— Заслужить надо домик, — неприятно усмехнулась старуха беззубым ртом. – Ты мне за все время со своего ухода из дома помог хоть чем-нибудь?
— Мама, да с чего бы я тебе помогал? Это ты всю жизнь крутилась, деньги какие-то имела, да и сейчас, я уверен, не перебиваешься копейками, как нам говоришь.
Подменная внучка
— Ты вот все жалуешься, как плохо у тебя дела обстоят, Иван, да только сам же голодные рты наплодил.
Не тянул тебя никто за нижних этаж. И, кстати, уж явно мог ты себе «шариков» пачку позволить, чтобы вот этого вот всего не допускать.
Что, думаешь, перебрался ко мне поближе – и сможешь на шею присесть?
Да вот выкуси, сыночек. Я старая, мне самой помощь нужна.
— Так, может, переедешь к нам? Домик твой продадим, как раз деньги появятся, — попытался подъехать к матери на кривой козе непутевый сын.
— Ишь ты! Домик ему подавай. Заслужить надо домик, — неприятно усмехнулась старуха беззубым ртом. – Ты мне за все время со своего ухода из дома помог хоть чем-нибудь?
— Мама, да с чего бы я тебе помогал? Это ты всю жизнь крутилась, деньги какие-то имела, да и сейчас, я уверен, не перебиваешься копейками, как нам говоришь.
А у меня ни времени, ни денег свободных – ничего нет. Только детей вот толпа, которых кормить надо.
Скоро еще пятый появится, как тогда выкручиваться будем – вообще непонятно.
— Все-то ты прибедняешься, прижимаешься. Да только квартиру вы здесь по переезду в неплохом районе отхватили.
Детей ты мне не показывал ни разу, хоть бы в гости привез – посмотрела на них…
О! – Варвара Дмитриевна подняла вверх сучковатый, кривой палец и предложила сыну внезапно озарившую ее гениальную идею. – А давай ты мне старшую свою отправишь?
— Асю? Мать, она ведь только-только девять классов закончила, что ей здесь делать?
— Как что? Огород полоть, мне одной за двенадцатью сотками уж не присмотреть, а от тебя помощи не дождешься.
Зимой дрова носить, печь топить, да в магазин мне бегать, тут два километра всего, недалече, а я уже старая, ноги подводят, да и сумки таскать тяжело.
С ремонтиком поможет, опять же – обои вон в обеих комнатах отваливаются.
Сам же жаловался, что она непутевая, делать ничего не хочет и не умеет, вот и научится.
Заодно и тебе минус лишний рот. Это же сколько получается, расходов я тебе убавлю.
— Чтобы я, да родную дочь в ссылку в деревню отправил? Мать, да ты оп..умела, или в огороде не ту зелень собрала? – вытаращился на нее Иван.
— А ты рот-то на меня не открывай, сыночек. А то отзову и это предложение. Все, ступай. Да подумай хорошенько.
Пришлешь эту свою Асю, она меня доходит – дом ей оставлю.
А коли нет – так желающие найдутся даже на эту развалюху. Уж больно земля здесь ценная.
— Ну, мама… Не ожидал от тебя такого цинизма, — пораженно произнес Иван. И, выйдя в сени, глубоко вздохнул.
Варвара Дмитриевна подлила себе чаю из старого самовара и не встала даже когда хлопнула входная дверь.
Уступать сыну в чем-либо она не планировала. Хватит уже, и так слишком избаловала в прошлом.
Звонок раздался через пять часов. Видимо, два часа на дорогу домой, еще три часа – на «подумать». И вот Иван уже готов был дать ответ.
— Ты правда дом Асе завещаешь, если она за тобой присматривать будет.
— Сынок, из нас двоих во вранье не я замечена была неоднократно.
— Она завтра приедет утренним поездом. Смотри только, не опрокинь меня с завещанием. Хоть когда-нибудь, да деньги семье пригодятся.
Вот словно см..ерти пожелал! Идеальный любящий сын! И, главное, какие высокие у них отношения.
С дочерью, впрочем, не лучше, раз он шестнадцатилетнюю девчонку одну на автобусе с двумя пересадками не боится отправить.
Впрочем… Шестнадцать лет не десять, доберется, если не совсем голова дырявая…
— Здравствуйте, — следующим утром у нее на пороге стояла девушка.
Невысокая, русоволосая и, казалось, совсем не похожая на Ивана. – Вы Варвара Дмитриевна? Я Ася, меня к вам родители прислали.
— Ну проходи, Ася. Посмотрим, какой от тебя толк в хозяйстве.
Варвара Дмитриевна понимала, что с ленивой и бестолковой девочкой придется повозиться, чтобы ее чему-то научить, ну да ничего, справится.
Если же та не захочет учиться, работать и гонор свой начнет показывать – живо обратно к отцу отправится, даже вещички распаковать не успеет.
