Солнце, по-весеннему яркое, плескалось в окнах просторной кухни квартиры Аллы в центральном районе города. Та лениво болтала ложечкой в остывшем чае, взгляд куда-то за окно уплыл, где на клёнах уже почки набухали, вот-вот лопнут.
Десять лет бок о бок с Ильёй — это ж не шутка, за такой срок научишься не только слова понимать, но и между строк читать, чуять, где недоговаривают, где фальшь в голосе родных проскальзывает.
А в последнее время фальши этой хоть отбавляй.
Шесть месяца назад проводили в последний путь бабушку Аллы. Ушла тихо, во сне, словно задремала в своём любимом кресле у окна. Оставила Алле квартиру — просторную трёшку в центре, с высокими потолками и старинной лепниной.
Только вот документы оформились лишь пару недель назад — наследство, бюрократия, очереди по инстанциям.
— Аллочка, ну ты подумала, как я тебе говорила? — свекровкин голосок, Ольги Викторовны, аж патокой сочился. — Мужик в доме – он же хозяин! Так положено.
Аллу передёрнуло, как вспомнила тот разговор. Свекровь, как всегда, издалека зашла – про нынешних баб, мол, совсем очаг держать не умеют, про то, как мужика надо слушаться и почитать.
— Мам, ну хорош, а? — встрял тогда Илья, муж Аллы, но как-то вяло, словно роль заученную бубнил.
— А что такого? — руками всплеснула Ольга Викторовна. — Я ж для вашего блага стараюсь! Илюша, скажи ей, что мужчина должен всеми делами серьезными заправлять. А то что ж получается — квартира на нее записана, а хозяйничает кто?
— Это бабушкина квартира, — напомнила Алла, от чая отхлёбывая. — Моя теперь.
— Вот именно, что твоя! — подхватила свекровь. — А счета-то кто оплачивает? С управляющей компанией кто разбирается? В ЖЭКе кто очереди выстаивает?
Алла промолчала. Действительно, счета после бабушкиной смерти так и лежали стопкой на столе. До управляющей компании руки не доходили — на работе допоздна, дела вечно срочные, не до бюрократии было.
— Я сам всем займусь, — вдруг сказал Илья, как-то странно на мать глянув. — Пока ты с работой разгребаешься, я и счетами, и с документами разберусь.
— Да? — удивилась Алла.
— Ну конечно. У меня же график 2/2, — отмахнулся Илья. — Времени вагон в обычные рабочие дни. Ты отдыхай.
Свекровь за спиной сына заулыбалась, словно кот, сметану слизавший.
Алла чашку на стол поставила и в спальню ушла. Что-то в последнее время неуловимо изменилось – и взгляды какие-то косые, и интонации странные, и молчат о чём-то. Илья стал к мамке чаще бегать, возвращался какой-то на взводе, в глаза не смотрел.
Выдвинув ящик стола в поисках каких-то старых записей, она как вкопанная застыла. Под кипой старых журналов и макулатуры всякой папка какая-то лежала, раньше не видела. Открыла – а там бланки — договор дарения. Её квартиры!
На имя Ильи… Ещё какие-то бумаги с печатями, выписки из реестра недвижимости.
— Ё-моё… — одними губами выдохнула Алла, а ком в горле застрял.
Документы готовы были, только её подписи не хватало. Вот ведь жуки поганые, хотели всё тихо провернуть, подсунуть бумажку в спешке, думали, она доверчивая, подмахнёт не глядя, как обычно бывало.
Алла аккуратно бумажки на место положила. В голове потихоньку план зреть начал. Истерик закатывать не будет, орать тоже. Нет уж, она им такой урок преподаст, до конца жизни помнить станут.
— Милый, я сегодня задержусь! — крикнула она, выходя из квартиры. — У меня с руководством встреча!
— Хорошо, зай! — отозвался Илья из комнаты, и Алле показалось, что в голосе у него даже облегчение проскользнуло.
«Ничего, — подумала Алла, вниз по лестнице спускаясь. — Скоро вы у меня совсем другую песенку запоёте».
В нотариальной конторе прохладой кондиционера пахнуло и свежесваренным кофе. Александр Ефимович, дядька пожилой, юрист с глазами внимательными, выслушал её историю, ни разу не перебил.
— Значит, втихаря квартирку хотят увести? — головой покачал. — Знакомая история. Только обычно люди спохватываются, когда уже поздно бывает.
