Сразу после того, как бабушки не стало, весь «присмотр» за Алиной и Артуром, как можно было догадаться, перешел «по наследству» к старшему брату.
Именно он отводил пятилетнюю на тот момент Алинку в садик, читал ей книжки, включал мультики на телевизоре, ну и занимался прочими рутинными делами вроде «запихнуть в капризничающую пятилетку хоть какой-нибудь еды».
Самому ему при этом надо было хотя бы ходить в школу, а в идеале – более-менее учиться, да еще и за Артуром хотя и в меньшей степени, но тоже приглядывать.
Он старался, как мог. Большую часть времени справлялся, конечно, но без форс-мажоров примерно раз в полгода дело все равно не обходилось.
То Алинка случайно брызнет в глаза мамиными духами, то открутит гайки на шкафу, и нижняя полка рухнет с оглушительным грохотом среди ночи в самый неподходящий момент.
То она сунется подоставать бродячую собаку и в итоге получит не только шрам на ноге на память, но и серию уколов от бешенства «на всякий случай».
А еще были открученные краны в ванной (благо, что жили в частном доме и кроме подвала топить было нечего и некого), бесконечная порча имущества ножницами и, самое главное – постоянная угроза не жизни своей, так здоровью.
Вспоминая свое детство и то, как они с одноклассниками «по приколу» цеплялись к товарным вагонам, Алина каждый раз с содроганием представляла, что все подобное происходит с ее собственной малышкой.
И не могла понять, как мать могла в те времена оставаться такой равнодушной и ничего не менять в своем подходе к воспитанию.
А еще – как вообще так случилось (не иначе как у их семьи имелась целая бригада ангелов-хранителей, работающих посменно), что все трое детей (особенно самая младшая Алина) благополучно выжили и даже остались с целыми руками и ногами.
Непонимание достигло наивысшей точки, когда она сама вышла в декрет и поняла, что ребенок после того, как начинает ползать, превращается в машину по наведению хаоса и бесконечному подверганию опасности своей жизни.
На детской площадке, в парке, на прогулке, дома, да вообще везде надо было следить, чтобы Вика никуда не влезла, ничего не открыла (со «звездочкой» двухлетний детеныш справился за полторы минуты, благо что не успела съесть или глаза руками потереть), ниоткуда не упала (ведь попытаться забраться на верхнюю полку шкафа – это так весело и нужно!)
Вдобавок, дочь оказалась еще и тем самым ребенком, который постоянно хочет быть с мамой в контакте. А это значит – истерики даже если Алина отошла подумать о жизни сидя на фаянсовом троне пять минут.
Мультики? Планшет с игрой? Вике все это было неинтересно и попросту не действовало. Зачем планшет или телевизор, когда есть любимая мама?
Благо что муж Алине достался понимающий. Ну, она так считала до последнего месяца, пока претензии не начали сыпаться, как из рога изобилия, а постоянное недовольство не привело к той самой некрасивой ссоре, из-за которой и шла она сейчас пешком сквозь сгущающуюся вокруг темноту к дому старшего брата.
Семен встретил ее накрытым столом и расстеленным диваном. Кое-как залив в себя чашку чая, Алина попыталась было более-менее связно рассказать о том, что происходит, но Сенька махнул рукой в сторону койки.
— Ты на зомби похожа. Иди отоспись, оклемаешься – утром поговорим.
С зомби ее не сравнивались еще. Хотя и говорили «добрые люди», что выглядит Алина в декрете отвратительно. А побудешь тут конфеткой с обложки журнала, когда у тебя времени порой нет даже расчесаться нормально…
Заснула она практически мгновенно. И утром, открыв глаза, с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться от накатившего облегчения и спокойствия.
Мелькнула в голове мысль о собственном предательстве по отношению к дочери, но за завтраком, стоило ей эти мысли озвучить, Семен быстро прочистил ей мозги, высказав мнение «со стороны».
— Слушай, а чего ты себя грызешь? Муж хотел ребенка – муж получил ребенка. И он сам сказал, что ты приживалка, которая ничего не делает, а с ребенком он справится сам на раз-два-три.
Между прочим, в законе прописано, что по отношению к ребенку оба родителя несут одинаковую ответственность. Вот пусть и несет, тем более что сам этого хотел.
— Вот почему ты такой понимающий, — вздохнула Алина, протягивая руку за третьим оладушком и обмакивая его в малиновый сироп.