Как не стала Варвара Дмитриевна Ивана терпеть, так и этой не позволит сесть себе на шею.
Поэтому, налив гостье чаю, пожилая женщина быстро изложила свои порядки и требования.
— Здесь тебе не город, подъем в шесть утра. Скажи спасибо, что не в четыре, с петухами вместе, как нас в детстве мать гоняла.
С печкой завтра научу управляться, будешь с готовкой помогать. До обеда огород, после обеда другие дела.
Если валандаться не будешь, к четырем часа дня освободишься и делай, что хочешь.
Телевизор вон можешь смотреть, все равно я не пользуюсь.
Девушка кивнула.
Подсознательно Варвара Дмитриевна ожидала споров или препирательств, может быть даже – скандала и того, что гостья сбежит, хлопнув дверью, да только Ася совершенно не была похожа на человека, которого описывал Иван.
Либо пока характер не показала, либо отец пригрозил чем…
Когда с чаем было покончено, со стороны улицы раздался сигнал машины.
— О, а вот и дровишки привезли. Сейчас телегу в сарай сложишь – и на сегодня свободна, — достав из-под клеенки заранее заготовленные купюры, Варвара Дмитриевна пошла рассчитываться с водителем грузовика.
— Это – телега? – с непониманием в голосе спросила у нее Ася.
Было видно, что транспорт для перевозки дров она раньше видела только на картинках, если видела вообще.
— Может, по-научному как по-другому зовется, а мы телегами кличем. Видишь, сзади кабины телега?
Вот сейчас перевернут ее рядом с сараем, потом обратно сложат, но уже без дров – и поедет Семен дальше дрова страждущим развозить.
Много-то заказов, Сеня?
— Да не очень. Все ранней весной уже забили свои дровенники, только такие поздние пташки, как ты, баб Варь, до последнего тянут.
Не боишься, что до зимы просохнуть не успеют?
— Да чего мне бояться? У меня на зиму с позапрошлого года дрова, как раз двухлетние.
Знаешь, как горят хорошо? А по грязи их таскаться складывать – в этом доме таких неумных нет.
— Скажешь тоже, неумных. Ты вот себе два сарая поставила, сдюжила, еще и поленницу во дворе сложила.
Так знаешь ведь, как у людей вокруг дела обстоят. Кто-то пьет, кто-то просто лишней копейки не имеет.
А кому-то и вовсе без надобности вся эта дровяная вак.ханалия – приезжают сюда, как на дачу, а зимой не живут.
И печку топят либо по случаю, либо для бани. Таким телеги на два года хватает. А это кто с тобой?
— Сына дочь из города приехала, — пояснила Варвара Дмитриевна.
После чего, проследив за выгрузкой дров, принялась раздавать девчонке указания о том, как складывать.
Выдала стеганые варежки, чтобы руки не занозить, ну и, проследив за началом процесса, сама пошла в огород.
А там уже, стоя в интересной позе и пропалывая потихоньку грядки с тыквою, принялась любоваться процессом издалека, подмечая странности.
Девчонка, споро складывающая дрова, не выглядела ни уставшей, ни даже сколько-нибудь запыхавшейся.
А ведь сын описывал дочь как лентяйку, которую из телефона не вытащишь никакими способами.
Мол, лежит, ленится, ничего по дому делать не заставишь… Тоже наврал? Или же…
— Я закончила, — четыре часа спустя девушка подошла к Варваре Дмитриевны, стягивая на ходу перчатки.
Зоркий для ее лет глаз старухи отметил на ладонях мозоли, полученные явно не вчера. Коротко подстриженные ногти.
— Ну пошли, посмотрим, что ты там закончила, — словно между делом схватив девушку за плечо, старуха снова хмыкнула.
Под дешевым заношенным свитерком перекатывались мышцы, которые явно не належишь на диване с телефоном.
Дрова были сложены вполне прилично, без халтуры – точно так, как девчонке показывала старуха.
— Ну молодец, сейчас пообедаем – и свободна. Только сильно не загуливайся, в шесть утра разбужу без всяких снисхождений, — пообещала девушке Варвара Дмитриевна.
— А интернет здесь ловит? – тут же уточнило у нее дитя цивилизации.
— Ага. На крыше сарая. Так залезешь или лестницу дать? – съехидничала Варвара Дмитриевна.
И тут же чуть не поперхнулась своим смехом, поскольку девчонка встала на цыпочки, зацепилась ладонями за крышу поленницы, а потом – в два счета оказалась наверху и перепрыгнула на сарай.
— Да иди ты… — себе под нос пробормотала старуха.
— И правда, ловит. Спасибо! – отозвались сверху.
— Пошли поедим сначала, потом будешь со своими кавалерами переписываться, — хмыкнула Варвара Дмитриевна.
