Антон всегда считал, что его жизнь вполне устроена. У него была работа, собственная квартира, и отношения с Наташей, его женой, были, казалось, крепкими. Но с каждым месяцем семейная гармония начинала шататься, и всё чаще причиной становилась её мать — Валентина Павловна, тёща, чье присутствие в их жизни было неизбежным.
Вначале всё было безобидно. Она навещала их по выходным, оставалась на пару часов, помогала по хозяйству. Но по мере того как её визиты становились всё более частыми, её вмешательство в их личную жизнь становилось всё более явным. Антон пытался не обращать внимания на её «беспокойство» по поводу того, как он кормит собаку или почему у них в ванной нет идеального порядка. Наташа тоже старалась не спорить — ведь её мама всегда говорила, что лучше «не нарываться».
Один раз Валентина Павловна просто появилась на пороге, не предупредив. Наташа была на работе, а Антон пытался привести в порядок квартиру после долгого рабочего дня. Он открыл дверь и почти невольно воскликнул:
— Мама! Мы ведь договаривались, что вы предупредите хотя бы за день!
Валентина Павловна не смутилась. Она ввалилась внутрь, оглядела квартиру, как будто проверяла, насколько она подходит под её стандарты. Буркнула что-то о том, что «тут не хватает этого» и «вот это не так должно быть». Притом, что её замечания не имели абсолютно никакого смысла, Антон не знал, как на них реагировать.
— Как ты тут без меня? — спросила она, садясь на диван и без спроса включив телевизор.
Он понял, что разговоры о границах придётся отложить на потом, потому что сейчас вся его энергия уходила на то, чтобы не вспылить. После нескольких минут молчания, когда Валентина Павловна продолжала рассматривать его домашнюю коллекцию редких книг, Антон сказал, что ему нужно идти по делам, чтобы уладить некоторые рабочие моменты. Тёща не возражала, лишь молча поднялась с дивана.
На следующий день, к вечеру, Валентина Павловна вновь пришла, но теперь уже с другими целями. За время её отсутствия Антон успел разобрать на столе кое-какие документы, а на кухне оставались следы от ужина. Очевидно, её приход был заранее спланирован.
— Антон, а ты случайно не подумал о том, что, может, стоит проверить счётчики? — спросила она, взглянув на него строго. — Вдруг что-то не так с водоснабжением. Тут мне все соседки говорят, что последние месяцы расход воды увеличился.
Антон почувствовал, как в груди скапливается раздражение. Но он сдержался. В конце концов, это была его семья, и он должен был как-то с этим мириться. Тем более, он знал, что Наташа бы его не поддержала в споре с её мамой, а даже наоборот, приняла сторону матери.
Пару дней спустя, когда все вроде бы успокоилось, тёща вновь появилась, но на этот раз с новым сюрпризом: она привела с собой знакомую, которая занималась «правильным» воспитанием детей. В разговоре между женщинами нарастало напряжение. Как только разговор зашёл о том, какие игрушки «нужно» покупать ребёнку, а какие нет, Антону стало очевидно, что его мнение не интересует никого.
Он даже не пытался вмешиваться, зная, что с каждым новым предложением Валентины Павловны его мнение будет всё больше отодвигаться на второй план. Лишь в какой-то момент, когда обсуждали покупку нового дивана, который, по мнению тёщи, должен был стоять «всё-таки не там», Антон не выдержал.
— Ну и когда, по вашему мнению, я могу решать, где мне поставить свою мебель? — выпалил он, впервые проявив открытое недовольство.
Валентина Павловна посмотрела на него с лёгким презрением.
— Ты что, думаешь, я не знаю, как правильно? Вот когда будет свой дом, тогда и решай, а пока ты живёшь в моей квартире, под моей крышей!
После этих слов Антон почувствовал, как внутри что-то щёлкнуло. Это было не просто замечание, а очередной шантаж, тонкий, но явно направленный на то, чтобы заставить его признать свою подчинённость.
Следующие недели стали для Антона настоящим испытанием. Он часто находился в замкнутом круге недовольства, а всё, что происходило в доме, казалось, уже не имело никакого значения. Валентина Павловна продолжала приходить без предупреждения, и каждый её визит становился новым испытанием для нервной системы. Она не ограничивалась лишь комментариями по поводу обстановки или способа уборки — теперь её вмешательство распространялось на более личные вопросы.