— И что мне теперь делать? — Алла нервно ремешок сумки мяла.
— Для начала успокойтесь, — Александр Ефимович из шкафа толстенную папку достал. — А у нас тут преимущество – мы-то знаем, что они задумали, а они и не подозревают, что мы в курсе.
— Мне кажется, они хотят дарственную вместо доверенности мне подсунуть, — Алла пальцами по столу постукивала. — Илья всё говорит, что счета надо оплачивать, с управляющей компанией договор перезаключить, с электриками.
— А вы доверенность ещё не подписали?
— Нет, пока только разговоры. Просто нашла папку с документами на дарение.
— Умно, — нотариус очки протёр. — Под видом доверенности на оплату счетов вам подсунут дарственную. Мол, «подпиши тут, дорогая, это чтобы я за тебя счета мог оплачивать». А на самом деле — р-раз, и нет у вас квартиры.
Следующие два часа они план разрабатывали. Рискованный, конечно, но в своей простоте изящный.
— Главное – виду не показывать, что вы что-то знаете, — инструктировал нотариус. — Пусть думают, что всё по их маслу идёт.
Вечер того же дня встретил Аллу тишиной её квартиры. На кухне Илья сидел со своей матерью, Ольгой Викторовной, о чём-то оживлённо шушукались, но как только Алла на пороге показалась, тут же замолчали, словно их застукали за чем-то нехорошим.
— Аллочка! — свекровь тут же расплылась в самой что ни на есть лучезарной улыбке. — А мы тут с Илюшей как раз про тебя вспоминали.
— Да неужели? — Алла в ответ тоже мило улыбнулась. — Надеюсь, ничего такого?
— Да что ты, голубушка! — Ольга Викторовна подскочила и невестку обняла. — Знаешь, вот подумала я… Может, тебе отдохнуть надо? Съездить куда-нибудь, развеяться, недельку хотя бы?
Илья за спиной матери как-то странно передёрнулся, словно муха в суп попала.
— Спасибо за заботу, — Алла из объятий свекрови мягко выскользнула. — Но у меня сейчас на работе завал полный.
— Ну хоть на пару деньков! — наседала свекровь. — Илюша как раз с бумагами на квартиру возиться собирался.
«Ага, вот оно что, — промелькнуло у Аллы в голове. — Хотят меня сплавить подальше, чтоб свои делишки быстренько и провернуть — подсунуть в спешке».
— С бумагами? — она сделала вид, будто слегка удивилась. — С какими это?
— Да так, — Илья рукой махнул. — Обычная ерунда, с управляющей компанией. Мы ж, считай, уже три месяца без договора с ними живём. И электричество переоформить надо, и воду, и отопление.
— Целая куча всего, — подхватила Ольга Викторовна. — А ты так загружена работой…
— Ну уж нет, дорогой, — Алла подошла и мужа по плечу ласково погладила. — Какая ж я жена буду, если тебя одного с бумажками оставлю?
Ольга Викторовна с Ильёй глазами встретились.
— Кстати, — Алла как бы невзначай обронила. — Меня тут с одним замечательным нотариусом познакомили. Он обещал помочь со всеми формальностями побыстрее. Может, во вторник к нему сходим?
— К нотариусу? — голос у свекрови дрогнул. — А зачем такие сложности?
— Ну как же, мама, — Алла улыбнулась ещё шире. — Вы же сами всегда говорите – всё нужно по закону делать. Раз уж счета и договоры на меня оформлены. Надо же чтобы раз и навсегда, чтобы не дергали меня по ненужным «формальностям»
— Так ты доверенность хочешь, — Илья быстро вставил, — чтобы я мог в твоё отсутствие…
— Вот-вот! — Алла радостно подхватила. — Мой нотариус как раз специалист по доверенностям. Всё оформим как надо и быстро.
Следующие несколько дней превратились в настоящий спектакль, где Алла играла роль наивной и доверчивой жены так убедительно, что порой сама начинала сомневаться, а не снится ли ей всё это.
— Милый, — щебетала она за завтраком, — я так рада, что ты взял на себя все эти хлопоты с документами! А то у меня с бабушкиными бумагами такая путаница была, я ж в этих реестрах ничего не понимаю и разбираться не хочу.
Илья чуть кофе не подавился и что-то невнятное пробурчал. Видно было, что ему не по себе, но отступать уже поздно было – Ольга Викторовна бы не позволила.
