— Мамочка, он ко мне приставал! – рыдала хорошенькая Алиска.
— Как приставал? – допрашивала дочь расстроенная Галина Викторовна. – Он тебя трогал?
— Да, мамочка! – еще громче заплакала девочка. – Вот здесь и здесь!
— Ну, что, — сказал Трофимыч, кивая на тележку, — как говорил Адам Козлевич: Такси свободен – прошу садиться! Запрыгивай, моя козочка и покатим!
— И за что вот мне это все? – грустно вздохнула баба Капа.
— А за твои косяки в молодости!
— Ты-то откуда знаешь про моя косяки в молодости? — усмехнулась Капитолина Дмитриевна. – Мы же с тобой познакомились, когда мне было около пятидесяти!
— А у каждой красивой женщины обязательно есть косяки молодости! – безапелляционно изрек сосед.
«Каков мер.за вец!» — подумала баба Капа словами из одного известного фильма, и они пошли к причалу.
На отдых на этот раз приехали трое: супружеская пара с дочкой – симпатичной девочкой пятнадцати лет.
Оказалось, что это – молодожены, приехавшие в свадебное путешествие! А любящая мамочка, сочетавшаяся вторым браком, конечно же, захватила с собой дочурку, у которой были каникулы.
— Везет тебе, Капуленция, на молодоженов: это же – не первые! – изрек Трофимыч. – И помнится, там были какие-то терки!
— У нас с тобой – везде терки! Даже друг с другом: в хате всяко бывает!
— Согласен! Но новый брак одного из родителей, вряд ли, понравится подростку. Думаю, что тут жизнь припасла нам снова какую-то бяку, — заявил дед Сергей.
— Смотри, накаркаешь еще, ворон воронОвич!
— Я не каркаю, а предупреждаю: предупрежден, значит, вооружен! И теперь ты полностью вооружена!
Но терок, неожиданно, не оказалось!
— Ошибся ты, Нострадамус в своих предсказаниях! – сказала Капитолина Дмитриевна Трофимычу: они шли по набережной «впроходку».
— Почему это? Это же — еще не вечер, еще не вечер — в запасе время есть у нас с тобой! — пропел сосед известную строчку из песни.
На них стали оборачиваться, и бабуля привычно пихнула кавалера локтем в бок. И, с осуждением, сказала:
— Да видно же, что у них все в порядке!
— Так тогда тоже было сначала все в порядке! А помнишь, что потом получилось-то?
— Как не помнить! И, кажется, тогда мы помочь никому не смогли!
— Да – никому из троих: печалька, однако!
— Как думаешь, здесь др.ака будет?
— Не исключЁно! – произнес Трофимыч, намеренно коверкая, для пущей важности, слово.
Одним днем баба Капа пошла навестить двоюродную сестру, жившую в этом же поселке, и они прекрасно провели время.
Постояльцы расползлись, кто куда.
Перед обедом нагруженная гостинцами — домашняя курица и кусок окорока — Капитолина Дмитриевна в хорошем настроении вернулась домой.
И неожиданно попала в самый эпицентр вз.рыва: стр.асти бушевали, как всегда, в прихожей.
Действующими лицами и исполнителями оказались мама и дочь – муж и папа отсутствовал.
— Мамочка, он ко мне приставал! – рыдала хорошенькая Алиска.
— Как приставал? – допрашивала дочь расстроенная Галина Викторовна. – Он тебя трогал?
— Да, мамочка! – еще громче заплакала девочка. – Вот здесь и здесь!
И показала на два места в девичьем организме, которые интересуют противоположный пол больше всего: гру.дь и то, что гораздо ниже.
Баба Капа прошла мимо жиличек в кухню и наблюдала за происходящим уже оттуда.
— А еще сказал, что я ему очень нравлюсь! Точнее, что он меня сразу полюбил, как только увидел!
И только поэтому ему пришлось на тебе жениться!
Я понимаю, что тебе это неприятно, но я же не виновата, мамочка, честное слово! – захлебывалась слезами Алиска.
— Ну, что ты, милая моя девочка, я же тебя совершенно ни в чем не виню! – негромко повторяла совершенно потерявшаяся от всего этого безобразия мама.
— А еще он сказал, — Алиса все добавляла и добавляла уж.асных подробностей, — что хочет, чтобы я стала его Ло.литой! Представляешь, мамочка?
Есть два вида матерей: те, кто безоговорочно верят своим детям. И те, которые категорически не верят своим детям.
Галина Викторовна относилась к первому виду. Да и врать дочь не могла по определению: ведь мама Галя воспитывала девочку, как надо.
