Вера открыла почтовый ящик и достала счет за коммунальные услуги. Пятнадцать тысяч двести рублей. За июль. Как всегда, на её имя.
Она поднялась на четвертый этаж, открыла дверь квартиры. Тишина. Иван еще не вернулся — хорошо. Можно спокойно разложить вещи, снять туфли, заварить чай.
За кухонным столом Вера разорвала конверт и внимательно изучила строчки. Электричество — одно только света на три тысячи нажгли. Вода горячая и холодная — тоже приличная сумма. Газ. Отопление — самая большая статья, почти половина всего счета. Капремонт, мусор, обслуживание дома, охрана с видеонаблюдением.
В самом низу жирными цифрами — итоговая сумма. Больше пятнадцати тысяч.
Вера взяла и разделила сумму пополам. Семь тысяч шестьсот рублей. Ровно половина.
Она достала блокнот, написала: «Твоя часть коммуналки — 7600. До пятницы.»
Записку положила на комод в прихожей — там, где Иван обычно оставлял ключи.
Два года назад такой записки не потребовалось бы. Два года назад они еще разговаривали. Точнее, ругались. Но это хотя бы было общение.
Сейчас они жили как враждующие соседи в коммунальной квартире.
Утром Иван вставал первый, завтракал молча, уходил на работу, не попрощавшись. Вечером возвращался поздно, проходил в свою комнату, включал телевизор. Ужинал отдельно — если вообще ужинал дома.
Разговоры случались редко и всегда заканчивались скандалом.
— Почему в ванной мои вещи на полу валяются? — спрашивал Иван.
— Потому что ты их бросил, — отвечала Вера.
— Я не бросал! Это ты специально раскидала!
— Зачем мне раскидывать твои грязные носки?
— Чтобы показать, какой я неряха!
— Ты и есть неряха!
— А ты гадюка!
И дальше по накатанной — крики, хлопанье дверями, ледяное молчание на несколько дней.
Проще было не разговаривать вообще.
Вера привыкла. Работала в маркетологом с восьми до семи, приходила домой, ужинала одна, смотрела сериалы. Иван появлялся к десяти — одиннадцати, проходил мимо, как призрак.
По выходным каждый занимался своими делами. Иван уезжал к друзьям на дачу или в гараж — якобы машину чинить. Вера ходила к подруге Тамаре или убиралась в квартире.
Семейные ночи прекратился два года назад. Сначала стали редким, потом исчез совсем. Спали в разных комнатах — Иван в спальне, Вера на диване в зале.
Официально они все еще были мужем и женой. Фактически — чужими людьми, вынужденными делить жилплощадь.
Развод не обсуждался. Вера не поднимала эту тему — зачем? Иван тоже молчал. Может, устраивало такое положение дел. Может, просто не хотел заморачиваться с разделом имущества.
У них была двухкомнатная квартира в центре города. Стоила прилично. Делить пришлось бы через суд, с экспертизами и адвокатами.
Проще жить как есть.
Единственное, что их еще связывало — общие расходы. Коммунальные услуги, интернет, домофон. И продукты.
Вернее, продукты связывали их раньше.
Последние года три Иван исправно приносил из магазина пакеты с едой. Мясо, овощи, крупы, молочку. Вера готовила — и но он тоже ел. Молча, быстро, но ел.
Это было негласное разделение обязанностей. Он покупает — она готовит. Коммуналку платит она — зарплата позволяла.
Но месяц назад что-то изменилось.
Иван перестал покупать продукты.
Сначала Вера не придала этому значения. Может, забыл. Может, денег не было — зарплату задержали.
Но дни шли, а холодильник пустел. Закончилось мясо, овощи, хлеб. Осталась только приправа и вчерашний кефир.
— Иван, продукты кончились, — сказала Вера в субботу утром.
— И что? — не отрываясь от телефона, ответил он.
— Надо в магазин сходить.
— Так иди.
— А деньги?
— Какие деньги?
— На продукты.
— А у тебя что, денег нет?
