— Что, папуля, бросили тебя все? — насмешливо спросила Алина спустя две недели после того скандала. — Видать, не такой уж ты и замечательный.
— А почему вы мне тыкаете?.. Постойте! «Папуля»? — удивлённо уставился на неё Пётр Серафимович.
— Ну да. Ты — мой биологический отец. Не узнаёшь?
Она не сразу его узнала. В больницу после аварии его привезли в таком виде, что и не узнала бы родная мать.
Только много позже, после тяжёлой операции, когда его разместили в реанимации, он показался ей знакомым.
Она заглянула в его медицинскую карту — так и есть…
Именно он, Пётр Серафимович, разрушил её жизнь 20 лет назад.
— Быстро собирай свои вещи и обе выметайтесь из моего дома! — в ушах Алины до сих пор звенел голос отца.
Точнее, человека, которого она считала своим отцом.
Трёхлетние дети не должны себя помнить в этом возрасте, но она запомнила.
— Лёшенька, прости меня! — умоляла мать. — Это получилось случайно! Я же люблю тебя…
— Случайно?! Ты случайно с ним встречалась полгода?
Случайно родила от него ребёнка? — муж матери аж задохнулся от возмущения. — Ничего не говори мне! Вон!
Вот так они с матерью оказались в старом бараке, в комнате, доставшейся Татьяне Владимировне от родителей.
Мать сначала просто рыдала, а потом начала пить.
Из её пьяных речей Алина и узнала, что её настоящий отец давным-давно уехал из их города. И теперь ничего знать о них не хочет.
Мать более-менее взяла себя в руки, только когда опека пригрозила забрать у неё дочь.
Устроилась продавцом в овощной павильон на рынке, и стала выпивать тихо, тайком.
Периодически в их комнате появлялись какие-то мужчины — мать пыталась не столько устроить свою личную жизнь, сколько облегчить существование маленькой семьи.
Денег им катастрофически не хватало.
Повезло только однажды: их барак наконец-то расселили, и Татьяна Владимировна с дочерью переехали в однокомнатную квартиру в другом районе.
Алине тогда было 13 лет, и она была до смерти рада этому переезду: теперь они жили в нормальных условиях, мать устроилась на другую работу и почти не пила.
А неподалёку находилось медицинское училище, куда девочка очень хотела поступить.
Поступила, но тут мать слегла — сказались многолетние возлияния.
Семнадцатилетняя Алина ухаживала за матерью изо всех сил, покупала какие-то дорогущие (для неё, студентки, только начавшей подрабатывать) лекарства, умоляла врачей помочь…
Всё зря.
И кто во всём этом был виноват? Конечно, этот Пётр Серафимович, соблазнивший маму и бросивший их на произвол судьбы!
После похорон матери Алина поклялась себе, что обязательно ему отомстит.
Для начала она переехала в город, где «биопатер» (только так она называла своего биологического отца) обитал со своей семьей.
У него имелась жена, Алла Николаевна, и дочурка Яночка.
Владел он бизнесом по производству мебели и ни в чём не нуждался.
Всё это Алина быстро выяснила — спасибо интернету, — но что делать с этой информацией, придумать не могла.
И вот теперь судьба их свела.
— Ты чего? — обеспокоенно спросила единственная подруга, Аня, увидев, как Алина с побелевшим лицом нервно готовит капельницу.
— Это он.
— Серьёзно?! — ахнула подруга. Она была в курсе истории Алины и очень ей сочувствовала. — И что ты собираешься делать?
— Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю.
— Ты же… не собираешься его … ?
— С ума сошла?! В тюрьму идти из-за этого … ?! — Алина возмущенно посмотрела на подругу.
— Ладно−ладно. Я поняла.
Она должна была разрушить его жизнь, как он когда-то разрушил её, лишив семьи и загнав мать в гроб раньше времени.
Алина до сих пор считала, что её семьёй был Алексей, хоть она и не видела его с того момента, как он их с матерью выгнал.
