Юля стояла у окна кухни и смотрела, как медленно тает снег на крыше старого гаража. В эти минуты она всегда думала о том, как сильно изменилась её жизнь за последние три года. Замуж она вышла без особых иллюзий: Саша казался ей тихим, надёжным, спокойным. Он не обещал ей золотых гор, но обещал дом, в котором будет мирно и светло.
Поначалу так и было. Их маленькая двушка на окраине города быстро стала уютной — Юля с удовольствием развесила белые шторы, расставила вазоны, нашла место для старенького комода от мамы. Она любила готовить ужин к его возвращению, а он любил приносить домой свежие булочки и горячий кофе из пекарни у остановки.
Только одна деталь не вписывалась в эту уютную картинку — Настя. Сашина сестра.
Настя была младше Юли всего на два года, но рядом с ней Юля всегда ощущала себя старше и глупее. Настя умела вести разговор так, что любой её выпад казался шуткой. Она заходила в их квартиру без стука — Саша сам дал ей ключ. «Ты что, это же Настя. Ну мало ли, вдруг ей надо будет переночевать или что-то взять», — сказал он тогда, и Юля промолчала. Потому что ещё тогда решила: она не будет «той самой» женой, которая вечно пилит мужа за семью.
Настя появлялась у них, когда хотела. Иногда среди ночи — якобы после какой-то неудавшейся вечеринки. Иногда в обед, когда Юля была дома одна. «Ты что, одна сидишь? Скучно же», — говорила она и садилась за кухонный стол, требуя сварить кофе. Иногда Настя могла притащить с собой сумку с грязным бельём — у неё в квартире то ли машинка ломалась, то ли вода отключалась.
Юля старалась держать лицо. Ей хотелось верить, что Настя — временная трудность. Что она найдёт работу получше и съедет из их жизни, что Саша сам однажды скажет сестре, чтобы та не пользовалась их домом как гостиницей. Но вместо этого Настя всё больше обживалась.
— Ты чего опять бульон такой жидкий? — спросила она однажды, подцепив ложкой суп прямо из кастрюли. — У мамы всегда наваристый был. Надо бы Сашку хоть иногда нормальным кормить.
Юля тогда так и не нашлась, что ответить. Просто вытерла ложку и поставила крышку на кастрюлю. Саша пришёл позже и, когда услышал от Насти, что «суп какой-то пустой», только усмехнулся и сказал: «Юль, ну ты в следующий раз побольше мяса брось, ладно?»
После того разговора она поняла: в этом доме Настя всегда будет права.
Когда они решили поехать к её родителям на выходные, Настя вдруг позвонила и сказала, что ей «очень плохо». И Саша без раздумий развернул машину: «Ну что ты злишься, Юль? Она же одна, вдруг серьёзно что-то…»
Никаких серьёзных проблем не оказалось. Настя просто лежала под пледом, смотрела сериал и жаловалась на головную боль. Юля пыталась не смотреть на её довольную улыбку, когда Саша приносил сестре чай и конфеты.
Через пару недель Настя попросила у брата денег «на важное». Юля так и не узнала, на что именно — они с Сашей тогда копили на машину, и это «важное» отодвинуло покупку ещё дальше. Когда она осторожно заговорила о том, что, может, стоит сказать Насте «нет», Саша развёл руками:
— Ну что ты, Юль? Она же одна. Ты же знаешь, у неё всё сложно. Если не мы, кто ей поможет?
«Мы». С тех пор это слово стало горьким. Юля всё чаще ловила себя на том, что ей хочется исчезнуть из этого «мы». Хотя бы ненадолго.
Настя всё чаще задерживалась у них. Могла спать на диване до обеда, пока Юля собиралась на работу. Могла копаться в их шкафу — однажды Юля нашла на Настиных ногтях свой дорогой лак. Саша только рассмеялся: «Ну пусть берёт, тебе что, жалко, что ли?»
Однажды вечером Юля не выдержала и спросила прямо:
— Саш, ты не думаешь, что нам стоит побыть вдвоём? Без Насти. Хоть пару дней…
Саша замолчал, а потом сказал:
— Ты что, против моей семьи?
Эта фраза ударила сильнее, чем любое «нет». Юля больше не отвечала. Она просто тихо посмотрела в окно, где снова шёл мокрый мартовский снег.
После того разговора Юля поняла, что Настя — не просто гостья в их жизни. Она тут всерьёз и надолго. Может быть, навсегда. Саша словно не замечал, как его сестра растёт корнями в их доме. Он всё ещё говорил Юле мягкие слова, обнимал её на ночь, но каждый раз, когда дело доходило до Насти, он словно закрывал глаза.
