— Мам, — хрипло сказала Катя, — я здесь жила. Понимаешь? Не гостила у бабушки на каникулах. А жила. Ты даже не знаешь, в какой школе я училась.
— Конечно знаю! В сорок третьей!
— В сорок первой.
Валентина моргнула, но не сдалась.
— Детали… Главное, что ты получила хорошее воспитание. А теперь выходишь замуж, будешь жить с мужем. Зачем вам лишняя квартира?
— Лишняя? — Катя почувствовала, как внутри поднимается ярость. — Она единственная!
Катя дернула молнию на спине так резко, что та заела. Бабушкино свадебное платье висело на ней мешком — плечи сползали, подол волочился по полу.
В зеркале отражалась девушка, играющая в переодевания из маминого гардероба.
— Бабуль, да оно же на меня не налезает никак!
Светлана Сергеевна отложила документы и подошла к внучке. Провела ладонью по пожелтевшему кружеву.
— В пятьдесят девятом я была покруглее тебя, — усмехнулась она. — Твой дедушка откармливал меня пирожками с капустой.
Мы перешьем, Катенька. Главное — примета сработает.
— Какая примета?
— Счастливое платье счастье приносит.
Катя осторожно стянула платье через голову. На кровати лежала стопка бумаг — договор дарения, справки, какие-то бумаги.
Завтра утром они с бабушкой поедут к нотариусу.
— Ты уверена? — спросила Катя в сотый раз. — Может, не надо так торопиться?
Бабушка взяла ее за руки. Морщинистые пальцы были теплыми.
— Катюша, ты у меня выросла. Твоя мама носилась по театрам, а мы с тобой жили.
Помнишь, как ты в первый класс пошла? Портфель розовый выбирала, рыдала, что не такой, как у Маринки из соседнего подъезда.
Катя кивнула. Конечно помнила. Мама тогда была на гастролях в Новосибирске.
— Эта квартира твоя, — твердо сказала Светлана Сергеевна. — А я на дачу перееду. Воздух там лучше, да и вам с Семеном просторнее будет.
В прихожей громко затрещал звонок. Катя вздрогнула — ждала жениха, но он должен был прийти через час.
— Наверное, Сема раньше освободился, — пробормотала она, накидывая халат.
Но за дверью стояла мать.
Валентина ворвалась в квартиру как ураган — в длинном пальто нараспашку, с огромной сумкой, от которой пахло дорогими духами и сигаретами. Расцеловала дочь, потом бабушку.
— Мои дорогие! — воскликнула она театральным голосом. — Как же я соскучилась! Катенька, покажи кольцо еще раз!
Катя послушно протянула руку. Кольцо было простенькое — Семен учился в аспирантуре, больших денег не имел.
— Милое, — одобрила Валентина, но по интонации стало ясно — она ожидала чего-то более впечатляющего. — А жених где? Надо же мне с ним познакомиться как следует!
— Мам, вы же виделись на моем дне рождения.
— Ну что ты! Тогда народу было столько, поговорить толком не успели.
Валентина сбросила пальто и уселась в кресло, оглядывая комнату острым взглядом. Остановилась на документах.
— А это что такое, мама? — спросила она, указывая на бумаги.
Катя почувствовала, как внутри что-то сжалось. Вот оно. Мать узнала.
— Ничего особенного, — буркнула Светлана Сергеевна. — Бумажки всякие.
Валентина поднялась и подошла к столу. Взяла верхний лист, пробежала глазами.
— Договор дарения? — Голос стал другим, настороженным. — Мама, ты собираешься квартиру дарить?
— Собираюсь, — спокойно ответила бабушка. — Катюше.
Повисла тишина. Катя стояла у окна и чувствовала, как учащается сердцебиение. Вот сейчас начнется.
— Но мама… — Валентина села на край дивана, положила документы обратно. — Может, не стоит торопиться? Дети еще молодые, поживут пока у вас. А там видно будет.
— Чего ждать-то? — нахмурилась Светлана Сергеевна. — Катя тут всю жизнь прожила. Это ее дом.
Валентина нервно засмеялась.
