— Так вот, это еще цветочки по сравнению с тем, что она вытворяла в отеле, — вздохнула Ника и принялась рассказывать о том, как прошел самый паршивый месяц в ее жизни. Который по ошибке был назван медовым.
Чего ждет отец счастливой молодой жены после возвращения дочери из медового месяца?
Однозначно фотографий, рассказов о впечатлениях, полученных после путешествия, ну и, возможно, каких-нибудь сувениров.
На шикарные подарки, конечно, никто не рассчитывает, но уж какой-нибудь магнитик или футболку привезти – это святое для каждого уважающего себя туриста.
Чего не ожидал Никита Евгеньевич, закусывая любимое пенное арахисом, так это того, что та самая счастливая молодая жена и по совместительству его дочь сядет рядом, посмотрит несколько секунд в пустоту, а потом тихо и вежливо попросит:
— Мне налей.
— Что случилось? – то, что Ника ведет исключительно трезвый образ жизни в их семье знали, кажется, даже мыши в подполье.
Чтобы дочь да попросила себе бокальчик любимого папиного напитка – это точно кто-то умереть должен.
Неужели Виктор? Неужели что-то еще случилось? Вон она вся как в воду опущенная…
— Дочь, не пугай меня, — попросил мужчина, поспешно найдя чистый бокал и поделившись с дочерью содержимым стоящей на столе бутылки. – Что произошло?
— Пап, а ты со мной в одной кровати когда-нибудь спал?
— Ну, было дело. Ты мелкая, помнится, одна спать зверски боялась. Уже и ночник тебе оставляли, и свет не выключали в коридоре – все равно к нам с матерью прибегала.
Мы же только из-за тебя и этой твоей ночной беготни брата так поздно и завели.
Ты еще постоянно ныла «хочу братика, хочу братика». И ведь никак же не объяснить было тебе пятилетней, что для того, чтобы был братик, надо, чтобы ночью кое-кто в своей кровати спал, а не в нашей.
— Ну в пять лет еще нормально, а вот чтобы сейчас в одной кровати спать, это нормально было бы?
— Ну, в походе вообще можно всемером в двухместную палатку утрамбоваться и горя не знать. А так… У нас вроде все со спальными местами нормально, нужда не заставляла.
— А, может, в губы дочь или сына нормально целовать? Подскажи, как понимающий родитель!
А то я вообще ничего уже не понимаю! – дочь махнула рукой, едва не сшибив со стола бокал.
— А ну-ка рассказывай, — потребовал отец. Уже понимая, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
— Его мама увязалась с нами в медовый месяц, представляешь?
Сначала говорила, что вроде как просто так совпало, что ей попались горящие путевки в тот же отель, что и мы взяли, ну и вроде как ей будет не так страшно одной в незнакомой стране без знания языка…
— Так, стоп. Это где ей незнание языка помешало, в Беларуси? Где на русском каждый первый говорит лучше, чем некоторые из граждан нашей великой да необъятной? – изумился отец.
— Дальше слушай, — выдохнула женщина. – То, что она за нами увязалась – это еще полбеды. Ты помнишь, как она себя на свадьбе вела?
— Ну… Как будто перебрала и слишком уж сентиментально на все реагировала, — настороженно произнес Никита Евгеньевич, понимая, что слезоразлив на свадьбе, как будто сына не женит, а хоронит, был не следствием употребления горячительных напитков, а проявлением истинного характера Жанны Игнатьевны.
Ведь нормальной же бабой показалась! Ну, по крайней мере, на первый взгляд. И на второй. И на все последующие.
Ведь и свадьбу вместе планировали, и знакомились, и общались. И дочку Никиты Евгеньевича вроде как хорошо так приняла.
А тут какая-то непонятная дичь творится начала, только из ЗАГСа эти двое выбрались…
— Так вот, это еще цветочки по сравнению с тем, что она вытворяла в отеле, — вздохнула Ника и принялась рассказывать о том, как прошел самый паршивый месяц в ее жизни. Который по ошибке был назван медовым.
То, что для любой невестки самым страшным кошмаром является свекровь, она знала и от матери, и от многочисленных подруг, вышедших замуж раньше ее самой.
И, конечно же, она была готова к тому, что свежеиспеченная «вторая мама» будет пытаться учить ее вести хозяйство, отчитывать за неправильную уборку и стирку (как будто убраться и постирать можно неправильно), критиковать ее готовку.
Подсознательно даже была готова к замечаниям в духе «а вот Леночка бы моему сыну подошла больше» (даже в том случае, если упомянутая Леночка на ее сына и не смотрела ни разу).
Это все было хоть как-то объяснимо, укладывалось в рамки нормальности для ненормальности и даже являлось частью многовековой традиции.
Эдакая извечная игра, в которой мать испытывает семью сына на прочность, доводя либо до полной сепарации, либо до развода.
Чего Ника не ожидала, так это того, что мать в самом начале перелета демонстративно уснет, положив голову на плечо ее мужа.
И обняв еще руками его так, как это обычно делала сама Ника. Ну серьезно, еще бы на колени ему села.
