Витя поднял эту тему в третий раз за месяц. Сидел напротив меня на кухне, крутил ложку и смотрел так проникновенно, будто не долю в квартире просил, а замуж звал.
— Ларочка, ну подумай сама, — голос мягкий, как сахарная вата. — Мы уже два года как семья живём. Ты у меня дома, я всё покупаю, что надо. А твоя квартира пустая стоит.
Я молчала. За окном февральский вечер серым одеялом город накрывал, а разговор обещал долгий быть.
— Я же не всю квартиру на себя переписать прошу, — продолжал он, ближе наклоняясь. — Долю просто. Половинку. Справедливо же.
— Справедливо? — подняла глаза. — Это в каком смысле?
— Ну как в каком? — улыбнулся он той улыбкой, от которой раньше млела. — Мы семья. У семьи общее имущество должно быть. Я же от тебя ничего не скрываю. Вот моя квартира — живи, хозяйничай. А ты свою держишь как тайну какую-то.
Тайна. Ха! Двушку я после развода отсудила — единственное, что от первого мужа осталось. Витя это знал прекрасно.
— Витя, зачем тебе моя квартира? — спросила прямо. — У тебя своя есть, хорошая, в центре.
— Дело не в квартире, — взял мои руки в свои. — Дело в доверии. Понимаешь? Я тебе всё доверяю. А ты… всё время на дистанции держишься.
Дистанция. Забавное слово от человека, который полтора года назад запретил мне вещи в его шкафу оставлять — «рано ещё».
— Я в твоём доме живу, — напомнила. — Какая дистанция?
— Живёшь, но не чувствуешь себя хозяйкой, — покачал головой. — И меня не воспринимаешь как настоящего мужа. Всё время готова сбежать. А если бы у нас что-то общее было…
— У нас есть общее. Два года отношений.
— Два года… — повторил задумчиво. — За два года я тебе дом открыл, кредитку дал, машину доверил. А ты до сих пор зарплату на свою карточку получаешь и ключи от своей квартиры прячешь.
Вот оно. То, что меня всегда настораживало. Дом «открыл». Кредитку «дал». Машину «доверил». Как будто всё это — подарки царские, а не нормальные вещи для людей, которые вместе живут.
— А если я откажусь? — спросила медленно.
Лицо дрогнуло. Чуть-чуть, на секунду, но я заметила.
— Ты чего сразу о плохом думаешь? — улыбнулся, но как-то натянуто. — Я ультиматум не ставлю. Просто хочу понять — считаешь меня семьёй или временным решением жилищного вопроса.
Больно. Точно и больно попал. Я и правда не могла назвать его семьёй — что-то внутри сопротивлялось. Но при чём тут это?
— Витя, я не готова пока.
— Ясно, — кивнул и встал. — Тогда и я подумаю. О многом подумаю.
На следующий день цветы принёс. Белые розы — мои любимые. Извинялся за вчерашний разговор, говорил, что не хотел давить.
— Просто я тебя люблю, — шептал, в щёку целуя. — И хочу, чтобы всё у нас по-настоящему было.
Растаяла, конечно. Витя умел обаятельным быть, когда хотел. Высокий, статный, глаза серые умные. В сорок пять отлично выглядел, хорошо зарабатывал, красиво говорил. И главное — выбрал меня. Тридцатишестилетнюю разведёнку без особых перспектив.
Неделю о квартире не говорили. Витя особенно внимательным был — с работы забирал, вкусную еду покупал, мелочи дарил. Почти поверила, что забыл свою идею.
Но не забыл.
— Знаешь, я тут подумал, — сказал как-то вечером, когда кино смотрели. — Про наш разговор. И понял, в чём дело.
Напряглась, но виду не подала.
— В чём?
— Ты боишься независимость потерять, — обнял крепче. — Думаешь, если долю на меня оформишь, зависимой станешь. А ведь наоборот всё!
— Наоборот?
— Конечно! — повернулся ко мне. — Сейчас что получается? Ты в моей квартире живёшь, я тебя содержу, а у тебя ничего своего нет. Это и есть зависимость. А если общая собственность будет — тогда мы равные.