— Аллочка, — свекровь теперь чуть ли не каждый день заходила, — может, не стоит этого нотариуса беспокоить? У меня есть знакомый юрист…
— Да что вы, мама! — Алла руками всплеснула. — Александр Ефимович такой опытный специалист. Он уже все бумажки подготовил.
— Доверенность, да? — Ольга Викторовна как-то странно переглянулась с сыном. — Вот, Илюша, видишь, какая у тебя жена внимательная. Сама обо всём позаботилась.
В понедельник вечером, перед самым решающим днём, Ольга Викторовна предприняла последнюю попытку:
— Доченька, — голос у неё аж мёдом сочился, — ты такая умница, так о семье заботишься. Но знаешь, женщине иногда лучше довериться мужчине… Особенно в таких сложных делах, как недвижимость.
— Вы абсолютно правы! — перебила её Алла. — Именно поэтому я так спокойна. Ведь рядом со мной два самых близких человека, которые никогда меня не предадут.
Илья, сидевший в кресле, аж телефон выронил.
Ночью Алла глаз сомкнуть не могла. Лежала, в потолок смотрела и бабушку вспоминала. Как они чай с малиновым вареньем пили, как бабушка истории из своей молодости рассказывала, как говорила: «Запомни, внученька, предательство близких – это самое горькое, что в жизни бывает».
— Ты чего не спишь? — пробормотал Илья.
— О завтрашнем дне думаю, — ответила Алла. — Знаешь, у меня такое чувство, что он многое в нашей жизни изменит.
— Да ладно, — натянуто рассмеялся муж. — Обычный день, обычные бумажки.
— Нет, — Алла в темноту всматривалась. — В жизни иногда бывают дни, когда всё меняется. Завтра будет именно такой.
Муж ничего не ответил, только заворочался беспокойно.
Утро вторника выдалось пасмурным, словно сама природа чувствовала напряжение момента. В офисе нотариуса собрались все участники этой семейной драмы.
Ольга Викторовна, нарядно одетая и вся на нервах, то и дело причёску поправляла. Илья выглядел бледным и воротник рубашки то и дело одёргивал, словно душил его.
— Итак, — Александр Ефимович разложил на столе свои бумаги, — давайте всё внимательно проверим.
Илья с умным видом взялся читать документ, просидел минут 10 изучая. Потом Ольга Викторовна начала нервничать и завела разговор с нотариусом о том, что именно теперь может по этой доверенности делать сын. Александр Ефимович начал подробно пересказывать уже написанное в документе, разъяснять детали, но Свекровь задавала все больше и больше совсем банальных вопросов и попросила вычитать именно из первоисточника упоминающуюся какую-то статью в кодексе.
Нотариус повернулся к книжным полкам, а Илья быстрым движением вытащил свой документ из своей папки и продолжил якобы изучать. Алла тоже не могла ничего видеть, ведь она сидела у стены.
— Тут вроде уже всё нормально, всё понятно — засуетился Илья. — Нам только подписи Аллы не хватает.
Он протянул бумаги Алле. Та неспешно взяла их, но тут же передала нотариусу. Свекровь с мужем округлили глаза и оцепенели. А Александр Ефимович поправил очки и начал внимательно читать.
— Минуточку! — вдруг воскликнул Александр Ефимович, пристально вглядываясь в текст. — А это что такое?
— Что-то не так? — Ольга Викторовна подалась вперёд.
— Боюсь, эти документы совсем не то, что я готовил, — нотариус очки снял и строго на всех посмотрел. — Вы же в курсе, что это не доверенность, а договор дарения квартиры?
— Да не может быть! — деланно ахнула Ольга Викторовна. — Вы же сами нам эти бумаги дали.
— Я вам готовил совершенно другой документ! — Илья Степанович —это вы подменили бумаги?…
— Я… — Илья растерянно переводил взгляд с матери на жену, — не знаю, как это вышло. Мама сказала…
— А вы вообще в курсе, что это уголовно наказуемое деяние? — продолжил нотариус. — Мошенничество с целью завладения недвижимостью.
Илья побелел, как стена:
— Да не может быть. Это какое-то недоразумение!
— А вот и нет, — продолжил Александр Ефимович, доставая другую папку, — согласно вот этим документам, квартира уже оформлена на другого владельца.
— Что?! — Ольга Викторовна со стула подскочила. — Как это вообще возможно?