Внучка тут же спрыгнула с крыши на землю так, будто каждый день занималась подобными выкрутасами.
А внучка ли?
За обедом Варвара Дмитриевна попыталась вспомнить все, что рассказывал об Асе сын, чтобы найти больше сходств (или различий) с сидящей напротив девушкой.
Вредная, капризная, из телефона не вытащишь, избалованная… Все это никак не вязалось с образом той Аси, что сидела напротив, сметая пшенную кашу со свининой, как голодный дракон.
— На тебе, к чаю, — достав из кухонного шкафа несколько сушек, старуха положила их перед девчонкой, ожидая ну вот хотя бы сейчас реакции.
Потому что Ася, со слов Ивана (это было единственное, что удалось вытащить из своей неслабой еще памяти), категорически отказывалась от каких-либо сладостей, кроме шоколадных конфет.
— Спасибо, — макнув сушку в варенье, девчонка тут же захрустела угощением и принялась запивать горячим чаем.
Сомнений больше не оставалось. Девчонка перед ней была кем угодно, но не той Асей, о которой рассказывал Иван.
Но кого к ней подослал сын? Можно было, конечно, узнать у него, да еще и скандал закатить за обман, да только понравилась старухе эта девчонка.
Вежливая, невредная, работящая… Вот и решила она перед тем, как рубить сплеча, хоть что-то да разузнать о девчонке.
Конечно, в чужих вещах рыться нехорошо, но… Учитывая ее обстоятельства – проверка вполне простительна.
Так что дождавшись, пока «Ася» снова залезет на крышу с телефоном (у которого, кстати, был основательно разбит экран), Варвара Дмитриевна зашла в выделенную «внучке» комнату и открыла чужую сумку.
Первым делом отметила, что это не девушка надела для работы с дровами самую паршивую свою одежду, а все вещи у нее были, как на подбор, из дизайнерской коллекции «голос помойки».
Такое ощущение, что девчонку обрядили в барахло, которое до нее основательно потаскали человека три минимум.
Но не вещи интересовали Варвару Дмитриевну, а тоненькая папка, в которой, как она и думала, оказались документы ее так называемой внучки.
Василиса, значит… Ну и откуда эта Василиса взялась?
— А ну-ка слезай, родственница. Разговор есть, — произнесла бабушка, подходя к сараю. Миг – и девчонка оказалась рядом с ней. – Что, Василиса, думала, не узнает никто?
— Между прочим, по чужим сумкам шариться нехорошо, особенно в вашем почтенном возрасте, — огрызнулась девушка. Впервые за весь день.
Но учитывая обстоятельства – защитная реакция была понятной.
— А выдавать себя за другого человека?
— А вам-то какая разница? Заказывали себе человека, чтобы с огородом помогал и по хозяйству шуршал – так у меня вроде неплохо получается.
— Неплохо, не спорю. Но кто ж ты такая и где настоящая Ася?
— Дома в телефоне, скорей всего. Мы плохо ладим и почти не общаемся, так что не знаю я точно о ее геолокации и текущем занятии. А так я падчерица вашего сына.
— Не рассказывал он даже, что у него падчерица есть.
— А кто же расскажет родной матери историю вроде «я сошелся после см.ерти первой жены с теткой, у которой была дочь одних с моей лет, и мы вместе решили, что одна из них лишняя и отправили ее в кадетский корпус после четвертого класса».
А вот это объясняло физическую подготовку.
— И почему же ты согласилась, Вася-Василиса, в деревню к чужой бабке поехать да батрачить там на огороде?
— Выбирая между одной старухой и двумя, а в перспективе – вообще тремя детьми, я уж лучше дрова потаскаю и в огороде поторчу кверху раком, — бесхитростно ответила девчонка.
— Что, сразу как вернулась после девятого класса, припрягли за домработницу.
— В точку. Я вообще-то хотела учиться поехать, или даже остаться на десятый и одиннадцатый класс в кадетском, да только мне право голоса в этой семейке не то что бы сильно дают. И
что теперь делать будете? Имейте в виду, Аська – не я. Даже если ее сюда заставят приехать – толку с нее все равно не будет. И я это говорю не потому, что ее не люблю.
— Что делать, что делать… Иди, Вася, вещи разбирай. Что же теперь поделаешь. И долго со своим телефоном не засиживайся – подъем в шесть утра.
— Я помню, бабушка, — закатила глаза девчонка.
«Бабушка» отозвалось чем-то странным в груди. Вроде как и чужая ей на самом деле эта девчонка, а сейчас Варвара Дмитриевна действительно ощутила себя самой настоящей бабушкой.
Впрочем… Если Иван сам ей падчерицу подсунул, а девчонка в принципе не против здесь остаться – может, оставить все, как есть?
Уехал жить к маме