— Вы с отцом уже старые, а я молодой! И у меня четверо детей!
Между прочим, твоих внуков! И им еще жить и жить! Так что, квартирку переписывай и не строй из себя!
— Давай, мама! Радуй сына! – с улыбкой сказал Костя.
— И чем мне тебя порадовать, сынок? – спросила Анна Сергеевна удивленно.
— Как это чем? Давай, дари мне квартиру, что тебе тетя Лена оставила! – улыбка Кости стала шире.
— Не поняла, — растерялась женщина. – Что значит, дари?
— То и значит! – недовольно произнес Костя. – Пошли к нотариусу, будешь на меня дарственную писать!
— Костя, а не тебе не кажется это слишком?
— А что не так? – возмутился Костя. – Тетя Лена тебе квартиру оставила в наследство! А я у тебя единственный сын!
Ну? Логично же, чтобы ты эту квартиру мне отдала!
— Нет, — мотнула головой Анна Сергеевна. – Ничего тут логичного я не вижу!
А если бы моя сестра хотела тебе свою квартиру оставить, она тебе бы ее и оставила!
— Мама, ты же знаешь, что она последний год из-за болезни не в себе была!
Ну, не подумала, наверное! – Костя снова улыбнулся. – Давай исправляй оплошность сестры!
— Я склонна полагать, что моя сестра понимала, что делает, — заметила Анна Сергеевна и замолчала.
Костя пристально посмотрел на мать, нахмурился:
— И что ты этим хочешь сказать?
— Моя сестра дала мне возможность съехать из моего барака, только и всего, — тихо ответила Анна Сергеевна. – А может быть, это ее благодарность, что я заботилась о ней.
Костя хмурился все больше.
— Мама, вот только не надо меня сейчас стыдить, что я за тетей Леной не ухаживал!
Сама прекрасно знаешь, что мне вообще не до того было! Да и отношения у нас последнее время были не очень…
— Однако ты ее квартиру требуешь! – заметила Анна Сергеевна.
— Я ж не у нее, а у тебя! – Костя усмехнулся. – Ты ж моя мама! Как ты мне отказать-то можешь?
— А ты про последнюю волю покойного слышал? – поинтересовалась Анна Сергеевна.
— Мама, не говори глупостей! – воскликнул Костя. – Какая разница покойной, кому достанется ее квартира? А мне очень нужна квартира!
— Не тебе одному! – ответила Анна Сергеевна, повысив голос. – Нам с отцом тоже квартира не повредит! Сколько мы можем жить в этом несчастном бараке?
— Ой, сколько вам осталось? – скривился Костя.
— Костя, ты сам-то понимаешь, что ты говоришь? – возмутилась Анна Сергеевна.
— Ничего страшного я не сказал. Вы с отцом уже старые, а я молодой! И у меня четверо детей!
Между прочим, твоих внуков! И им еще жить и жить! Так что, квартирку переписывай и не строй из себя!
— Да-а, — протянула Анна Сергеевна. – Любимый ты мой сыночек! В том-то и проблема!
— Не вижу ни единой проблемы! И если ты не в курсе, то родители должны помогать своим детям!
Говорят, что учиться надо на чужих ошибках, а впрок идут только свои.
Сестры Аня и Лена, хоть и были родными, особой близости с детства не чувствовали. Как ни старались родители их подружить, толку от этого не было.
Разница в возрасте сказывалась. Пять лет в детстве – это много. И хоть Аню не заставляли присматривать за Леной, родственной любви так и не возникло. Говоря языком взрослых, они просто соседствовали.
И только попробовав взрослой жизни на вкус, сестры начали сближаться.
— А в детстве ты со мной даже не разговаривала! – усмехалась Лена.
— Не о чем с тобой было разговаривать! – отвечала с улыбкой Аня.
— Зато сейчас…
Да, это самое «сейчас» совпало с восемнадцатилетием Лены. Она решила, что пора присматривать хорошего мальчика для отношений, а Аня вопросами отношений не интересовалась из принципа, пока институт не окончит.
Вот и вышло, что обе сестры на поиски счастья вышли одновременно.
Обсуждать парней и мужчин было весело и интересно, а рассказывать о своих победах – забавно. Да и порыдать над неудачами было всласть.
Однако именно Лена уберегла старшую сестру от самой большой ошибки в жизни.
— Анечка, заклинаю тебя, ни за что аборт не делай! Я вот сделала, а теперь у меня шанс стать матерью равен нулю! – рыдала Лена на груди у сестры. – Но я не могла оставить ребенка от него! Это же уж.асный человек!
— Но ты же говорила, что он нормальный, — произнесла Аня.
— Нет! Он только и ждал, чтобы я забеременела! А потом хотел меня под замок посадить! Я вырвалась и сразу на аборт!