Весна тянулась мучительно долго. Настя могла не появляться неделю — и Юля почти верила, что всё налаживается. Но потом Настя возвращалась — и возвращала всё на круги своя. Она теперь звонила Саше даже днём, когда он был на работе. Юля слышала, как он шепчет в телефон: «Ладно, не переживай… Конечно, я помогу…»
Как-то раз в пятницу Юля пришла домой раньше — начальник отпустил пораньше. Она уже с порога услышала смех Насти на кухне. Саша сидел за столом, перед ним стояла открытая коробка с документами.
— А ты что дома так рано? — удивлённо спросил он.
— Так начальник отпустил. А вы что тут?
Настя повернулась и с улыбкой протянула:
— Да вот, с Сашкой решили подумать, как мне с долгами разобраться. У меня там пени, проценты — всё на мне висит, понимаешь? Он хочет мне расписание платежей составить.
Юля только кивнула. Настя так легко произносила слово «Сашка», будто это не взрослый женатый мужчина, а всё ещё её младший брат, который вечно должен выручать.
Позже, когда Настя ушла, Юля осторожно спросила:
— Саш, ты правда будешь ей всё выплачивать?
Он смущённо пожал плечами:
— Ну а кто, Юль? Ты же понимаешь — у неё никого больше нет.
«А я есть?» — хотела крикнуть она, но промолчала.
Лето началось с того, что Настя вдруг пропала на две недели. Не звонила, не писала. Юля выдохнула — пусть так и будет. Может, нашла кого-то, кто теперь займётся её долгами и делами. Они с Сашей впервые за долгое время поехали на выходные на озеро, спали в палатке, жарили хлеб на костре. Юля смеялась, Саша обнимал её за плечи, и всё снова казалось нормальным.
Но вернувшись домой, они нашли на пороге Настю с чемоданом.
— Ребята, выручайте, — сказала она так, будто не пропадала две недели без объяснений. — Мне срочно негде жить. Там арендодатель выкинул мои вещи, представляешь? — и посмотрела прямо на Сашу.
Юля смотрела на Сашу и понимала: он уже сдался. Он даже не спросит, почему Настя не заплатила за аренду, где её новые долги, что случилось. Он только взял её чемодан и занёс в комнату.
— Юль, ну пару деньков, ладно? Пока она не найдёт что-то новое.
Юля молча кивнула. Она знала — «пару деньков» растянутся на месяцы.
Сначала Настя спала на диване в зале. Потом к ней зачастили подруги. Иногда они сидели допоздна, громко смеялись и заказывали доставку прямо в полночь. Однажды Юля проснулась от запаха жареной картошки — Настя с подругой решили «перекусить» в три часа ночи.
Юля снова говорила с Сашей. Мягко. Потом злее. Потом почти плакала.
— Ну ты что, Юль? Ну что я должен делать? Выставить её ночью на улицу?
В августе Настя вдруг приволокла домой коробки с каким-то товаром.
— Буду свой бизнес запускать, — гордо сказала она Юле. — Наконец-то займусь делом. Так что потерпите немного — коробки тут побудут.
Эти «немного» растянулись на весь коридор и половину спальни. Юля не знала, как сказать Саше, что спотыкаться о Настины коробки по утрам — это не то, ради чего она выходила замуж.
Первый раз Юля сорвалась после того, как Настя пришла пьяная под утро. Она разбудила Сашу, чтобы тот открыл ей дверь — звонок не умолкал минут десять. Юля лежала в постели и слышала, как Настя громко шмыгает носом и жалуется, что «все козлы».
Утром Юля сказала Саше:
— Знаешь, я устала так жить. Мне кажется, у нас нет семьи. У нас есть ты, я и Настя.
Он только посмотрел на неё усталым взглядом:
— Юль, ну что ты хочешь? Чтоб я сестру выгнал?
— Я хочу жить с мужем. Не с твоей сестрой.
Он ничего не ответил. Только вышел на кухню, где Настя уже хлопала дверцами шкафа, и спросил, не сварить ли ей кофе.
Всё больше родных и знакомых начинали что-то подозревать. Мама Юли как-то сказала по телефону: «Может, вы к нам поживёте немного?». Но Юля не хотела спасаться бегством. Это был её дом тоже. Она не могла отдать Насте всё.
Потом Настя вытащила ещё один козырь — она заговорила о наследстве. О том, что мама их с Сашей стареет, что квартиру нужно будет как-то делить. Саша слушал молча. Юля сидела рядом и чувствовала себя лишней.
