Всё началось с телефонного звонка в дождливое воскресенье. Голос Вики, сестры моего мужа, звучал надтреснуто и тихо. Совсем не похоже на её обычную нагловатую манеру с затягиванием гласных на распев.
— Саш, у нас проблемы. Миша наш заболел… третью неделю температура 39-40. Наши врачи разводят руками. Опасаются. Говорят, надо в областной центр, на обследование.
Я стояла рядом. Слышала только половину разговора, но по лицу мужа поняла — дело серьёзное.
— Может, вы приедете к нам? — предложил Саша. — У нас хорошая детская больница. И жить будете у нас, не в гостинице же с больным ребёнком.
Он кинул на меня виноватый взгляд. Я отвернулась к окну. Дождь барабанил по стеклу, точь-в-точь как сердце в груди.
Конечно, я не против помочь, когда речь идёт о здоровье ребёнка. Но Вика… С ней всегда непросто. Она из тех людей, которые незаметно превращают вашу жизнь в служение им — она же бедная, несчастная и вы все так хорошо умеете, не то что она. И дело не в словах — Вика никогда не попросит напрямую. Просто посмотрит так, что вы не откажите. Да-да.
— Они приедут завтра вечером, — сказал Саша, положив трубку. — Извини, что сразу согласился. Но там правда всё серьёзно.
— Ничего, — ответила я. — Ребёнок ни в чём не виноват.
Мы подготовили детскую Артёма для гостей. Сыну объяснили, что двоюродному брату нужна помощь, поэтому он поживёт в нашей спальне. Артём не спорил — в свои восемь он был удивительно понимающим и занл, что родители просто так его не выселят из комнаты.
— А я смогу с Мишкой поиграть? — только и спросил он.
— Наверное, но не сразу, — ответила я. — Он же болеет. Ему нужно сначала выздороветь.
Вика с сыном приехали на следующий день. Мишка — бледный семилетний мальчик с тёмными кругами под глазами — еле держался на ногах. Вика выглядела не лучше: осунувшаяся, с потухшим взглядом.
— Спасибо, что пустили, — сказала она тихо. И это было так не похоже на обычную Вику, что я растерялась.
— Проходите. Комната готова. Хотите чаю или сразу отдыхать?
— Наверное, сразу спать. Мишка устал с дороги.
Я кивнула:
— Конечно. Я покажу, где что лежит.
В первый вечер так и не поговорили. Вика быстро уложила сына и закрылась с ним в детской. Я слышала, как она тихо читает ему сказку.
Следующие дни потекли странно. Мы с Сашей и Артёмом рано вставали, завтракали и уходили: муж — на работу, я — в офис, сын — в школу. Оставляли завтрак для Вики на кухне. Возвращались поздно — Саша забирал Артёма с кружка борьбы, я присоединялась к ним после работы.
Вики с Мишей обычно не было видно. Или они уже спали, или сидели тихо в своей комнате. Иногда на кухне обнаруживались следы их присутствия: немытая чашка, крошки. Но в целом Вика старалась за собой убирать.
— Как они? — спросила я мужа на третий день.
— Не знаю, — пожал плечами Саша. — Вика говорит, что ходят по врачам. Взяли кучу анализов, ждут результаты.
— А почему она нам ничего не рассказывает?
— Ты же знаешь мою сестру. Она… гордая.
Да, это было правдой. Слишком гордая, чтобы признать, что ей нужна помощь. Но не настолько, чтобы отказаться от неё.
В пятницу я решила уйти с работы пораньше. Хотела приготовить что-нибудь вкусное на выходные. Может, посидим все вместе, поговорим. Всё-таки семья.
Открыла дверь своим ключом и услышала детский смех. Мишка? Не может быть. Всю неделю он едва ходил.
В гостиной обнаружила удивительную картину: Мишка и Вика сидели перед телевизором и смотрели какой-то мультфильм. Мальчик выглядел гораздо лучше — щёки порозовели, в глазах появился блеск.
— О, привет! — Вика вздрогнула, увидев меня. — Ты сегодня рано.
— Да… решила пораньше, — я пристально смотрела на Мишу. — Вижу, малышу лучше?
— Да! — Вика просияла. — Представляешь, нашли причину! Оказывается, у него редкая форма аллергии. Прописали лекарства, и вот — за три дня такой прогресс!