Вера растерялась. Такого поворота не ожидала.
— У меня есть, но ты всегда покупал…
— Ну так теперь покупай ты.
— Почему я?
— А почему я?
Разговор скатился в ссору. Иван орал, что он не обязан кормить Веру, она достаточно зарабатывает, чтобы себя обеспечить. Вера кричала, что двадцать лет он покупал продукты и вдруг решил переложить это на неё.
В итоге каждый остался при своем мнении.
С тех пор они питались порознь.
Иван ел неизвестно где — может, в кафе, может, у той женщины, которая, по подозрениям Веры, появилась в его жизни.
Подозрения были обоснованными. Иван стал задерживаться на работе чаще обычного. По выходным исчезал теперь на целый день. От него пахло духами иногда.
Но Вера не устраивала сцен ревности. Зачем? Если у него кто-то есть — пусть будет. Лишь бы не приводил домой.
Она приспособилась питаться без мужа. В фирме была комната отдыха с микроволновкой — можно было разогреть обед. Ужин покупала в супермаркете — готовые салаты, курицу-гриль, выпечку. Или заказывала доставку.
На завтрак хватало кофе с йогуртом и печеньем.
Получалось даже экономнее, чем готовить на двоих.
Месяц такой жизни прошел незаметно. Вера привыкла к новому режиму. Даже понравилось — не нужно думать, что приготовить, тратить время на готовку и мытье посуды.
Но когда пришел счет за коммуналку, она поняла — ситуация изменилась кардинально.
Раньше Иван покупал продукты, она платила за квартиру. Это было справедливо — каждый вносил свою лепту в семейный бюджет.
Теперь он не покупал ничего, а коммуналку по-прежнему платила она.
Несправедливо.
Вера написала записку и положила на комод.
В пятницу вечером она вернулась домой уставшая. День выдался тяжелым — засиделась с таблицами, работала до позднего.
Хотелось принять душ, выпить чаю, посмотреть новости.
Но в прихожей её уже ждал Иван.
Стоял возле комода, держал в руке её записку. Лицо красное, глаза злые.
— Это что ещё за ультиматум? — бросил он ей под ноги бумажку.
Вера подняла записку, сложила пополам.
— Это не ультиматум. Это счёт. Мы живём вместе — значит, делим пополам.
— Ты с ума сошла? — Иван повысил голос. — Я продукты покупал! Два года продукты покупал!
— Покупал. А сейчас не покупаешь.
— Так ты же сказала, что сама будешь!
— Я этого не говорила.
— Говорила! В субботу говорила!
— Я спросила, где деньги на продукты. Ты сказал — покупай сама.
— Ну так покупай!
— Покупаю. Себе. А коммуналку тоже плачу сама. Получается, ты вообще ничего не вносишь в содержание квартиры.
Иван замолчал. Видимо, понял логику.
— А где ты ешь? — спросила Вера. — Дома я тебя уже месяц не видела за столом.
— А тебе какое дело?
— Никакого. Просто интересно.
— Не твоё дело, где я ем!
— Хорошо. Тогда плати за коммуналку половину.
— Не буду!
— Почему?
— Потому что это моя квартира!
— Наша. Мы в браке.
— В каком браке? — рявкнул Иван. — Какой это брак, когда мы даже не разговариваем?
— Официальный брак. По документам.
— По документам! А по факту мы чужие люди!
— Тогда зачем чужому человеку жить в моей квартире бесплатно?
— В твоей? — Иван побагровел.
— Мы двадцать два года в браке. По закону квартира общая.
— Ничего общего у нас нет!
— Тогда разводись.
— Меня устраивает. Тебя — нет.
Иван ходил по прихожей, как зверь в клетке. Злился, но понимал — Вера права. Если он не покупает продукты, то должен участвовать в других расходах.
— Семь тысяч шестьсот — это очень много, — сказал он наконец.
— Это половина от пятнадцати двести.
— За что такие деньги?
— За электричество в основном. Плюс охрана, вода, капремонт, мусор, отопление.
