— Наследная квартира, значит… Другие наследники были?
— Первой очереди – только я, — заверила потенциального покупателя Настя.
Честно рассказала о тех проблемах, что доставляли ей родственники, ими и объяснила, почему именно решила эту квартиру продать, а не жить сама.
Заключение
Вырвавшись из-под родительской «опеки» и оказавшись одна в другом городе Настя, вопреки прогнозам предков (верней даже – благодаря собственному желанию добиться успеха назло этим самым прогнозам) не покатилась по наклонной и быстро наладила свою жизнь.
Днем учеба в колледже, вечером – подработка в одном из ресторанов быстрого питания.
Зарплата и стипендия были небольшими, но на одежду из секонда и недорогие продукты ей хватало.
Даже получилось приобрести для учебы подержанный ноутбук и на нем дополнительно подрабатывать, делая контрольные за двоечников с платного отделения.
А на производственную практику девушка попала в организацию, где как раз собиралась уходить на пенсию главный бухгалтер.
На ее место ставили одну из подчиненных, а уже это место, соответственно, оставалось вакантным.
Его Насте и предложили, когда оценили трудолюбие и вежливость практикантки.
Зарплата была маленькой, а требований много, но это был тот самый шанс заработать «опыт работы от трех лет», который требовали при приеме на работу все организации с «вкусными» зарплатами.
Поэтому Настя не стала кривить нос и с готовностью взялась за эту работу. Пока доучивалась – на половину ставки, по вечерам и выходным. А потом уже – на полный рабочий день.
Проработав нужное количество лет, девушка перешла работать в другую фирму с более высокой зарплатой.
Этих денег ей уже хватало не только на жизнь, но и на то, чтобы понемногу копить на первый взнос.
Выходов, кроме ипотеки, она для себя не видела никаких. Но именно в этот момент, как раз в день ее двадцатидвухлетия, судьба преподнесла Насте неожиданный подарок.
Родители разбились в аварии. Неожиданный гололед и летняя резина на автомобиле привели к весьма плачевным результатам.
Удивительно (или нет?), но никакой скорби или чувства потери Настя не ощутила.
Ведь за прошедшие шесть лет после ухода из дома родители ни разу не звонили ей, да и она не горела желанием общаться.
А вот тот факт, что от родителей осталась в наследство двухкомнатная квартира, оказался куда более интересным и приятным.
Как и то, что Славика эти двое не усыновили, чтобы не терять пособие и, вдобавок, обеспечить «несчастного сироту» квартирой от государства, полагающейся ему на совершеннолетие, ведь у биологической матери недвижимости в собственности не было.
А теперь… Настя не сомневалась, что в будущем, когда родители стали бы старыми, они непременно написали бы завещание в пользу Славика.
Но раз уж все так повернулось…
Именно тогда она столкнулась со шквалом сообщений и звонков от родственников.
Почти все они (особенно те, что приходились родней с материнской стороны) считали, что Настя не только поделится наследством с «братом», а то и вовсе ему все отдаст, ведь родители на самом деле ей не хотели оставлять ничего, но и подхватит это переходящее знамя под свою опеку.
Вот только Настя только добавляла чужие номера в блок, делиться наследством не собиралась, да и опеку над «милым мальчиком» брать не планировала.
Когда к ней приехала женщина из органов опеки, Настя ожидала привычных уговоров и посулов, а еще – тех самых «неправаславна», «непахрестеяньске», «раднуюкравинушкунибрасают», которые (именно с такими ошибками) ей написывали родичи.
Но женщина, оказалось, пришла совершенно по другому поводу. Конечно, она взяла у Насти отказ от опекунства, чтобы была возможность передать Славика под опеку более дальним родственникам или вообще чужим людям (хотя маловероятно, что кому-то это счастье было бы нужно).
Но еще – уточнила у девушки, не замечала ли она каких-либо отклонений в его поведении, когда жила вместе с ним.
Настя молчать не стала – рассказала и о травле, которую устроил ей так называемый «брат», а еще – о том, как родители смотрели на все это сквозь пальцы.
О том, как «брата» пришлось перевести на домашнее обучение. Ну и конечно, девушка спросила, зачем ей вообще задают такие вопросы, да еще и записывают.
— Подробностей я разглашать не могу, простите, но произошло кое-что неприятное. Мы, можно сказать, собираем анамнез, только и всего.
Уже потом Настя узнала, что Славик, оказавшись в распределительном центре, на кого-то напал.
Правда не учел, что дети там на Настю не похожи, и получил отпор настолько жесткий, что оказался в больнице.
Ну а после – прошел психиатрическую экспертизу, в результате которой психиатр нашел у «милого мальчика» букет отклонений, с которыми ему пребывание под опекой или усыновление уж точно не светило.
— Из-за тебя его в ду…ку сдали! – надрывались родственники, в глазах которых Настя теперь и вовсе превратилась в исчадие ада.
