Светлана заметила перемены в муже в конце августа. Виктор стал молчаливым, часто сидел с телефоном и хмурился. По вечерам дымил на балконе одну за другой, а когда она спрашивала, что случилось, отмахивался: «Да так…».
Жили они в двухкомнатной квартире в Подмосковье уже четырнадцать лет. Познакомились, когда Светлане было сорок семь — она только развелась с первым мужем и растила сына Андрея.
Виктор был моложе на три года, работал мастером на заводе, тоже был разведён. У него был сын Павел, ровесник её Андрея.
Светлана работала онлайн-консультантом, помогала людям разбираться с документами для пенсий, пособий, льгот. Работа нервная, но оплачивалась неплохо, особенно к концу года, когда все спешили что-то оформить. Виктор недавно вышел на пенсию, иногда подрабатывал сантехником в частном секторе. Жили небогато, но без особых проблем.
Квартира досталась Светлане по наследству от родителей, когда ей было сорок. Тогда она только-только развелась и нуждалась в жилье.
Квартира стала спасением — не надо было снимать, платить огромные деньги за однушку где-то. Когда познакомилась с Виктором, он переехал к ней. И Светлана записала, понимая: квартира остаётся её, а муж — просто житель.
У Виктора был сын от первого брака — Павел, тридцать шесть лет, разнорабочий.
Светлана к нему привыкла за эти годы, даже полюбила по-своему. Павел был вежливым парнем, приезжал на праздники, дарил ей цветы, называл мамой Светой. Жил в Москве с женой Леной и двумя детьми — мальчиком восьми лет и девочкой пяти. Снимали двухкомнатную квартиру за сорок тысяч рублей в месяц, копили на собственное жильё.
Светланин сын Андрей семь лет назад уехал в Канаду. Там женился на местной девушке, работает программистом в крупной компании. Живут в пригороде Торонто, купили дом, планируют детей. Андрей редко приезжает. Но регулярно звонит матери, на праздники присылает деньги. «Мам, купи себе что-нибудь хорошее», — пишет он каждый раз.
Жизнь текла размеренно и спокойно, пока в их дом не пришла беда.
Беда случилась внезапно, как обычно и бывает.
Павел встретил каких-то людей, которые представились инвесторами и рассказали ему про сверхприбыльный IT-стартап. Нужны были партнёры с начальным капиталом. Идея была заманчивая — вложить деньги и через полгода получить прибыль в три-четыре раза больше.
Павел поверил. Он всегда был осторожным человеком, но тут что-то его зацепило. Может, усталость от съёмного жилья, может, желание наконец-то обеспечить семью собственной квартирой. Он продал машину, взял кредит в банке, взял сбережения. Дособрал полтора миллиона рублей и отдал «инвесторам».
А те исчезли. Растворились, как дым. Телефоны не отвечали, офис оказался фальшивым, документы — поддельными. Павел остался ни с чем. Хуже того — с долгами по кредиту и коллекторами, которые требовали возврата денег.
Жена Лена, узнав о происшедшем, устроила скандал. Кричала, что он последний деб…л, что загубил семью, что она не собирается расплачиваться за его глупость.
Подала на развод, забрала детей и уехала к матери в другой город. Павел остался один — без семьи, без квартиры, без денег, с кредитом, который нечем было платить.
— Кинули Пашку, — рассказывал Виктор, когда наконец решился поговорить с женой. — Два с половиной миллиона взяли и пропали, как их и не было.
— Господи, — вздохнула Светлана. — Бедный мальчик. Как же он поверил незнакомым людям?
— Да они не незнакомые были. Через общих знакомых познакомились. Документы показывали, лицензии. Всё как положено.
— И что теперь?
— А теперь он комнату снимает за двадцать тысяч в месяц. И то хозяйка грозится выгнать — говорит, что к ней постоянно коллекторы звонят, соседи жалуются.
— Нервы сдали, депрессия началась. Врач говорит, что нужно лечиться, но на лечение денег нет.
— Может, к психологу бесплатному сходит?
— Ходил. Говорит, не помогает. Нужен хороший специалист, а те дорого берут.
Светлана покачала головой. Павел всегда казался ей разумным, осторожным человеком. В детстве был тихим мальчиком, хорошо учился, в институт поступил сам. После выпуска быстро нашёл работу, женился на однокурснице. Всё делал правильно, по плану. И вот такая глупость.
