Когда Вера Сергеевна впервые приехала к ним «на недельку», никто всерьёз не подумал, что она останется. Тогда Игорь ещё отмахнулся: мол, пускай, подлечится тут, обстановку сменит. После операции на колене жене было её жалко, да и ему не хотелось спорить. Ну приедет тёща — что с ней, бабушкой, станется? Они с Леной вечно на работе, сына в садике оставить проблематично — пусть хоть присмотрит. И всё.
Прошла неделя. За ней ещё одна. На третьей Игорь заметил, что теперь ему приходится оставлять машину у соседнего дома: Вера Сергеевна занимает его место — ей тяжело ходить от парадного, так Лена объяснила. Ладно. Он закрыл глаза.
А потом начались мелочи, на которые сначала неловко жаловаться. На кухне её банки и коробки вытеснили их продукты. Вера Сергеевна вставала раньше всех и варила бульоны «на косточке», запах которых бил в нос ещё в пять утра. Сын просыпался от стука кастрюль — и шёл к бабушке за «супчиком», который Игорь терпеть не мог. Лена только пожимала плечами: «Ну маме хочется, пускай варит».
Первый раз Игорь попробовал сказать, что они могли бы и заказывать еду — у них с Леной нормальные зарплаты, раз в неделю можно и на доставку потратиться. Но Вера Сергеевна только охнула:
— Заказывать? Ты с ума сошёл? Деньги на ветер! Лучше уж мне добавь — я на рынок съезжу, возьму всё свежее!
Он заметил тогда, что слово «добавь» вырвалось у неё так буднично, будто он с ней общий бюджет ведёт.
Вера Сергеевна быстро обжилась. Вещи заняли половину шкафа в детской — сына они переселили к себе в спальню. Телевизор она смотрела громко — Игорь закрывал дверь в зал, а через неделю нашёл там её ночной халат и подушку. Она укладывалась на диване «перед телевизором» и засыпала там. Так и пошло.
— Мам, тебе не холодно? — пыталась как-то спросить Лена, но мать только отмахнулась: мол, так удобнее — чтоб утром не тревожить их.
Поначалу Игорь пытался сохранять лицо. Всё-таки человек старый, операция, нервы. Лена почти не ночевала дома — работа в два этажа над их съемной двухкомнатной. Он понимал: деньги нужны. Ипотека их грызла не хуже Веры Сергеевны — почти половина его зарплаты улетала за бетонные стены и плитку, которую ещё предстояло менять. Лена тоже работала почти без выходных — дизайнер на удалёнке. Её мать это, впрочем, не интересовало.
Она иногда вслух считала их траты: коммуналка, садик, продукты — и вздыхала так многозначительно, что Игорю хотелось схватиться за голову.
Иногда он слышал, как она разговаривает по телефону с сестрой, которая жила в другом городе и приезжать не собиралась.
— Нет, ну ты представляешь? Они едят полуфабрикаты! Ребёнка бы совсем заморили, если б я не приехала!
Лена делала вид, что не слышит. Игорь — что не понимает.
Но вечером, закрываясь на кухне и глядя на чужой контейнер с супом, он понимал: эта «неделька» стала сроком без конца.
Весна подходила к концу, а Вера Сергеевна всё сидела у них, словно это было её естественное место. Сын — Игорю даже хотелось иногда назвать его «мой сын» в противовес «наш» — стал всё чаще обращаться к бабушке с вопросами, на которые раньше шёл к нему.
— Пап, а можно мультики?
— Спроси у бабушки.
— Баб, можно мультики?
И бабушка разрешала — но не мультики, а сказки с её телефона, где сын быстро находил какие-то странные видео, половину которых Игорь потом вычищал из истории просмотров.
Однажды он задержался на работе. Возвращался домой с какой-то почти детской надеждой: может, застанет Лену — они давно не ужинали вдвоём. Но дома встретил запах варёного языка и рыбы. Рыбу он не выносил. На кухне Вера Сергеевна аккуратно перекладывала что-то в контейнеры.
— О, ты пришёл. Подогреть тебе?
— Не надо. Спасибо.
Он полез за пельменями в морозилку — там всё было забито брикетами бульона и замороженными котлетами, аккуратно подписанными шариковой ручкой: «Фарш инд.», «Суп дет.».
— Ты чего ищешь? — раздался голос за спиной.
— Да так. Есть хочу.
— Так я же приготовила! — Вера Сергеевна обернулась и посмотрела на него так, будто он был капризным школьником. — Или ты снова свою химию будешь жрать?
Игорь хотел что-то ответить, но Лена вошла с пакетом продуктов. Глаза уставшие, губы сухие. Она поцеловала его в щёку и тут же обернулась к матери:
— Мам, ты суп убрала?
— Всё убрала, — чуть обиженно сказала та. — А он не ест. Пусть сам себе что-то найдёт.
Лена устало бросила:
— Игорь, ну ты чего? Мама старается.
Он сглотнул. Достал кусок сыра и хлеб. Поел на ходу. Сын в это время бегал вокруг с игрушечным самосвалом, задевая его колени.
— Осторожно! — рявкнул Игорь.
— Ты чего на ребёнка?! — сразу подалась Вера Сергеевна. — Это не он виноват, что ты злой!
После этого разговаривать было уже не о чем. Лена в этот вечер ушла к ноутбуку — заказчик закинул срочную правку. Вера Сергеевна отправилась досматривать сериал в зале. Игорь сидел на кухне и жевал хлеб, уставившись в холодильник, который перестал быть его.
На следующий день он попытался поговорить с женой:
— Лен, давай хотя бы обсудим. Ну сколько это будет продолжаться?
— Что — «это»?
— Твоя мама.
