— Достало меня все это! – восклицал Василий, театрально заламывая руки. – Все расходы на мне, денег не остается совсем ни на что, а ты только и делаешь, что жируешь на мои копейки.
— Ты уж определись, жирую я, или все-таки копейки? – выгнула бровь Варвара, упирая руки в боки.
— Господи, да разведитесь вы уже. Если что – я у Ленки, — вздохнула старшая дочь Настя.
При первом признаке скандала она уже привыкла уходить из дома куда глаза глядят (чаще всего к лучшей подруге, у которой родители развелись уже давно, а поэтому – дома царили тишь, гладь и божья благодать).
Легко сказать, конечно – «разведитесь». Да только с тремя детьми не очень-то и побегаешь по судам да по разводам.
К тому же, у Варвары из жилья – однокомнатная квартира, оставшаяся от покойной матери, которая хороша для нее и троих детей только в качестве источника дополнительного дохода – жить там друг у друга на головах будет попросту невозможно.
А Василий, хоть и обладает более просторной недвижимостью, но и дня не протянет за всей этой возней с уроками, готовкой и уборкой, которая в их квартире не кончается, кажется, никогда.
Вот и терпели друг друга, живя больше как соседи, чем как супруги.
Иногда Варя думала, что дождется, пока дети вырастут и вылетят из гнезда, после чего вернется в свою родную квартиру и будет там жить спокойно одна на старости лет.
Василий, наоборот, одиночества боялся. Понимал, что, даже с учетом освобождающегося на пенсии дня, заниматься всеми бытовыми делами самостоятельно ему не захочется. Отвык, все-таки, за прошедшие-то годы.
Так и жили, понимая, что никуда друг от друга не деться. И вроде как смирились, во всем друг к другу притерлись, да только полгода назад Василия укусила за известное место какая-то неизвестная муха, и в доме на регулярной основе начали вспыхивать ссоры.
Иногда поводы для них были Варваре и вовсе непонятными.
Вот с чего вдруг ругаться на недосоленный суп, если ты двадцать лет с женщиной живешь и знаешь, что в семье еду с таким количеством соли, как любишь ты, не сможет есть никто?
Видишь, что на столе стоят и солонка, и перечница. Возьми ты пример со старшей дочери, которая перец готова чуть ли не в пирожные засунуть, возьми нужный прибор и добавь столько, сколько тебе нужно, в свою тарелку.
Нет же – надо возмутиться, устроить ссору ни с чего и на глазах у жены и изумленных троих детей демонстративно уйти к телевизору, чтобы там сидеть и дуться весь вечер.
Или вот еще одна претензия прозвучала две недели назад. Сказал Вася ни с того ни с сего, что их семья неправильно питается.
Варя еще удивилась, мол, как же неправильно, если она и себе, и Васе, и детям еду чуть ли не по принципу гарвардской тарелки выкладывает?
И овощи, и белок, и медленные углеводы – все есть, чтобы в организмах был нужный баланс всех веществ.
Даже все анализы, со слов терапевта и педиатра, можно на доску «образец» вывешивать. И ни лишнего веса, ни его недобора в семье ни у кого нет…
— Вот как надо питаться! Вот так вот, а не этими твоими кашами-рагу-запеканками, — буркнул Вася, показав Варе видео с известного кулинарного канала.
Что же, Варя бы, конечно, не отказалась бы так питаться. И даже с удовольствием бы готовила по этим рецептам, потому что бутерброды из цельнозернового хлеба с творожным сыром, авокадо и лососем приготовить много времени не надо, да и ума тоже.
Вот только был один момент…
— Васенька, мы либо меняем все ингредиенты на обычный хлеб без всяких «цельно», сливочное масло, селедку и яблоко, либо тебе надо пойти и ограбить банк, чтобы это все купить.
— Это почему мне-то?
— Ну ты же у нас добытчик. А еще, судя по всему, давно в магазине не бывал.
Ты хоть понимаешь, что я для того, чтобы у нас постоянно курица, свинина и те же селедка с минтаем на столе были, в ближайших «пятерочках-перекрестках» все акции отслеживаю, да еще и на оптушку в нужные дни катаюсь.
А вот эти твои «авокады» выглядят, конечно, красиво, но они не на наш уровень жизни рассчитаны.
В этот момент Варя даже почувствовала, что детей у нее не трое, а четверо.
Ну правда, как будто Максимке – самому младшему, которому недавно восемь исполнилось, объясняла, почему именно их семья не может позволить себе купить «ту самую приставку, которая есть уже у двух друзей».
И объяснить что-либо Васе было даже сложней, чем Максиму.