— Может, к нам переедет временно? — предложила она. — Пока не встанет на ноги. Комната Андрея всё равно пустует.
— Я ему говорил. Он отказывается.
— Почему?
— Стесняется просить помощи. Говорит, что сам разберётся, не хочет быть обузой.
— Ну скажи ему, что может приехать. Что мы не против.
— Говорил уже. Он упрямый, не соглашается.
Несколько дней Виктор ходил мрачнее тучи. Разговаривал мало, ел без аппетита, всё время что-то обдумывал. Светлана видела — мужу тяжело. Павел был его единственным ребёнком, и видеть, как сын страдает, было для отца мучительно.
Потом Виктор рассказал, что Павел всё-таки согласился переехать к ним.
— Совсем плохо дела стали, — объяснил он. — Хозяйка комнаты сказала, что или он съезжает, или она вызывает милицию. Коллекторы замучили всех в доме.
— Ну и правильно, что к нам едет. Отдохнёт, придёт в себя.
— Он говорит, что на месяц максимум. Пока работу не найдёт.
— Найдёт. Руки у него золотые, опыт большой.
Павел приехал в конце августа. Привёз один чемодан и сумку с документами — всё, что у него осталось. Выглядел он ужасно: похудел килограммов на десять, глаза ввалились, руки тряслись. Светлана ахнула, увидев его.
— Пашенька, что же ты себя довёл до такого состояния?
— Нервы, мама Света. Не сплю нормально уже два месяца.
— Надо к врачу сходить.
— Ходил. Таблетки прописал, но они дорогие.
— Не переживай, купим.
Первые дни Павел держался в тени. Вставал поздно, большую часть дня проводил за компьютером — искал работу, как он говорил. К вечеру выходил на кухню, ужинал молча, рано ложился спать. Светлана видела — парень на грани.
— Может, к психотерапевту сходить? — предлагала она.
— Дорого очень.
— Мы поможем.
— Не хочу больше ни от кого зависеть.
— Пашенька, это же лечение. Как зуб лечить или ногу.
— Зуб болит — это понятно. А тут… тут я сам виноват. Сам дурак был.
Павел винил себя в происшедшем. Говорил, что должен был быть осторожнее, что нельзя было доверять незнакомым людям. Светлана пыталась его успокоить, объясняла, что мошенники очень опытные, что многие люди попадаются на их удочку. Но Павел не слушал.
В сентябре неожиданно умер отец Светланы. Звонок из больницы пришёл ночью — инфаркт, не смогли спасти. Восемьдесят два года, последние годы не болел, поэтому ушел он неожиданно.
Хоронили его всей семьей. Павел помогал все организовать, был очень внимательным и заботливым. Светлана была благодарна ему за поддержку.
После похорон встал вопрос о наследстве. Отец оставил двухкомнатную квартиру. Квартира была в старом, но крепком доме, в хорошем районе с развитой инфраструктурой. По оценкам риелторов, стоила около одиннадцати миллионов рублей.
— Что будешь делать с папиной квартирой? — спросил Виктор как-то вечером.
Они сидели на кухне, пили чай. Светлана устала от хлопот с документами, от походов к нотариусу и в различные инстанции. Оформление наследства — дело хлопотное.
— Пока не знаю, — ответила она устало. — Может, продам. Или сдавать буду.
— А может, Пашке отдать? — неожиданно сказал муж.
Светлана подняла голову от чашки. В его голосе было что-то напряжённое, словно он долго готовился к этому разговору.
— Что? Отдать пожить?
— Нет — подарить! Ну подумай сама. Ему сейчас жильё позарез нужно. А тебе эта квартира особо ни к чему.
— Как это ни к чему? Это же наследство от папы.
— Наследство-то наследство, но ты в ней жить не будешь. А Пашка она нужнее.
Светлана смотрела на мужа и не верила услышанному. Отдать квартиру просто так? Пасынку?
— Серьёзно. Мы же семья. Надо помогать сыну в трудную минуту.
Светлана поставила чашку, встала из-за стола. Её била дрожь — не от холода, а от возмущения.
— Я в ванную, — сказала она и быстро вышла из кухни.
В ванной она включила воду и стояла, держась за раковину. В голове не укладывалось то, что предложил муж. Отдать квартиру? Пасынку, который, конечно, хороший человек, пострадал от мошенников, но всё-таки не родной сын?
