«Главное, если вдруг мужик этот к тебе полезет или тронет хотя бы – сразу беги в полицию.
Беги и пиши на них заявление, а то если промолчишь да делать ничего не станешь – совсем обнаглеет и самое страшное с тобой сделает.
Глава 1
— Что застыла? Собирайся, — на лице женщины не было ни намека на улыбку.
Тон не имел ничего общего с вежливыми и утешающими улыбками бабушки и воспитательниц в распределителе.
Взгляд же у единоутробной сестры был таким, что сразу хотелось выкопать какую-нибудь нору, забиться туда и сидеть тихо-тихо, не подавая звука.
Но подобное поведение не пристало пятнадцатилетней девушке, поэтому Полинка все же нашла в себе силы кивнуть и послушно взять из рук сестры пакет с одеждой.
— Жду за дверью, — все тем же ровным тоном произнесла женщина, после чего действительно вышла в коридор, прикрыв за собой створку.
Дрожащими руками Полина принялась одеваться. Одновременно веря и не веря, что все вот это вот происходит с ней.
Впрочем, ощущение пребывания как во сне у нее было уже около двух месяцев – с тех самых пор, как не стало отца и матери.
Все казалось сном. Люди в черном вокруг, два одинаковых креста с одной и той же датой см.ерти на них, шепотки родственников, которые почему-то переговаривались друг с другом, о чем-то спорили, но стоило Полинке подойти поближе и попытаться подслушать, о чем ведется разговор – махали на нее руками.
Мол, взрослые разговаривают, нечего тебе слушать всякое.
Вчерашний серьезный разговор с бабушкой до сих пор врезался в память.
Такого она наговорила Полине и про сестру, и про мужа ее по телефону, что девочка почти дрожала от уж.аса.
И жалела, безумно жалела, что подписала уже согласие на опеку. Но с другой стороны…
Что ее могло ждать в распределителе, а потом – и детском доме?
Про интернат для детей с нарушениями слуха и речи в их городе ходили истории настолько уж.асные, что кро..вь стыла в жилах, так что, наверное, даже в логове злодея из старой сказки будет не так страшно, как там.
Куда ни кинь, всюду клин, как говорила бабушка.
— Все? – Полина кивнула. – Тогда пошли.
Рита вела ее по знакомому уже коридору на улицу. Дальше – чужая машина, где Полю посадили на заднее сиденье, да еще и пристегнуться приказали.
В машине ей было неуютно, пусть и не было ее с родителями в той аварии, но все же…
Впрочем, ее мнения о происходящем никто не спрашивал.
Рита с мужем, казалось, вообще ее на замечали – переговаривались о каких-то своих домашних делах, постоянно упоминали Артемку – собственного сына.
И словно бы забыли о существовании Полины. Девочку это даже радовало порой.
— Так, проходи, — машина остановилась перед типовым панельным домом.
Лифт отвез троих людей наверх, после чего Рита начала возиться с ключами, открывая замки на дверях.
Сначала первая дверь, отделяющая общий тамбур от подъезда, а потом уже и квартира, где теперь предстояло жить Полине как минимум год.
А если не получится после девятого класса уйти в колледж – то, возможно, и дольше.
«Главное, если вдруг мужик этот к тебе полезет или тронет хотя бы – сразу беги в полицию.
Беги и пиши на них заявление, а то если промолчишь да делать ничего не станешь – совсем обнаглеет и самое страшное с тобой сделает.
Это не.людь, у него ничего святого нет, а Ритка ему только поддакивать будет, одного поля ягоды ведь».
«Не.людь», которого звали Андрей, на Полину посматривал уже сейчас с интересом во взгляде.
От этого взгляда хотелось спрятаться куда подальше, а в голове все громче и громче звучали слова бабушки.
Что попала она буквально к че.рту в пасть, никуда из этой пасти теперь не денется и судьба ее горемычная только в том, чтобы выбрать меньшее из двух зол.
Специнтернат сейчас, под взглядом Андрея, казался злом куда меньшим.
— Так, смотри. Тут твоя комната. Шкаф, кровать, компьютер мы тебе пока мой старый поставили, но поиграть в этот ваш любимый «Геншин» тебе хватит.
За уроки я не спрашиваю, но сама понимаешь, если будут мне учителя жаловаться, что ты невовремя сдаешь, не сдаешь и так далее – впрягаться за тебя я не буду, сама уже взрослая, должна понимать, что это твое образование и твоя дальнейшая жизнь.