— Но ты не думай, мамочка, он мне совершенно не нравится: старый и против.ный! К тому же, он — твой муж, — продолжала рыдать девочка.
— Боже мой, какой уж.ас! – тихо произнесла мама. – Как же стыдно-то… Ну за что мне это, спрашивается?
— Прогони его, мамочка! – всхлипнула девочка.
— Конечно, милая — обязательно прогоню! – пообещала расстроенная Галина Викторовна. – А где он сейчас?
— Не знаю! Я закричала, и он ушел!
И мама прогнала второго мужа. А перед этом была без.образная сцена. Да, опять, почему-то, в прихожей…
И Капитолина Дмитриевна, варившая суп из курицы, опять удостоилась счастья все это лицезреть.
— Как я мог к ней приставать, если меня все это время дома не было? – кричал Владимир Михайлович. – Галя, ты же – кандидат наук, умная тетка, включи же на минуточку мозги!
— Я тебе не верю! – как дятел, повторяла обезумевшая от горя женщина: ее тщательно выстроенный счастливый мирок в одночасье рухнул.
— Но почему, почему? – пытался достучаться до жены расстроенный дядька. – Я же одну тебя люблю! Зачем мне твоя дочь?
— Она гораздо моложе! – выдвинула женщина, на ее взгляд, весомый аргумент.
— И что? Причем здесь это? Сколько раз тебе повторят, что никто, кроме тебя, мне не нужен!
— Получается, что Алиска врет?
— Получается, что так!
— Но зачем? Зачем девочке так изощренно врать?
— Наверное, чтобы вся твоя материнская любовь опять досталась ей, ни иначе! Девчонка просто не хочет тебя делить с кем-то еще, разве непонятно?
И почему бы сейчас не спросить ее саму, приставал я к ней в действительности или нет? Где она, эта совращенная мной несчастная пастушка? Зови ее сюда! – заорал папа Вова.
— А она не придет!
— Почему? Рыльце — в пушку?
— В каком пушку? Просто она тебя боится и не хочет никаких очных ставок!
— И это тебя ни коим образом не настораживает, мамочка?
— Я верю своей дочери! – жестко произнесла Галина Викторовна.
— А мне? Получается, что мне ты не веришь?
— Извини, но, наверное, так! Я тебя еще слишком мало знаю!
— Судя по всему, свою дочь ты не знаешь совершенно! – припечатал мужчина. – Я так понимаю, что теперь между нами все кончено?
— Ты правильно понимаешь – я не могу тебя за все это простить!
— Да не за что меня прощать, Галя! Не за что, разуй же глаза! Но раз так, я, конечно, уйду.
— Да, тебе лучше уйти: это будет самым разумным решением!
— Ну, да! Я думаю, что твоя доча могла бы меня и в милицию сдать, судя по всему.
Поэтому благодарю, что вы этого, почему-то, не сделали, и поздравляю тебе, Галя: у тебя — очень способная девочка!
Молодожен быстро собрал вещи и ушел в неизвестном направлении.
Затаившаяся на кухне баба Капа с уж.асом прислушивалась к происходящему: а Трофимыч-то оказался прав! Вот тебе и фокус-покус-филиппокус!
Действительно, как говорила ее тетя, не спишь, да выспишь!
Услышанным нужно было срочно поделиться. Естественно, с верным другом и соседом.
— Да ты что? – удивился Трофимыч. – Прямо приставал?
— А надо было приставать криво, что ли? – разозлилась бабуля. – Ты, как пятилетний, честное слово!
— Да что-то не вяжется! – засомневался дед Серега. – Ну не тянет мужик на п…ла и изв…нца!
Отставной военный, приличный человек…
— Так они все – очень обаятельные и харизматичные! Разве ты не знаешь? И Чи.ка..тило всем улыбался!
— А где все это происходило? На улице или в доме?
— По-моему, в доме. Ну не во дворе же…
— А ты в это время где была?
— В гостях у сестры!
— А маманя еённая?
— На экскурсию, вроде, какую-то ездила.
— Да, ситуация, — почесал затылок сосед. — Даже не знаю, что и сказать! Слушай, Капля, а ты камеры демонтировала или как?
— Фу, ты, черт: я и забыла совсем! Действительно, есть же камеры! Пойдем, поглядим!
И они пошли смотреть очередное интересное кино.
— Вот …янь, сказала после просмотра баба Капа. – Разрушила одним мизинцем мамашке жизнь и даже не поморщилась!
Ну, что делать будем?
Никакого приставания за все время не было: Алиска лежала на кровати и пялилась в телефон вплоть до прихода матери.
— Я не знаю! Нет, сказать, наверное, им надо! Маме, чтобы не питала иллюзий относительно доченьки.
