять чугунную сковородку да не отходить его хорошенько, чтобы неповадно было.

— Что ты… — от обиды и непонимания лицо Димы вытянулось, а сам он ошарашенно посмотрел на женщину, даже забыв о том, что собирался вот прямо сейчас расплакаться.

— Достал, говорю! Сколько можно закатывать истерику по самым мелким поводам?!

Мы встречаемся с тобой год, за этот год болели по три раза и все три раза ты вел себя, как … ! – рявкнула девушка.

Обычно она так с людьми не разговаривала. Но, между прочим, у нее самой не самое лучшее состояние после бессонной ночи.

А уж если вспомнить, из-за кого эта ночь была бессонной – так и вовсе хотелось начать убивать.

Нет, не всех вокруг, а одного конкретного нытика, истеричку и вообще плохого человека.

— Дин, не уходи, мне плохо, — попытался было поныть этот человек еще раз.

Но девушка лишь выругалась раздраженно и сообщила, что лекарства у него есть, номер «Скорой» тоже должен знать, не маленький.

Мол, раз тебе плохо – звони в больницу и пусть тебя там лечат, а ей нужно хотя бы нормально выспаться перед рабочим днем.

После чего, закончив ругаться, Дина быстро собралась, вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь.

Еще год назад она не понимала смысл анекдотов о том, что «настоящий мужчина» способен вынести все, что угодно, кроме температуры 37,5.

Потому что в их семье любой заболевший освобождался по-максимуму от домашних обязанностей, но при этом не собирал вокруг себя домочадцев, требуя себя развлекать и успокаивать.

А еще бывало так, что заболевал кто-то из детей и один родитель. В этом случае второй шел спокойно на работу, а заболевшие так же спокойно сидели дома.

Пили таблетки, спали, смотрели телевизор или читали книги, а также занимались многими другими делами, но при этом – не вопили о том, какие они несчастные, как им плохо, умирают.

Только съехавшись с Димой, Дина поняла, что персонажи из анекдотов очень даже существуют.

И в первый раз она списала ненормальное поведение парня на индивидуальную чувствительность к высокой температуре и головной боли.

Бывает ведь такое, что люди хуже или лучше воспринимают те или иные ощущения.

Вот, возможно, Диме так не повезло, вот он и чуть ли не плачет, когда на градуснике красуется 37,2.

Когда история повторилась второй раз, у Дины истерика парня вызвала нечто сродни раздражению.

Потому что на его «умирающие» 38 приходились ее 38,5, а значит – была ее очередь ждать особого к себе отношения, кормления с ложечки и прочих «ништяков», которые требовал Дима.

Но почему-то и в аптеку пришлось идти ей, и есть готовить вынуждена была тоже она, да и спать не получалось из-за стонов и плача лежащего рядом Димы, который то просил помочь ему улечься поудобней, то погладить, то открыть окно.

В третий раз, когда они тоже болели вдвоем, Дина не выдержала.

— Слушай, Дим, ты уже взрослый человек, а не маленький ребенок. Я тебе не мама, нянчиться с тобой не обязана.

И мне самой, между прочим, тоже не особо-то и хорошо. Какого … ты лежишь и воешь, пока я вокруг бегаю?

— У тебя, значит, особенность организма такая, что хорошо температуру переносишь. А мне больно, больно и плохо. И дышать тяжело и…

— Дышать тебе от соплей тяжело, которыми ты весь дом уже скоро зальешь, — грубо буркнула тогда Дина. – И если бы ты не устраивал истерики, их бы было меньше.

Ее саму тогда знобило, голова тоже болела, но почему-то она не позволяла себе такого вот отношения, как демонстрировал Дима.

Когда в следующий раз Дина заболела одна, оставшийся здоровым Дима почему-то не спешил варить ей бульон, подтыкать подушки и читать вслух книги.

Он даже спать ушел на кухню, чтобы не заразиться, как потом сказал он сам.

То есть когда Дина с ним больным сидела в самый первый раз, его не беспокоило то, что она может заразиться, а за себя любимого он, значит, переживает?

Это почему-то царапнуло больше всего.

И вот сейчас, когда «несчастный бедный мальчик» заболел четвертый раз, чаша Дининого терпения переполнилась.

Началось все вечером.

Вернувшись домой с работы, Дина обнаружила отпросившегося пораньше и уже успевшего сходить в поликлинику за больничным Диму, лежащего на кровати и громко стонущего о том, как ему плохо, больно, одиноко.

Еще не успев раздеться, Дина получила обвинения в черствости и бездушности, ведь несчастный парень звонил ей и так и не смог дозвониться.

