Дарья проснулась в субботу от звонка свекрови. Семь утра, но Эмма Викторовна уже была бодра и полна планов.
— Дарьюшка, привет! Слушай, мы сегодня к вам на дачу нежданно — негаданно приедем. Элина хочет познакомить нас со своим новым мужчиной. Артём его зовут, очень солидный, бизнесмен. Говорит, серьёзные у них отношения.
— А во сколько приедете? — спросила Дарья, уже чувствуя раздражение.
— К двенадцати будем. И Дарочка, постарайся, чтобы всё было на высшем уровне. Первое впечатление — самое важное. Элина так волнуется!
Дарья положила трубку и с силой швырнула подушку. Опять! Опять она должна тратить выходные на то, чтобы произвести впечатление на очередного мужика золовки. Покупать продукты, готовить, убираться, сервировать стол. А потом весь день прислуживать, улыбаться и делать вид, что ей это нравится.
За последние два года таких претендентов было уже трое. Все «серьёзные», все «перспективные». И все исчезали через пару месяцев, как только понимали, что в комплекте с красавицей Элиной идёт воспитание восьмилетнего сына.
Тридцатишестилетняя Элина отчаянно искала мужа. Красивая, стильная, успешный менеджер в крупной компании — но одинокая. И с восьмилетним сыном Никитой, который был результатом романа с женатым.
Тот исчез, как только узнал о беременности, оставив её одну с ребёнком. Замуж Элина так и не выходила, хотя претендентов было немало. Все они исчезали.
Дарья часто думала о племяннике. Худенький, болезненный мальчик с большими серыми глазами, он всегда держался в стороне от семейных праздников. Элина особо не скрывала, что ребёнок был нежеланным.
— Он испортил мне всю жизнь, — говорила золовка в откровенные минуты. — Я могла бы быть свободной, удачно выйти замуж или строить карьеру, путешествовать. А теперь везде таскаю этот балласт.
Свекровь её поддерживала:
— Конечно, доченька. Ты такая красавица, такие перспективы были. А этот… Ну что поделаешь, родила — терпи теперь.
Дарья не раз предлагала своему мужу Тимуру забрать Никиту к себе.
— Посмотри, как с ним обращаются, — говорила она мужу. — Ребёнок постоянно голодный, в старой одежде ходит. Элина только на себя тратится.
— Не драматизируй, — отвечал Тимур. — У них просто другой принцип воспитания. К мальчику нужен жёсткий подход, не такой, как к девочкам. Элина его не балует — и правильно делает.
Но Дарья видела — это не воспитание, а равнодушие. Никита часто болел, но к врачу его водили только в крайних случаях. Жил он в комнате с бабушкой, на старой раскладушке. Игрушек почти не было — «мальчик не должен вырасти избалованным».
А сегодня предстояло очередное знакомство с потенциальным отчимом. И Дарья знала — всё внимание будет направлено на то, чтобы произвести впечатление на Артёма. А Никита, как всегда, останется на заднем плане.
К одиннадцати утра дача была готова к приёму гостей. Дарья накрыла стол на террасе, приготовила салаты, запекла мясо, нарезала фрукты. Её дочки — десятилетняя Катя и восьмилетняя Соня — помогали расставлять посуду и украшать стол цветами.
Гости приехали ровно в двенадцать. Элина была в новом летнем платье, с безупречным макияжем и это на дачу-то. Выглядела сногсшибательно. Рядом с ней — солидный мужчина лет сорока пяти в льняной рубашке и лёгких брюках. Артём производил впечатление успешного, уверенного в себе человека.
Эмма Викторовна суетилась вокруг них, как пчела вокруг цветка.
— Артём Владимирович, проходите, садитесь в тень! Дарья, принеси прохладительные напитки! И морс для детей есть?
Никита вышел из машины последним. В старых джинсах и выцветшей футболке, он выглядел бледным и усталым. Дарья обняла племянника, но он только тихо поздоровался.
