— А как же мы без денег жить будем? — завопила Наташа, хватаясь за сердце. — У меня же кредит на шубу! И за квартиру платить!
— Квартиру продадим, как полагается при разводе — поделим пополам. Моей доли хватит, чтобы матери кредит вернуть и еще останется.
— Ты не можешь! — Наташа заплакала. — Мы же семья! Я же жена твоя!
— Была женой.
Голос в трубке дрожал так, будто он снова стал тем пятилетним мальчишкой, который прибегал к ней с разбитой коленкой после драки с соседскими ребятами.
— Мать, мне плохо. Совсем плохо. Можешь приехать?
Любовь Сергеевна схватила ключи, не заперев квартиру, и через пять минут стучалась в дверь соседнего дома.
Витя открыл, держась за косяк. Лицо серое, как цемент после дождя, левая рука странно висела вдоль тела, словно чужая.
— Господи, сынок! Что с тобой?
— Голова кружится. И рука… рука не слушается.
Наташа выглянула из кухни, вытирая руки кухонным полотенцем в цветочек — подарок свекрови на прошлый Новый год:
— А, свекровь пришла. Витя, ты чего театр устраиваешь? Просто устал на стройке, небось всю неделю не спал нормально.
Любовь Сергеевна посмотрела на сноху и почувствовала, как ледяной холодок пробежал между лопатками.
Наташа раздражалась. На больного мужа раздражалась, который еле на ногах стоял.
— Наташенька, вызывай скорую. Немедленно.
— Да ладно вам! — Наташа махнула рукой, на которой блеснули новые серьги с фианитами. — Поспит денек-другой, пройдет.
Пашет как проклятый с утра до ночи, конечно устает.
Витя осел на стул у телефонного столика. Голова его качнулась вперед, подбородок почти коснулся груди.
— Мам… мне правда нехорошо. Вроде как оглушили кувалдой.
Любовь Сергеевна сама схватила телефон. Пальцы дрожали, пока набирала номер службы экстренного вызова.
Потом все смешалось в голове: врачи, уколы, носилки.
В больнице врач сказал коротко, деловито: инсульт. Левая сторона парализована частично. Лечение долгое, восстановление сложное, потребуется терпение и немалые средства.
— А работать он сможет? — первое, что спросила Наташа, накручивая на палец ремешок дорогой сумочки.
Доктор в белом халате пожал плечами:
— Посмотрим через месяц-другой. Сейчас главное — стабилизировать состояние, не допустить повторного удара.
Любовь Сергеевна сидела у постели сына в тесной больничной палате и смотрела, как он медленно, с усилием пытается пошевелить пальцами левой руки. Безуспешно.
Витя всегда был мастером на все руки — мог починить любую технику от утюга до телевизора, построить дом от фундамента до конька крыши. А теперь не мог даже застегнуться.
— Мам, — шепнул он, глядя в больничный потолок с желтыми разводами, — как же я теперь? Кто семью содержать будет? Кредиты, Юлькина учеба…
— Выздоровеешь, сынок. Обязательно выздоровеешь. Главное — не сдаваться.
Двадцать лет Витя вкалывал ради семьи. Сначала на шахте, потом — на стройке в Москве. Тяжелый труд, редкие приезды домой.
На третий день Наташа заявилась в больницу с красными от слез глазами и помятым видом.
— Любовь Сергеевна, мне вчера Олька звонила! Показала фотографии шубы своей! Норка настоящая! Со скидкой тридцать процентов!
А я теперь что, в этой старой драной куртке всю зиму ходить буду?
Любовь Сергеевна медленно подняла голову.
— Простите, кажется, я не расслышала.
— Ну шубу же хотела купить! Давно присматривала! А Витя теперь не работает, денег нет!
— Твой муж лежит парализованный, а ты о шубах размышляешь?
— А что мне, в старье ходить? — Наташа всхлипнула и достала платочек. — Люди засмеют! Подружки уже спрашивают, почему я такая бедно одетая хожу.
В это время в палату заглянула Юля. Лицо кислое, губы недовольно надуты, в руках новенький смартфон.
— Бабуль, привет. Пап, как дела? — она небрежно кивнула в сторону больничной постели и тут же повернулась к Любови Сергеевне. — Слушай, а что теперь с поездкой в Сочи будет? Путевки же уже оплачены частично, деньги потеряем!
— Какие путевки? — тихо, с нарастающим недоумением спросила Любовь Сергеевна.
— Ну мы же с подружками на каникулы собирались! Снял папа нам домик у моря на неделю! Деньги вперед заплатил!
— Юлечка, — Витя слабо улыбнулся, с трудом поворачивая голову к дочери, — прости, доченька. Не получится пока. Может, в следующий раз…
— Да ладно тебе! — Юля раздраженно махнула рукой с маникюром. — Выпишешься через недельку, на работу выйдешь, деньги заработаешь! Чего тут сложного?
Любовь Сергеевна встала с пластикового стула. Медленно, как поднимается вода в реке во время весеннего половодья.
— Пойдемте в коридор. Все трое.