— Потому что я за тобой смотрел. С пяти, между прочим, лет, но все равно с содроганием вспоминаю это кошмарное время, когда на моем попечении был хомяк-камикадзе.
И это еще с садиком в комплекте, куда тебя хоть ненадолго, но можно было спихнуть. А уж круглосуточно быть привязанным к кому-то еще младше – брррр, — Семен передернулся. – В жизни детей теперь не заведу после всего пережитого.
И какая муха твоего Андрея укусила, было же все нормально, а тут вдруг…
— Мама ему в уши желтой жидкости налила, — вздохнула Алина. – Вот уж не представляю, с какой именно целью.
Цель эта выяснилась уже вечером, когда на телефон Алины начали поступать звонки от Елизаветы Аркадьевны.
— Из дома тебя выгнали и где ты шляешься вместо того, чтобы к матери идти? – первым делом спросила она дочь.
— А почему я должна к тебе идти?
— Можно подумать, тебе есть, куда отправиться. Давай не выделывайся и бегом домой. Здесь прибраться надо, в магазин сходить, да и огород сам себя не вскопает.
Так и быть, пущу тебя обратно, но на шею сесть не позволю – все мне будешь отрабатывать.
— Так это и был твой план, мам? – выхватив у сестры трубку, Семен поставил звонок на громкую связь. – Чтобы Алина после того, как ты ее семью разрушишь, к тебе вернулась и «отрабатывала»? А тебе ни капли не стыдно?
— С чего это мне должно быть стыдно? Она моя дочь, а обязанность дочери помогать матери на старости лет.
Ты, кстати, тоже готовься, мне деньги понадобятся обои с плиткой обновить, да и зубы сделать надо бы.
Пожили в свое удовольствие, теперь пора вспомнить о семье.
— Мама, у меня вообще-то своя семья есть, — возмутилась Алина.
Пусть отношения с Андреем были теперь под вопросом, но то, как легко мать исключила из будущего дочери Вику, ее разозлило.
Да, пусть дочь останется с бывшим мужем после развода (этот вариант Алина допускала). Все равно это не отменит родительских обязанностей женщины по отношению к ребенку.
Она будет платить алименты, гулять с ней, забирать к себе, помогать делать уроки и поделки…
И, конечно, на это будет уходить время, которое почему-то мать сейчас безраздельно хочет забрать в свою пользу.
— Да какая это семья? Так, поиграться. Сильно ты нужна своему Андрею, раз он от тебя легко избавился.
— Он бы не избавился, если бы с тобой не общался. Я даже, заметь, не спрашиваю, как ты могла так со мной и с ним поступить.
Мы тебе доверяли, а ты этим доверием воспользовалась, чтобы разрушить наш брак и без того переживающий не самые лучшие времена.
Меня интересует только один вопрос: с чего ты взяла, что я побегу после ссоры с мужем к тебе и буду плясать под твою дудку.
— А куда бы ты делась? – судя по голосу, мать неприятно усмехнулась. – Подруг у тебя нет, денег тоже. Вот и кому ты такая нужна будешь, если с тебя толку никакого нет.
— С тебя тоже. Поэтому ты мне не нужна, мам. И огород свой копай сама.
— А на зубы можешь попробовать на алименты подать, — добавил «контрольным» Сеня. – Правда, я сомневаюсь, что тебе хоть что-нибудь присудят с учетом того, что у тебя хорошая пенсия, а мы все — кто с детьми, кто с ипотекой.
— Ах вот вы как заговорили? Неблагодарные… — дослушивать череду оскорблений и проклятий Алина с Семеном не стали.
— Ну вот все и проясняется, малая. Мамочка решила получить халявную помощницу по дому, а для этого всего-ничего надо было: поддакнуть возмущениям твоего мужа, когда он с ней поделился своими переживаниями, ну и раздуть из этого то, что в итоге привело чуть ли не к разводу.
— Не знаю теперь даже, что мне делать. – вздохнула Алина. – И злиться на Андрея уже не получается, но и наказать его хочется хоть как-нибудь за то, что позволил вот этому всему произойти.
— Ну, его жизнь сейчас руками твоей мелкой наказывает, скорей всего. Делаем ставки, сколько он продержится – неделю? Две?
Я бы на месяц даже поставил с учетом того, что через две недели садик, да и Андрей в целом мужик терпеливый оказался – только под конец твоего декрета его уже перемыкать от происходящего начало.
Сенины предположения не оправдались.
Ранимый сожитель