Обед прошёл в оживлённой беседе. Артём рассказывал о своём бизнесе — сеть ресторанов, планы по расширению. Элина восхищённо слушала, задавала вопросы. Эмма Викторовна не переставала хвалить дочь — и её успехи на работе, и её красоту, и её хозяйственность.
Дарья подавала блюда, убирала посуду, следила, чтобы у всех были полные бокалы. Тимур изредка вставлял реплики, но в основном молчал — наблюдал, слушал.
Дети играли на лужайке рядом с террасой. Катя и Соня строили домик из веток, Никита сидел рядом и смотрел. Участвовать в игре он не решался — привык быть в стороне.
— А у вас есть дети? — спросила Элина.
— Нет, — ответил Артём. — Пока не было подходящей женщины, с которой хотелось бы создать семью.
Элина просияла от этих слов.
— Планируете? — продолжила свекровь.
— Конечно. Хочется передать дело по наследству. Двое-трое детей — оптимально.
— А к чужим как относитесь? — вдруг спросил Тимур.
Артём задумался.
— Смотря к каким. Если ребёнок воспитанный, послушный — почему нет? Но я бы предпочел своих растить с нуля, по своим принципам.
Дарья заметила, как дёрнулся Никита, услышав разговор. Мальчик прекрасно понимал, что речь идёт о нём.
К трём часам дня солнце припекло по-настоящему. Температура поднялась выше тридцати градусов. Взрослые переместились в тень беседки, а дети остались играть на солнце.
— Никита, иди сюда, в тень, — позвала Дарья.
— Пусть играет, — отмахнулась Элина.
— Но на голове у него ничего нет. Панамку дайте хотя бы.
— Нет у нас никакой панамки. Немного солнца ещё никому не вредило.
Дарья посмотрела на племянника. Мальчик действительно бегал по лужайке под палящим солнцем без головного убора. Лицо покраснело, волосы прилипли к голове от пота.
— Элина, давай я ему кепку какую-нибудь найду, — попросила она.
— Да ладно тебе! — раздражённо сказала золовка. — Не делай из него тепличное растение. Мужчина должен быть выносливым.
Эмма Викторовна кивнула в знак согласия:
— Правильно. В наше время дети и не такое терпели. А сейчас из каждого пустяка проблему делают.
Артём слушал разговор и изучал семейную динамику. Дарья чувствовала его внимательный взгляд.
Через полчаса Никита подошёл к террасе. Шёл он нетвёрдо, покачиваясь. Лицо было свёклового цвета, глаза стеклянные. Попросил воды тихим голосом.
— Конечно, солнышко, — Дарья встала, налила стакан холодной воды. — Иди в дом полежи немного.
— Не балуй его, — буркнула Элина. — Попьёт и опять играть пойдёт.
Дарья видела — мальчику плохо. Она усадила его рядом с собой, дала попить, смочила салфетку холодной водой и приложила к лбу. Никита кивнул на её вопрос о самочувствии.
Эмма Викторовна поднялась из кресла с подносом пустых бокалов.
— Тебе бы не сидеть, а закуски на стол выносить, — фыркнула она, глядя на Дарью. — Гости сидят, а хозяйка нянчится с чужим ребёнком.
— А вам бы язык прикусить, — спокойно ответила Дарья, не отрываясь от племянника. — Ребёнку плохо от жары.
— Да что с ним может быть? — отмахнулась свекровь. — Капризничает, внимание привлекает. Все дети так делают.
— Никита никогда не капризничает, — возразила Дарья. — Он из тех детей, которые терпят до последнего.
— Ну вот, началось, — закатила глаза Элина. — Даш, не делай из мухи слона. Попьёт водички и всё пройдёт.
Артём молча наблюдал за происходящим. Тимур читал что-то в телефоне, делая вид, что не слышит разговора.
Никита прошептал, что ему очень плохо. Дарья почувствовала, как его тело обмякло. Мальчик съехал с кресла и упал на деревянный пол террасы. Глаза закатились, лицо стало серым.