— В общем, план такой, — заявила она Ане спустя неделю после того, как Петра Серафимовича привезли к ним в больницу. — Ты видела его жену?
Аня молча кивнула.
— Во−о−от. Дамочка явно переживает, видно, любит его. Постоянно приходит, кудахчет вокруг.
Да и дочурка появляется: «Папочка, всё будет хорошо. Ты поправишься, и мы будем жить, как раньше. Мы же тебя так любим»…
— И что?
— И ничего. Значит, надо эту… идиллию разрушить. А как? Правильно!
Самое время появиться любовнице… Ты мне поможешь?
— Как? Ты что, хочешь, чтобы я его соблазнила? — испугалась Аня.
— Да ну тебя! Просто наклонишься к нему, а я со спины тебя сниму на телефон.
Только в обычной одежде, конечно. Чтобы было похоже, что его целует какая-то посетительница, а уж я найду что сказать этой его Алле Николаевне.
— Такой себе план… — протянула подруга. — Ну ладно−ладно! Я помогу, — быстро сказала она, увидев, как изменилось лицо Алины.
Всё прошло как по маслу.
Аня, распустив свои длинные золотистые волосы и нарядившись в узкое платье, склонилась над пациентом, когда он спал, а Алина сделала пару снимков.
Пойдёт!
— Простите, вы к Петру Серафимовичу? — обратилась к жене «биопатера» Алина, когда ухоженная, полноватая брюнетка в очередной раз направилась в палату.
— Да. А в чём дело? — женщина посмотрела на неё с удивлением.
— Да нет, ничего. Просто врач не слишком доволен тем, что к Петру Серафимовичу постоянно кто-то приходит.
Он, конечно, поправляется, но всё равно ему нужен покой…
Вот только что от него жена вышла…
— Его жена — я, девушка! Не говорите ерунды, — скривилась Алла Николаевна.
— Ой, извините… Я просто подумала… Простите, — Алина, якобы смутившись, отвела глаза.
— Да ничего… — жена «биопатера», гордо подняв голову, проследовала в палату.
Алина удовлетворённо хмыкнула.
Достать «левую» сим-карту труда не составило, как и найти номер телефона Аллы Николаевны в карте пациента.
И уже на следующий день супруга больного получила те самые фото с припиской:
«Хорошо, что ты жив, любимый».
У Аллы Николаевны, видимо, была железная выдержка. Громкий скандал она учинять в больнице не стала, а вот допрос устроила.
Подслушать, что происходило в одноместной платной палате, не было никакой возможности, но супруга «биопатера» выскочила оттуда с таким лицом, что сомнений не оставалось — скандал имел место быть.
Да и пациенту срочно потребовался врач — подскочило давление.
Пару дней никто из родственников к Петру Серафимовичу не приходил.
Алина мысленно потирала руки:
«Что, папуля? Конец твоей счастливой жизни?», но потом случилось неожиданное…
В тот день Алина не работала, поэтому обо всём узнала от Ани уже позже.
— Представляешь?! — захлёбывалась от эмоций подруга. — У твоего «биопатера» действительно есть любовница!
Пришла такая фи…фа блондинистая, за ручку привела пацана лет пяти, завывала тут на всё отделение:
«Петечка, любимый! Как же так?»
Аж Михаил Андреевич выскочил из ординаторской. Еле её успокоили.
— Опа! Интересненько! Это мы с тобой как в воду глядели! — обрадовалась Алина. — Слушай, а где же она раньше-то была? «
Петечка» уже почти три недели у нас лежит.
— А она, подруга, как белые люди, проводила отпуск на островах вместе с ребёнком.
Он, как я поняла, родной сыночек твоего… папули.
Перезваниваться ежедневно у них не принято, а фоточки она ему отправляла — да! — но почему-то не слишком беспокоилась, что он на них не реагирует.
Потом-то он ей написал, но велел отдых не прерывать — ничего, мол, с ним страшного не произошло…
— Офигеть!
— Сама в шоке… Но это же нам на руку?