Настя обвела глазами их кухню и усмехнулась:
— Ну что, Юль? Гнёздышко-то уютное. Сашка, тебе повезло.
А Юле хотелось крикнуть: «Сашка — это мой муж, а не твой мальчик!»
Но она снова промолчала. Пока.
Осень пришла рано и сразу с дождями. Юля всё чаще задерживалась на работе, лишь бы не возвращаться в квартиру, где Настя теперь чувствовала себя хозяйкой больше неё самой. Она то переставляла банки в шкафу на кухне, то выбирала новые шторы — Саша почему-то только кивал: «Ну если Настя говорит, что так лучше…»
Иногда Юля ловила себя на том, что смотрит на мужа и не может понять: когда всё пошло не так? Когда он стал таким послушным мальчиком для сестры? Когда она сама позволила этому случиться?
В начале октября Настя устроила день рождения прямо в их квартире. Юля заранее сказала Саше, что не хочет гостей. Она хотела тихий вечер. Но Настя пригласила человек десять, и Юля, придя домой, застала в прихожей кучу обуви и пьяный смех. На кухне стояла Настя с какой-то подругой и громко обсуждала, сколько ещё «этот лох Сашка» может ей помочь с кредитом.
Юля вошла в комнату и увидела, как Саша стоит в углу с бокалом, слушает Настю и даже не пытается что-то возразить. В этот момент ей захотелось собрать сумку и уйти. Но она не ушла. Она просто закрылась в спальне и слушала, как за дверью Настя командует её мужем.
Через неделю после того вечера Юля впервые за три года брака уехала к родителям на выходные одна. Саша сказал только: «Ты злишься? Ну ты же понимаешь, Настя одна…» И снова это «одна».
В доме родителей Юля наконец выспалась. Она сидела с мамой на кухне, ела яблочный пирог и думала, что вот тут, в маленьком доме за городом, ей впервые за долгое время спокойно.
Мама осторожно спросила:
— Юль, ты уверена, что тебе это всё нужно? Ты же там чужая в своём доме.
— Не чужая. — Юля сказала это вслух, но самой себе не поверила.
Вернувшись домой, она застала Настю с каким-то парнем на диване. Они громко смотрели сериал, вокруг валялись пустые упаковки от чипсов.
— Ты чего так рано? — спросила Настя. — Думали, ты к вечеру приедешь.
Юля закрыла глаза. Она вдруг поняла, что больше не может держать это в себе.
Вечером, когда Настя ушла, она позвала Сашу на кухню. Он пришёл с недовольным лицом — у него были планы посмотреть с Настей какой-то фильм.
Юля говорила тихо. О том, что устала. Что дом превратился в проходной двор. Что она больше не чувствует себя женой.
Саша слушал молча, а потом сказал только:
— Ну и что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Чтобы ты понял! — Юля почти сорвалась. — Это наш дом! Ты мой муж!
Он лишь развёл руками:
— Ну ты же знаешь, какая Настя. Она сама по себе не справится.
Через несколько дней Настя снова вытащила деньги. На этот раз крупную сумму — якобы на адвоката, который поможет ей «вернуть долг». Юля слышала этот разговор краем уха — Настя снова рассказывала Саше свои жалобы, снова играла голосом, снова подсовывала ему на подпись какие-то бумаги.
Когда Настя вышла покурить на балкон, Юля подошла к мужу:
— Ты понимаешь, что она тебя использует? Что ты тянешь её долги на себе?
Саша только вздохнул:
— Ну не могу я иначе, Юль. Она же сестра.
На Новый год Настя решила, что встречать праздник нужно у них. Юля хотела уехать к своим, но Саша попросил: «Ну пожалуйста, не бросай нас одних». Она осталась. И сидела за столом, глядя, как Настя командует кухней, разливает шампанское, подмигивает гостям.
После полуночи Настя громко рассказывала какой-то их детский случай — про то, как Саша однажды защищал её от соседского мальчишки. Все смеялись. Только Юле было не смешно. В этой истории её не было. Как и в большинстве историй Насти. Она будто вытирала Юлю из их жизни, раз за разом, намекая всем вокруг, кто тут главный человек.
Весной Юля снова собирала сумку. На этот раз она не знала, вернётся ли. Она сидела на краю кровати, слушала, как Настя смеётся по телефону на кухне. Саша зашёл в комнату, сел рядом.
— Ты куда? — спросил он тихо.
Юля посмотрела ему прямо в глаза:
— Саш, ты не видишь, что твоя сестра нас мечтает поссорить?
Он молчал. Где-то за стеной Настя смеялась ещё громче.
– Здравствуйте, мама, а мы к вам на завтрак! – заявил зять