— Переезжала бы ты домой, Иван и сам справится. Перед людьми стыдно.
— Мне — нет, — отрезала Люба и, увидев изменившееся лицо матери, рассказала ей о своём обещании Олесе. — Так что я всё для этого сделаю, — заключила она.
Сёстры были похожи как внешне, так и по характеру — обе спокойные, уравновешенные, добрые.
Только старшая, Олеся, более мягкая, улыбчивая, любящая детей, стала учительницей рисования.
Младшая, Люба, выросла серьёзной, ответственной девушкой, любила биологию и химию.
Вот только влюбились они в одного парня. 23-летний Иван — высокий, крепкий, с буйными светлыми кудрями и серьёзными глазами, вместе с приятелем владел мастерской по изготовлению кованых изделий.
Небольшая фирма процветала, и зарабатывал он очень хорошо. Кроме того, жил в двухэтажном коттедже, доставшемся ему по наследству от родителей.
Но благосостояние Ивана для Любы не имело никакого значения. Она влюбилась так, как можно влюбиться только в 16 лет.
А парень увлёкся её старшей сестрой, и она не собиралась мешать их отношениям — страдала молча.
К счастью, в это время она поступила в колледж в соседнем городе и вскоре уехала туда в надежде забыть любимого.
Домой Люба приезжала редко, и в основном новости получала от матери, Евгении Владимировны.
— Ваня и Олеся решили пожениться, — сообщала мать.
— У нас родился Данилка!
— Олеся собирается выйти на работу.
И так далее.
Нет, сёстры общались по телефону, и Люба, приезжая на каникулы, с удовольствием нянчилась с племянником, но со временем это стало происходить всё реже.
Она устроилась фармацевтом в том же городе, где училась, стала встречаться с парнем и убедила себя, что её любовь к Ивану прошла.
Но однажды ей позвонила Олеся.
— Пообещай мне, что позаботишься о Ване и Данилке, — сдавленным голосом произнесла она в трубку.
— Сестра, что случилось? — перепугалась Люба. — С тобой всё в порядке?
— Я знаю, что ты любишь их обоих. Больше никому я их доверить не могу, — не обращая внимания на её вопросы, продолжила Олеся. — Обещай…
— Обещаю! Что случилось-то?!
— Я тебя люблю, сестрёнка, — почему-то прошептала старшая, и в трубке раздались короткие гудки.
Только спустя два часа Люба смогла дозвониться до матери, и та сообщила ей, что Олеся ум.ерла.
— В аварию она попала с подружкой. Та сразу, а Олесеньку до больницы лишь успели довезти, — заливаясь слезами, рассказала Евгения Владимировна.
Своё возвращение домой, похороны, поминки Люба потом вспоминала с трудом.
Ей нужно было хоть как-то поддержать еле стоявшую на ногах от горя мать и позаботиться о Даниле.
И так немногословный Иван вообще перестал разговаривать и ходил с окаменевшем лицом.
За что им всё это? Только два года назад папу похоронили, а теперь вот и Олеся…
Люба решила, что пятилетнему племяннику будет лучше оставаться в родном доме, и сама там поселилась, взяв на себя все домашние обязанности.
С работы ей пришлось уволиться — ну не могла она оставить родных в такое время!
— Ничего страшного, деньги у нас есть, — только и произнёс Иван, узнав о её решении. — Ты главное, Данила не бросай.
Она хотела сказать, что и его не бросит. Что пообещала же сестре… Но не стала — зятю явно было не до этих признаний.
Он по 20 часов пропадал на работе и дома появлялся только, чтобы поесть, сменить одежду и по возможности немного поспать.
— Ты решила мужа сестры себе заполучить? — презрительно поинтересовалась мать спустя месяц после похорон. — Переезжала бы ты домой, Иван и сам справится. Перед людьми стыдно.
— Мне — нет, — отрезала Люба и, увидев изменившееся лицо матери, рассказала ей о своём обещании Олесе. — Так что я всё для этого сделаю, — заключила она.
Мать на неё как-то странно посмотрела, но больше ничего не сказала.
Она много работала, а в последнее время её стало подводить здоровье — на присмотр за внуком и зятем не было ни сил, ни времени особо.
Люба с удовольствием занималась племянником и домом, но чувствовала себя немного одиноко.
Поэтому, когда на пороге появилась эта незнакомая женщина лет пятидесяти, она даже обрадовалась.
— А где Олеся? — незнакомка настороженно вглядывалась в лицо Любы. — Вы кто?
— Нет больше Олеси, — Люба постаралась сдержать слёзы. — Я — её младшая сестра. А вы кто?
— В каком смысле «нет»? — ужаснулась женщина. — Я… Я помощница по хозяйству, Верой Алексеевной меня зовут.
Я уезжала в отпуск, то есть мне нужно было по делам… Как же так?! А Данил где?
Люба впервые слышала о том, что у её сестры была помощница по хозяйству, но племянник гостью сразу узнал, обрадовался, бросился обниматься:
«Баба Вера приехала!»
