— Шура! Шурка! Стой! Не ходите домой! — окликнула соседка молодую женщину у подъезда.
— Что случилось, баб Валь? — поинтересовалась Александра и крепче сжала ручонку трехлетнего сынишки. Ее сердце екнуло в груди, предчувствуя недоброе.
— Там в вашей квартире двое… — зашептала Валентина Ивановна. — Давай в сторону отойдем. Я когда шум услышала на площадке, посмотрела в глазок, а там эти в замке ковыряются. Как пить дать, бандюки.
Саша вздохнула. Она догадалась, что за люди сейчас орудуют в их квартире — дружки мужа. Наверняка, он не сдержал данного слова завязать с азартными играми и опять проигрался.
Платить по долгам муженька ей уже раз приходилось. Тогда она продала дачу, доставшуюся ей в наследство от родителей.
Николай на коленях просил супругу выручить его и божился, что никогда больше не возьмет в руки карты. Шура простила и поверила. И вот кредиторы снова нагрянули.
Теперь в голове Александры словно пазл сложился — поняла, почему муж накануне укатил в непредвиденную командировку, собирался в спешке и толком не объяснил куда и зачем он едет.
— Не надо милиции, баб Валь! Вы присмотрите за Антошкой, а я сама разберусь. На детскую площадку отведите его. Я быстро.
— Шура, да ты что?
— Потом, баб Валь! Прошу, сделайте, как я попросила. Я все объясню потом.
В полумраке под стук колес Александра приходила в себя, понимая, что обошлась малыми потерями. Ведь они могли с сыном пострадать. И даже лишиться жизни.
Квартиру пришлось отдать за долги благоверного, который так и не удосужился позвонить или объявиться за прошедшую неделю. Когда им пришлось со своим скромным скарбом перебраться к соседке, чтобы решить, как, а главное, где теперь жить.
В городе Саша побоялась оставаться. После выкрутасов Николая — однозначно развод. Ведь в следующий раз на кону могут оказаться их с сыном жизни. Да и откупаться уже нечем. Все что было отобрали.
За помощью Александра хотела обратиться к единственному оставшемуся на этом свете родному человеку — двоюродной тетушке, проживающей в далекой деревеньке. С Таисией Павловной они лет пятнадцать не виделись и не общались.
Первая и последняя встреча их была на похоронах родителей Саши. Тогда-то и состоялось их знакомство. Так Саша знала Таисию только заочно. Знала, что она в хороших отношениях с мамой, и они часто созваниваются.
Родственница за поминальным столом предлагала свою помощь. Дала свой адрес и номер телефона на всякий пожарный. Похоже время пришло.
Несмотря на то, что телефон Таисии Павловны не отвечал, Шура рискнула поехать к ней без предупреждения — все же родня не выгонит.
Практически на последние деньги Саша купила билеты. Билеты в один конец. Спасибо бабе Вале, которая предусмотрительно собрала им паек в дорогу и, провожая на железнодорожный вокзал, настойчиво сунула в карман Сашиного платья несколько купюр, мол, бери — не отказывайся, как разбогатеешь — отдашь.
Ранним утром Александра сошла с сынишкой с поезда, но не увидела перрона, да и вокзала не было. Сердце снова сжалось от неизвестности. Благо они были не единственными, кто покинул поезд. И было у кого расспросить про дорогу в деревню.
Минут через сорок, Саша с ребенком стояла у ворот дома Таисии Павловны. А еще через пять — узнала, что теперь жилье принадлежит другому человеку. К её сожалению, тетушка давно продала дом и уехала к детям. А новым хозяином оказался мужчина лет семидесяти.
Александра, крепко прижимая к себе сыночка, разрыдалась в голос — надежда на приют и спасение рухнули в один момент.
— Девочка, ты чего? — опешил Игнат Васильевич, и распахнул калитку, которую уже почти закрыл.
Шура не сразу успокоилась, чтобы рассказать свое горе.
