— Я думаю, вам пора.
Отчим не сразу понял, о чем говорит падчерица.
— Куда пора?
— Съезжать, — отчеканила Света. — Дом принадлежал маме. И у меня есть ее завещание, по которому все отходит мне.
Она блефовала, но надеялась, что старик уступит и сегодня же покинет жилье.
— Светочка, это мой друг Олег, — говорила счастливая мама. — Он мне помогает.
— Мама, какой друг? Он что с вещами переехал?
Тебе семьдесят, какие вообще могут быть друзья? — Света хотела пройти в квартиру, но мама ей преградила путь.
— С таким настроем ты не войдешь, — заявила пожилая женщина, не давая возможности Свете посмотреть, что творится дальше.
— Мама, в чем дело? Пропусти, — настаивала Света, даже попыталась отодвинуть маму.
Но за ее плечами тут же появился тот самый Олег, пожилой мужчина, возраста примерно, как и мама.
— Не расстраивай маму, — сухо сказал он. — Ты ее огорчаешь, поэтому она тебя и не пускает. Приходи в другой раз.
Мама, словно маленькая послушная девочка, тут же вытолкала Свету за порог и закрыла двери перед ее носом.
— Нет, это кошмар какой-то! — возмущалась Света дома. — Ты представляешь, я в такую даль ехала, чтобы ее навестить, а она меня даже не пустила.
И этот… как его… Олег какой-то… Откуда он вообще взялся? Мама ни разу о нем не поминала.
Игорь сначала смеялся над словами жены, а потом ему видимо надоело слушать нытье жены:
— Светка, прекращай. Твоя мама взрослый человек и сама может разобраться в своей жизни.
Не пустила она тебя, имела полное право.
Ты как часто у нее бываешь? А ты позвонила ей, прежде, чем приехать?
— Да какая разница, я приехала, она радоваться должна.
— Она сколько тебя звала, Света? Сколько тебе, звонила и просила приехать? Ты что ей отвечала?
Отказывалась, а теперь недовольна, что она не звонит, в гости не пускает.
Она личную жизнь налаживает, порадуйся лучше за нее.
— Порадоваться? Какая личная жизнь может быть в семьдесят? Вот скажи, какая?
Игорь улыбнулся.
— Вот доживем до семидесяти, увидишь.
— Ты меня слышишь, что мама притащила в дом какого-то старика, меня не пускает, разговаривает со мной недовольно?
— А ты что хотела? Чтобы она как раньше грустила и плакала, когда ты уезжала? Ты уж определись.
— Я хочу знать, что у нее там происходит.
— Хочешь знать, купи тортик и поезжай знакомиться, только не с претензиями, а то тебя снова не пустят.
Света всю ночь не спала, злилась на маму, на ее поведение. А с утра пораньше позвонила на работу, отпросилась и отправилась к маме.
Заехала по дороге в кондитерскую, купила любимых маминых пирожных.
Дверь открыл Олег.
— Привет, опять со скандалом? — сухо спросил он.
Света вспомнила слова мужа и натянула улыбку.
— Ну что вы, я знакомиться. Первое знакомство не сложилось, исправить хочу.
— Проходи тогда, — Олег улыбнулся в ответ.
Света сидела за столом и улыбалась. Улыбка получалась натянутой, но, кажется, ни мама, ни ее новый друг этого не замечали.
Они были слишком увлечены друг другом. Мама щебетала, рассказывая, как они с Олегом вчера ходили в театр, а Олег поддакивал, вставляя свои замечания и нежно поглаживая мамину руку, лежавшую на столе.
Света делала вид, что внимательно слушает, кивала в нужных местах и даже вставила пару раз: «Как мило!» и «Я так рада за вас».
Она смотрела, как мама светится от счастья, кокетливо поправляет седые кудри и смотрит на Олега с обожанием.
А внутри у Светы все клокотало от злости. Каждый жест Олега, каждое его слово казались ей отвратительными.
Он ходил по маминой квартире как хозяин, говорил о планах на ремонт в ванной и советовал, какие занавески лучше купить в гостиную.
Она делала вид, что рада за них, что они в таком возрасте нашли свое счастье, а сама думала лишь о том, что этот чужой мужчина бесцеремонно вторгся в их жизнь, в ее родной дом, и теперь командует здесь, а мама, словно околдованная, слушает его, раскрыв рот.