Логично звучало. Почти убедительно. Если не знать, что равенство в отношениях не от бумажек в документах зависит.
— А если расстанемся?
— Не расстанемся, — поцеловал в висок. — Но если вдруг… Ну тогда поделим поровну. Честно.
Честно. Это слово он всё чаще употреблял.
— Подумаю.
— Конечно, думай. Только не очень долго, ладно? А то я уже чувствую себя… ну не знаю… используемым что ли.
— Используемым?
— Ну да, — пожал плечами. — Даю тебе кров, еду, заботу. А взамен что? Ты до сих пор решить не можешь, доверяешь мне или нет. Получается, я для тебя просто удобный вариант. Временный.
Опять. Опять эти намёки на неблагодарность, завёрнутые в заботу о наших отношениях.
— Это не так.
— Тогда докажи, — улыбнулся. — Долю оформи. Покажи, что веришь мне так же, как я тебе.
Доверие. Снова это слово. Витя его так часто произносил, что оно смысл терять начинало.
Через три дня опять начал. И через неделю ещё. И ещё.
— Ларка, я не понимаю, чего ты боишься, — говорил, волосы за ухо бирая. — Я тебе за эти два года что-то плохое сделал?
— Не делал.
— Не выгонял? Не унижал? По каким-то правилам жить не заставлял?
— Нет.
— Тогда что? Почему ты не можешь поверить, что я для нас лучшего хочу?
Не знала, что ответить. Логически он прав был. Но что-то внутри сопротивлялось.
— Может, ты вообще будущего со мной не видишь? — спросил после очередного моего «подумаю». — Может, для тебя это просто передышка между серьёзными отношениями?
— Нет, — быстро ответила. Слишком быстро.
— Тогда что? — сел рядом, руки мои взял. — Ларка, я правда не понимаю. Объясни.
Как объяснить странное беспокойство? Как сказать, что всё это давление под видом заботы подозрительно выглядит?
— Я просто… не готова пока.
— Не готова, — кивнул задумчиво. — Два года встречаемся, год живём вместе, а не готова. Понятно.
В голосе новые нотки появились. Разочарование? Обида?
— Ладно, — сказал наконец. — Больше поднимать не буду эту тему. Раз не считаешь меня достойным доверия — твоё право.
— Дело не в доверии…
— В чём тогда? — встал, по комнате прошёлся. — В чём, Лариса? Я тебе свой дом открыл, жизнь свою. С друзьями познакомил, с мамой. Ключи от всего дал. А ты меня на расстоянии держишь.
— Я не держу…
— Держишь! — остановился передо мной. — И знаешь что? Может, мне тоже стоит себя поберечь. Если будущего с нами не видишь — зачем притворяться?
— Витя, а давай тогда по-честному, — сказала я, вставая. — Ты хочешь равенства? Хочешь общую собственность?
— Конечно хочу…
— Тогда оформи на меня долю в своей квартире. Раз мы семья, раз у семьи всё общее должно быть.
Он замер, будто не ожидал такого поворота.
— Что? Но… у меня ипотека висит…
— И что? — я смотрела на него в упор. — Ты же говорил — у семьи общее имущество. Общие радости, общие проблемы. Я готова твою ипотеку помогать выплачивать.
— Нет, ну это… это другое, — он замахал руками. — Банк не разрешит долю переоформить. Там созаёмщиком нужно становиться, кредитную историю проверять будут…
— А, понятно, — кивнула я. — То есть моя квартира — это доверие и равенство. А твоя — это сложно, банк не разрешит.
— Ларка, ну не передёргивай! — он нервно рассмеялся. — Ситуации разные. У тебя квартира свободная, никому не заложена…
— Ага. Значит, свободную можно отдать, а заложенную — нельзя. Понятно.
— Да не в этом дело! — он подошёл ближе. — Просто у меня пока технически невозможно…
— Пока, — повторила я. — А когда ипотеку выплатишь — тогда оформишь на меня долю?