И ведь взяли они все билеты в бизнес-класс, где на креслах можно нормально откинуться, вытянуть ноги и удобно выспаться, но нет – надо было завалиться набок и…
Странно, что происходящее не смутило мужа. Впрочем, Ника тогда решила, что произошло случайное недоразумение, сын пожалел маму и решил не будить, ну а она хоть и сделает вид, что ничего подобного не произошло, но постарается таких вот казусов больше не допускать.
Но казусы только начинались.
— Сыночек, ну как тебе?!
Каких усилий Нике стоило не покрыть мать мужа матом прямо в магазине, где они выбирали купальники – знает только один господь бог.
Да и он, наверное, не знает. Сама она, выбирая купальники, показывала их мужу в руках. Мол, как думаешь, этот взять или другой. Может быть, она бы и на себе их показала, но не выскочив из примерочной в магазин и приняв «соблазнительную» позу с журнала.
— Женщина, пожалуйста, не ходите по магазину в белье, — тут же попросила ее весьма корректно продавщица.
— Я уже оплатила, имею права надеть.
— Да, конечно, но у нас здесь не пляж.
— Простите, — кое-как сориентировался сын. – Мама, все замечательно, пойдем уже.
— Подожди минутку, милый, я сейчас оденусь.
«Милый» царапнуло слух. Ситуация определенно была ненормальной и Ника тем же вечером постаралась обсудить это с мужем.
— Ты понимаешь, что твоя мама ведет себя так, как будто она… твоя женщина?
— Ой, зай, не выдумывай, — тут же пошел в отрицание муж. – Ну да, она ведет себя чуть более вольно, чем принято.
Ну так она в деревне выросла. Там, знаешь ли, вообще стесняться не принято. Вот взять даже ту же баню…
— В баню, милый мой, ходят люди одного пола. А семафорить своими гол..ыми ля..хами перед сыном, расхаживая перед ним в одном белье – это вот ни черта не норма.
— Для тебя может быть. Ну а мама… Она своеобразный человек. Я тебя об этом предупреждал, кстати.
Своеобразие продолжилось через несколько дней, когда за завтраком женщина сославшись на то, что «Ника все равно не пьет», бахнула с сыном на брудершафт и полезла с ним целоваться.
Что Нику поразило, так это то, что муж никак не отмахивался. И когда она предъявила претензии, произнес, что ничего такого не происходит.
И когда пьют на брудершафт, принято целоваться вне зависимости от наличия или отсутствия связи. Вон те же французы…
Ника не знала, что там и как у французов, но ей самое происходящее категорически не нравилось.
Но так как она столкнулась впервые в жизни с чем-то подобным, то и как реагировать на происходящее, не знала.
Да и уезжать раньше времени из своего вроде бы как медового месяца…
«Лучше бы уехала, чтобы ЭТОГО не видеть», — мелькнула в голове мысль в последний день отпуска.
Самолет был утром, а вечером получалось попасть на концерт любимой Никиной группы.
Виктор ее увлечения не разделял, поэтому остался в отеле.
С концерта Ника вернулась чуть раньше благодаря тому, что одна из женщин, с которыми она познакомилась на месте, ехала на своей машине как раз мимо отеля.
По сути Нике пришлось лишь пройти пять минут пешком после высадки. А не ждать такси больше полутора часов, как приходилось остальным зрителям.
Зайдя в номер, она обомлела. Муж в одних трусах валялся на кровати и смотрел какие-то видео на планшете.
Прильнув к нему и положив голову мужчине на грудь, рядом с ним лежала свекровь. В том самом купальнике, из-за которого произошла ссора в магазине.
— Да вы чо, вообще… — Ника не материлась.
До этого дня. До того самого момента, когда не увидела что-то, что в ее понимании было абсолютной мерзостью.
Высказавшись и сообщив пока еще мужу, что первым делом по возвращении домой она подаст на развод, женщина быстро собрала свои вещи и, вызвав такси, отправилась в аэропорт.
Находиться даже в одном здании с этими людьми ей было противно.
— Пап, он даже после этого утверждает, что все нормально, представляешь? – снова вскипела Ника, пока Никита Евгеньевич с круглыми глазами сидел и пытался переварить все услышанное. – Мол, у них в семье так принято.
— Нет, дочь, ну я понимаю, что некоторым не дает покоя слава Ланнистеров из «Игры Престолов», но для нормального человека любая выходка из перечисленного тобой – явный перебор.
Так что развод благословляю, мне внуки с психическими отклонениями не нужны, а здоровых от этой семейки уже ясно, что можно не ждать.
Причину развода Ника скрывать не стала. Ну а что, раз муж и свекровь говорят, что это нормально, то значит – и общество их не осудит.
Но почему-то все, кто узнавали подробности медового месяца, радовались на Нику, что быстро обнаружила неадекватность семейки, с которой невольно связалась и успела сбежать до того, как появился связывающий с этими людьми ребенок.
Ника тоже рада этому. Виктор считал причину развода пустяковой и даже пытался добиться времени «на примирение», но почему-то второго шанса ни от Ники, не от судьи не получил.
Бывшая свекровь тоже не считает свое поведение чем-то из ряда вон выходящим и говорит, что сын еще найдет нормальную девушку, которая не будет неадекватно реагировать на нормальные семейные отношения.
Себя ненормальной женщина не считает и за помощью обращаться не собирается.
13 лет не видел отца