— Папа звонил, — сказала она, не глядя на мужа. — Говорит, ты отказался работать.
— Не отказался. Попросил нормально платить.
— А три тысячи — не нормально? — Лена резко поставила вилку на стол. — Знаешь, сколько я получаю в банке?
Миша посмотрел на блестящие кроссовки прораба и невольно поджал пальцы ног в промокших ботинках.
Парень был явно моложе, лет двадцать пять, но командовал чужой бригадой с такой уверенностью, будто родился на стройке.
— Михаил Петрович, — окликнул Дмитрий Валентинович, вытирая руки о дорогую куртку. — Подойди-ка.
Тесть никогда не называл его просто Мишей. Всегда полное имя-отчество — с той особой интонацией, которой обычно зовут не родственника, а наемного работника.
— Завтра к Семеновым поедешь, ванную переделывать. Хозяйка капризная, но заплатит хорошо.
«Заплатят хорошо» в устах Дмитрия Валентиновича означало одно — ему заплатят хорошо.
Мише достанется стандартные три тысячи за день, независимо от сложности работы.
— А сколько они дают за переделку? — осторожно поинтересовался Миша.
Тесть поморщился, словно услышал неприличный вопрос.
— Тебя это не касается. Ты работаешь, я веду дела. Разделение труда называется.
Прораб в блестящих кроссовках покосился на них и отвернулся. Миша видел в его взгляде что-то похожее на жалость.
Вечером дома Лена встретила его у порога с недовольным лицом.
— Опять в грязи! — воскликнула она, отступая от мужа. — Переодевайся быстрее, мама звонила. Говорит, ты папе нагрубил.
— Я спросил про расценки, — устало произнес Миша, стягивая промокшие ботинки. — Это что, грубость?
— А зачем тебе знать? — Лена села на диван, поджав под себя ноги в белых носочках. — Папа же все организует, клиентов находит. Ты только работаешь.
«Только работаешь». Миша прошел в ванную, включил горячую воду. Руки горели от цементной пыли, спина ныла после восьми часов в неудобной позе. «Только работаешь» — будто это просто, как щелкнуть выключателем.
— У нас же семейный бизнес! — крикнула Лена из комнаты. — Ты должен помогать, а не деньги считать!
Семейный бизнес. Миша намылил руки жестким мылом, пытаясь отмыть въевшуюся грязь из-под ногтей.
Странный бизнес — один работает за копейки, другой получает прибыль.
Он познакомился с Леной три года назад на дне рождения общего знакомого. Она только закончила институт, устроилась в банк, носила строгие костюмы и говорила умными словами.
Миша тогда подрабатывал ремонтами после техникума — денег хватало на жизнь, даже откладывал понемногу.
— Чем занимаешься? — спросила Лена, отпивая мартини из высокого бокала.
— Руками работаю, — ответил он честно.
Она засмеялась — звонко, искренне. Не насмешливо, а с интересом.
— Какими руками! Покажи.
Миша протянул ладони — грубые, в мелких шрамах от инструмента, с короткими ногтями.
— Золотые руки, — сказала Лена и погладила его кончики пальцев своими нежными. — Красиво.
На свадьбе мать Лены шептала подругам:
«Конечно, не идеальная партия для нашей девочки, но хороший мужчина. Работящий».
Отец хлопал Мишу по плечу: «Теперь ты в семье! У меня как раз дел много, пригодишься».
Пригодился. За полтора года превратился из самостоятельного мастера в бесплатную рабочую силу.
— Михаил Петрович, завтра пораньше надо, — сказал тесть по телефону на следующее утро. — К восьми будь у Семеновых. Адрес скину.
Семеновы жили в новом коттеджном поселке. Хозяйка действительно оказалась капризной — переделывать пришлось дважды, потому что ей не понравился оттенок затирки между плитками.
— Мастер хороший, — сказала она мужу вечером, когда Миша собирал инструменты. — Аккуратный. Сколько с нас?
— Двадцать пять тысяч, как договаривались, — ответил хозяин.
Миша застыл с перфоратором в руках. Двадцать пять тысяч. А ему дадут три.
— Можно визитку? — попросила хозяйка. — Если что, сами к вам обратимся.
— У нас через фирму все, — быстро сказал Миша. — Дмитрий Валентинович все организует.
Но цифра засела в голове. Двадцать пять тысяч за день работы. Минус материалы — тысяч восемь. Остается семнадцать.
Ему достается три, тестю — четырнадцать. За то, что снял трубку и дал адрес. Налоги, конечно, еще. Все равно разница огромная.
Дома Лена разогревала ужин в микроволновке.
— Как дела? — спросила она, не поднимая глаз от тарелки.
— Нормально. Лен, а ты знаешь, сколько папа берет за мою работу?
— Не знаю и знать не хочу, — отрезала жена. — Это ваши мужские дела. Мне главное, чтобы деньги в дом приносил.
— Приношу. Только мало.
— Мало? — Лена наконец подняла голову. — Тебе мало трех тысяч за день? Да у нас в офисе люди за день столько не получают!
— В офисе не нужно таскать мешки с цементом и дышать пылью.