— Конечно, конечно. Но юридически… Мама, я твоя дочь. Это мое наследство по закону.
Катя обернулась от окна. Мать сидела с прямой спиной, руки сложены на коленях — поза актрисы, произносящей монолог.
— То есть как это — твое? — растерянно спросила бабушка.
— Да очень просто. — Валентина говорила мягко, но в голосе появились стальные нотки. — Когда вас не станет, эта квартира по наследству перейдет ко мне. А если вы сейчас ее подарите Кате, то я останусь ни с чем.
— Мам, у тебя же есть своя квартира, — тихо вставила Катя.
— Двушка на окраине? — Валентина махнула рукой. — Там же духота летом, зимой батареи еле греют. А здесь центр, хорошая планировка. Для творческого человека это важно.
«Для творчества», — мысленно повторила Катя. Мать всегда находила красивые слова для своих желаний.
В детстве это называлось «мама работает», когда Валентина исчезала на репетициях до поздней ночи.
Потом «мама в творческом поиске», когда она полгода жила у режиссера. Теперь вот — для творчества нужна бабушкина квартира.
— Валя, — медленно произнесла Светлана Сергеевна, — ты сейчас о чем говоришь? Катя здесь выросла. Я ее растила, пока ты…
— Пока я что? — вспыхнула Валентина. — Пока я работала? Зарабатывала деньги? Мама, я актриса! Я не могла сидеть дома и варить борщи!
— Нет, не могла, — согласилась бабушка. — А Катя могла без матери расти?
Катя зажмурилась. Воспоминания нахлынули разом: бабушка с градусником у кровати, когда болела ангиной.
Бабушка в школе на родительском собрании — одна среди молодых мам.
Бабушка с тортом на день рождения, потому что мать опять уехала на фестиваль.
— Мама, ты всегда меня не понимали! — Валентина вскочила с дивана. — Думали, что семья — это только пеленки и каши! А у меня был талант! Публика, аплодисменты!
— Аплодисменты, — эхом повторила Светлана Сергеевна. — А дочь?
— Дочь выросла замечательная! — Валентина обернулась к Кате. — Правда ведь, Катенька? Мы же с тобой дружим!
Катя посмотрела на мать. Красивая, ухоженная, в модной блузке. Говорит красиво, жестикулирует изящно. И требует квартиру.
— Мам, — хрипло сказала Катя, — я здесь жила. Понимаешь? Не гостила у бабушки на каникулах. А жила. Ты даже не знаешь, в какой школе я училась.
— Конечно знаю! В сорок третьей!
— В сорок первой.
Валентина моргнула, но не сдалась.
— Детали… Главное, что ты получила хорошее воспитание. А теперь выходишь замуж, будешь жить с мужем. Зачем вам лишняя квартира?
— Лишняя? — Катя почувствовала, как внутри поднимается ярость. — Она единственная!
— Не кричи на мать! — резко оборвала Валентина.
— А ты не кричи на мою внучку, — вмешалась Светлана Сергеевна.
Три женщины стояли в комнате как перед боем. Катя вдруг поняла — сейчас произойдет что-то непоправимое. Что-то, что разрушит семью окончательно.
В этот момент зазвонил телефон. Семен.
— Катя, привет! Я у подъезда, поднимаюсь.
— Хорошо, — пробормотала она, не сводя глаз с матери.
Семен появился через несколько минут — высокий, немного взъерошенный, с букетом хризантем. Увидел напряженные лица и растерялся.
— Здравствуйте, — осторожно поздоровался он. — Я не помешал?
— Конечно нет! — Валентина мгновенно преобразилась, натянула улыбку. — Семен, дорогой! Как раз обсуждали семейные дела.
Семен перевел взгляд с тещи на невесту. Катя стояла бледная, сжав кулаки.
— Какие дела? — спросил он.
— Да так, — Валентина махнула рукой, — мама хочет квартиру Кате подарить. А я думаю — рано еще. Молодые, поживите пока сами. А там разберемся.
Семен нахмурился. Он был человеком прямолинейным, недомолвки не понимал.