Полина кивнула. Удивительно, от Риты не прозвучало сейчас то, чем заканчивала подобные нравоучения мать.
А именно – фразочки «ты и так с твоим-то дефектом не особо нужна будешь, а без мозгов так и вообще».
Странно, но это вызвало только больше страха в душе у Полины, которая привыкла к постоянным припоминаниям ее «косяков».
Внезапно ее взгляд зацепился за дверь, верней – один маленький такой замок на этой самой двери.
— Что-то не так? Эй, ты меня вообще слушаешь? – сестра пощелкала пальцем перед ее лицом, привлекая к себе внимание.
Полина начала было уже привычно показывать языком жестов свой вопрос, но заметила выгнувшуюся бровь Риты и вспомнила, что сестра еще в самом начале сказала ей, что языка жестов не знает и пока что учить его с двухлетним ребенком на руках у нее времени нет.
А вот Полина вполне может писать свои вопросы или ответы, отличные от «да» и «нет», на выданном специально для таких целей планшете.
«Зачем замок?» — напечатала она на электронном устройстве, а потом показала надпись сестре.
— А ты любишь, когда другие люди смотрят, как ты переодеваешься? Или когда к тебе в самый разгар важного разговора лезет двухлетка с вопросами жизни и см.ерти? – снова изогнула бровь Рита.
При первых словах краска прилила к лицу Полины. Потому что она такого как раз не любила по понятным причинам.
И дома на ее комнате замков никогда не было. Ни бабушка, ни мать никогда не стучали, когда заходили в комнату дочери и внучки, а на все возмущения Полины отвечали обычно едким:
— Ой, да что мы там не видели. Не отец к тебе зашел, он-то стучит.
И тут, в этом доме у «исчадий ада» внезапно оказалось, что ее, Полины, личное пространство чего-то да стоит?
И что ее приватность так же важна, как и у взрослых?
Именно тогда у Полины впервые закралась в голову мысль, что бабушка могла быть и не права в отношении Риты и ее мужа.
В первую неделю ничего страшного в их доме не происходило.
Полина постепенно познакомилась с Семеном – другом сестры, который часто заходил в гости «на футбол и пиво» к Андрею, а заодно и помогал паре с мелким ремонтом.
И с женой Семена, которая, наоборот, приходила к Рите, причем в отсутствие Андрея, со своим сыном примерно Артемкиного возраста.
Сам же Тема периодически бегал за Полиной хвостиком и очень удивлялся, что девушка с ним не разговаривает.
Исключительно ради облегчения общения Поля показала ему несколько слов языком жестов, а Рита не стала ее за это ругать, мол, пусть учится и с тобой общаться, вам вместе жить еще три года, а читать он хорошо если через эти самые три года научится хоть немного.
Итоги недели Полина написала в сообщении бабушке. И тут же выяснила один неприятный момент: мобильная связь почему-то у них в квартире ловила из рук вон плохо.
Может быть, это касалось только ее оператора, а может быть дело было в каких-нибудь особенностях самой конструкции дома, но что есть, то есть.
И если раньше бабушка в ответ на текстовые сообщения Полины просто звонила ей и говорила все, что хотела высказать, то сейчас ей пришлось отвечать внучке текстом.
Писала она много. Что Андрей однозначно плохой. Что Риту он еще маленькой, оказывается, «оприходовал», и что женился только ради того, чтобы под статью не залететь.
Что сейчас в доме этого хищника есть Полина, а значит – рано или поздно он переключится на нее.
Что в службе опеки и попечительства бабушкины слова проигнорировали решив, что она «ума лишилась, наговаривает на приличных людей», ведь Рита слова бабушки отрицала, а у Андрея не было никаких инцидентов в прошлом.
«В конце концов, ты всегда можешь проверить мои слова. Только смотри, как бы потом жалеть не пришлось».
«Ты о чем?» — спросила Полина.
Уже понимая подсознательно, что ответ ей не понравится.
«Одень юбку покороче, дождись, пока Ритки дома не будет, и покрутись перед ним. А потом иди в полицию.
Или можешь дверь в ванную за собой случайно не закрыть. Тоже сразу даст нужный результат».
Полина вздрогнула. Нет, этого она уж точно не хотела.