Молчал несколько секунд, глаза бегали.
— Ну… это ещё лет пять-семь… и вообще, зачем тебе моя квартира? У тебя своя есть…
— Как зачем? — удивилась я. — Для равенства. Для доверия. Чтобы показать, что ты мне веришь так же, как я тебе должна верить.
— Это… это не то же самое…
— Почему?
— Потому что… — он запнулся, потом махнул рукой. — Ладно, не будем сейчас об этом. Может, стоит наши отношения пересмотреть. Честно жить. Не готова считать меня семьёй — я тебя содержать как жену не буду.
Вот оно. Ультиматум, несмотря на все заверения.
— То есть?
— То есть жить будем как соседи, — пожал плечами. — Ты мне за комнату, коммуналку и еду платишь. Я тебе не муж, а квартиросдатчик. Справедливо, не находишь?
Справедливо. Опять это слово.
— Хорошо. Сколько?
Назвал сумму. Приличную. Почти всю мою зарплату.
— Подумаешь? — спросил с улыбкой, но глаза холодные остались.
— Уже подумала. Завтра другое жильё искать начну.
Лицо мгновенно изменилось.
— Погоди, не торопись, — встал, подошёл. — Я же не выгоняю. Просто честности в отношениях хочу.
— Честности? — внимательно посмотрела на него. — Хорошо. Тогда скажи честно — зачем тебе моя квартира?
— Как зачем? Я же объяснял…
— Нет. Зачем именно тебе моя квартира? Что с ней делать собираешься?
Молчал несколько секунд. Потом улыбнулся, но неуверенно.
— Ничего особенного. Просто… общая собственность будет. То, что объединяет.
— А продать не хочешь?
— Зачем мне её продавать? — нахмурился. — Лариса, ты о чём?
— Ни о чём. Просто спрашиваю.
В ту ночь молча легли спать. Витя демонстративно книжку читал, на меня не обращал внимания. А я лежала и думала, что что-то в этой истории не сходится.
Утром особенно ласковым был. Кофе в постель принёс, в щёку целовал, нежности говорил.
— Прости за вчера, — шептал. — Не хотел ультиматумы ставить. Просто устал от неопределённости.
— Понимаю.
— Понимаешь? — на локте приподнялся. — Тогда может всё-таки обсудим спокойно? Без эмоций?
— Витя, а у тебя долги есть? — спросила вдруг.
Замер.
— Долги? Какие долги?
— Любые. Кредиты, займы…
— С чего взяла? — сел на кровати. — Конечно нет. То есть ипотека есть за эту квартиру, но это не долг, а инвестиция.
— А больше ничего?
— Лариса, к чему эти вопросы? — встал, одеваться начал. — Ты что, проверяешь меня?
— Просто интересуюсь.
— Интересуешься, — рубашку натянул. — Понятно. А я, между прочим, никогда не спрашивал про твои доходы и расходы. Потому что доверяю.
Опять доверие. И опять упрёк.
— Хорошо. Извини.
Подошёл, наклонился, в лоб поцеловал.
— Вот и хорошо. А теперь подумай ещё раз о моём предложении, ладно? Оформим долю в своей квартире на меня, ты же в моей живёшь — настаивал муж — я же тебе доверяю, и ты тоже покажи, что веришь.
Слова эти тихо произнёс, но очень настойчиво. И поняла я — не отстанет.
Весь день на работе об этом разговоре думала. К вечеру решила — соглашусь. Действительно, что плохого случиться может? Да и оформит он после ипотеки на меня долю в своей — мы же муж и жена.
Витя не производил впечатления человека, на подлость способного. А может, я и правда слишком подозрительная?
Домой с готовым ответом вернулась. Хотела сразу Вите сказать о решении, но его не было. Пришло СМС — задержится, встреча с клиентами.
Решила уборку сделать. Витя беспорядка не любил, а у меня время свободное было. С гостиной начала, потом в спальню перешла.
Под кроватью какая-то коробка валялась. Небольшая, картонная, пыльная. Наверное, Витя забыл когда-то. Потянула к себе, чтобы в шкаф убрать или выбросить.