— Типа того… Только вот супруга-то не в курсе…
— Знаешь, мне кажется, что они встретятся и без нас. Ф…фа обещалась «Петечку» навещать…
А нет — так мы поможем. Видео, фото… Не отвертится.
Вот, кстати, по поводу того, что ничего страшного не произошло, Пётр Серафимович лукавил.
Ссадины, синяки, перелом руки действительно хорошо заживали, а вот с позвоночником было всё гораздо хуже.
— Он что, не сможет больше ходить? — с показной жалостью спросила Алина у местного врача, когда из палаты «биопатера» вышел очередной профессор, вызванный его женой.
— Ну почему? Шансы есть, как и всегда. Минимум ещё одна операция потребуется, а потом реабилитация, уход, и вполне может вернуться к обычной жизни, — заверил её Михаил Андреевич. — А тебе зачем?
— Жалко, — пожала плечами Алина. — Да и опыта набираюсь — собираюсь же на врача учиться.
— Ну-ну.
К своему удивлению, она и правда почувствовала жалость к Петру Серафимовичу, но быстро отогнала её, напомнив себе, кто разрушил её жизнь…
Между тем, Алла Николаевна, видимо, поверила в честность супруга.
Она не только договаривалась о консультациях со специалистами, пытаясь ему помочь, но и сама проводила много времени в палате.
Таскала из дома собственноручно приготовленную еду, переодевала мужа в чистое, разговаривала с ним, подбадривала…
И ни разу не пересеклась с любовницей, которую, оказывается, звали Алевтина. Впрочем, та появлялась гораздо реже и надолго не задерживалась.
— Может, ускорим события? — спросила Аня, когда встреча жены и любовницы в очередной раз не случилась.
— Не надо. Так даже интереснее… А вмешаться мы всегда успеем. Всё равно «биопатеру» хана в плане семьи, — усмехнулась Алина.
— Коварная ты женщина…
— Есть немного…
Девушки захихикали, понимающе глядя друг на друга.
И всё-таки они встретились.
Алина, собиравшаяся отключить закончившуюся капельницу, сама смогла наблюдать эту шикарную — в духе настоящей мелодрамы! — картину.
Алевтина и пацан синхронно гладили улыбающегося Петра Серафимовича по руке и причитали: «Любимый Петечка, любимый папочка», когда в палату вошли Алла Николаевна и Яна.
За то, чтобы ещё раз увидеть выражение лица «биопатера» и его жены с дочерью, Алина готова была повторно прожить своё несчастливое детство.
Это было… бесценно!
Любовница не сразу сообразила, что происходит, некоторое время в изумлении переводила взгляд с любовника на вошедших женщин (ни разу не видела их, что ли?), а потом пару минут только наблюдала за перепалкой супругов.
— Аллочка, это не то, что ты подумала… — лепетал Пётр Серафимович, отдёрнув руку, которую гладили любовница и сын.
— Да неужели? — с презрением сказала Алла Николаевна.
— Папа!!! — воскликнула Яна. — Как ты мог?!
«Красота!» — подумала удовлетворённо Алина, делая вид, что всё ещё возится с капельницей.
— Петечка, а что происходит?.. — наконец обрела голос Алевтина.
«Петечка» буквально взвыл — а что ему оставалось?
Подробности этих разборок Алине, к сожалению, лицезреть не удалось. Алла Николаевна сухо попросила её выйти, если она закончила.
Через пару минут из палаты выскочила Алевтина с пылающим лицом, таща за собой за руку хныкающего пацана. Молча пролетела мимо медсестёр, и скрылась за поворотом.
Алла Николаевна с каменным лицом и Яна с мокрыми глазами спокойно, даже как-то торжественно покинули палату спустя минут пятнадцать. Окружающих они тоже даже взглядом не удостоили.
И ни одна из женщин больше в больнице не появилась…
Пётр Серафимович лежал на больничной койке чернее тучи.
Даже Михаил Андреевич не выдержал: «Что же вы, батенька, так распускаетесь? Вам никак нельзя сейчас этого делать. Побольше оптимизма — он просто необходим для скорейшего выздоровления!»