— Извините, — сказал он, — но при чем тут «рано»? Если Светлана Сергеевна хочет подарить — ее право.
— Семен, — Валентина сделала шаг к нему, — вы же разумный человек. Поймите — это наследство. Мое наследство.
— Ваше? — Семен окончательно растерялся. — Но вы же не здесь живете?
— При чем тут это? Я дочь! По закону квартира должна достаться мне!
Семен посмотрел на Катю. Она стояла у окна и плакала — беззвучно, только слезы текли по щекам.
— Понятно, — тихо сказал он. — Значит, так.
Подошел к невесте, обнял за плечи.
— Валентина… — начал он.
— Валентина Аркадьевна, — поправила она.
— Валентина Аркадьевна, — терпеливо повторил Семен. — Мы с Катей хотим жить отдельно. У нас будут дети, нужна своя территория. Светлана Сергеевна предложила помочь. Мы благодарны.
— А мои права? — взвилась Валентина. — Мои интересы?
— Ваши интересы, — Семен говорил очень медленно, подбирая слова, — не должны нарушать интересы вашей дочери.
— Этого еще не хватало! — Валентина схватила сумку. — Чтобы меня поучал какой-то аспирант!
— Валя! — окрикнула ее Светлана Сергеевна. — Совесть имей!
— Совесть? — Валентина развернулась к матери. — Хорошо. Тогда по совести и решим. Вы хотите лишить меня наследства?
— Я тебя не лишаю. У тебя есть своя квартира.
— Плохая квартира! Эта лучше!
Повисла тишина. Семен обнимал Катю, та прижималась к нему лицом.
— Хорошо, — произнесла Валентина. — Тогда выбирайте. Либо я на свадьбе, либо эта дарственная. Третьего не дано.
Катя резко подняла голову.
— Мама, ты что говоришь?
— То, что думаю. Если завтра вы поедете к нотариусу — я на свадьбу не приду. И вообще дочери у меня не будет.
Светлана Сергеевна медленно поднялась с кресла. Подошла к столу, взяла документы.
— Хорошо, Валя, — спокойно сказала она.
— Что значит — хорошо?
— Завтра мы с Катей едем к нотариусу. А ты делай что хочешь.
Валентина стояла посреди комнаты с открытым ртом. Видимо, не ожидала такого ответа.
— Ты… — она указала пальцем на мать, — ты выбираешь ее вместо меня?
— Я выбираю справедливость.
— Справедливость! — Валентина истерически засмеялась. — Отдать наследство не дочери!
— Мама, — тихо произнесла Катя, — я же твоя дочь.
— Ты давно не моя дочь. Ты ее дочь! — Валентина кивнула на бабушку. — Живешь с ней, слушаешься ее! А обо мне вспоминаете, когда деньги нужны!
— Мам…
— Молчи! — рявкнула Валентина. — Все сказано!
Она схватила пальто и ринулась к двери.
— Валя, подожди! — крикнула Светлана Сергеевна.
Но дочь уже хлопнула дверью.
Свадьба прошла тихо. Катя шла к алтарю под руку с дедушкой Семена — собственный отец отказался приехать, сославшись на солидарность с женой.
За столом молодоженов зияло пустое место.
Гости делали вид, что не замечают отсутствия родителей невесты. Говорили о погоде, о работе, о чем угодно — только не о семейных проблемах.
Светлана Сергеевна произнесла тост:
— За тех, кто рядом не в праздники, а в будни.
Все подняли бокалы. Катя плакала в салфетку.
А в двухкомнатной квартире на окраине Валентина сидела одна перед телевизором. На экране показывали старый фильм, но она не смотрела.
Листала фотографии в телефоне — подруга Тамара тайком снимала свадьбу и прислала кадры.
Вот Катя в подвенечном платье. Вот первый танец с мужем. Вот она смеется над чьей-то шуткой. Счастливая. Без матери — но счастливая.
Валентина взяла телефон, начала набирать номер дочери. Потом стерла и положила трубку на стол.
Слишком поздно. Некоторые слова нельзя взять обратно.
Женская месть