Крышка отклеилась, содержимое на пол высыпалось.
Письма. Много писем. Все из банков.
Первое подняла. «Уведомление о просроченной задолженности. Сумма к доплате: 847 000 рублей».
Восемьсот сорок семь тысяч.
Второе: «Требование о погашении задолженности. Сумма: 1 234 000 рублей».
Миллион двести тридцать четыре тысячи.
Третье: «Предупреждение о начале взыскания…»
Руки дрожали, когда остальные письма перебирала. Банки, микрофинансовые конторы, коллекторы. Суммы в астрономическую цифру складывались.
Сидела на полу среди этих писем и понять пыталась, что происходит. Витя задолжал, а я ничего не знала. Более того — категорически отрицал наличие долгов.
Последнее письмо прошлой неделей датировалось. «Уведомление о подаче иска в суд». Банк через суд взыскивать собирался.
Перечитала ещё раз, детали понять стараясь. Кредиты последние три года брались. На что?
Сын. Его сын от первого брака. Витя рассказывал, что парень бизнесом пытается заниматься, но дела плохо идут. Видимо, отец активно помогал. В кредит.
Сложила письма обратно, коробку на место поставила. Думать нужно было.
Теперь всё понятно стало. Вите моя квартира не из-за любви нужна была и не для укрепления отношений. Дополнительная собственность нужна была. Потому что его квартира — единственное жильё, и по закону её за долги забрать нельзя. А вот моя квартира, если на него оформлена будет — совсем другое дело.
Спрятать свою собственность за моей спиной пытался.
Дверь хлопнула — Витя вернулся.
— Привет, дорогая! — крикнул из прихожей. — Как дела?
— Нормально, — ответила, чтобы голос обычно звучал.
Зашёл в спальню, где я всё ещё на полу сидела.
— Что делаешь? — удивлённо посмотрел.
— Убираюсь. Под кроватью пыль была.
— Понятно, — кивнул. — Ну что, подумала о моём предложении?
Посмотрела на него — на спокойное, уверенное лицо, на дорогую рубашку и часы, на улыбку — и поняла, наглец.
— Подумала, — сказала, вставая. — Витя, а зачем тебе моя квартира? Ну вот честно?
— Мы же вчера обсуждали…
— Нет. Честно. Без красивых слов про доверие и семью. Зачем она тебе?
Нахмурился.
— Лариса, что с тобой? Странно себя ведёшь.
— Отвечай на вопрос.
— Я уже отвечал. Хочу, чтобы общая собственность была…
— У тебя долги же…
Замер. Лицо побледнело, потом покраснело.
— Что?
— Коробка под кроватью. Письма из банков. Очень много писем.
Несколько секунд молчал, на меня глядя. Потом в кресло опустился.
— Случайно нашла. Убиралась.
— И что теперь думаешь?
— Думаю, что два года мне врал. И сейчас используть меня пытаешься, чтобы собственность от кредиторов спрятать.
— Это не так! — головой покачал. — Не так, Ларка. Да, долги есть. Но не хотел тебя пугать…
— Не хотел пугать? Или не хотел лишиться возможности мою квартиру на себя переписать?
— Ты не понимаешь! — встал, по комнате ходить начал. — Я из-за сына в долги влез. Его бизнес прогорел, помощи попросил. Не мог отказать. Я что, не отец?
— И сколько дал ему?
— Много. Слишком много, наверное. Но он обещал вернуть…
— А теперь не может?
— Пока не может, — остановился передо мной. — Но это временно. Способ найду всё погасить.
— За счёт моей квартиры?
— Нет! — сел рядом, руку мою взять попытался, но я отстранилась. — Ларка, я не собирался её продавать или закладывать. Просто… если бы на меня оформлена была, кредиторы к ней подступиться не смогли бы. Понимаешь? Подстраховка была бы.
— Подстраховка для тебя. А для меня — риск без единственного жилья остаться.