Я улыбнулась. Искренне. За ребёнка действительно было радостно.
— Это замечательно! Отпразднуем?
— Было бы здорово, — Вика немного замялась. — Знаешь, я тут подумала… Может, позвать моих подруг? Они тут в городе живут. Столько переживали за Мишку, спрашивали. Хотелось бы им рассказать лично.
Что-то внутри меня напряглось. Подруги Вики? В моём доме? После недели тихой, почти незаметной жизни бок о бок?
— А сколько их? — осторожно поинтересовалась я.
— Всего три. Лена, Света и Катя. Мы ещё в школе дружили. Ты не думай, они ненадолго. Просто встретиться, поболтать.
— У них есть дети?
— Ну да, — Вика сделала неопределённый жест. — И вообще, мы конечно могли бы в кафе, но с детьми неудобно…
Я глубоко вздохнула. Прикинула варианты. Отказать? Вика обидится. После недели тихого соседства, после того, как мы помогли с врачами, с жильём… будет некрасиво. Согласиться? Значит, снова готовить, убирать, терпеть чужих людей в моём доме.
— Я подумаю, — ответила, наконец. — Давай Сашу дождёмся, спросим, какие у него планы.
Саша, конечно же, сразу согласился. Обнял сестру, когда узнал про улучшение:
— Я так рад! Мама места себе не находила. Конечно, зови своих подруг. В воскресенье как раз все дома будем.
— В воскресенье, — повторила я, чувствуя, как сжимается всё внутри. Так я лишалась выходного. Придётся готовить, принимать гостей, улыбаться.
— Маш, ты не против? — спохватился муж.
Я посмотрела на счастливое лицо Вики. На повеселевшего Мишку. Они правда пережили тяжёлое время. Да и в понедельник они уже поедут восвояси.
— Не против. Только давай договоримся: ты сам покупаешь продукты для праздника.
Саша кивнул. Вика тут же подскочила:
— Я сама всё куплю! Вы и так столько для нас сделали!
— Хорошо, — согласилась я.
Вика обняла меня. Впервые за всё время нашего знакомства.
В субботу вечером мне позвонила Вика. Голос радостный, почти поющий, воот и вернулась обычная манера Вики тянуть гласные.
— Машуууль! Я купииила всё, что нууужно. Сыр взялааа, ну колбаааски, фрукты детям. Может, ты ещё что докуупишь? Я тебе на карту кину!
Предложение прозвучало так искренне. Но Саша стоял рядом со мной. И она знала это.
— Спасибо, не надо. Сама справлюсь.
— Ой, какаая ты! Ну лаадно, тогда завтра в 12 — она прощебетала и отключилась.
Мне стало не по себе. Вика никогда ничего не покупала просто так. «Всё, что нужно» обычно означало пачку печенья и пачку сока.
Вечером я вернулась с прогулки с Артёмом. Пакет с продуктами стоял на кухонном столе. Муж гордо показал на него:
— Вика занесла! Видишь, она старается.
Я открыла пакет. «Сыр» оказался кусочком «Российского» на 247 рублей, «колбаска» — половиной палки самой дешёвой сырокопченой, а «фрукты» — пакетом мандаринов и горсть винограда.
Саша увидел мой взгляд. И быстро сказал:
— Она всю неделю с Мишей по больницам. Наверное, не успела. И потом, у неё сейчас с деньгами…
— Всё в порядке. Всё как обычно. Я понимаю.
Он облегчённо выдохнул. Не понял главного. Я не договорила: «Понимаю, но больше не принимаю».
Надела куртку. Схватила сумку.
— Ты куда?
— В магазин. Не будем же мы завтра накрывать на стол твоей сестре и её подругам это, — я кивнула на пакет.
Ночью мне не спалось. В голове крутились странные мысли: «Почему я всегда соглашаюсь? Почему покупаю продукты, хотя обещала не делать этого? Почему готовлю? Почему?»
Ответов не было. Только понимание, что завтра всё повторится. Как обычно. Вот как Вике удается сделать так, что как бы я не сопротивлялась, она выкручивается и все получается по её.
Утром встала на час раньше. Приготовила рулетики с сыром и зеленью. Салаты — три вида. Мясо в соусе. Запекла картошку. Всё красиво разложила по тарелкам.
Вика зашла на кухню, когда я раскладывала последний салат.