Светлана плеснула себе в лицо холодной водой, посмотрела на своё отражение в зеркале. Нет, она не ослышалась. Виктор действительно предложил подарить квартиру его сыну.
Ночью Светлана не спала. Лежала рядом с мирно храпящим мужем и думала. Мысли крутились в голове, как белка в колесе.
С одной стороны, Павлу действительно тяжело. Потерял всё, остался ни с чем, семья распалась. Жалко его, конечно. И он не плохой человек — просто попал в беду.
Но с другой стороны… У неё есть свой сын. Андрей. Если уж кому-то отдавать наследство от дедушки, то логично ему. Хотя Андрей живёт в Канаде и вряд ли нуждается в российской недвижимости.
А ещё — почему она должна отдавать своё наследство? Пусть Виктор сам помогает сыну. А к её имуществу какое право имеет?
Утром Светлана решила позвонить Андрею. Разница во времени была большая, но сын всегда был рад услышать мать.
— Привет, мам! — раздался в трубке бодрый голос. — Как дела? Как справляешься после дедушкиных похорон?
— Нормально, сынок. Слушай, хочу с тобой посоветоваться.
— О чём?
— Про дедушкину квартиру. Думаю, что с ней делать, когда в наследство официально вступлю.
— А варианты какие есть?
— Ну… можно продать и деньги тебе перевести. Квартира хорошая, в приличном районе.
Андрей помолчал несколько секунд.
— Мам, а зачем мне эти деньги? У меня тут всё в порядке, дом купили недавно, работа стабильная, планов громадьё.
— Деньги лишними не бывают, сынок.
— Не бывают, конечно. Но мне честно сейчас не нужны. Лучше ты сама распоряжайся, как считаешь правильным.
— А может, сдавать её буду в аренду. Дополнительный доход получится неплохой.
— Вот это идея отличная! Сдавай, мам. Тебе же лучше будет жить. И если ремонт нужен для сдачи — я денег пришлю, не вопрос.
— Не надо, сын. У меня есть небольшие накопления.
— Мам, серьёзно говорю — делай с квартирой что считаешь нужным. Главное, чтобы тебе хорошо было. А деньги мне не нужны — у меня тут своих проблем хватает, но приятных.
— Какие проблемы?
— Да хорошие проблемы. Жена беременна, ждём ребёнка. Вот сейчас детскую обустраиваем.
— Сынок! Почему не сказал раньше?
— Хотели подождать, убедиться, что всё хорошо. Срок ещё маленький.
— Я буду бабушкой!
— Будешь, мам. Так что понимаешь — мне не до российской недвижимости сейчас. У меня своя жизнь тут полностью.
После разговора с сыном Светлана почувствовала облегчение и радость одновременно. Андрей не претендует на наследство, значит, она свободна в выборе. А ещё она будет бабушкой!
И выбор стал очевиден — привести квартиру в порядок и сдавать. Неплохой дополнительный доход получится, сможет внуку подарки покупать.
Она села за компьютер и стала изучать рынок аренды в том районе. Двухкомнатные квартиры сдавались за тридцать пять — пятьдесят тысяч рублей в месяц. Если сделать хороший косметический ремонт, можно просить и пятьдесят пять.
Потом поехала в отцовскую квартиру — посмотреть, что там к чему. Обои старые, но приличные, без дыр и пятен. Сантехника рабочая, хоть и устаревшая. Полы нормальные. Окна пластиковые, недавно поставленные. В общем, покрасить стены на кухне, поменять смесители в ванной, может, линолеум положить свежий — и будет отличное жильё для молодой семьи.
Светлана обошла всю квартиру, измерила комнаты, составила список необходимых работ. Затем посчитала примерную смету: тысяч триста восемьдесят — четыреста потратить на ремонт, зато потом стабильный доход тысяч сорок в месяц. Через три месяца затраты окупятся полностью.
Вечером дома она снова села за компьютер, изучала сайты со стройматериалами и услугами ремонтных бригад. Сравнивала цены, читала отзывы.
— Чем занимаешься? — поинтересовался Виктор, заглядывая ей через плечо.
— Ремонт планирую в папиной квартире. Хочу привести в порядок, чтобы сдавать в аренду.
— А зачем ремонт делать? Может, не стоит тратиться?
— Почему не стоит? Без ремонта не обойтись.
— Ну… а если не сдавать будешь?
