— А я стала другой.
— Можешь стать прежней!
Она покачала головой. Прежней. Наивной девочкой, верящей в сказки.
— Не могу. И не хочу.
— Варя…
— Все, Леш. Хватит.
Варвара стояла у окна служебной квартиры и смотрела, как грузчики заталкивают их вещи в фургон.
Пятый этаж, вид на Воробьевы горы — когда-то этот вид пьянил сильнее шампанского.
Теперь стекло отражало женщину с усталым лицом и погасшими глазами.
— Варь, документы из НИИ взяла? — Алексей вышел из кухни, отряхивая ладони. На переносице остался след от очков — он их снимал, когда нервничал.
— В красной папке, — она не обернулась. — Все там.
Внизу грузчики ругались сквозь зубы. Диван застрял в дверях фургона.
Варвара прижалась лбом к холодному стеклу. Вспомнилось, как пять лет назад они точно так же смотрели из этого окна — только тогда вещи вносили, а не выносили.
Леша кружил ее по пустой комнате: «Варька, мы сделали это! Москва, НИИ, собственный проект!»
Собственный проект. Закрытый три недели назад росчерком пера какого-то топ-менеджера.
— Едем? — Алексей тронул ее за локоть. — Водитель ждет.
Спускались молча. Два синих чемодана — купленные в день приезда, одинаковые, с наклейками аэропортов — катились по асфальту с противным скрежетом.
В зеркале лифта отразились двое чужих людей. Или просто постаревших? Ей тридцать два, ему тридцать три. Самый расцвет сил, как писали в советских ро.манах.
В Нижний приехали к вечеру. Новая квартира встретила запахом свежей штукатурки и тишиной.
Трешка в спальном районе — купили на все накопленное за пять лет. Белые стены, ламинат, пластиковые окна. Стерильная коробка для стерильной жизни.
— Смотри, какой метраж! — Алексей распахивал двери комнат с преувеличенным энтузиазмом. — И планировка удачная. И ремонт не нужен.
Варвара кивала, не слушая. Разглядывала вид из окна — такую же панельную девятиэтажку напротив. В детстве жила в двух кварталах отсюда. Круг замкнулся.
— Схожу за продуктами, — сказала она. — Хоть чай купить.
— Давай вместе?
— Распаковывай пока вещи.
На улице моросило. Варвара подняла капюшон, сунула руки в карманы. Район был до боли знакомый.
Вот сквер, где они с Лешей целовались после выпускного. Вот магазин, где покупали мороженое. Вот остановка, с которой уезжали в Москву — два чемодана и миллион надежд.
В «Пятерочке» народу было мало. Варвара машинально набирала продукты — хлеб, молоко, яйца.
У кассы взгляд зацепился за стенд с вином. Отметить возвращение? Она криво усмехнулась и прошла мимо.
Дома Алексей сидел на полу среди коробок. Раскладывал папки, флешки, распечатки.
— Наши наработки за пять лет, — пояснил он, не поднимая головы. — Не пропадать же добру. Найдем инвестора, продолжим.
— Леш, патенты принадлежат компании.
— Идеи-то наши! Модифицируем методику, изменим подход…
Варвара молча пошла на кухню. Расставляла продукты и думала о том, что завтра утром надо начинать искать работу. Любую. Лишь бы платили.
— Варь, ну что ты раскисла? — Алексей обнял ее сзади. — Это же не конец! Нобелевку с первого раза не дают!
— Нобелевку, — повторила она, доставая чашки.
— Я пошлю резюме в университеты и НИИ, в РАН. Что-нибудь найдется. Ты же знаешь меня — я не сдамся!
Варвара обернулась, посмотрела в его горящие глаза. Не сдамся. Конечно, милый. Конечно.
Утром она проснулась от грохота на кухне. Алексей готовил завтрак — яичницу, тосты, кофе.
— Для моей королевы! — объявил он, внося поднос. — Новая жизнь начинается с хорошего завтрака!