— А чего в коридор? — удивилась Наташа, поправляя прическу.
— Пойдемте. Немедленно.
В больничном коридоре, пахнущем хлоркой и лекарствами, Любовь Сергеевна остановилась возле высокого окна и посмотрела на Наташу и Юлю таким взглядом, что те инстинктивно отступили к противоположной стене.
— Сколько лет Витя на себе вас обеих тащит?
— Баб Люба, при чем тут это… — начала Юля, нервно крутя телефон в руках.
— Молчать! — голос прозвучал так резко и властно, что медсестра в конце коридора испуганно обернулась. — Двадцать лет он вкалывает как проклятый!
Сначала в шахте здоровье угробил, легкие от пыли еле живые, теперь в Москве на стройке спину надрывает! Для кого? Для вас двоих! А вы что взамен? Шубы! Поездки в Сочи!
Наташа всхлипнула, прижимая к груди сумочку:
— Любовь Сергеевна, я же не виновата, что он заболел! Не я же его заставляла!
— Не виновата? А кто его в эту проклятую Москву каждую неделю отправлял? Кто каждый божий день ныл, что денег мало, что соседи лучше живут?
— Ну так семью же содержать надо! Мужчина должен обеспечивать!
— Семью? — Любовь Сергеевна горько усмехнулась. — А где эта семья сейчас? Кто за ним день и ночь ухаживает? Кто врачей обзванивает, лекарства дорогущие покупает?
Юля буркнула, не поднимая глаз:
— Ну вы же его мать… это ваша обязанность…
— А вы кто такие? Соседи случайные? Квартиранты временные?
Тишина повисла тяжелая, давящая.
— Завтра переводим Витю в областную больницу в платную палату, — твердо сказала Любовь Сергеевна. — Там лучшее отделение реабилитации. Дорого. Очень дорого. Двести тысяч минимум. Кредит брать придется.
— Кредит? — Наташа побледнела, как больничная простыня. — А кто его выплачивать будет?
— Я буду выплачивать. Я буду лечить своего сына. А вы… — Любовь Сергеевна оглядела их с головы до ног, — вы живите как знаете.
Она развернулась и твердым шагом пошла обратно в палату к Вите.
Три месяца реабилитации. Любовь Сергеевна продала дачу, взяла кредит, наняла специалистов.
Витя медленно выздоравливал. За это время Наташа навестила мужа дважды, Юля — ни разу.
Выписывался Витя самостоятельно, без посторонней помощи. В дверях родной квартиры остановился и внимательно посмотрел на Наташу, которая лежала на диване и листала журнал мод.
— Собирай вещи. Разводимся.
— Витя! — Наташа подскочила с дивана, роняя журнал. — Ты что, совсем рехнулся? Это же временные трудности! Поправишься — все наладится!
— Временные? — Витя усмехнулся, опираясь на трость. — Двадцать лет одни временные трудности? Хватит, Наташ. Хватит на тебя пахать.
— Папа, — Юля оторвалась от ноутбука, на котором смотрела сериал, — а я? Мне еще два года учиться осталось! Кто за учебу платить будет?
— Я тебя двадцать лет растил — пусть теперь мать дальше воспитывает, как умеет.
— А как же мы без денег жить будем? — завопила Наташа, хватаясь за сердце. — У меня же кредит на шубу! И за квартиру платить!
— А как же я без здоровья жил бы? — спокойно ответил Витя, садясь в кресло. — Квартиру продадим, как полагается при разводе — поделим пополам. Моей доли хватит, чтобы матери кредит вернуть и еще останется.
— Ты не можешь! — Наташа заплакала. — Мы же семья! Я же жена твоя!
— Была женой. Пока здоров был и деньги приносил. А когда заболел — сразу стал не нужен.
Через неделю, после мучительных разборок и скандалов, Витя собрал свои немногочисленные вещи в два старых чемодана и перенес к матери.
Много вещей не оказалось — за двадцать лет все уходило на семью.
— Тесновато тебе не будет со мной, мам? — спросил он, стоя в маленькой прихожей материной квартиры.
— С единственным-то сыном? — Любовь Сергеевна крепко обняла его. — Главное, что живой и здоровый остался, на ноги встал.
— Здоровый… — Витя медленно пошевелил пальцами левой руки. — Почти здоровый. Работать смогу, только не такую тяжелую работу искать надо теперь.
— Найдем что-нибудь подходящее. А летом на море поедем — я давно мечтала посмотреть на настоящее синее море.
— Поедем, мам. Обязательно поедем.
За окном в соседнем доме потухли огни в окнах бывшей Витиной квартиры. Наташа и Юля до поздней ночи паковали чемоданы — на следующий день переезжали в тесную однокомнатную хрущевку на самой окраине города. Денег от продажи квартиры хватило только на это жилье.
Любовь Сергеевна не злорадствовала, глядя на эту суету в соседнем доме. Просто была счастлива, что сын наконец сбросил тяжкое ярмо.
Хорошая женщина еще найдется для него — такая, которая полюбит его самого, а не его кошелек.
– Не ожидал я такого от тебя, сеструха! – сказал Никита