Светлана оторвалась от экрана и посмотрела на мужа.
— А как, не сдавать? Тогда зачем она мне вообще?
— Можно ведь и Пашке отдать. Тогда он сам ремонт сделает, как захочет.
Значит, он не забыл про вчерашний разговор. Более того, видимо, серьёзно рассчитывает на то, что она согласится.
— Вить, я же вчера ничего не ответила на твоё предложение.
— Ну я думал, ты всё обдумаешь и согласишься. Это же правильно — помочь сыну в беде.
— Подумала. Решила сдавать и получать доход.
— А почему не Пашке отдать?
— Потому что хочу получать доход от аренды.
— Какой доход? Копейки же получишь.
— Сорок тысяч в месяц — это не копейки для меня.
— Подумаешь, сорок тысяч. А человеку поможешь — это дороже любых денег.
— Помочь можно по-разному. Дать денег в долг, например. Или временно пожить у нас.
— Ему не деньги нужны, ему постоянное жильё нужно.
— Пусть снимает. Или копит на своё.
— Где он будет копить? У него долги по кредиту.
— Ну значит, сначала долги отдаст, потом копить будет. Как все нормальные люди.
Виктор покачал головой с видом человека, который разговаривает с неразумным ребёнком.
— Жестоко, Света. А если бы Андрей в такой ситуации оказался?
— Андрей не оказался бы. У него голова на плечах есть.
— Да не в этом дело! Если бы оказался — ты бы ему помогла?
— Конечно помогла бы. Он мой сын.
— А Пашка?
— Пашка — твой сын. Не мой.
— Как не твой? Четырнадцать лет вместе живём!
— Живём вместе — да. Но это не делает твоего сына моим сыном.
— Но ты же его любишь!
— Люблю. Но не настолько, чтобы отдавать ему одиннадцать миллионов рублей.
Виктор обиделся и ушёл на балкон. А Светлана продолжила планировать ремонт.
На следующий день муж снова завёл разговор о Павле. И в последующие дни тоже. Каждое утро он находил новые аргументы в пользу того, чтобы отдать квартиру пасынку. То рассказывал, как тому тяжело живётся, то жаловался на коллекторов, то говорил о семейном долге и человеческой порядочности.
— У него депрессия. Врач говорит, нужно стабильности в жизни.
— Стабильности нужно всем. Но не все же требуют, чтобы им квартиры за одиннадцать миллионов дарили.
— Не требует он ничего. Я сам предлагаю. Хорошее дело хочу сделать.
— Хорошее дело — это помочь деньгами или временным жильём. А не подарить квартиру.
— Для тебя подарить, а для него это спасение от полного краха.
— Пусть сам себя спасает. Работает, старается, выкручивается.
Светлана чувствовала — Виктор не сдастся. Будет долбить каждый день, пока не добьётся своего или пока не поймёт, что ничего не выйдет. А она не собиралась сдаваться. Квартира — её наследство от отца, и только она будет решать, что с ней делать.
Оформление наследства шло своим чередом. Светлана собирала справки, ходила к нотариусу, готовила документы. Параллельно изучала предложения ремонтных бригад, выбирала материалы, составляла смету.
Виктор наблюдал за её активностью с явным неодобрением.
— Опять ремонт планируешь? — спрашивал он каждый вечер.
— Планирую.
— А может, подождёшь пока?
— Зачем ждать? Время — деньги.
— Ну… может, ещё передумаешь насчёт сдачи.
— Не передумаю.
— А если Пашка сам к тебе обратится, попросит?
— Не поможет.
— Даже не выслушаешь?
— Выслушаю. И вежливо откажу.
— Жестокая ты Света.
Через месяц Светлана получила свидетельство о праве на наследство. Квартира официально стала её собственностью. В тот же день она заключила договор с ремонтной бригадой и закупила материалы.
Павел всё это время жил у них, искал работу и постепенно приходил в себя. Таблетки помогали, депрессия отступала. Он даже нашёл подработку.
— Может, всё-таки к психологу схожу, — сказал он как-то за ужином. — Накопил немного денег.
— Сходи, — поддержала Светлана. — Это правильно.
— Мама Света, спасибо вам с папой. За всё. Без вас я бы точно пропал.
— Не за что, Пашенька.
— Я скоро съеду, честное слово. Как только нормальную работу найду.
— Не торопись. Поправляйся сначала.