— Спасибо, — она села, поправила волосы. — Слушай, я вот думаю… Светка Морозова на химкомбинате работает. Говорила, людей ищут.
Алексей замер с чашкой в руке.
— На комбинате? Варь, ты шутишь?
— Почему шутить? Работа как работа.
— Для тебя? Кандидата наук? Ты же не лаборант какой-нибудь!
— Леш, нам надо на что-то жить.
— Будем! Я же сказал — найду место в науке!
— Когда найдешь?
— Ну… скоро. Обязательно скоро.
Варвара отставила поднос, стала одеваться. В шкафу висел строгий костюм — пригодится.
— Ты куда? — встревожился Алексей.
— К Светке. Поговорить о работе.
— Варь, подожди! Давай обсудим! Может, не надо торопиться?
Она остановилась у двери, обернулась. Леша стоял посреди комнаты — растрепанный, в старой футболке, с полотенцем через плечо. Мальчишка. Вечный мальчишка.
— Мне тридцать два года, Леш. Пора перестать ждать чудес.
Химкомбинат встретил проходными, вахтерами, запахом хлорки. Светка ждала у лабораторного корпуса — располневшая, в белом халате, довольная жизнью.
— Варька! Сто лет не виделись! Ну, рассказывай — как Москва?
— Москва позади. Показывай, что у вас тут.
Лаборатория оказалась современной — хроматографы, спектрометры, чистота. Варвара обвела взглядом оборудование. Нормально. Для провинции даже отлично.
— Возьмем тебя старшим химиком, — говорила Светка. — Зарплата приличная — тысяч семьдесят с премиями. Для Нижнего деньги!
— Когда выходить?
— Хоть завтра! Документы принесешь — оформим.
Они выпили чаю в кабинете Светки. За окном дымили трубы комбината. Индустриальный пейзаж.
— А Лешка твой? — спросила Светка. — Тоже к нам?
— Нет. Он в науке остается.
— Ну-ну. Мечтатель, помню. В школе все про космос рассказывал.
Варвара кивнула. Мечтатель. Точное слово.
Дома Алексей встретил ее бурно:
— Отличные новости! Мне ответили из университета! Но это начало!
— Здорово. А я завтра выхожу на комбинат.
Его лицо вытянулось.
— Так быстро? Варь, может, подождешь? Вдруг что-то еще появится?
— Что появится? Где?
— Ну… не знаю. В Москве, например. Или в Питере.
— Мы только оттуда приехали.
— И что? Можно вернуться! Варь, давай попробуем еще раз! Я нашел несколько стартапов, можно резюме послать…
Она устало села на диван. Еще раз. И еще. И еще. Сколько можно?
— Леш, хватит. Мы пытались пять лет. Не получилось.
— Один проект не получился! Это не значит…
— Это значит, что пора взрослеть.
Он отшатнулся, как от пощечины.
— То есть я ребенок?
— Я не это имела в виду.
— А что? Что ты имела в виду? Что я мечтатель? Фантазер? Неудачник?
— Леш, прекрати.
— Нет, скажи! Скажи, что думаешь!
Варвара поднялась, прошла на кухню. Налила воды, выпила мелкими глотками. В окне отражалась чужая женщина с усталым лицом.
— Я думаю, что нам надо жить дальше, — сказала она, не оборачиваясь. — Работать, зарабатывать, строить быт. Обычные вещи.
— Обычные, — повторил он. — Мы стали обычными людьми.
— А мы были необычными?
— Да! Мы были учеными! У нас была цель!
— Цель не кормит.
— Варвара!
Она обернулась. Алексей стоял в дверях — бледный, с дрожащими губами.
— Что, Алексей?
— Ты сдалась. Предала все, во что мы верили.
— Я устала верить в пустоту.
— Это не пустота! Это наука!
— Наука, которая пять лет обещала прорыв. Где он? Ты же понимал, что прорыва не будет, там не могло его быть.