И вот сейчас он опять взялся разглагольствовать о том, что его не устраивает в этой жизни.
Оказывается, злая жена его совсем запилила, отбирает все деньги, не оставляет времени и средств на какую-то самореализацию, загнала под каблук, задавила его волю…
Этот текст, на самом деле, Варя знала почти наизусть. Но не со своих слов, а от многочисленных знакомых, которые так или иначе проходили через этот этап.
Некоторые, конечно, не проходили и разводились, что в их случае не вариант. Или же…
— Васенька, а выход есть. Я могу тебя не пилить. Вот вообще. Ни в чем.
— Так что же ты это раньше не делала?
— Ну так мы же вроде как семья. У нас совместное хозяйство, общие дети, которых, кстати, именно ты хотел в таком количестве.
Ты ведь помнишь об этом, или тебе то видео со свадьбы еще раз показать, где я предлагаю только одного ребенка, ну максимум двух, а ты во всю глотку орешь, что хочешь большую семью и меньше, чем на трех детей, не согласен.
Так вот они, все трое! Твои любимые и желанные. Настеньке четырнадцать, в самом лучшем случае ее еще четыре года надо кормить, поить и заботится.
А коли одиннадцать классов закончит и в институт поступит – там и того больше придется обеспечивать.
А она может поступить, сам знаешь, если помнишь, конечно – девочка отличница без всяких репетиторов и нашей помощи.
Таких хорошие родители без образования не оставляют, а мы ведь с тобой хорошие родители, верно? – Вася, как загипнотизированный, кивнул. – А еще есть Вика, ей десять, и Максим, которому шесть.
Так что мы с тобой в любом случае на двенадцать лет еще друг с другом связаны, хочешь ты этого, или нет. И кто в этом виноват?
Я после старшей тебя десять раз на дню спрашивала, уверен ли ты, что нам стоит продолжать.
Предлагала спираль поставить, тебе бы ничего делать не потребовалось даже и никак себя ограничивать.
Что ты мне сказал?
— Я и хотел троих детей. И я люблю наших детей, но ты… — Вася снова попытался завести шарманку про «отбираешь всю зарплату» (что на самом деле было не так – Варвара оставляла мужу примерно десять тысяч на месяц на его личные нужды, не зверь же она совсем).
— Хорошо, я не буду отбирать, — вздохнула Варвара. – Делаем так. Ты отдаешь мне сам половину зарплаты на детей. Между прочим, это по закону полагается.
Готовлю, стираю и убираю я только за ними и за собой, а ты на оставшуюся половину зарплаты сам себя обеспечиваешь и меню по выбору, и новыми вещами, и всем необходимым для комфортной тебе жизни.
— И какая будет разница, если ты все равно останешься здесь и продолжишь меня пилить? – скривил губы муж.
Варя мысленно вздохнула, но вслух никак демонстрировать неприятие этого поведения не стала.
— Хорошо, у тебя есть второй вариант. Я ухожу в свою добрачную квартиру и даже отдаю тебе половину своей зарплаты.
Дети, естественно, остаются с тобой. Но и вся твоя зарплата тоже. А там уже всех по кружкам развез, приготовил, постирал, убрался, про школу выслушал, про друзей совет дал – и гуляй отдыхай на все те огромные деньги, которые у тебя теперь никто не отбирает.
Вижу по твоим глазам, что тебе это не нравится. Могу убраться вместе с детьми. Но тогда ты вдобавок к половине зарплаты даешь мне жилищные алименты.
Немного, на самом деле – тысяч десять, как раз будет разница между деньгами с аренды моей «однушки» и той суммой, которую я буду платить за «двушку», где мы вчетвером сможем более-менее нормально разместится.
— Да это же… Да то же самое же… — возмущался муж.
А потом его снова прорвало. Так Варя неожиданно для себя узнала, что все эти модные веяния в голову мужа вкладывает некий «Леха», с которым тот познакомился на работе.
Леха был давно и счастливо женат, воспитывал, правда, не троих, а двоих детей, но его жена во всем превосходила Варвару.
А когда Вася рассказал больше, Варя неожиданно поняла, о каком именно Леше шла речь. Поняла – и расхохоталась так, что, кажется, с потолка вот-вот слетит штукатурка.
— Чего это ты? – не понял муж. И Варе пришлось объяснять.
— Если ты не в курсе, то я со всеми женами твоих коллег общаюсь и со многими дружу.
И с женой Леши, Мариной, тоже очень хорошо лажу. Так вот, она мне тоже много интересного рассказывает о своей семье.