Правда, человек предполагает, а располагает кто-то другой, ведь однажды такая вот «проверка» произошла по ее недосмотру.
Она спокойно принимала душ, когда по квартире разнесся сначала вскрик Андрея, а потом – сам он влетел в ванную и принялся промывать под краном глаза, вслух матерясь и проклиная и распылитель на баллончике, и его производителя, и всю их родню до десятого колена.
Полина, пока это все происходило, успела лишь сдернуть с крючка халат и поспешно в него замотаться.
Сбежать сил не хватило – ноги словно онемели, и она смогла лишь прижаться спиной к стенке душевой кабины и, как кролик на удава, смотреть на постепенно приходящего в себя Андрея.
— А ты еще что тут делаешь?! – рявкнул мужчина, поспешно отворачиваясь, как только стал более-менее видеть окружающее пространство.
Ответа, естественно, не последовало. Да Андрей его и не слушал – уже вышел из ванной, прикрыв за собой дверь и уже снаружи обозвал Полину умственно отсталой, которая не знает, зачем на дверях ванных комнат существуют замки.
А потом по квартире разнеслись ругательства. И на вышедшую из душа Полину, уже переодевшуюся в нормальные вещи, обрушился град оскорблений от Риты.
— Подставить решила?! Подставить, мало..летняя ты… — орала она, держа в руке телефон Полины. – Отца моего ребенка ты решила подставить по бабушкиному совету?!
Так и знала, что эта старая … от нас не отвяжется! Да я сегодня же твои манатки соберу и в специнтернат сама лично отвезу! Пусть эта старая … тебя забирает!
Ах, прости, она же отказную написала! Значит, будешь гн…ить с такими же отбросами, как ты, раз не можешь по-человечески с людьми жить!
Крики, ругательства, проклятия – все это обрушилось на голову бедной Полины, которая после произошедшего наоборот обрела отчетливую уверенность в том, что никакой Андрей не хищник и никого он не «оприходовал», а вполне нормальный человек, которого бабушка почему-то оговаривает непонятно, зачем.
Но как объяснить теперь все это людям, которых она начала считать своей семьей? Можно ли что-то сказать, когда тебя не хотят слушать? А если ты даже сказать можешь только через электронное устройство?
Точно! Полина, кое-как вытерев слезы, синхронизировала телефон с планшетом и уже с последнего переслала все бабушкины сообщения с самого начала переписки, посвященной Андрею и его «склонностям».
От себя лишь добавила «простите, что ей поверила, я на самом деле ничего плохого не хотела, а с ванной вообще случайно получилась».
И, разослав сообщение и Рите, и Андрею, принялась ждать, постепенно успокаиваясь.
Сквозь тонкую стенку доносились приглушенные голоса из соседней комнаты. Но о чем именно они говорят, Полина не подозревала до последнего.
Ровно до тех пор, пока в дверь ее комнаты не постучали и голос Риты не приказал выйти на кухню. Мол, есть серьезный разговор.
«Пожалуйста, только не специнтернат, только не специнтернат», — мысленно просила Полина, понимая, что вот на самом деле она действительно выбрала меньшее из двух зол.
Да и не зло вовсе. И перспектива лишиться всего этого по собственной глупости ее пугала не на шутку.
— Так, ну начнем сначала. Вот этому вот молодому человеку, который меня «оприходовал», когда мне было шестнадцать, как раз на момент сего действа исполнилось семнадцать.
— Да, кстати, оприходовали скорей меня, я бы смелости еще три года набирался, чтобы Ритке признаться, что я в нее по уши, — тут же внес свою ремарочку Андрей.
За что получил тычок под ребра от жены.
– Я так понимаю, самую мякотку бабуля тебе не рассказала, поберегла психику.
«Ты о чем?» — тут же написала Полина на планшете, развернув его экраном к мужу сестры.
— А вот это мы тебе сейчас и расскажем. Ты вообще не в курсе, кому и кем приходишься в нашей семье, да?
Полина помотала головой и принялась слушать рассказ, который пролил свет на многие непонятные вещи в их общем на троих прошлом.
Вещи, о которых она и понятия не имела. А уж если бы знала – никогда бы не стала, по науськиванию бабушки, подозревать Андрея в чем-либо плохом. В отношении себя так уж точно.
– Мама, я думала, что ты меня поддержишь! – воскликнула Арина