В ответ пациент только хмуро на него взглянул. Деньги у него были, и сиделки находились с ним круглосуточно, он был также ухожен и окружён заботой… Но без родных.
— Что, папуля, бросили тебя все? — насмешливо спросила Алина спустя две недели после того скандала. — Видать, не такой уж ты и замечательный.
— А почему вы мне тыкаете?.. Постойте! «Папуля»? — удивлённо уставился на неё Пётр Серафимович.
— Ну да. Ты — мой биологический отец. Не узнаёшь? Хотя, о чём это я… у тебя таких незаконнорождённых вагон и маленькая тележка…
— Ты — дочь Танечки, — вдруг уверенно сказал «биопатер». — Ты очень на неё похожа, я это давно заметил, только не верил, что такое возможно… Как мама?
— Мама?! — Алина обожгла его взглядом. — Её нет давно. Умерла. Из-за тебя…
— Дочь…
— Не смей меня так называть! Из-за тебя я росла без отца, в бедности и с пьющей матерью! Из-за тебя я вообще осталась одна!
— Тише−тише… — Пётр Серафимович смотрел на неё испуганно. — Прости, Алиночка…
— Да пошёл ты!
Она выскочила из палаты, задыхаясь от злости.
Господи, лишь бы никто не услышал, что она там устроила! Ещё без работы останется.
А всё из-за этого… Снова из-за него!
В сестринской она разрыдалась, перепугав Аню. Та её еле успокоила.
— А знаешь, что самое страшное? — глухим от слёз голосом спросила Алина у подруги.
Аня отрицательно покачала головой.
— Мне его жалко. Вот реально жалко. Ему сейчас помощь требуется, поддержка перед второй операцией, массажи там всякие, да и просто стакан с чаем подать, а он… один, — объяснила Алина.
— Да ладно! У него бабла немеряно, наймёт себе сиделок, будет в шоколаде.
— Ты не понимаешь…
Аня понимала, но не знала, как себя вести, чтобы не обидеть подругу. Ведь только недавно та прямо чернела от ненависти к «биопатеру», а теперь что?..
А теперь Пётр Серафимович, как только Алина появлялась у него в палате, пытался с ней заговорить.
Сначала она презрительно молчала в ответ на его «немедицинские» вопросы, но как-то незаметно для себя постепенно стала отвечать.
Оказалось, отец (ладно, пусть будет отец!) довольно приятный собеседник, умеет к себе расположить. Недаром столько женщин вокруг него!
Вторая операция прошла успешно, и вскоре Петра Серафимовича должны были выписывать.
Куда? Алина спрашивать не стала, а сам он об этом не заговаривал. Коснулся этой темы лишь однажды, когда в его палате провёл долгое время серьёзный мужчина в дорогом костюме.
«Адвокат», — шепнула ей Аня.
— Зачем он приходил? — спокойно поинтересовалась у отца Алина.
— Чтобы сообщить мне, что теперь я гол как сокол, — грустно усмехнулся Пётр Серафимович.
— В каком смысле?
— Во всех. Алла подала на развод. Делить нам с ней, собственно, и нечего — почти всё записано на неё и Яну.
Но она требует, чтобы я отказался и от остального. В качестве моральной компенсации.
Договорились, что мне останется всё же моя добрачная «однушка» и немного денег на жизнь.
Хотя какая у меня теперь жизнь… — отец отвернулся и смахнул слёзы, прячась от Алины.
Она молча вышла из палаты.
— Надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, — протянула Аня, которой тем же вечером Алина изложила свой план.
— Знаю, — твёрдо ответила она.
— Ладно, я помогу, чем смогу, — вздохнула подруга.
Некоторое время девушки посидели, обнявшись, а потом разошлись по домам.
Завтра предстоял тяжёлый день. Нужно было подготовить квартиру Алины для переезда в неё пока ещё больного человека… Её отца.
Как полезно иногда оказаться в нужное время в нужном месте