— Новый свитер? – моментально заметила Нина обновку дочери.
— Да, папа денег дал, — улыбнулась Лена, поворачиваясь перед матерью так и эдак. – Правда, он классный?
— Свитер или папа? – тут же поспешила уточнить мать.
— Да ну тебя, — надула губки девчонка.
В свои пятнадцать лет она была той еще модницей и обновки просила постоянно.
Не у матери – та хоть и зарабатывала неплохо, но считала, что двадцатый свитер ребенку или десятая пара туфель, из которых семь ни разу так и не были надеты – немного перебор.
Уже мелькала мысль подкинуть дочери идею продавать вещи через интернет, чтобы возвращать хотя бы часть денег, потраченных практически впустую, но от активных действий в этом вопросе останавливал новый стр.ах.
Дочь может начать скупать понравившиеся вещи еще и на этих площадках. А уж если залезет на «ягодный» сайт – плакала вся отцовская заначка.
И ведь Олегу Нина говорила неоднократно, чтобы прекращал баловать девчонку.
— Олежек, ну я бы все поняла, если бы у нее была, как у меня в детстве, одна школьная форма и две футболки «для двора».
Но шкаф ведь ломится от вещей! У меня такого гардероба нет, как у нашей школьницы.
А ведь за этим всем еще ухаживать надо, складывать, стирать, Лена ведь где снимет, там и бросит…
Кота в ее комнату не пускать, чтобы ни дай боже на брошенной где-нибудь блузке зацепок не оставил.
А ведь Лена сама словно в лифте родилась – вечно дверь к себе нараспашку оставляет, если выходит куда.
Георг и рад стараться – минута и уже все в шерсти.
— Родная, ну пусть радуется ребенок. Сколько того детства? – каждый раз отвечал ей муж, а на следующие выходные Лена снова крутилась перед матерью в новых джинсах, или же хвасталась симпатичной сумкой.
Нина лишь вздыхала, но сделать ничего не могла. С мужем они давным давно договорились в карман друг к другу не лезть.
Ежемесячно супруг выдавал деньги на продукты, необходимое для Лены и оплату коммунальных расходов, Нина же в семью вкладывалась работой «во вторую смену».
Ее зарплата оставалась при ней, но этих денег было все же меньше, чем у супруга. Вот и мог он и жене что-то подарить, и дочь побаловать. В последнее время баловал ее даже слишком.
И если бы речь шла не о ее муже, то Нина бы подумала, что Олег перед Леной чем-то провинился и сейчас пытается загладить свои косяки.
Но ничто во взаимоотношениях отца и дочери на подобный расклад не намекало.
Правда вскрылась совершенно неожиданно.
У каждой женщины в окружении имеется «подруга подколодная».
Это такая барышня, которая постоянно ищет что-то плохое в поведении мужа, детей, родителей и других подруг, а найдя – радуется, что у соперницы (роль таковой может играть любая женщина) дела идут хуже, чем та изначально «подруженьке» рассказывала.
У Нины такой подругой была Вика. И не подругой, а так – знакомой еще со времен института.
Когда они встречались, у Нины каждый раз возникало ощущение, что ее макнули с головой в деревенскую выгребную яму.
И муж у нее оказывался плохим, и дочь не такая уж и замечательная, благо что покойных родителей Вика хотя бы не трогала – видимо, хватило одного красноречивого взгляда, когда зашла речь о том, что «родители обычно должны помогать, а твои, когда ты училась, квартиру тебе не сняли в другом городе, отправили в общагу с тараканами»…
Естественно, общаться с Викой Нина не любила. Но порой приходилось, если встречались на узкой дорожке.
В социальных сетях друг на друга подписаны не были, в гости не звали. Так что сообщение в мессенджере ранним субботним утром стало для Нины сюрпризом.
«Посмотри, чем твой муженек занимается», — гласила надпись под видео. А на самом ролике… То, что это Олег – сомнений не было никаких.
Вика умудрилась снять его в режиме приближения довольно узнаваемо.
Незнакомой была только женщина на видео, которой супруг как раз целовал руки, а потом – приобнял за плечи, что-то говоря на ухо.
Женщина рассмеялась. Нина выдохнула и набрала Вику. Она сама должна убедиться. Лично.
Получив от знакомой координаты места встречи своего ловеласа, она оделась в первые попавшиеся вещи, а потом – ринулась к тому самому кафе, адрес которого дала Вика.
Они все еще были там. Ну кто бы сомневался! Олег всегда любил в кафе или ресторане посидеть подольше.
Размеренно поглощать какое-нибудь экзотическое блюдо, наслаждаясь каждым кусочком, а после трапезы – заказать себе еще чаю или кофе с каким-нибудь десертом, после чего сидеть и болтать обо всем на свете часа три.
Поэтому и не выбирали они никогда для семейных посиделок фаст-фуды и кофейни. Только уютные ресторанчики, в один из которых Нина и зашла через полчаса после получения сообщения от Вики.
Та все еще была в дальнем конце зала, но на появление Нины не отреагировала, предпочитая наблюдать издалека за происходящим и что-то набирать в своем телефоне.
Видимо, рассказывала общим знакомым «важные новости». Ну да и че..т с ней! В принципе, можно даже «спасибо» сказать при случае, ведь если бы не она – никто бы Нине и не рассказал о рома.не мужа. Так и жила бы, не снимая лапши с ушей и шор с глаз.