— Никита! — Дарья бросилась к нему.
Все вскочили с мест. Элина завизжала:
— Что с ним?! Никита!
— Тепловой удар, — быстро сказала Дарья, укладывая мальчика в тень. — Тимур, принеси лёд из морозилки! Девочки, бегите за полотенцем!
Она расстегнула рубашку племянника, обмахивала его газетой. Пульс был частый, слабый.
— Надо скорую вызывать, — сказал Артём.
— Уже вызываю, — Дарья набирала номер.
Элина металась рядом, причитая:
— Никитушка, очнись! Мамочка здесь!
— Где же была мамочка, когда он на солнце жарился? — резко спросила Дарья, прикладывая лёд к вискам мальчика.
— Что ты имеешь в виду? — вспыхнула Элина.
— То и имею! Ребёнок три часа бегал под солнцем без панамки, просил пить, говорил, что плохо. А вы все обсуждали рестораны!
— Не ори на мою дочь! — встряла Эмма Викторовна. — Элина хорошая мать!
— Хорошая мать не позволит своему ребёнку получить солнечный удар!
Никита пришёл в сознание через несколько минут. Открыл глаза, тихо застонал, позвал Дарью. Она успокаивала его, говорила, что всё хорошо.
Приехала скорая. Врач осмотрел мальчика, измерил давление, температуру.
— Тепловой удар, — подтвердил диагноз. — Лёгкой степени, но нужно быть осторожнее. В такую жару детям нельзя находиться на солнце без головного убора.
— Мы знаем, — сказала Дарья. — Спасибо.
Когда машина скорой помощи уехала, все вернулись на террасу. Никита лежал на диване в доме, Катя и Соня сидели рядом с ним.
— Ну слава богу, всё обошлось, — сказала Эмма Викторовна. — А то я уж испугалась.
— Обошлось? — Дарья не поверила своим ушам. — Ребёнок упал в обморок!
— Да ладно, дети падают постоянно, — отмахнулась свекровь.
Артём всё это время молчал. Потом подошёл к Элине:
— Можно с тобой поговорить?
Они отошли в сторону. Дарья не слышала их разговора, но видела, что Элина нервничает, что-то объясняет, жестикулирует. Артём слушал, хмурясь.
Через десять минут он вернулся к остальным.
— Мне пора ехать, — сказал он. — Спасибо за обед.
— Так рано? — удивилась Эмма Викторовна. — А мы ещё десерт не подавали!
— В следующий раз, — вежливо ответил Артём.
Элина проводила его до машины. Разговаривали они тихо, но по её лицу было видно, что разговор идёт не так, как она планировала.
Когда машина уехала, Элина вернулась на террасу красная и взволнованная.
— Что он сказал? — спросила мать.
— Сказал, что подумает, — процедила Элина сквозь зубы. — И что не готов к такой ответственности.
— К какой это ответственности? — не поняла Эмма Викторовна.
— К ребёнку! Он прямо сказал — не хочет воспитывать чужого сына! Мама, ну зачем я тогда оставила ребенка, почему не решилась. Почему ты меня остановила и не дала сдавать его в детдом?!
— Да ты уже на третьем месяце была! и куда сдавть-то?! Что люди бы сказали, всё равно бы се узнали! Да что он себе позволяет! — возмутилась свекровь. — Такая женщина, как ты, а он ещё выбирает!
Дарья слушала их и чувствовала, как внутри нарастает злость. Даже сейчас, когда ребёнок лежит больной, они думают только о том, как избавиться от «помехи».
— А знаете что? — сказала она громко. — Он прав.
Элина и свекровь повернулись к ней.
— Что?
— Артём прав. Никого нельзя принуждать воспитывать чужого ребёнка. Особенно такого, которого не любит родная мать.
— Как ты смеешь! — вскричала Элина. — Я его люблю!
— Да? А почему он тогда ходит голодный? Почему у него одни обноски? Почему он спит на раскладушке в комнате с бабушкой?