Вера Алексеевна пробыла у них до самого вечера, они долго разговаривали.
— Боюсь, что теперь нам помощь не нужна, — протянула Люба.
— Но могу я хоть с Данилкой видеться? — взмолилась гостья. — Мы так с ним друг к другу привыкли…
— Я не против, — улыбнулась Люба.
А вечером всё же спросила у Ивана, знает ли он что-то про помощницу.
— А! Да. Я совсем забыл про неё. Неудобно получилось — надо было и ей сообщить про Олесю…
Просто я Веру Алексеевну и видел всего пару раз. Олеся сказала, что хочет организовать онлайн−уроки по рисованию, и ничего не успевает по дому.
А я что? Я не против. Тем более что платили мы помощнице какие-то копейки…
— Понятно.
Вера Алексеевна стала у них бывать пару раз в неделю. Она с удовольствием занималась Данилом, беседовала с Любой ни о чём и пыталась помочь по дому.
Она же однажды услышала телефонный разговор Любы с бывшим женихом, который никак не мог смириться с тем, что они теперь не вместе.
— Может, не стоит так, Любаш? — осторожно произнесла женщина. — Ты же не можешь постоянно тут жить. Нужно тебе и свою личную жизнь устраивать…
— Я этим и занимаюсь, — резко ответила Люба и добавила уже мягче: — Не переживайте за меня — я со всем справлюсь.
Вера Алексеевна пристально на неё посмотрела и молча кивнула.
Оказалось, что Евгения Владимировна тоже ничего не знала о помощнице. Однажды они столкнулись, когда Вера Алексеевна выходила из дома вместе с Любой.
— Помощница, значит? — угрожающе протянула мать, даже не поздоровавшись с гостьей. — Ты чего тут забыла?!
— Вы знакомы? — растерялась Люба. — Мам, а почему ты так?
— Сейчас она уберётся отсюда. Навсегда. И мы поговорим, — не поворачиваясь к дочери, произнесла Евгения Владимировна.
Вера Алексеевна хотела что-то сказать, но под уничижительным взглядом матери Любы вдруг молча бросилась к калитке.
— Что она тебе тут наплела? — потребовала объяснений мать. — Не верь ей!
— Мам, а может, ты уже что-то объяснишь? — неожиданно разозлилась Люба. — Почему ты так разговариваешь с нашей гостьей? Что она тебе сделала?
— Значит, эта ..янь ничего тебе не рассказала? Это родительница Олеси. Даже спустя столько лет я эту физиономию легко узнала, хоть и видела лишь на фотографии!
— Я ничего не понимаю…
— Эта Вера бросила Олесю сразу после рождения и усвистала куда-то. Через три месяца я познакомилась с вашим отцом.
Мне тогда врачи поставили диагноз бесплодие, и я решила, что, значит, Олесе суждено стать моей дочерью, да и Виталий мне очень понравился.
Малышку я удочерила, и мы сразу переехали в другой город.
— О бал.деть…
— Да уж. А спустя два года я забеременела. Я точно знала, что бог мне послал ребёнка, потому что я Олесеньку полюбила всей душой.
Поэтому я вас никогда и не разделяла, одинаково любила, и с Виталием счастлива была. Откуда она взялась-то эта …янь?!
— Я не знаю, мам.
Люба рассказала матери версию про помощницу, и Евгения Владимировна потребовала, чтобы больше дочь с родительницей Олеси не общалась.
Но Люба решила выяснить всё до конца. Позвонила Вере Алексеевне и позвала на встречу в парк.
— Я вымолила у своей Олеси прощения, — не дожидаясь вопросов, поведала женщина. — Да, я молодая тогда была, глупая, а потом просто не знала, где её искать.
Спасибо добрым людям — помогли за небольшую денежку. Дочка меня простила, но просила молчать о нашем родстве.
— Почему?
— Маму свою приёмную очень любила — не хотела расстраивать. А я что? Я всё понимаю. Мне бы лишь видеться с ней и внуком хоть иногда, — расплакалась Вера Алексеевна.
Люба смотрела на неё одновременно с презрением и жалостью. Но кто она такая, чтобы осуждать эту женщину, когда родная, брошенная много лет назад дочь, и то её простила?
И она же не может решать, можно ли Вере Алексеевне видеться с внуком…
Вечером того же дня Люба рассказала всё Ивану.
— Я догадывался, что здесь что-то не так, — кивнул он. — Уж очень странной была просьба о помощнице.
Олеся сама всё прекрасно успевала. В последнее время она как будто хотела мне что-то сказать, а я всё время был занят.
— Я не стала ей ничего обещать, — вздохнула Люба. — Тебе решать.
— Раз Олеся с ней общалась и Данилку доверяла, то и я не против, — решительно произнёс зять.
Мать, конечно, обиделась, но больше ни слова не сказала. С Верой Алексеевной они стараются приходить в гости к Данилу в разные дни. Люба пока не призналась Ивану в любви — всему своё время.
Сбагрили племянника