— За отопление? В июле?
— За прошлый отопительный сезон доплачиваем.
Иван помолчал, подсчитывая в уме.
— А если я буду продукты покупать? Тогда коммуналку ты платишь?
— Нет. Теперь каждый сам за себя.
— То есть как?
— Продукты покупаешь — себе. Готовлю — себе. Коммуналку платим пополам.
— А зачем тогда вместе жить?
— Не знаю. Это ты решай.
Иван остановился, уставился на жену.
— Ты что, развода хочешь?
— Я ничего не хочу. Живем — живем. Не живем — не живем.
— Тогда зачем все эти заморочки с деньгами?
— Потому что справедливо.
— Какая, на фиг, справедливость? Мы же семья!
— Какая семья? — Вера устало вздохнула. — Иван, мы два года не можем двух слов сказать друг другу без скандала. Спим в разных комнатах. Едим порознь. О чем ты говоришь?
— Но мы же не разводились!
— Не разводились. И что?
— Ну… типа, все-таки муж и жена.
— Формально.
— Не формально! — вскипел Иван. — Я дом содержал! Деньги приносил!
— Приноси и дальше. Половину коммуналки.
— Да иди ты тогда, знаешь куда…! — рявкнул он. — Ключи оставь и чтобы духу твоего здесь не было! — развернулся и хлопнул дверью своей комнаты.
Вера постояла в прихожей, потом пошла собирать вещи.
Записка так и лежала на комоде.
Через полчаса Вера вышла из квартиры с сумкой в руке. Позвонила подруге Тамаре, объяснила ситуацию.
— Конечно, приезжай, — сказала Тамара. — У меня диван свободный.
— На пару дней только.
— Хоть на месяц. Пока разберешься.
Вера села в маршрутку, поехала к подруге. По дороге думала — а что, собственно, произошло? Двадцать два года брака закончились из-за семи тысяч шестисот рублей?
Нет, не из-за денег. Деньги были просто последней каплей.
Брак закончился давно. Они просто не решались себе в этом признаться.
У Тамары Вера рассказала обо всем — о записке, о скандале, о том, что Иван выгнал её из дома.
— Правильно сделала, — сказала Тамара. — Чего терпеть такое хамство?
— А что теперь делать?
— На развод подавай. И квартиру дели через суд.
— Не хочется возиться с юристами.
— Зато будет справедливо. Половину получишь — и живи спокойно.
Вера кивнула, но душой чувствовала — до развода дело не дойдет. Иван остынет, позвонит, извинится. Предложит помириться.
А Иван тем временем почувствовал себя свободным. Жена ушла, квартира пустая — можно позвонить Наташе.
— Привет, — сказал он в трубку. — Хочешь приехать ко мне?
— К тебе? А жена?
— Жены нет. Мы… разошлись.
— Серьезно? Совсем?
— Совсем.
Наташа приехала через час. С ночной сумкой и хорошим настроением. Иван открыл бутылку, включил музыку.
— Наконец-то, — сказала она, обнимая его. — Я так ждала этого момента.
— И я.
Они провели вечер как влюбленные. Ужинали при свечах, танцевали, строили планы на будущее.
— Теперь мы сможем жить вместе, — мурлыкала Наташа. — Без оглядки на жену.
— Конечно, — соглашался Иван.
Но утром все изменилось.
Наташа проснулась рано, пошла на кухню готовить завтрак. Увидела на столе записку и квитанции. Стала рассматривать из любопытства.
И наткнулась на счет за коммуналку. На имя Веры.
— Иван! — крикнула она. — Иди сюда!
Он пришел на кухню сонный, в одних семейках и майке.
— Что случилось?
— А это что? — Наташа тыкала пальцем в квитанцию.
— Счет за свет.
— На имя жены! Которая, по-твоему, ушла навсегда!
— Ну… счета всегда на неё приходили…
— Иван, ты мне врал?
— Не врал. Мы действительно поссорились.
— Поссорились? — голос Наташи становился всё громче. — А я думала, вы развелись!