— Но я же не дал бы тебя в обиду…
— Как сына не дал? — перебила. — Витя, ты понимаешь, что происходит? Ты просишь отдать тебе часть моей жизни, молча скрывая, что можешь меня этим разрушить. Это не доверие. Это предательство.
Молчал, голову опустив.
— И все эти разговоры, что я тебе не доверяю. Все упрёки в неблагодарности. Весь спектакль с «доказательствами любви». Ты манипулировал мной.
— Я не хотел…
— Хотел. Очень хотел. И знаешь, что самое противное? Ты почти убедил. Я уже согласиться готова была.
Голову поднял, с надеждой посмотрел:
— Ларка, давай всё спокойно обсудим. Да, ошибку совершил, не рассказав сразу про долги. Но чувства к тебе настоящие…
— Твои чувства… — повторила, вставая. — Интересно, а если бы квартиры у меня не было, ты бы тоже влюбился?
— Это глупый вопрос…
— Очень умный вопрос. И ответ я уже знаю.
К шкафу прошла, сумку достала.
— Что делаешь? — забеспокоился.
— Собираюсь. Домой. В свою квартиру.
— Ларка, не торопись с выводами…
— Не торопись? — обернулась к нему. — Два года ты эту операцию готовил. Два года в доверие втирался, любящего мужчину играл. А я не должна торопиться с выводами?
— Это не операция! — встал, подошёл. — Да, хотел проблемы решить, но это не значит, что не люблю…
— Витя, — сказала, сумку застёгивая. — Ты меня обокрасть пытался. Красиво, изящно, под видом любви — но обокрасть. И единственное, о чём сожалею — что чуть не попалась.
К двери направилась, но он за руку перехватил.
— Постой! Ларка, постой! Давай поговорим…
— О чём? — высвободилась. — О том, как дальше обманывать меня будешь? Или о том, как помочь тебе с долгами расплатиться, которые скрывал?
— Я другой способ найду…
— Найдёшь. Только без меня.
В прихожей куртку надела, ключи взяла.
— Лариса! — позвал из спальни. — Ты хотя бы подумай…
— Я уже подумала, — ответила, дверь открывая. — Два года думала. И наконец поняла.
Дверь тихо щёлкнула.
На улице морозно и ветрено было, но я быстро шла, почти бежала к метро. Хотелось домой — в свою квартиру, которую чуть не потеряла.
Телефон разрывался. Витя каждые пять минут названивал. Сбросила и отключила.
В своей квартире холодно было — отопление на минимуме работало, пустовала ведь. Но это был мой холод, мои стены, моя безопасность.
Села на диван и впервые за два года почувствовала — дышу полной грудью.
Утром Витя длинное сообщение прислал. Прощения просил, все долги выплатить обещал, умолял шанс дать. Писал, что без меня жизни не представляет.
Удалила, не дочитав.
На следующий день подала заявление на развод. Брачный договор мы не заключали, но моя квартира была куплена до брака — значит, его претензии на неё незаконны. Хорошо, что так и не оформила на него долю.
Через неделю от общих знакомых узнала — банк подал в суд на изъятие его квартиры за неуплату ипотеки. Оказалось, он месяцами не платил, все деньги сыну отправлял. А ещё выяснилось, что у него есть дача в Подмосковье, которую он от меня скрывал — вот её-то приставы первой и арестовали.
Витя названивал ещё месяц. Клялся, что изменится, что найдёт деньги, что любит по-настоящему. Но я его номер заблокировала.
А я в своей маленькой двушке сидела, чай пила и думала — как близко к катастрофе была. И как хорошо, что иногда стоит внутреннему голосу прислушиваться, даже когда все вокруг про доверие и любовь говорят.
Развод оформился через месяц. Витя не явился в суд — видимо, своими проблемами занят был. А может, понял наконец, что игра окончена.
Свою фамилию я не стала менять обратно. Зачем лишние хлопоты? Пусть документы напоминают — доверяй, но проверяй. Особенно когда речь о твоём доме идёт.
Он встречается с бывшей, — предполагала отчаявшаяся жена