Просидев для приличия еще полчаса, Света сослалась на срочные дела и поспешила уйти.
— Ты бы его видел! — с порога начала рассказывать она мужу, едва вернувшись домой. — Какой же он неприятный тип! Самодовольный, наглый, говорит без умолку! Тебе надо было со мной ехать, чтобы убедиться в этом.
Игорь оторвался от книги и посмотрел на жену.
— Чем конкретно он тебе не понравился?
— Всем! — Света всплеснула руками. — Он распоряжается в квартире, как хозяин. А мама… Она же его слушает и кивает.
Он уже решил, что они будут сажать на даче, на маминой даче! А она сидит и улыбается, хлопает ресницами!
Я уверена, он просто аферист, который хочет отнять у нее жилье!
Она села на диван и закрыла лицо руками.
— Я сидела там, улыбалась, слушала эту чушь, делала вид, что рада за них, а у самой скулы сводило от ненависти.
Хотелось встать и крикнуть: «Мама, ты что, ослепла?»
И как я сдержалась…
— Света, а может твоя мама счастлива, не думала об этом? Она не одна. Надо порадоваться. И какой он аферист, если ты говоришь, что у них примерно один возраст.
— Порадоваться? Ты просто его не видел.
— А я думаю, ты ревнуешь маму, ты привыкла, что она у тебя выпрашивает внимания. И теперь злишься.
— И не думала, — резко ответила жена. — Мне важнее знать, кому достанется квартира после того, как ее похороним.
Игорь ничего не ответил. Он впервые увидел жену с такой стороны и ему стало некомфортно, неприятно.
Несколько дней Света не находила себе места. Мысли о маминой квартире не давали думать ни о чем другом.
Она же уже решила, за сколько сможет продать наследное жилье и куда потратит деньги…
И одновременно с этим в ее голове рисовались страшные картины: вот этот проходимец обманывает маму, женится на ней, а после ее ухода выставляет Свету за дверь.
— Нет, я не могу этого допустить, — решила она. — Он ничего не получит, пусть даже не надеется.
Дождавшись дня, когда Олег, по словам мамы, должен был уехать на дачу, Света снова приехала к ней.
— Мам, нам надо поговорить, — начала она, усаживаясь напротив. — Я всю ночь не спала, думала о тебе.
— Что случилось, доченька? — встревожилась пожилая женщина.
— Я хочу, чтобы ты написала завещание на квартиру.
Мама от удивления даже отложила вязание.
— Света, о чем ты говоришь? Зачем это вдруг?
— Затем, мама! Чтобы все было спокойно! Чтобы этот твой… Олег… знал свое место.
Это просто формальность, которая защитит и тебя, и меня.
Если он тебя действительно любит, он все поймет и даже не обидится. Любящие люди о таких вещах не думают.
Мама изменилась в лице.
— Перестань, Света. Это унизительно и для меня, и для Олега. Он прекрасный, порядочный человек, и я не позволю тебе его оскорблять такими подозрениями.
Я не собираюсь в своем возрасте, когда я наконец-то счастлива, думать о завещаниях.
Света поняла, что в открытую ничего не добьется.
— Хорошо, мама, как скажешь. Прости, если обидела, — сказала она примирительно, но в голове у нее уже созревал другой план.
Через неделю она снова навестила мать, на этот раз сияя от счастья.
— Мамочка, я тут договорилась, чтобы тебе пересчитали коммунальные льготы. Будешь платить меньше. Я принесла все бумаги, нужно только твою подпись поставить в нескольких местах.
Она разложила на столе кипу бумаг, среди которых был и тот самый, главный документ, составленный ее знакомым нотариусом.
Мама, обрадованная заботой дочери и тем, что им наконец удалось наладить отношения, даже не вчитывалась.
— Какая же ты у меня молодец, доченька! — приговаривала она. — Где ставить подпись?
Света, прикрывая верхнюю часть листа, показывала пальцем на пустые графы.
— Вот здесь… и вот тут… и еще вот здесь, пожалуйста.
Мама послушно расписалась. Света торопливо собрала бумаги, поцеловала мать в щеку и уехала, крепко прижимая к себе папку.
