Когда Настя выходила за Игоря, ей казалось, что повезло. Он был добрым, спокойным, работал много, но без фанатизма, умел слушать и редко спорил. Ей, девушке из скромной семьи, хотелось построить с ним то, чего не было у её родителей, — тихий дом, в котором никто не орёт друг на друга, не бьёт посуду и не выясняет отношения под окнами соседей.
Сначала всё шло именно так. Съёмная двушка на окраине, две кружки кофе утром, списки покупок на холодильнике и редкие поездки к его родителям за город. Настя старалась нравиться его семье: помогала на кухне свекрови, приносила тортики к праздникам, смеялась над старыми историями про детство Игоря. Тогда ей казалось, что сестра Игоря, Катя, относится к ней с симпатией — по крайней мере, при встречах та всегда широко улыбалась, хлопала её по плечу и расспрашивала о работе.
Первые звоночки Настя не услышала. Например, когда Катя вдруг попросила Игоря помочь деньгами — всего на неделю, на «мелочь», пятьдесят тысяч. Игорь не спросил Настю, просто снял с общей карты. Вернулось ли это — Настя так и не поняла. Она тогда промолчала, лишь поежилась внутри: «Ну и ладно, сестра же».
Потом начались «случайные визиты». Катя то ночевала у них после позднего корпоратива — потому что «на такси жалко», то приезжала с подругой — «нам посидеть, девочкам нужно место». Она садилась на диван с вином, смеялась громче всех, а потом ещё и звала брата «на кухню помочь дотаскать закуску», откуда они возвращались через час, хихикая. Настя сидела с подругой Кати и думала, куда себя деть — вроде и квартира её, но в ней не было её территории.
Однажды Настя попыталась поговорить об этом с Игорем. Мол, может, заранее договариваться о ночёвках? Чтобы не так внезапно. Игорь слушал, кивал, но отвечал всё тем же: «Ну что ты, Настя, она же одна, ей тяжело, ты же знаешь, какой у неё этот развод был».
Катя любила напоминать про развод. «Ты, Игорёк, меня хоть не бросишь», — могла бросить она фразу в открытое окно кухни. Или когда Настя ушами хлопала, Катя лукаво переглядывалась с братом: «Ну ты ж помнишь, что ты мне обещал ещё в детстве — я твоя главная девочка».
Настя всё ещё старалась быть хорошей женой. Ей казалось, что если она будет мягкой, терпеливой, Катя привыкнет и найдёт своё место. Иногда она звонила маме и шёпотом жаловалась, но та отмахивалась: «Ты же умная, разберёшься, не ссорься, это семья».
Однажды Катя пришла не одна, а с чемоданом. «У меня ремонт в ванной затеяли, жить негде, ну ты не против же?» — спросила она Настю с порога, не давая возможности ответить. Настя посмотрела на Игоря — он лишь развёл руками, будто извиняясь: «Ну пару недель. Катя же».
Катя вселилась в их маленькую гостиную, но чаще была именно на кухне. Вечерами она сидела с братом — фильмы, болтовня, чай. Насте вдруг стало казаться, что её собственная квартира разрослась до чужого общежития.
Когда однажды Настя попыталась сказать Кате, что у неё завтра важная встреча и она хотела бы пораньше лечь спать — Катя усмехнулась: «Ты тут вообще командуешь? Я с братом посижу, ты иди».
Настя ушла в спальню и впервые закрыла дверь на замок. Она слушала, как Катя и Игорь тихо смеются за стеной, и старалась не заплакать. Она не понимала, в какой момент всё съехало в эту трясину, и главное — что с этим теперь делать.
Время шло, и «пара недель» затянулась на два месяца. Настя почти не спорила. Она приходила с работы и видела на кухне Катю, которая спокойно резала фрукты, разговаривала по громкой связи с кем-то и в любой момент могла попросить Настю «принести нож поострее» или «не мешать».
В их квартире появились чужие пакеты, чужие носки на батарее, чужие запахи духов и кремов. Катя разложила свои вещи и в ванной — так, что Насте некуда было поставить свою баночку с маской. Она молчала. Игорь только разводил руками: «Ты же понимаешь, это временно».