Вечером того же дня Виктор сделал последнюю попытку.
— Света, я хочу серьёзно поговорить, — сказал он торжественным тоном.
— Говори.
— Я всё обдумал. Взвесил все за и против. Подари квартиру моему сыну, у него сейчас вообще ничего нет.
Светлана медленно отложила вилку. В его словах не было просьбы — только требование, поданное в форме ультиматума.
— У Павла есть работа, — сказала она спокойно. — Есть крыша над головой. Это не «вообще ничего нет».
— Работа — подработка. Крыша — временная и опять же оформленная на тебя.
— Пусть ищет постоянную работу и постоянную крышу.
— Он ищет. Но пока не находит.
— Значит, плохо ищет.
— Или рынок труда плохой.
— На рынке труда всегда есть работа для тех, кто хочет работать.
— Света, хватит философствовать! Подпиши дарственную и всё!
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что не хочу.
— А если я попрошу как муж?
— Уже просил. Сто раз.
— А если потребую?
— Уже требуешь.
— А если поставлю условие?
— Какое условие?
Виктор встал, прошёлся по кухне.
— Либо ты отдаёшь квартиру Пашке, либо я от тебя ухожу.
Повисла тишина. Слышно было только тиканье часов на стене да гул холодильника. Светлана смотрела на мужа и понимала — игра закончена. Никаких больше уговоров и просьб. Только ультиматум.
— Своему сыну сам дари. У меня мозги имеются.
Хочешь помочь сыну — помогай своими средствами. Продай машину, займи денег, найди дополнительную работу. А к моим деньгам не лезь.
Слова вылетели сами собой, без раздумий.
— Значит, выбираешь квартиру вместо мужа?
— Выбираю здравый смысл вместо безумия.
— А меня не выбираешь?
— Тебя тоже не выбираю. Если ты ставишь такие условия.
— Тогда я собираю вещи и ухожу.
— Твоё право.
— И ухожу навсегда.
— Как скажешь.
Виктор пошёл в спальню собираться. Светлана осталась на кухне, слушала, как он возится с чемоданом. Павел сидел в своей комнате и, видимо, слышал весь разговор, но не вмешивался.
Через час Виктор вынес две огромные клетчатые сумки в прихожую.
— Всё, — сказал он. — Последний раз спрашиваю: ты точно не передумаешь?
— Не передумаю.
— Пожалеешь об этом.
— Может быть.
— Точно пожалеешь. Останешься одна, никому не нужная.
— Лучше одна, чем с таким человеком.
Виктор надел куртку, взял чемоданы. Павел вышел из комнаты, обнял отца.
— Папа, может, не надо? — тихо сказал он.
— Надо, сын. Иначе нельзя.
— Прощай, Света, — сказал Виктор жене.
— Прощай.
Дверь закрылась, и в квартире стало тихо.
Павел постоял в прихожей, потом подошёл к Светлане.
— Мама Света, простите. Это всё из-за меня.
— Не из-за тебя, Пашенька. Из-за принципов.
— Может, я тоже уйду?
— Зачем? Ты здесь ни при чём. Живи, пока не встанешь на ноги.
— Спасибо.
Павел ушёл к себе. Светлана заварила чай, села у окна. За стеклом медленно темнело — октябрьский вечер наступал рано.
Через месяц Виктор позвонил:
— Света, можно поговорить?
— Говори.
— Можно вернуться домой?
— Нет.
— Почему?
— Потому что ты сделал свой выбор. Теперь живи с ним.
— Я передумал насчёт квартиры…
— Поздно передумывать.
— Света, я же люблю тебя.
— Если бы любил, не ставил бы ультиматумы.
— Но мы же столько лет вместе…
— Были вместе. А теперь нет.
Больше он не звонил.
А квартиру Светлана отремонтировала и сдала молодой семье с ребёнком за тридцать пять тысяч рублей в месяц. Каждый месяц получала деньги и думала: правильно поступила.
Павел через два месяца нашёл хорошую работу, снял однокомнатную квартиру и съехал. Перед отъездом долго благодарил, обещал не забывать.
— Вы меня спасли, мама Света.
— Ты сам себя спас. Я только крышу дала.
— Всё равно спасибо.
И Светлана осталась одна. Но не одинокая — с достойной пенсией, дополнительным доходом и чистой совестью. У неё, как она сама сказала мужу, мозги имелись.
Просчиталась