В тот же вечер знакомый нотариус заверил фальшивые документы. Теперь Света была полноправной наследницей.
А мама ничего не знала. Она просто была счастлива, что на восьмом десятке жизнь снова обрела смысл.
Спрятав заверенную нотариусом бумагу в самый дальний ящик комода, Света успокоилась. Мужу ничего не сказала, сразу поняла, не одобрит.
Документ грел ей душу, давая чувство полного контроля над ситуацией. Теперь она могла позволить себе великодушно наблюдать за маминым счастьем со стороны.
Прошло несколько лет.
Света звонила маме по праздникам, иногда приезжала в гости, вела вежливые беседы с Олегом.
Она видела, как мама расцвела, как разгладились морщинки у глаз, как она со смехом рассказывала о своих новых увлечениях — садоводстве и скандинавской ходьбе.
А потом мама и Олег объявили, что продают обе свои квартиры, и мамину, и его собственную однушку на другом конце города, чтобы купить небольшой, но благоустроенный домик в пригороде.
— Ты представляешь, он ее все-таки уломал! — фыркала Света, жалуясь мужу. — Продать нашу родовую квартиру, где прошло все мое детство!
— Света, он и свою продал, — резонно замечал Игорь. — Это общее решение. Не лезь к ним, успокойся.
— Конечно, общее! Он просто хочет все у нее отобрать!
Устраивать скандал дома или у мамы, она не решилась. Боялась, что мать может написать настоящее завещание и тогда ее липовое не имело бы никакого смысла. А когда мама сказала, что домик оформили пополам, успокоилась.
Мамы не стало через год внезапно, во сне. На Олега было страшно смотреть. В один миг из бодрого, энергичного пенсионера он превратился в сгорбленного, седого старика с потухшими глазами.
Все заботы о похоронах он взял на себя. Сам выбрал место на кладбище, сам оплатил все ритуальные услуги из своих сбережений, не попросив у Светы ни копейки.
Он часами мог сидеть у маминого портрета, тихо разговаривая с самим собой.
Через несколько месяцев после похорон, Олег заказал и оплатил хороший, добротный памятник из гранита с выгравированным портретом улыбающейся жены.
Света приехала к Олегу. Он хлопотал в саду, который они с супругой так любили.
— Олег, — позвала она его с крыльца.
Голос ее был ровным и безразличным.
Он обернулся.
— Да, Светочка?
— Я думаю, вам пора.
Отчим не сразу понял, о чем говорит падчерица.
— Куда пора?
— Съезжать, — отчеканила Света. — Дом принадлежал маме. И у меня есть ее завещание, по которому все отходит мне.
Она блефовала, но надеялась, что старик уступит и сегодня же покинет жилье.
— Как… как съезжать? Светочка, это же и мой дом. Мы вместе его покупали… В нем все наши деньги… Оформили на двоих.
— Ну я тогда продам мамину половину, а вы тут живите, с кем хотите, — холодно прервала его Света, доставая из сумки ту самую липовую бумагу. — Я не хочу устраивать скандалов, даю вам неделю, чтобы собрать свои вещи и освободить мой дом. Продадим, деньги поделим, мне чужого не надо.
Олег хотел еще что-то сказать, да не успел, Света уже села в машину и уехала. Он не стал собирать вещи, молча ушел на кладбище, прилег на лавочку возле могилы жены и уснул. Больше не проснулся.
Света выставила на продажу свою половину дома, а потом узнала, что и вторая половина по завещанию принадлежит ей. Олег заранее об этом позаботился, потому что своих детей у него не было.
— Добилась, чего хотела? — муж смотрел с каким-то презрением. — Мы двадцать лет с тобой вместе, но я бы никогда не подумал, что ты так можешь. Ты и через меня потом перешагнешь ради денег.
— Не говори глупостей, — настроение Светы было испортить невозможно. — Ты только представь, сколько мы денег получим.
— Ты получишь, мне эти деньги не нужны. Я подаю на развод и раздел имущества. Я, кстати, брал кредит на похороны Олега и памятник.
Вот его мы разделим пополам. И тебе тоже придется платить, хоть за что-то, раз совести у тебя нет.
Как развестись и взять родственников напрокат в Японии