Лена пожала плечами:
— Она не может сейчас к сестре — там ремонт. К себе она не вернётся — ей тяжело одной. Ты же сам говорил — у нас места хватает.
— Так у нас и так впритык. Нам бы свои деньги считать, а мы ещё маме продукты, лекарства. Я за коммуналку три месяца назад уже больше заплатил. Ты знаешь?
Лена промолчала.
— Ну хорошо, — выдохнула она. — Давай я поговорю.
Поговорила она, как оказалось позже, странно. Вера Сергеевна в тот же вечер за ужином сообщила Игорю:
— Лена сказала, что ты не хочешь, чтобы я тут сидела нахлебницей. Так я и так всю пенсию вам отдаю! А ты хоть знаешь, сколько мне лекарства обходятся? Ты думаешь, я тут ради удовольствия? Да я б к себе вернулась хоть завтра, если б ноги не подвели!
После этого разговора Игорь пару ночей не мог заснуть. Ему всё казалось: он сказал что-то лишнее, грубое. Он пытался поговорить с Леной ещё раз, но та только отмахнулась:
— Я между вами не буду.
Потом Вера Сергеевна завела новую тему — воспитание внука. Ей не нравилось, что мальчик ходит в садик полный день:
— Ты посмотри, он там как зомби! Зачем ему эти чужие дети? Я с ним сижу, мне и хватит! Забери его на полдня. Я справлюсь!
Игорь возразил:
— Кто работать-то будет? Ты хочешь, чтобы я сидел с ним? Или Лена? Ты сама с ним не вытянешь весь день, он тебя сведёт с ума.
В ответ он получил взгляд, полный жалости:
— Ты не любишь своего ребёнка, Игорёша. Вот что.
После этого разговора он не возвращался домой до позднего вечера. Сидел в машине, пил кофе, слушал чужие разговоры по радио — лишь бы не слышать шаги по квартире, не видеть эти контейнеры с чужой едой.
А потом, в одну из таких ночей, Игорь вдруг поймал себя на мысли: он даже не знает, что сказать Лене, чтобы всё вернуть обратно.
Середина лета выдалась знойной, и Вера Сергеевна снова напомнила всем, что ей тяжело: колено ломит, давление скачет. Лена привозила ей лекарства, за которые расплачивался Игорь — без споров, молча. Спорить было некому: Лена всё чаще задерживалась у клиентов, ночами чертила свои планы перепланировок и молча засыпала прямо за столом.
Иногда Игорь ловил себя на том, что смотрит на жену, как на прохожую. Утром она тихонько выбиралась из спальни, стараясь не будить сына. Вечером — кивок, усталое «привет», и опять ноутбук. Между ними оставалась только Вера Сергеевна — живая перегородка, которая слышала всё.
В один из вечеров Игорь пришёл домой раньше. На кухне стоял запах жареных кабачков. Сын строил железную дорогу прямо на ковре. Вера Сергеевна что-то резала у плиты. Лены дома не было.
— О, вернулся? — она даже не повернулась к нему.
— Вернулся.
Он снял обувь, молча вытер руки и посмотрел в холодильник — всё так же забито её банками.
— Нам с Леной надо поговорить, — сказал он, будто проверяя, услышит ли она.
Вера Сергеевна усмехнулась:
— Говорите, кто мешает?
Лена пришла только к полуночи. Игорь ждал её на кухне — без света, с чашкой чёрного чая. Она бросила сумку на стул, заметила его — и всё поняла.
— Только не сейчас, — сразу сказала она усталым голосом. — Завтра?
— Нет, Лена. Сейчас.
Он сказал это так тихо, что сын не проснулся, но тёща в зале услышала — телевизор стих.
— Что? — Лена села напротив, не глядя ему в глаза.
— Мы не можем так больше. Либо мы вдвоём решаем, что делать, либо ты сама всё решай. Мне нельзя жить в этом доме. Я устал платить за всё и чувствовать себя лишним.
Лена вздохнула:
— Это же моя мама…
— Я не против твоей мамы. Я против того, что ты не можешь сказать ей «нет».
— Ты предлагаешь выгнать её?
— Я предлагаю тебе взрослеть, Лена.
Она вспыхнула:
— Спасибо! Взрослеть? Ты думаешь, мне легко? Ты видел, сколько я работаю?
— Видел. Поэтому я и говорю: мы либо вдвоём, либо так и будем жить втроём. Точнее, вдвоём — ты с ней. Я тогда ухожу.
Эти слова он не готовил заранее. Они вырвались сами — и будто всё внутри прорезали. Лена побледнела.
— Ты бы с сыном так? — прошептала она.
— Сына я заберу на выходные. Или когда ты будешь на работе — как договоримся. Но жить под одной крышей с ней я больше не буду.
Они не услышали, как Вера Сергеевна встала за их спинами. Только потом Игорь заметил её силуэт в дверях кухни. Она стояла, опершись на косяк, и смотрела, как на чужих.
— Значит, вы решили, да? Выгнать старую бабу? — её голос был тихий, но хриплый от злости. — Ну давай! Кто кого ещё выгонит!
Лена попыталась что-то сказать, но Игорь поднял руку. Вера Сергеевна шагнула ближе:
— Ты мне права качаешь? Да я без тебя их имела, — резко бросила тёща, глядя ему прямо в лицо.
Он ничего не ответил. Просто прошёл мимо неё в зал, достал из шкафа рюкзак, бросил туда рубашки, ноутбук и зарядку. Лена молчала. Сын спал. За стенкой капал кран.
В коридоре он обулся, ключи положил на полку. За спиной слышалось её дыхание — тяжёлое, чужое. Он вышел и прикрыл дверь тихо, как умел.
Наглая подруга