Но ничего временного не происходило. Однажды Настя попыталась поговорить с Катей напрямую — вечером, когда Игорь ещё не пришёл. Катя сидела за столом, листала ленту в телефоне.
— Слушай, Катя, может, тебе всё-таки поискать что-то на это время? Снять квартиру… — осторожно начала Настя.
Катя даже не подняла головы.
— Ты мне намекаешь, что я мешаю? — в голосе не было удивления. Только холодное раздражение. — Ты знаешь, сколько стоят квартиры? Ты лучше брату скажи, чтоб зарплату побольше зарабатывал.
Настя смотрела на неё и не верила своим ушам. Катя вела себя так, будто в этом доме Настя была временной, а она — хозяйкой.
— Катя, ну ты же понимаешь… Мы с Игорем молодая семья, нам бы хоть иногда… — Настя сбилась, почувствовала, как голос предательски дрогнул.
Катя вскинула взгляд, отложила телефон и медленно встала. Подошла так близко, что Настя почувствовала её духи — резкий, сладкий запах.
— Ты себя не возомнила тут главной? — тихо спросила Катя. — С Игорьком мы всегда были вместе. И будем. Ты тут вчера появилась — а я его сестра. Кровь. Запомни.
Настя стояла, не зная, что ответить. Слов не было — только злость, которая впервые загорелась внутри по-настоящему. Но она не сказала ничего. Она сделала шаг назад и просто вышла в спальню.
Когда вечером пришёл Игорь, Настя снова попыталась объяснить. Но Катя опередила её.
— Настя тут что-то говорит, что я мешаю. Ты же знаешь, я ненадолго. Ты меня не гонишь? — Катя смотрела на брата, а Настя смотрела на них обоих.
— Ну ты же знаешь, Настя просто переживает, ей тяжело, она устает… — Игорь подошёл, обнял Настю за плечи, но его рука лежала так, будто он пытался скорее удержать её от лишних слов. — Потерпи чуть-чуть, ладно?
Настя ничего не сказала. Она кивнула. Она лежала ночью в постели и слышала, как Катя ходит по кухне босиком. Слышала, как они шёпотом разговаривают, Игорь и Катя. Иногда смеялись.
Скоро добавились деньги. Катя вдруг попросила одолжить ещё — то на новый телефон, то «отдать долг за ЖКХ, а то отключат». Настя видела, как Игорь переводит ей деньги прямо при ней. Потом он пытался загладить вину — приносил Насте кофе в постель, дарил маленькие цветы. Настя улыбалась и пила этот кофе, но ей было горько.
Через какое-то время Катя умудрилась ещё и устроить скандал за ужином — прямо при Игоре и родителях, которые пришли в гости. Настя приготовила ужин, сервировала стол, старалась, как всегда. И вдруг Катя за столом начинает рассказывать, как Настя «не хочет помогать семье». Сказала это почти весело, но слова впились в Настю, как иглы.
— Она мне намекала, что я тут лишняя. Ты представляешь, мам? — Катя глянула на мать и Игоря. Настя замерла. Игорь опустил глаза в тарелку. Свекровь посмотрела на Настю, и в этом взгляде было что-то новое — недоверие и холод.
Настя открыла рот, но слова так и не вырвались наружу. После ужина свекровь обняла Катю, шепнула что-то ей на ухо и вышла, бросив на Настю косой взгляд.
Настя заперлась в ванной, включила воду и разревелась. Она не знала, как так вышло, что она — чужая в своём доме. Она не знала, что делать. Она боялась говорить Игорю прямо — она видела, как он смотрит на Катю, как легко ей прощает всё.
Она знала одно — если сейчас не начнёт говорить жёстче, её просто вытрут об пол. Но она ещё не умела быть жёсткой.
Пока что.
Весна сменилась летом, а Катя всё жила у них. Настя перестала верить словам «скоро уйду». Катя уже сама хозяйничала: заказывала доставку еды на их общий счёт, приводила в гости подруг без предупреждения, иногда занимала Настину кружку и смеялась, когда та просила вернуть.