Мне врачи сказали, что у меня по конституции организма ущербность какая-то! А мы же сестры! Если и у тебя такое…
Аня взяла выписку сестры и побежала на обследование. А ей, мало того, что подтвердили, что аборт делать нельзя, так еще и обрадовали, что Аня сама беременна.
Аня расстроилась.
Мужчина, с которым Аня встречалась, был настолько далек от идеала, что она собиралась рвать эти отношения в самом ближайшем будущем.
У него был только один плюс, он шикарно пел под гитару, чем пленял девушек. Но в отношениях был невыносим.
Он требовал обожания и восхищения, при этом сам, кроме, как играть на гитаре, ничего не мог и не умел. И не хотел уметь.
Аня один раз съездила с ним на дачу друзей и увидела, насколько ее Ромка-гитарист ник.чем.ный человек.
Беременность от него — была худшей новостью.
— Аня, не надо! – умоляла ее сестра. – Ты обязана родить! Ромку и послать можно, а с ребенком я тебе помогать буду!
Бросать Рому Аня побоялась. Нет, сестре она поверила, но лишь отчасти.
«Рано или поздно Лена встретит мужчину, который примет ее бездетность. А может, у него будет свой ребенок, а может, они возьмут ребенка из детдома.
И тогда мне одной придется!» — эти мысли пролетели единым мигом в сознании Ани.
А Роме о беременности и о том, что аборт делать не будет, она сообщила, когда была у него в гостях и при его родителях.
— Готовим свадьбу, — сказал будущий свекр.
— Все, сынок! – сказала будущая свекровь. – Убирай гитару в чехол и берись за голову! Надо учиться семью содержать!
Рома был категорически недоволен изменением статуса, но против воли родителей пойти не мог. Пока суть, да дело, он очень рассчитывал присесть им на карман, пока не устроится работать.
Аня как в воду глядела. Лена встретила мужчину, который поставил себе цель вылечить Лену от бесплодия, чтобы она родила ему ребенка.
Он возил ее по клиникам, врачам и центрам, а помогать сестре, как бы того Лена ни хотела, просто физически не могла. Аня справлялась сама и с мужем и сыном.
Именно справлялась, потому что это, нормальной жизнью назвать было нельзя.
Пока Рома не устроился подсобником на станкостроительный завод, было очень тяжело.
Но к очень скромной зарплате им, как молодой семье, завод выделил однокомнатную квартиру в доме барачного типа. А на другое жилье им рассчитывать не приходилось.
А когда Аня вышла из декрета, можно было немного вздохнуть. Ее грошики, да мужа, так и родители с обеих сторон подкидывали. Тем и жили.
А жили, не так, чтобы замечательно. Рома периодически упрекал Аню, что та его в ЗАГС по залету затащила.
Аня просила и требовала хоть немного ей помогать с сыном и по дому. Тут не о любви даже речь шла, а скорее о сожительстве.
Но разводиться никто не хотел.
Рома понимал, что сам с бытом не справится. А если еще алименты платить со своей небольшой зарплаты, то вряд ли проживет. Он-то не умел готовить «кашу из топора».
Аня тоже не желала освобождения. Квартиру дали, как оказалось, не семье, а именно Роме. И он, как собственник, мог их выселить. А идти Ане было некуда.
Квартира, где жили ее родители, была муниципальной. То есть, выписаться они с Леной выписались, а обратно, уже никак.
А чтобы ее приватизировать, даже мечтать не стоило. Ни таких денег, ни кредитов на такие суммы…
Аня смирилась, что для благополучия сына, ей нужно жить так, как живется.
Костя стал для нее светом в окошке, путеводной звездой, надеждой и опорой, счастьем всей ее жизни. Она не жалела себя, чтобы радовать и баловать сына.
Десять лет Косте исполнилось, когда появилась Лена с печальной новостью.
— Разводимся мы. Все надежды на мое выздоровление рухнули. Сама я не выношу и не рожу.
— Леночка, но есть же альтернативы! Не в каменном же веке живем! – говорила Аня.
— На суррогатную мать не согласна я, — сказала Лена, — а на ребенка из детдома не согласен он.
Мы с ним это триста раз обговаривали, а тебе я просто сообщаю.
— А как жить дальше будешь? – спросила Аня.
— Ну, мне муж оставляет нашу с ним квартиру. Он мог, конечно, ее поделить, но не стал.
Сказал, что с ней связаны самые мрачные годы его жизни, и он не хочет прошлое тянуть с собой в будущее!
Поэтому хоть жилье у меня есть. А зарплаты мне на жизнь хватит.
— Ну, и то хорошо, — согласилась Аня.