— И что тут происходит? – громко спросила она, замерев за спинами незадачливой парочки.
Олег при звуке его голоса вздрогнул и тут же прекратил обнимать свою спутницу.
— Ниночка, давай спокойно поговорим… — пролепетал он.
— Мне, пожалуй, пора, — подхватив свою сумочку, незнакомая женщина встала из-за стола.
— Конечно, зайка, иди, — сквозь зубы произнесла Нина, словно бы невзначай сталкивая на любовницу мужа тарелку с каким-то мясом в жирном соусе.
Светло-голубое платье было испорчено безвозвратно. Не равноценный урон, конечно, но хоть что-то.
– Ой, прости, я такая неловкая. Возьми салфеточку, вытрись. А ты… Я в понедельник подаю на развод, так и знай.
— Нина, подожди, не горячись, — забыв про оставленную позади незадачливую лю…вницу, Олег поспешил за Ниной и попытался как-то оправдаться, но сделал при этом еще хуже.
– Нина, я ведь люблю только тебя. А это так, ничего не значит. Я даже кольцо не снял, вот, видишь?
— Можешь уже снять. Оно тебе больше не понадобится. Ты знал мое отношение к этому вот… всему.
И я не собираюсь оставаться в браке, если этот брак никакой ценности не имеет.
— Ну зачем ты так… У нас дочь, планы, налаженный быт.
— И об этом ты должен был подумать до того, как таскать по ресторанам всяких… — Нина с трудом сдержалась, чтобы не выругаться.
— Вот Ленка, я же просил ее подождать, мелкая… — вздохнул муж.
— А при чем здесь Лена? – не поняла Нина.
Выражение лица Олега стало и вовсе потерянным. А потом до Нины дошло.
– Она знала! Знала и молчала, потому что ты ей давал деньги на все эти ее вещи новые.
— Давал, — признался Олег. – Видишь, даже пошел на поводу у мало…летней шантажистки, лишь бы сохранить нашу семью. Ниночка, послушай…
— Как давно?
— Что?
— Как давно она тебя покрывает? Полгода примерно, я права? – она прикинула, с какого именно времени Лена стала себе покупать за счет отца какое-то невероятное количество вещей.
Если посчитать, то молчание обходилось мужу примерно в семьдесят тысяч ежемесячно.
Аж смешно, что приложил столько усилий, чтобы заткнуть Ленке рот, а правда все равно вылезла наружу, хоть и со стороны другого человека.
— Ниночка, я тебя прошу, все еще можно исправить…
— Ничего нельзя исправить, — зло процедила Нина. – Ни-че-го.
Из добрачной квартиры мужа она этим же вечером переехала в наскоро найденную съемную квартиру.
С Леной она не перемолвилась и словечком – просто молчала в ответ на все попытки дочери (или уже бывшей дочери?) поговорить.
Пожалуй, предательство Лены било даже больше, чем поступок Олега. Ведь дочь – это частичка тебя, родная кро.вь, самый близкий после родителей человек, связь с которым, казалось, не разорвать никакой силе…
И тут оказывается, что цена этой связи семьдесят тысяч в месяц. Не такие уж и большие деньги, если разобраться.
Нина бы поняла еще, если бы Лена просто молчала, чтобы родители не развелись и ее мирок не разрушился – знала она такие ситуации и врагу бы не пожелала оказаться на месте таких детей.
Но дочери явно плевать было на их отношения и на их семью, она просто продала мать за три копейки, променяв ее на гору шм.отья. Вот со шм.отьем пусть и остается…
В суде Нина озвучила просьбу оставить дочь с отцом.
— У него своя квартира, доход намного выше моего, да и мне пришлось решать свои жилищные вопросы в радикальном формате.
Я на работе подписала контракт на вахту, сами понимаете – дочь с собой в общежитие не возьмешь, да и школы там не предвидится, все-таки поселок вахтовиков, а не семейный курорт.
Если Лена останется со мной, ей придется жить по полгода в распределительном центре и вообще не факт, что вне его мне жилищные условия позволят ее забирать.
А вот у отца… — Нина знала, на какие точки давить.
Ни увещевания Олега, ни плач Лены, которая не хотела оставаться с человеком, которого несколько месяцев шантажировала и потому тоже не могла рассчитывать на хорошее отношение, на нее не действовали.
— Мама, ну как же так?! Ты просто бросишь меня? Вот так вот от меня откажешься? Я ведь тебя люблю, мам! Я ведь просто хотела…
— Просто хотела новых вещей. И вместо того, чтобы рассказать матери правду, предпочла продолжать лгать ей в лицо и ходить в новых свитерках.
Вот свитерки, Лена, тебя пусть теперь и любят, а обо мне не смей даже вспоминать.
До восемнадцати лет алименты на тебя буду платить, а дальше вообще катись на все четыре стороны. В квартире у отца ты прописана, может он над тобой сжалится и поможет чем.
В последнем Нина сомневалась. Но ей было уже все равно. Предателей, даже если это самые близкие люди, прощать нельзя – это она знала и на чужом опыте, и на своем собственном.
Так что пригретые на груди змеи остались в прошлом, а сама женщина после развода отправилась строить свою жизнь заново.
Лучше так, чем собирать испачканные коричневые осколки и пытаться слепить из них подобие прежней вазы.
У старых грехов длинные тени