— Ну… пока не развелись, но…
— Но что? Ты мне сказал, что разошлись! А оказывается, просто поругались!
— Наташа, не кричи…
— Буду кричать! — она швырнула квитанцию ему в лицо. — Ты меня обманул! Привел в чужую квартиру!
— Не чужую! Я тоже здесь живу!
— Живешь с женой! И меня используешь!
— Это не так…
— Именно так! — Наташа схватила свою сумку. — Я не собираюсь встречаться с женатым мужиком!
— Наташ, подожди…
— Не подожду! Разведешься по-настоящему — тогда звони!
Она направилась к выходу. Иван бросился за ней.
— Наташа, не уходи! Давай обсудим…
— Обсуждать нечего! — она обернулась у двери. — А ты знаешь что? Убирайся ты сам! Чтобы я тебя здесь не видела!
И толкнула Ивана на лестничную площадку. Дверь захлопнулась.
Иван остался на лестнице. В тапках, в майке и сейках. Без ключей, без телефона, без документов.
Попробовал позвонить в дверь — не открывает. Наташа, специально не выпускает, чтобы проучить.
Пришлось сесть на ступеньки и ждать.
Часы тянулись медленно. Соседи проходили мимо, косились с удивлением. Стыдно было, но деваться некуда.
В половине девятого утра дверь открылась. Наташа вышла с сумкой, бросила на пол связку ключей.
— Вот твои ключи. И чтобы я тебя больше не видела!
Спустилась вниз, хлопнув дверью подъезда.
Иван поднял ключи, хотел зайти в квартиру. Но что-то остановило. Может, стыд. Может, понимание того, что натворил.
Он снова сел на ступеньки.
Через час появилась Вера. Поднялась по лестнице, увидела мужа.
— Иван? — удивилась она. — А ты чего здесь делаешь?
Он поднял голову. В глазах — стыд, растерянность, раскаяние.
— Сижу, — тихо ответил он.
— А ты чего так рано? Холодно же на ступеньках? — Вера не могла сдержать иронии.
Иван покраснел. Понял намек.
— Вер… можно поговорить?
— О чем? Духу ведь моего не должно было быть…
— О том, что я натворил.
Вера достала ключи.
— Вставай. Поговорим дома.
В квартире пахло чужими духами и недопитым. На кухне валялись осколки разбитой тарелки.
— Бурная ночка была? — спросила Вера, убирая осколки.
— Была, — честно признался Иван.
— И как, понравилось?
— Не очень.
— Почему?
— Она кричала, что он ей врал про развод. Типа, обещал, что уже свободен, а оказался женатым. И квартира не его, а общая. Она меня выгнала. Узнала, что мы не разведены.
— И что в итоге?
— Что не хочет встречаться с женатым.
— Справедливо.
— Да. Я понял.
Вера заварила кофе, села напротив мужа.
— Ну и что теперь?
— Не знаю, — Иван развел руками. — Все испортил. И с тобой поссорился, и её потерял.
— А чего хотел?
— Хотел… свободы, наверное.
— Получил?
— Получил. На лестничной площадке.
Вера усмехнулась.
— Поучительно.
— Очень, — согласился Иван. — Вер, прости меня. Я был не прав.
— Был.
— А теперь понимаю — что потерял.
— Что именно?
— Дом. Семью. Покой.
— А любовь?
Иван помолчал.
— Любви уже давно не было. Ни к тебе, ни ко мне.
— Тогда зачем притворяться?
— Не знаю. Привычка, наверное.
Вера кивнула.
— Ладно. Будем разводиться?
— Наверное, да. А квартиру?
— Продадим. Поделим деньги.
— А пока продается?
— Пока продается — поживем как соседи. Если сможешь, конечно.
— Смогу, — кивнул Иван. — И коммуналку пополам.
— И коммуналку пополам.
Они допили кофе молча. Двадцать два года брака закончились тихо, без скандалов.
А начался новый день. Для каждого — свой.
Твоя дочь