— Ну будет тебе… Я же не изверг и на своем веку много чего повидал. Правильно, что из города уехала. Раз уж такое дело, можешь пожить у меня.
Я все равно в таких хоромах один. Да и мне веселее. Помощники по хозяйству мне не помешали бы.
Родственников-то у меня не осталось, почти никого… — сказал Игнат Васильевич и замолчал, задумавшись о своем.
Это потом Саша от местных узнала, что сын Игната Васильевича сгинул где-то на вольных поселениях, а жена его не смогла пережить этого горя. И лет тридцать как мужчина один-одинешенек.
Говорили, что где-то у него внучка в городе, но как только сына посадили, невестка оборвала все контакты, так что Васильевич, можно сказать, не соврал, когда сказал, что нет у него никого.
На работу Шурочка пристроилась в детский сад. Не любила она о себе распространяться. Всё равно же правда чужими домыслами обрастёт, и чем больше скажешь, тем больше напридумывают и приукрасят, наизнанку всё вывернут.
Денег лишних не было, но никогда они с Антошкой не голодали. Да и Игнат Васильевич старался мальчонку баловать, внуком звал, а он его — дедушкой.
Гостинцев с пенсии покупал, на зимние сапоги и куртку денег добавил, видел, что Шуре одной не по силам.
И вот, казалось, устроилось у Александры все наилучшим образом. На весну и лето планы с Васильевичем строили — огород расширить, курочек завести, но видимо не судьба. Ушел дедушка Игнат во сне, тихо и легко. Может и предчувствовал старик свою кончину, потому что после похорон Шура нашла в комоде завещание. Дом ей достался.
Руки у Саши опускались. Ради сына держалась. Как могла сама по хозяйству управлялась, каждую копеечку считала.
Без мужской руки нелегко в деревне жить. Обратилась она как-то к местному забулдыге за помощью, а больше не к кому. Не каждая своего мужика к одинокой бабе на подмогу пустить. А Шурку Бог внешностью не обидел.
— А чего бы не помочь?! Я свободен. Вот завтра приду, жди хозяюшка.
Хоть и был Василий на пьяном глазу, но обещание сдержал. И на следующий день ковырялся во дворе у женщины.
— Шур, дай на чекушку за работу. Сама видишь, старался очень. А завтра доделаю.
— Знаешь, что Вася, горькую не употребляю, ни разу в жизни не пробовала и тебе не советую. И расплачиваться алкоголем не собираюсь.
Денег дам, как работу всю сделаешь. Золотые руки у тебя, а дурная голова покоя не даёт. Не стыдно тебе пить, Василий?
Всё при тебе: здоровый, полноценный, а жизнь свою по ветру пустил. Совесть совсем пропил, посмотри как инвалиды за жизнь цепляются, стараются, а ты Васька… Тьфу!
А знаешь, сейчас я с тобой рассчитаюсь и не приходи больше! Ну тебя с твоей помощью. — психанула хозяйка и в дом за деньгами ушла.
Василий приуныл. Как мальчишку его отчитала, да так стыдно ему стало, ведь он всегда рукастый был, и чего он взялся пить? Нинка-то — его бывшая всегда пилила, а потом само собой получилось.
— Вот, — протянула купюру Александра помощничку, — в расчёте. Больше не приходи, а то ещё с тобой сплетен не оберёшься. Скажут, что я тебя спаиваю.
Угнулся Васька и домой побрёл. А на следующий день как стёклышко к Саше заявился. Она в окно выглянула, а он во дворе хлопочет.
С тех пор стал Василий частым гостем у Шуры. Василию приглянулась женщина, и каждый раз находил причину заглянуть: то кран заменить, то тяпку наточить, то Антошку на рыбалку с собой взять…
Прикипел всей душой Василий к ним. Жизни без них своей не представлял больше. Да и Александра постепенно оттаяла. Заявление в загс они подали. Совет им да любовь!
Застукала мужа