Поделиться? – Вася кивнул. – Итак, во-первых, Леша получает в три раза больше тебя.
Айтишники товарищи такие, неплохо устраиваются по жизни. Ну и конечно, что отдает он Маринке не всю зарплату.
Конечно, она не жалуется. А чего бы ей жаловаться, если ей хватает и на клининг, и на салон красоты, и на няню детям в выходные.
Да, милый, няня в выходные, потому что по выходным они вдвоем с Лешей вспоминают молодость и оттягиваются по полной, как это принято говорить.
Ты знаешь, сколько стоит содержимое ее косметички? Тысяч сто двадцать. А у меня то же самое, но без соточки, конечно.
И это я еще не говорю про все процедуры, на которые она ходит, чтобы личико всегда было свежим и подтянутым.
Про нити что-нибудь слышал? Шикарная вещь. А знаешь, сколько это стоит? – Варя назвала сумму и Вася едва не упал с дивана. – А еще, представляешь, Марина не работает. Вот совсем.
Леша об этом не упоминал, да? Ну конечно, для него это само собой разумеется, что жена сидит дома и воспитанием детей занимается.
Конечно, она ему может и домашние роллы каждый день делать, и в коробку красиво это все складывать, и всякими финтифлюшками украшать.
А давай, Васенька, я дома сяду? Ну что нам мои шестьдесят тысяч зарплаты, это ведь так, мелочи.
Всего-то почти треть нашего бюджета, ну да ничего – у нас ведь останутся еще деньги за аренду моей квартиры.
Это же целых двадцать тысяч будет, вполне нормальный вклад для жены, которая сидит дома, разве нет?
Вася сменился с лица, представив, видимо, как они будут семьей из пяти человек существовать на меньшие деньги. И тут же замотал головой.
— Кстати, Марина мне хвасталась недавно, что Леша ее на Гавайи свозил зимой. Новый год на островах, мечта любой женщины.
Да еще и детей на это время в какой-то дорогущий платный лагерь отправил, чтобы, значит, отдыху не мешали.
А еще…
— Ты мне об этом не рассказывала, — буркнул Вася, складывая руки на груди.
— Потому что, милый мой, я отлично знаю, что надо не смотреть, как там чужие люди живут, а следить за тем, как живешь сам и что сможешь сделать в своей ситуации.
И, клянусь, если ты еще раз начнешь на меня недовольно бурчать, как все в твоей жизни плохо – я начну тебе рассказывать и про Маринкиного Лешу, и про Катиного Сережу, который ее по два часа из кро.вати не выпускает три раза в неделю, и про Светиного Колю, который сам дом загородный на пустыре отгрохал и при этом…
— Все, все, — буркнул Василий. – Я понял, — голос у него был недовольный. И правда, будто ребенка отчитали и оставили думать над своим поведением.
Ладно, дети, даже если он взрослые, тоже поддаются какому-никакому воспитанию. А у них, в конце концов, трое детей, уже никуда друг от друга не деться…
После этого разговора Васю от постоянно высказываемых обид как бабка отшептала. Бывало еще, конечно, что порой нахмурится за обедом, откроет рот, чтобы что-то сказать, но тут же закроет и уткнется в свою тарелку.
— Похоже, у папы все-таки прошел кризис среднего возраста, — вздохнула с облегчением старшая дочь, когда в квартире вот уже месяц были тишина и покой.
— Да нет, дочка, это был скорей кризис соседской травы, — хмыкнула Варя, привычно поправив Насте выбившуюся из прически прядь.
— А это как?
— А это когда кажется, что у соседа на участке трава зеленей. Правда, потом выясняется, что трава все та же, только ракурс другой, — усмехнулась Варвара.
— А хорошо, что вы все-таки не развелись, — выдала свой вывод Настя.
— Куда же мы друг от друга теперь денемся? Трое детей, да и привыкли друг к другу.
Привычка – сильная вещь. Особенно когда понимаешь, что лучше, чем есть, уже не будет.
Да, что-то поменяется, переставится и перевернется, но в итоге получится почти то же самое, только с другими проблемами и неурядицами.
И зачем усложнять себе жизнь, если перемены будут не к лучшему?
Варя и Вася свои выводы сделали и решили, что незачем. Живут себе спокойно дальше, иногда ссорятся по мелочи, но до крупных скандалов дело больше не доходит, да и взаимных претензий почти нет.
Обычная семья со своими погремушками в избушке и счастливыми моментами. С любимыми и желанными тремя детьми, от которых теперь (и которым от них тоже) теперь особо никуда и не деться. Да и не очень-то хочется.
Пленница пустыни (Часть 9)