— Ого! — присвистнула она. — Настоящий праздник! Какая ты молодец.
— Спасибо, — я улыбнулась, стараясь не выдать раздражения.
— Знаешь, я так рада, что Мишка выздоравливает. И… спасибо вам с Сашей. Правда. Если бы не вы…
Я увидела в её глазах искреннюю благодарность. И то напряжение, что копилось во мне, немного отпустило. Может, я зря настраивалась против этой встречи?
Саша заглянул на кухню и присвистнул:
— Ого! Настоящий ресторан. У тебя золотые руки.
— У меня уставшие руки.
Он не расслышал. Или сделал вид.
Без пятнадцати двенадцать зазвонил домофон. Вика пошла открывать. Я слышала, как она радостно приветствует кого-то внизу.
Дверь открылась. И в квартиру хлынул поток. Вика пришла не одна. С ней были ТРИ подруги. И СЕМЬ детей.
Я замерла в дверях кухни. Знала, что дети будут — Вика говорила про «фрукты детям». Но не думала, что каждая мамаша притащит всё своё потомство.
— Привет-привет! — Вика проводила подруг в коридор. — Девочкии, проходиите! Это Мааша, жена моего браата. А это мои подрууженьки: Леена, Светеа и Каатя.
Женщины заулыбались. Дети рванули по квартире. Кто-то уже включил телевизор. Кто-то полез в шкаф.
— Вика, ты не говорила, что будет СТОЛЬКО детей, — прошептала я ей на ухо.
— А что такоого? — она удивлённо подняла брови. — Они же мааленькие. Мноого не съедяят.
Саша вышел в коридор. Замер, увидев толпу. И быстро взял себя в руки:
— Проходите! Мы рады всем.
Такой светской улыбки я у него никогда не видела.
Вика повела подруг в зал. Я пошла следом, чтобы проследить, как бы дети чего не разбили. И убрать планшет и ноутбук повыше на полки. Один мальчик уже тянулся к стеклянной фигурке, подаренной мне мамой. Я успела перехватить его руку.
— Котик, это хрупкая вещь. Давай поиграем во что-нибудь другое?
Мальчик надул губы. Его мама — кажется, Света — даже не обернулась.
В гостиной Вика уже показывала подругам нашу квартиру:
— Смотритее, какая у них лююстра! Наверное, дорогаая. И диван новый дизайнерский. Маашка у наас карьеристкаа, работает в хорошей компаании, деенег ваалом — она подмигнула.
Я сжала зубы. Куда делась та благодарная Вика, что была здесь пять минут назад? Будто подменили человека.
Накрыла на стол. Расставила тарелки, разложила приборы. Принесла салаты и закуски. Никто не предложил помощь.
Вика громко объявила:
— А вот и наш стол! Девочки, я постаралась! Хотела, чтобы всё было как в ресторане.
Подруги заахали. Я стояла сбоку и чувствовала, как что-то внутри превращается в лёд. Неделю назад я бы промолчала. Три дня назад — тоже. Но сейчас?
Вика повернулась ко мне:
— Маша, а горячее будет?
— Да, сейчас принесу, — мой голос звучал ровно. Слишком ровно.
Вернулась на кухню. Достала из духовки мясо и картошку. За спиной появился Саша:
— Может, тебе помочь?
— Да, — я протянула ему блюдо с мясом. — Отнеси на стол.
Он удивлённо поднял брови. Ожидал, что опять все сама буду?! Но взял блюдо и понёс в комнату. Я видела через дверной проём, как он поставил его на стол.
— О, горячее! — воскликнула одна из подруг. Кажется, Катя. — А хлеб есть?
Саша растерянно посмотрел на кухню. Я кивнула в сторону хлебницы. Он принёс хлеб. И тут же вернулся ко мне:
— Маш, может, ты сама? Я не знаю, где что лежит.
— А я знаю, где что лежит в твоей машине? — спросила я тихо. — Но когда тебе нужно помыть её, я же не отказываюсь тебе помочь.
Он покраснел. Взял стопку тарелок и пошёл обратно. Я услышала, как кто-то из детей что-то разбил. И громкий смех женщин.
Через час стол был почти пуст. Дети размазали соус по скатерти. Кто-то опрокинул сок на диван. Саша суетился с салфетками.
Я сидела с краю стола и наблюдала. Пила чай. Молчала.