— Вот у меня племянник растет! – Лена вымученно улыбнулась. – Буду ему подарки покупать! Я же когда-то обещала, что буду помогать!
Аня всегда себе во всем отказывала, чтобы баловать Костю. Лена тоже не скупилась для племянника. А Костя принимал это, как должное.
Как маленьким он знал только слово «Дай!», так и став взрослым, не забывал это волшебное слово. А мать с теткой старались, из кожи вон лезли, только бы их мальчик был доволен.
А мальчик в двадцать пять женился. И хоть уже сам работал, не забывал выпрашивать у матери и тети на что-то нужное, важное или желанное.
Так он еще за счет своих родных жене подарки делал. И далеко не самые скромные.
Жена его Наташа, забрав Костю в свою квартиру, принялась рожать ему детей. Вот как ушла в декрет в двадцать два года, так в нем и пребывала десять лет.
Четверых детей родила. А чтобы продолжать сидеть дома и получать деньги от государства, планировала и пятого родить.
Костя же, становясь в очередной раз отцом, все чаще захаживал к матери или к тетке, чтобы пожаловаться на сложное финансовое положение и потребовать это положение улучшить.
Аня постоянно выворачивала кошелек и карманы, а Лена, когда Костя в третий раз отцом стал, сделать этого не смогла.
— Костичек, миленький мой! Нет у меня денег!
— Это как? – не верил племянник.
— А вот так! Болезнь у меня нехорошая! А лечение очень дорогое!
— Медицина у нас бесплатная, а за деньги – там только шарлатаны! – возмутился Костя.
— Я кредит взяла большой, чтобы сразу оплатить, — оправдывалась тетя Лена. – Сейчас с пенсии выплачивать буду!
И знаешь, Костя, мне моя жизнь дороже, чем твои финансовые трудности! А ты мальчик уже большой мог бы и сам зарабатывать!
Костя разругался с тетей Леной окончательно. Однако на тот момент Аня причины не знала.
Потом, когда Лены не стало, она письмо нашла, в котором Лена все подробно описала.
А еще добавила, что квартиру после ее с..мерти она сестре оставляет, чтобы та хоть на старости лет нормально пожила, а не в бараке!
Аня с мужем так и не смогли скопить на какое-нибудь жилье, потому что все деньги Костя вытягивал.
И сама же понимала, что разбаловала сына дальше некуда, но язык не поворачивался отказать.
С..мерть сестры отрезвила Аню.
— Да, сын! Любимый сын! Но он уже взрослый! И детей четверо! Должен уже сам!
Поэтому, когда стало известно, кому тетя Лена оставила квартиру, Костя сразу же приехал к матери и потребовал квартиру отписать ему.
— Костя, а вот у тебя четверо детей! – сказала Анна Сергеевна. – Чем ты им можешь помочь?
Живешь ты в квартире жены, которая только рожать и умеет!
Сам ты работаешь, как и твой отец, разнорабочим. Хотя мы с Леной когда-то тебе институт оплачивали, чтобы ты мог экономистом работать!
Но ты не захотел, потому что там думать надо!
А сейчас ты только просить и требовать умеешь! Всю жизнь просидел на женских шеях!
Может, имеет смысл взяться за ум?
— Мать, я не понял, — нахмурился Костя. – Ты что, хочешь больше внуков не видеть? Так я тебе это устрою! Ни к тебе не привезу, ни к себе не пущу!
— У.грозы пошли! – Анна Сергеевна кивнула. – Сын у.грожает матери! Слишком сильно я тебя любила! А ты этим пользовался! Ну, больше не будешь!
— То есть, ты отказываешь помочь своему ребенку, да? Свой родительский долг в унитаз сливаешь? П
рекрасная у меня мать! – с ненавистью в голосе произнес Костя.
— Костя, я нормальная мать! – ответила Анна Сергеевна. – А если ты про родительский долг заговорил, так я его выплатила сполна!
Родители своим детям должны до восемнадцати лет! А дальше дети должны уже сами себе! И немного родителям! Так правильно!
— И что, ты теперь на алименты подашь, чтобы я вас с отцом содержал? – фыркнул Костя.
— От тебя, в качестве сыновнего долга, я прошу только об одном, оставь нас с отцом в покое! И живи уже как-нибудь сам!
Квартиру Костя, конечно же, получил. Правда, только через пятнадцать лет. Но пожить ему там не довелось. Его собственные дети отобрали у него эту квартиру.
А еще провернули что-то, и выгнали на законных основаниях из квартиры матери.
Многие удивились, когда пятидесятилетний мужик с одной сумкой вещей вселялся в заводское общежитие. Оттуда, как правило, все стартовали, а Костя – финишировал…
– Ты меня опозорить перед родней хочешь? – возмутилась мать