Настя больше не обсуждала это с Игорем. Говорить стало бессмысленно. Он уставал на работе, приходил поздно, ужинал за столом, где Катя рассказывала новые истории — кто кому что сказал, кто кому что должен. Она смеялась, строила из брата послушного слушателя, а Насте оставалось быть молчащим фоном.
Однажды Настя рано вернулась с работы. У неё сорвалась встреча с клиентом, и она решила, что этот редкий час тишины можно потратить на себя: горячую ванну, маску, чашку чая. Она сняла туфли в коридоре и услышала голос Кати за закрытой кухней.
— Ну да, у Насти спроси! — смеялась Катя. — У неё денег не допросишься, всё на себя тратит. Да, Игорёк хороший, но баба у него… своя на уме. Я бы с такой не ужилась.
Настя стояла босиком у стены и слушала. Сердце грохотало так, что в ушах звенело. Катя говорила кому-то по телефону. Ей было всё равно, услышит Настя или нет — и в этом было самое обидное.
На следующий день Настя взяла отгул. Она собрала Игоря вечером. Сидели за столом, молча ужинали. Катя где-то задерживалась. Настя наконец подняла глаза:
— Скажи мне честно. Мы с тобой кто друг другу?
Игорь посмотрел, нахмурился, пожал плечами.
— Что значит кто? Мы муж и жена. Настя, ты о чём?..
— Тогда почему я должна жить с твоей сестрой? Она твоя семья — а я? Мне тут есть место? Или я — комната, в которой можно ночевать, пока Катя в гостиной правит бал?
Игорь отвёл взгляд. Он всегда отворачивался, когда становилось по-настоящему неприятно.
— Ну ты же знаешь, как у неё всё сложно… Я не могу её выгнать. Она одна.
Настя слушала и понимала, что за этим «одна» — его вечное чувство вины. Катя умела на нём играть, как пианист на рояле.
— А я? — тихо спросила Настя. — Мне можно быть не одной? Или мне всё время придётся с ней делить тебя?
Игорь молчал. В этот момент Настя поняла — он ничего не скажет. Он выберет молчать. Выберет не быть «плохим братом».
Через неделю Настя всё решила для себя. С Катей она уже не спорила, не объясняла ничего. Просто стала собирать свои вещи по чуть-чуть. Несколько коробок — на работу. Несколько — к подруге. Катя заметила это быстро. Однажды Настя пришла с работы, а её сумка с документами была вывернута на кухонном столе. Катя сидела за этим столом и курила, хотя Настя ненавидела запах сигарет.
— Ты что это затеяла? — спросила она хрипло. — Сбежать хочешь? Или думаешь, брат тебя за ручку ещё и проводить выйдет?
Настя ничего не ответила. Она устала говорить. В голове давно уже всё улеглось: Катя не уйдёт. Игорь не уйдёт от Кати. Значит, уйти может только она.
Катя встала, подошла близко, ткнула пальцем Насте в плечо.
— Думаешь, ты тут хозяйка? Думаешь, ты его любишь лучше, чем я? Да ты ему никто, поняла? Никто!
Настя посмотрела на неё и вдруг рассмеялась — тихо, устало. Сняла кольцо с пальца, положила на стол рядом с пепельницей. Катя застыла, уставилась на кольцо, как на брошенную тряпку.
И тогда Настя впервые не сдержалась. Голос был твёрдый, почти чужой.
— Катя, ты свои вещи забери и проваливай. — Она сделала паузу, глядя сестре мужа прямо в глаза. — Слышишь? Проваливай.
Катя дернулась к ней, но Настя уже шла в коридор за сумкой. Она слышала, как Катя что-то кричит ей вслед, как хлопает дверь спальни.
А Игорь? Он пришёл поздно. И увидел Настю уже в пальто, с чемоданом у двери. Он открыл рот, хотел что-то сказать, но Настя лишь посмотрела на него — спокойно, почти тепло, как на человека, которого больше не держишь за руку.
Она не знала, где проснётся завтра. Не знала, позвонит ли он. Не знала, вернётся ли сама. Но знала точно — сегодня в их доме её больше не будет.
А Катя пусть разбирается с братом сама.
Финал был открыт, как всегда в таких историях: кто-то останется, кто-то уйдёт. И не факт, что вернётся.
Расплата