Ведь если бы она взяла сразу «братика» под опеку, то ничего бы не случилось, этой противной экспертизы не было бы и у мальчика не была бы пущена вся жизнь под откос.
Настя только усмехалась. Жалости к Славику даже из-за того, что у него есть диагноз, в ней не прибавилось.
Наоборот – девушка считала все происходящее с ним карой за то, каким монстром тот был все это время по отношению к ней. А неожиданное наследство – хоть каким-то возмещением за свое испорченное детство.
Полгода квартира простояла опечатанной. Настя открыла наследственное дело у нотариуса, а по прошествии этих самых шести месяцев – взяла на работе отпуск и приехала в бывший когда-то родным город, чтобы решить вопросы с унаследованной недвижимостью.
Решение продать квартиру казалось ей единственно верным, ведь тогда ее потеряют из виду любящие Славика родственники, да и жить здесь она больше не собиралась.
Друг двоюродного брата появился на следующее утро, как штык, в указанное время.
— Наследная квартира, значит… Другие наследники были?
— Первой очереди – только я, — заверила потенциального покупателя Настя.
Честно рассказала о тех проблемах, что доставляли ей родственники, ими и объяснила, почему именно решила эту квартиру продать, а не жить сама.
Владимир, как звали мужчину, осмотрел жилплощадь, поинтересовался окружающей инфраструктурой.
Что удивило Настю – ничего не спросил о соседях и их поведении.
Когда девушка поинтересовалась, почему этот вопрос мужчину не заинтересовал, тот пожал аршинными плечами и, ухмыльнувшись, сказал, что у него все соседи всегда себя хорошо ведут.
— А кореш мой не соврал, квартирка хорошая. Миллион восемьсот просишь?
Настя кивнула. Она готова была уступить немного, но не больше пятидесяти тысяч.
В конце концов, она и так продавала эту квартиру по нижней границы рынка для такой недвижимости.
— По рукам. Нотариусов местных знаешь? – Настя кивнула. – Ну окей. Договорись там сама с кем-то из них, когда и во сколько все подпишем, я тебе лавэ подготовлю.
Настя снова кивнула, поражаясь скорости развития событий. После ухода Владимира позвонила брату и от души поблагодарила за такую помощь.
— Да не за что. Вольдемар у нас от вида риелторов звереет, их называет такими словами, что уши в трубочку сворачиваются.
Полез объявления смотреть – а там все этими паразитами оккупировано, вот и начал у знакомых спрашивать по старинке, кто что продает под его запросы подходящее.
Я про тебя и вспомнил сразу. Продашь недвигу – с тебя бутылка.
— Я тебе ящик поставлю, если действительно ее продам, — пообещала Настя. И свое обещание сдержала уже через три недели, первым делом после подписания документов и получения денег, проставившись родственнику.
— Ты там не теряйся, малая. Звони хотя бы иногда.
— Буду звонить, если мой номер нашему змеиному клубку не раздашь.
— Я что, по-твоему, с головой не дружу?
— Ты единственный с ней дружишь, — фыркнула Настя. – Еще твой отец, царствие ему небесное, но он, увы, уже не с нами.
— Да, мне его не хватает порой. Хотя вряд ли ты меня поймешь, твои-то… — брат махнул рукой.
— Да, в точку. У меня такое ощущение, что в нашей семье сиротой я была. А сейчас вроде как получила квартиру, которую обязуются сиротам от государства давать, — хмыкнула Настя.
— Ну, так или иначе, добро пожаловать в клуб. Теперь ты сирота официально, можешь делать, что хочешь. Правда, есть риск, что в этом случае ты все-таки окажешься там же, где и Славик.
— Да иди ты, — да, у них с двоюродным братом были популярны черноюморные шуточки, в том числе и друг над другом.
У Насти это был своего рода защитный механизм после всего пережитого в детстве, а у двоюродного брата – семейная черта, доставшаяся от отца.
Еще несколько дней спустя Настя покинула город навсегда. И сменила номер даже не прочитав последнюю серию проклятий от родственников и обвинения в том, что «бросила бедного сиротинушку на произвол судьбы».
Да, бросила. Да, не поделилась. Но учитывая все произошедшее в прошлом – имеет на это полное право.
А Славик… Что же, сам виноват. Помнится, очень уж любил над ней издеваться и унижать. А тут – упс, сюрприз, и роли поменялись.
Правда, Настя не собиралась над ним издеваться и как-либо наслаждаться его зависимым положением. Просто с глаз долой – и из сердца вон, как и полагается в таких случаях.
И с деньгами за родительскую квартиру – обратно в новую жизнь. Как раз, если добавить ее небольшие накопления, хватит на студию в новостройке. А ей больше и не надо.
И неизвестно, нужна ли была Соне эта правда, – сказала Кристина