Они смотрели друг на друга через кухню.
— Если ты так считаешь, — медленно произнес Алексей, — то зачем мы вообще вместе?
Вопрос повис в воздухе. Варвара почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Тихо, без звука. Как рвется старая нить.
— Не знаю, — сказала она. — Правда не знаю.
Год пролетел быстро. Варвара стала начальником отдела. Зарплата выросла, появилась машина, стабильность.
По вечерам она приходила домой к молчаливому Алексею. Он все искал работу в науке — слал резюме, ездил на собеседования, писал заявки на гранты. Безрезультатно.
— Может, временно устроишься куда-нибудь? — предложила она как-то вечером.
— Куда? На твой комбинат? Спасибо, не надо.
— Почему ты так говоришь — «твой комбинат»?
— А чей он? Ты там пропадаешь днями и ночами!
— Я работаю!
— На заводе!
Опять. Варвара устало потерла виски. Этот разговор повторялся раз в неделю с минимальными вариациями.
— Знаешь что, — сказала она. — Мне надоело оправдываться. Да, я работаю на заводе. Получаю хорошие деньги. Содержу нас обоих. И что?
— Содержишь? — он побелел. — Так я иждивенец?
— Я этого не говорила.
— Но думаешь!
— Думаю, что ты год ищешь работу. И все мимо.
— Потому что я не продаюсь за стабильность!
— А я продалась?
— А ты как думаешь?
Варвара медленно встала. Внутри поднималась волна — не гнева, нет. Усталости. Бесконечной усталости от этих разговоров, от обвинений, от его принципиальности.
— Я думаю, что нам надо расстаться.
Слова вырвались сами. Алексей застыл с открытым ртом.
— Что?
— Ты слышал. Давай разведемся. По-хорошему.
— Варя, ты с ума сошла? Из-за чего? Из-за того, что я не хочу работать на заводе?
— Из-за того, что ты меня презираешь.
— Я тебя люблю!
— Нет. Ты любишь ту Варю, которая мечтала о Нобелевке. А я стала другой.
— Можешь стать прежней!
Она покачала головой. Прежней. Наивной девочкой, верящей в научные сказки.
— Не могу. И не хочу.
— Варя…
— Все, Леш. Хватит. Развод.
Она ушла в спальню, закрыла дверь. Села на кровать, обхватила голову руками. Сказала. Наконец сказала то, что копилось год.
Было больно? Да. Но и легче тоже.
За дверью тишина. Потом шаги, хлопнула входная дверь. Варвара легла, не раздеваясь.
Завтра начнется бюрократия развода. Раздел имущества, суды, деление пополам нажитого. Смешно — делить особо нечего. Квартира да мебель.
И пятнадцать лет совместной жизни. Но их пополам не поделишь.
Развод прошел тихо. Алексей не скандалил, подписал все бумаги. Квартиру продали, деньги разделили. На прощание обнялись неловко, как чужие.
— Удачи в науке, — сказала Варвара.
— Удачи на заводе, — ответил он.
И разошлись. Она купила однушку поближе к работе. Он уехал в Москву — искать свою мечту.
Два года спустя. Варвара выходила из роддома с конвертом на руках. Февральское солнце слепило, снег искрился.
У машины ждал Павел — любящий муж, инженер с комбината. Надежный, спокойный и без научных амбиций.
— Осторожнее, — он подхватил ее под локоть. — Скользко.
В конверте зашевелился сын. Варвара прижала его крепче, села в машину.
А где-то в Москве бывший муж едет в метро. Деньги от квартиры давно кончились, гранты не дали, в институты не взяли.
Курьерская сумка трет плечо, телефон разрывается от заказов. Но он не сдается.
Вечерами пишет статьи, рассылает резюме. Ждет. Верит.
У каждого своя дорога. И хорошо, что они разошлись.
Забери у своей мамы ключи, — требовала жена