— Ой, началось! — Лена театрально закатила глаза. — Опять ты про свою тяжелую долю!
Между прочим, папа тебе работу дает, когда у других простой. Должен быть благодарен.
Благодарен. Миша молча доел макароны с сосисками. Лена ушла смотреть сериал, а он остался на кухне, разглядывая свои руки.
Золотые руки, говорила она когда-то. Теперь они казались ей просто грязными.
Утром позвонил Дмитрий Валентинович.
— Михаил Петрович, там у Семеновых соседи спрашивают — не сделаешь ли им тоже ванную? Хорошие люди, платят исправно.
— А сколько они дают?
— Это мое дело. Твое дело — работать качественно.
— Дмитрий Валентинович, может, обсудим мою долю? А то как-то несправедливо получается.
В трубке повисла тишина. Потом тесть сказал медленно, с расстановкой:
— Несправедливо? Ты серьезно? Я тебе клиентов привожу, материалы покупаю, с людьми договариваюсь. А ты хочешь половину? Жадность, Михаил Петрович. Некрасиво.
— Не половину. Просто честную оплату за работу.
— Честную? Три тысячи за день — не честная оплата? Да многие за такие деньги в очередь встанут!
— Тогда пусть встают.
Миша положил трубку и сел на край кровати. Лена уже ушла на работу, в квартире стояла тишина.
Он достал телефон, полистал объявления о работе в интернете. «Требуется отделочник, опыт от трех лет, зарплата от сорока тысяч».
«Ищем мастера-универсала для элитных объектов, оплата сдельная».
Вечером за ужином Лена была мрачнее тучи.
— Папа звонил, — сказала она, не глядя на мужа. — Говорит, ты отказался работать.
— Не отказался. Попросил нормально платить.
— А три тысячи — не нормально? — Лена резко поставила вилку на стол. — Знаешь, сколько я получаю в банке?
Двадцать восемь тысяч в месяц! А ты за десять дней у папы зарабатываешь столько же!
— Потому что работаю как проклятый. А твой папа получает в разы больше.
— Он же руководитель! Он думает, планирует, с людьми общается!
— А я что, не думаю? Не планирую, как лучше сделать работу?
Лена встала из-за стола, начала складывать посуду в раковину. Движения резкие, недовольные.
— Ты неблагодарный, — бросила она через плечо. — Папа тебя в семью принял, работой обеспечил. А ты теперь претензии качаешь.
— Лен, пойми — меня используют. Как дешевую рабочую силу.
— Используют? — Она повернулась к нему, глаза блестели от злости. — Да без папиных связей ты бы по гаражам ковырялся! Кто тебе такие заказы даст?
Миша промолчал. Спорить было бесполезно — Лена не хотела его слышать.
На следующий день он поехал в строительную фирму «Бокс-Строй». Объявление обещало достойную зарплату опытным мастерам.
Прораб оказался тем самым парнем в блестящих кроссовках.
— А, я вас помню, — улыбнулся он. — Работали у Дмитрия Валентиновича. Как дела?
— По-разному, — осторожно ответил Миша.
— Понятно. Слышал, он мастерам недоплачивает. У нас по-другому — процент с заказа плюс фиксированная ставка. Хотите попробовать?
Первый заказ принес Мише восемь тысяч за день. Второй — десять. Работы было много, клиенты довольны, деньги платили исправно.
Дома Лена сначала не поверила.
— Восемь тысяч? За один день? Ты что, обманываешь их?
— Качественно работаю. За качество и платят.
— А папа знает, что ты ушел?
— Догадается.
Дмитрий Валентинович позвонил через неделю. Голос дрожал от возмущения.
— Ты что творишь, Михаил Петрович? Клиенты звонят, а тебя нет! Я же тебе работу давал!
— Давали. За копейки.
— За копейки? Да я тебя с голодной см..ерти спас! Без меня ты никто!
— Видимо, не совсем никто, — спокойно ответил Миша. — Я в новое место устроился.
— Какое место? — взвизгнул тесть. — Ты же обязательства имеешь! Перед семьей!
— Имею. Поэтому и зарабатываю теперь нормальные деньги.
Лена плакала, когда он рассказал ей о разговоре.
— Ты все испортил, — всхлипывала она. — Папа теперь с нами разговаривать не будет.
— А может, и к лучшему.
— К лучшему? — Она подняла заплаканное лицо. — Да он же мне отец!
— И пусть остается отцом. Только без эксплуатации твоего мужа.
Прошел месяц. Миша привык к новому режиму работы — меньше физических нагрузок, больше интересных задач, достойная оплата.
Руки перестали болеть по вечерам, появились деньги на обновки.
Лена постепенно оттаивала. Особенно когда они купили новый телевизор и поехали на выходные в спа-отель.
— А все-таки жалко, — сказала она, лежа в кресле у бассейна. — С папой мы больше не общаемся.
— Он сам выбрал, — ответил Миша, поправляя новые плавки. — Мог бы платить справедливо.
— Думаешь, он когда-нибудь поймет?
— Не знаю. Главное, что поняла ты.
Лена протянула руку, коснулась его ладони.
— Золотые руки, — тихо сказала она.
Привет из прошлого: вы нам должны