— Нормально он спит! — встряла Эмма Викторовна. — Не все могут позволить себе покупать детям всё подряд!
— Зато на новые платья, косметику и рестораны деньги находятся, — возразила Дарья. — А панамку ребёнку купить — жалко!
— Не лезь не в свои дела! — крикнула Элина. — Это мой сын!
— Твой сын только что упал в обморок, потому что ты не дала ему панамку И не дала сне ему кепку одеть! — взорвалась Дарья. — Какая же ты мать после этого?
— Даша! — окрикнул её Тимур. — Не кричи на мою сестру!
— А ты где был, когда твой племянник падал в обморок? — повернулась к нему Дарья. — Сидел в телефоне! Как всегда!
— Я не врач, не знал, что делать…
— Зато знал, как оправдывать их отношение к ребёнку! «У них другой стиль воспитания»! Какой стиль? Довести ребёнка до больницы?
Наступила тишина. Все смотрели на Дарью. Она стояла посреди террасы, красная от злости и волнения.
— Знаете что? — сказала она тише. — Отдайте нам Никиту. Раз он вам такая обуза — отдайте. Мы его любить будем, кормить нормально, одевать. И панамок ему купим сколько угодно.
— Что? — ошарашено спросила Элина.
— То и говорю. Нам отдайте. Юридически оформим опекунство. Будет у него нормальная семья.
— Ты с ума сошла? — прошипела свекровь. — Забрать ребёнка у родной матери?
— От такой матери — только спасение, — жёстко ответила Дарья.
Элина побледнела:
— Я… я не могу… что люди скажут…
— А что люди скажут, когда узнают, что твой сын когда-нибуудь попадёт в больницу от твоего равнодушия?
— Дарья, успокойся, — попробовал вмешаться Тимур.
— Не успокоюсь! — отрезала она. — Вы все звери! Ребёнок мучается, а вы думаете только о том, как от него избавиться! Как мужика подходящего закольцевать!
Из дома вышел Никита. Бледный, но уже на ногах. Попросил воды.
Дарья обняла племянника, провела в дом. Налила воды, дала попить.
Дарья вернулась на террасу с племянником за руку.
— Ну что? — спросила она. — Решили?
Элина сидела на стуле, закрыв лицо руками. Эмма Викторовна гладила её по спине.
— Элин, может, и правда… — тихо сказала свекровь. — У Дарьи условия лучше, опыт с детьми…
— Мама! — подняла голову Элина.
— Что мама? Ты сама говоришь, что он тебе мешает устроить личную жизнь. Артём прямо сказал — не хочет чужого ребёнка. Другие тоже так скажут.
Элина посмотрела на сына. Тот стоял рядом с Дарьей, держась за её руку.
— Никитка, — позвала она.
Мальчик подошёл неохотно. На её вопрос, хочет ли он жить у тёти Даши, кивнул. А потом сказал, что будет любить маму, но у тёти Даши хорошо — там никто не кричит.
Элина вздрогнула от этих слов.
— Хорошо, — сказала она после паузы. — Забирайте. Но официально он остаётся моим сыном. Просто… пусть пока поживёт у вас.
— Нет, — твёрдо сказала Дарья. — Либо официальное оформление опеки, либо ничего. Я не буду нянькой на подхвате.
— Дарья права, — неожиданно сказал Тимур. — Если берём ребёнка, то всерьёз.
Через месяц все документы были оформлены. Никита переехал к ним, получил свою комнату, новую одежду, игрушки. И панамку — целых три штуки.
Элина встречалась с ним по выходным. Артём больше не появлялся. Но и другие претенденты находились — без детей жизнь золовки заметно упростилась.
А Дарья поняла: иногда спасти чужого ребёнка — значит спасти и себя. От равнодушия, от молчания, от жизни среди тех, кто способен смотреть, как страдает маленький человек, и ничего не делать.
Белоснежка (часть 2)