Дина в ответ на эти обвинения пожала плечами и объяснила, что телефон с вечера зарядить она забыла, днем оставляла его в гардеробе, как и полагается на режимном, между прочим, предприятии.

Ну а вечером, достав из шкафчика разрядившуюся в «ноль» трубку как-то уже не думала о том, чтобы оживить аппарат и узнать, кто же там ей звонил.

Все равно это предстояло сделать дома. Да и даже если бы она узнала о случившемся, что бы сделала?

Представив лицо начальника, к которому подошла бы сотрудница с просьбой отпустить домой на несколько дней по уходу за здоровым почти тридцатилетним «ребенком», Дина невольно прыснула.

— Еще и издеваешься? – взвился Дима. – Я умру, может, еще и спляшешь на моих похоронах?!

Видимо, обидевшись на Динину реакцию, Дима ей и устроил очень «спокойную» ночь.

Стоило Дине лечь на кухне, игнорируя обвинения в том, что она бросает больного человека одного, как из комнаты раздался жалобный крик.

— Диночка, мне больно, больно, вот здесь и…

— Да что это, … , за игры в двухлетнего ребенка?! Больно, потому что в горле у тебя воспаление!

Пососи леденцы и ложись спать, — рявкнула Дина.

Только устроилась на кухне снова – и была разбужена жалобной сиреной, просящей «водички».

С трудом сдержавшись, чтобы не принести сразу ведро и не облить им этого «умирающего», Дина зашла и высказала, что с температурой 37,5 он вполне может прийти на кухню и налить себе воды из кулера сам.

Дима демонстративно сделал это, цепляясь за стены, а потом на пороге комнаты разжал стакан и, расплакавшись, ушел в кровать.

Дине досталась сомнительная «честь» убирать стекло и вытирать разлитую воду. И все это под Димины стоны.

Утра девушка ждала, как избавления от всех адских мук разом.

Она просто соберет вещи на первое время, уедет пока к матери, в течение недели заберет оставшееся барахло из Диминой квартиры…

А потом забудет этого парня и эти отношения, как страшный сон.

— Дина, ты что, бросаешь меня?! Когда я в ТАКОМ состоянии?

Мне плохо, Дина, не уходи, больного человека нельзя оставлять одного… — под эти причитания и далеко не больной вой Дина и покинула чужую квартиру, волоча за собой чемодан.

Дима звонил несколько раз за день. Дина поставила телефон на беззвучный режим. Уже ближе к полуночи получила от Димы сообщение:

«Я в больнице. У меня грипп и осложнение на легкие. Говорят, что выпишут только через 5 дней».

«Хорошо, я заберу свои вещи в следующие выходные тогда», — ответила Дина.

И тут же получила длинный текст, в котором Дима обвинял ее в черствости и бесчувственности, ведь если бы она осталась с ним, то «Скорую» можно было вызвать раньше и тогда его состояние не было бы таким плохим и опасным, как сейчас.

«Ну не в реанимации же ты, значит – все хорошо. Выздоравливай, я позвоню в следующие выходные», — ответила Дина.

Полностью игнорируя ту часть, где случившееся вменяли в вину ей.

Ведь разве виновата она, что не поверила человеку, кричащему «волки» в четвертый раз, когда в предыдущие три этих волков не было и в помине?

— Вот и хорошо, что ты ушла, — буркнул Дима, когда Дина пришла за вещами. – Лучше быть одному, чем с такой бесчувственной и безответственной личностью, как ты.

— Да, мне тоже как-то лучше без тебя, — хмыкнула Дина, игнорируя вытянувшееся Димино лицо.

Точно такое же у него было, когда она собирала вещи неделю назад. Как будто он представить не мог, что какая-то девушка может захотеть уйти от него, да еще и быть при этом счастливой, а не расстроенной.

Он ведь идеальный мужчина и идеальный жених! Ну да, с немного повышенной чувствительностью и впечатлительностью во время болезни, но не могла же эта единственная деталь все испортить.

Или могла?

Судя по тому, как быстро собралась и окончательно разорвала все контакты с ним Дина, все-таки могла.

Ну ничего, он еще найдет себе по-настоящему любящую девушку. Всего-то тридцать лет, вся жизнь впереди.

А даже если не найдет – вернется к маме, вот уж кто всегда его понимал и поддерживал.

И правильно мама говорит – ни одна девушка его так, как она, любить не будет. Может быть, она права и не стоит тратить свое время и внимание на таких, как Дина?

Жми «Нравится» и получай только лучшие посты в Facebook ↓

Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Не выдержала и ушла с чемоданом