Алла спокойно достала из своей сумочки бумаги:
— Да очень просто, «мама». Я ещё на той неделе переоформила квартиру на свою маму. Всё законно и официально.
— Ты… ты знала? — Илья на жену смотрел, как на привидение.
— Конечно, знала, — Алла впервые за всё это время позволила себе показать, что у неё на душе творится. — Знала о каждом вашем шаге. Как вы планировали меня обмануть, как поддельные документы готовили, как без крыши над головой оставить хотели. Под видом доверенности на коммуналку целый договор дарения подсунуть – это ж надо додуматься!
— Да ты подлая! — взвизгнула Ольга Викторовна. — Ты бы даже не заметила разницы! Илюша бы всем занимался!
— Аллочка, — Илья попытался её за руку взять. — Давай поговорим… Это просто недоразумение.
— О чём? — она руку отдёрнула. — О том, как ты мою квартиру украсть собирался? Квартиру, которую мне бабушка оставила! Или о том, как ты бумажки под столом прятал, надеясь, что я подмахну не глядя?
— Это всё она! — Илья вдруг пальцем на мать показал. — Она меня уговорила! Сказала, что ты всё равно не заметишь разницы, что мы и так в этой квартире живём, что формально ничего не изменится!
— Неблагодарный! — Ольга Викторовна аж задохнулась от возмущения. — Да как ты смеешь… Я только о твоём благе думала! Мужик должен быть хозяином! А мы живём в её квартире, как приживалки!
— Хватит! — Алла встала из-за стола. — Знаете, что самое страшное? Не то, что вы мою квартиру отнять хотели. А то, что вы даже сейчас стыда не чувствуете. Вы спорите, кто больше виноват, вместо того чтобы просто признать свою подлость.
Александр Ефимович, не вмешиваясь, молча собрал бумаги, давая этой семейной передряге дойти до своего логического конца.
— Я развожусь, — отрезала Алла, голос у неё звучал так, словно гвозди забивала. — И поверьте, после всего, что тут произошло, у меня есть полное право потребовать, чтобы вы оба держались от меня и моего имущества подальше.
— Да ты не можешь так! — Ольга Викторовна за сердце схватилась, аж застонала. — Илюша, ну скажи ей что-нибудь! Десять лет вместе, неужели из-за какой-то квартиры…
— Из-за какой-то квартиры? — Алла аж задохнулась от возмущения. — Это не из-за квартиры! Это из-за предательства! Вы мне в глаза врали, за спиной сговаривались, пытались обмануть! О каком доверии после этого может идти речь?
Илья молчал, в пол уставился.
— Могу и сделаю, — Алла сумочку застегнула. — Бабушка всегда говорила: лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Спасибо, что показали своё истинное нутро. Александр Ефимович, спасибо вам огромное за помощь.
— Да ты подумай! — не унималась Ольга Викторовна, голос звенел от ярости. — Куда ты без мужа пойдёшь? Кому ты нужна будешь? А тут мы — семья всё-таки!
Алла остановилась у двери, обернулась:
— Знаете, «мама», после всего, что вы тут устроили, семьи у нас уже нет. Вы её своими руками уничтожили.
Илья наконец поднял глаза:
— Алла, я… я правда не хотел…
— Вот что я тебе скажу, девочка. Ты своё получила. Спектакль устроила. Но будь уверена, я этого не забуду.
— И я не забуду, — тихо ответила Алла. — Каждое слово, каждый ваш взгляд запомню. Чтобы никогда больше не совершить такой ошибки.
Она вышла из кабинета, даже не обернулась. За спиной только свекровкин вой слышался да тяжёлые вздохи теперь уже бывшего мужа.
Весенний ветер волосы ей трепал, солнце сквозь облака пробивалось. Да, больно было, предательство близких в самое сердце кольнуло. Но она выстояла, себя и своё добро отстояла.
Вечером, у себя на кухне, в своей уютной крепости, Алла достала старый бабушкин альбом с фотографиями. Со старой, пожелтевшей карточки на неё смотрела улыбающаяся бабуля, глаза добрые-добрые.
— Ты права была, бабуль, — прошептала Алла, по фотографии пальцем провела. — Это и правда моя крепость. И я её уберегла.
За окном закат догорал, небо уже нежно-розовым стало, словно художник кистью махнул. Это было начало. Начало новой жизни, где не будет места вранью и предательству, где будет только правда и свобода от таких отношений.
– Дорогой! Наши дети – это не только моя, но и твоя ответственность