Разговор подруг кружил вокруг общих знакомых, сплетен и жалоб на мужей. Вика полностью преобразилась — из тихой, благодарной женщины превратилась в центр компании. Громко смеялась, рассказывала истории, поминутно упоминала, как им с Мишей «помогли».
— И представляяете, нам дааже отдельную комнату выделили! Артёмка, племянник, спал с родиителями, чтобы нам уступиить.
— Так удобно, когда есть родственники в большом городе, — заметила Лена. — Всегда есть где остановиться.
Вика кивнула:
— Ага! У Сашки хороошая квартиира, просторная. И Мааша у нас хозяяйственная всяя такаая.
«У нас». Словно это она меня выбирала для брата.
Одна из подруг — кажется, Лена — громко сказала с дивана:
— А что-нибудь сладкое будет? Что-то ещё хочется.
Вика тут же оторвалась от телефона, в который смотрела всё это время:
— Конечно будет! Мы приготовили! Машаа. А что ты нам не подаёшь? Мы тут уже проголодались.
Комната на секунду затихла. Саша замер с салфеткой в руке. Я поперхнулась соком.
— Что?
— Ну, десеерт, сладкое — пояснила Вика нетерпеливо. — Подаваать нам десеерт когда будеешь?
Я медленно встала. Посмотрела на мужа. На женщин, уткнувшихся в телефоны. На детей, которые носились по квартире.
Вспомнила, как неделю назад мы освободили комнату для Вики и Миши. Как каждый день оставляли еду. Как Саша отпросился с работы, чтобы отвезти их в больницу. Как Артём ютился на раскладушке и ни разу не пожаловался.
Вспомнила тихую, благодарную Вику, которая была здесь всего час назад.
— Викаа, — сказала я очень спокойно. — Я не нанималась. Подаётся только в ресторане. А у меня сегодня выходной. И всё, что вы едите — это не твоя щедрость, а моё терпение. Которое только что закончилось.
Я взяла свою тарелку и пошла в спальню. Закрыла дверь с грохотом. Села на кровать. Руки дрожали.
Из-за двери доносились голоса. Сначала удивлённые, потом возмущённые. Кто-то из подруг Вики что-то сказал про «истеричку». Вика громко защищала меня. Неужели? Нет, конечно. Просто не хотела выглядеть виноватой.
В дверь постучали. Саша.
— Маш, может…
— Нет! — отрезала я. — Иди, обслуживай свою сестру и её подруг. Ты их пригласил — ты и прислуживай. Накрывай на стол, подавай десерт, мой посуду. Я не нанималась.
Он помолчал за дверью. Ушёл.
Из гостиной доносились голоса, смех, звон посуды. Я слышала, как Саша неловко суетится между кухней и залом. Как что-то разбилось. Как Вика пыталась его успокоить.
Гости разошлись только к вечеру. Я вышла из спальни и увидела настоящий погром: диван в пятнах, крошки повсюду, гора немытой посуды. Посреди хаоса сидел Саша — уставший, с пятном от соуса на рубашке. Артём спал на краешке дивана.
— Вика с Мишей уехали к её подруге Лене, — сказал Саша, не дожидаясь вопроса. — Сказала, что не хочет нам мешать.
— Правильно сделала. Впервые за всё время.
Я взяла сонного Артёма на руки и отнесла в его комнату. Когда вернулась, Саша всё так же сидел, уставившись в одну точку.
— Что сидишь? Я не буду это убирать, — сказала я, скрестив руки на груди.
— Я знаю, — он поднялся. — Я сам. Только не уходи. Пожалуйста. Можешь просто посидеть рядом?
Я села в кресло. Смотрела, как мой муж, человек, который никогда в жизни не мыл полы, ползает на коленях с тряпкой. Как машет шваброй. Как запихивает грязную посуду в посудомойку не по правилам.
Я не помогала. Ни разу.
На следующее утро Вика забрала вещи. Посмотрела на меня исподлобья, но ничего не сказала. И правильно — слов тут не найти.
Когда через месяц Саша предложил снова пригласить её в гости, я только пожала плечами:
— Пригласи. Только помни: готовишь ты, накрываешь ты, убираешь тоже ты.
Он молча кивнул. И с тех пор я наконец могу быть гостьей в собственном доме.
Это ты всё тратишь, а он как вол пашет, — закричала свекровь, глядя на невестку