А этой … — чтобы знала свое место.
И тут в кухню вошла бледная Галина Викторовна:
— Вы все слышали баба Капа?
— Слышала – вы же так кричали!
— Как же мне плохо-то, баба Капа, если бы Вы знали! Вот так полюбишь человека, а он …
— А что он? – спросила Капитолина Дмитриевна.
— Ну как что? Вы же слышали? И как после этого верить людям?
— Я слышала только Ваше негодование и рассказ девочки! И интерпретацию происходящего мужем: он, вроде, этого не делал!
— Как это – не делал? – неподдельно удивилась Галина. — А что он может сказать в свое оправдание?
После его ухода я расспросила Алиску, и она рассказала мне новые уж..асающие подробности!
— А где все это происходило-то?
— Да в ее комнате на втором этаже!
— А когда?
— В мое отсутствие – когда я была на экскурсии!
Друзья переглянулись.
— А на кино взглянуть не желаете? – спросил Трофимыч.
— Какое кино? — удивилась мама Галя.
— Интересное! Вам понравится! – пообещал сосед. — Только доченьку свою пригласите: надеюсь, бедная девочка уже успокоилась после такого потрясения!
И они вчетвером стали смотреть кино, после которого Галина Викторовне стало реально плохо – у нее поднялось давление.
И пришлось бабе Капе оказывать ей помощь и давать лекарство.
Когда маму немного отпустило, она произнесла, глядя на дочь, одно слово:
— Зачем?
И тогда хорошенькая Алиска закричала – громко, визгливо, срываясь на истерические нотки.
И из этого «плача Ярославны» стало ясно, что тут преследовалась одна-единственная цель – муж был прав: чтобы он ушел!
Потому что мамочка должна была принадлежать только ей…
И он ушел.
Оставшийся отпуск мама и дочь провели в разных комнатах, перекидываясь парой слов в минуты редких встреч.
На пляж практически никто не ходил, еду заказывали на дом и ели отдельно, чтобы не встречаться друг с другом.
— Больше всего мне в этой истории жалко мужа! – сказал баба Капа через пару дней после ухода Владимира Михайловича: они на кухне пили чай. – Пострадал мужик ни за что! Просто за понюшку табаку!
— Что же ты, Капуленция, не сообразила до его ухода, что у тебя везде камеры? – попенял подруге Трофимыч.
— Позабыла, расслабилась: голова-то – не дом советов!
— А телефона его у тебя нет? – поинтересовался дед Сергей.
— Есть — как не быть! Он же со мной договаривался об отдыхе!
— Ну, так что: будем звонить или писать?
— Давай звонить! Только ты с ним разговаривай – как мужчина с мужчиной! Но прошу, без своих шуточек!
И Сергей Трофимыч позвонил и объяснил ситуацию.
Но, к сожалению, Владимир Михайлович встретил новость равнодушно:
— Спасибо большое, конечно, но я ничего уже в своей жизни менять не буду!
Галя сделала свой выбор, да и какая у меня перспектива? Жить вместе с ее дочерью – этим …?
Нет, уж, увольте! А других вариантов нет!
Тем более, оказывается, Галина Викторовна ему тоже звонила! Да, сразу после кинофильма, и он ей ответил тем же.
— Ну, что, — сказал после разговора дедушка, — мы с тобой сделали, что могли. Ситуация – патовая!
— Да, — подтвердила слова друга умная баба Капа. — Это – как в задаче про волка, козу и капусту: куда ни кинь – везде клин.
И все время нужно думать, кого с кем можно оставить, чтобы не было беды!
— Правильно говорят: полностью потерянное поколение — поколение ЕГЭ и рекламы! Только собственный комфорт на уме!
Перешагнут через родителей и не поморщатся!
Спасибо еще, что не рас…ленила – ведь могла бы и бритвой полос..нуть! – сказал Трофимыч.
— И не говори, сосед! – поддержала его Капитолина Дмитриевна. – У самой – муж пьяница!
— Да, очень грустно! Может развеемся и прошвырнемся куда-нибудь? – предложил дед Серега.
— В клубе, вроде, новое кино крутят. Ну, что, ста.рая, признавайся – согласна стать моей Лоли.той? Хотя бы на время киносеанса!
На последнем ряду, естественно! Догадываешься, на каких местах и что я могу там с тобой сделать?
— Канешна, — улыбнулась баба Капа и добавила: — А ты тогда будешь моим Цекало! А после сеанса «вместе пойдем за пивОм»!
Это была строчка из песни давно распавшегося кабаре-дуэта «Академия»…
— Натюрлих! — произнес Трофимыч и подхватил разрумянившуюся соседку под руку.
Обязательно бросит жену