Один вечер, после очередного дня, когда Валентина Павловна провела в их квартире больше времени, чем Антон сам, и пристально наблюдала за каждым их шагом, Наташа предложила:
— Давай переедем на дачу, как ты об этом думал? Мама говорит, что нам нужно провести лето там, отдохнуть.
Антону на секунду показалось, что он ослышался. «Дача? Та дача, которая на её имя?» — его мысли сразу вернулись к долгим разговорам, когда Наташа и её мама обсуждали эту тему. Он всегда чувствовал напряжение, когда речь заходила о даче. Это был единственный актив, который Валентина Павловна считала своей личной собственностью, и не позволяла никому с ней распоряжаться.
— А что мы будем делать на даче? — спросил он, пытаясь скрыть растущее беспокойство. — Там нужно столько всего сделать, а ты знаешь, как мама… Сколько раз она говорила, что это её личное пространство.
— Ну, так ты же всегда говоришь, что тебе нужно «время для себя», — ответила Наташа, не замечая его тревоги. — А дача как раз хороша для отдыха, и мама будет рада нас видеть.
Антон понял, что эта ситуация пахнет крупной неприятностью. Он чувствовал, как на него давит не только мама жены, но и сама Наташа, которую он, как оказалось, недооценивал в её стремлении угодить своей матери.
Тем не менее, с каждым днём напряжение возрастало. Всё чаще они с Валентиной Павловной сталкивались на кухне, когда она вновь приходила, чтобы «помочь». На этот раз её помощь заключалась в том, чтобы перебрать всё в их холодильнике и «сортировать» продукты по цветам. Разговоры о том, какой диван лучше выбрать или какие кастрюли поставить на полку, продолжались.
— Ты уверена, что эти продукты ещё хорошие? — спрашивала она, даже не пытаясь скрывать презрение в голосе. — У вас тут, видно, никто не следит за тем, что лежит в холодильнике. А вдруг что-то испорчено?
Антон с трудом сдерживал себя. Он ведь прекрасно знал, что тёща не только придирается, но и подталкивает его к действиям, на которые он бы в обычной жизни не согласился.
Прошло несколько дней, и когда пришло время подготовиться к поездке на дачу, Валентина Павловна позвонила, чтобы уточнить детали.
— Так, всё решено! Мой муж поможет вам с переездом, а я уже подготовила дачу. Мы с вами начнём с садовых работ, а потом, когда всё будет готово, приедем и будем жить всей семьёй. Я так рада, что наконец-то вы согласились.
Антон почувствовал, как его кровь закипела от гнева. Это не просто идея, а давление, не оставляющее ему выбора. Он с трудом вспомнил, что последние несколько лет не имел ни малейшего слова по поводу того, где и как они будут проводить своё лето. Он ни разу не сказал, что не хочет этой дачи в их жизни, потому что постоянно чувствовал, как натянутые отношения с тёщей не дают ему права голоса.
Когда Наташа пришла домой и стала рассказывать, как всё «замечательно» организовано для их переезда, он не выдержал.
— Ты хочешь сказать, что я должен ехать на дачу и жить там по её правилам? — его голос звучал сдержанно, но напряжённо.
Наташа замолчала. Она знала, что муж раздражён, но не могла понять, почему это так важно для него.
— Ты же сам говорил, что не хочешь сидеть в городе, — сказала она с лёгкой улыбкой, как бы пытаясь оправдать мать. — А на даче ты сможешь отдохнуть. Она нас там ждёт.
— Да, и мама тоже нас ждёт, — ответил он с горечью. — Мне почему-то кажется, что нам не придётся отдыхать.
Но разговор с Наташей был бесполезен. Как бы он ни пытался объяснить свои опасения, она оставалась глуха к его словам. Всё было решено.
Когда они наконец приехали на дачу, ситуация только ухудшилась. Валентина Павловна на протяжении первых дней контролировала каждый шаг. Везде стояли её указания, что делать, как жить, как распорядиться временем.
Антон всё больше чувствовал себя чужим на своей собственной территории, которая по праву должна была бы быть местом отдыха, а не ареной для манипуляций.
Прошло несколько дней, и жизнь на даче стала настоящей пыткой. Валентина Павловна не упускала ни единого повода, чтобы «помочь» или «подсказать», как лучше. Каждый день начинался с её строгих указаний по поводу того, как обустроить сад, что нужно посадить в огороде и какие овощи непременно должны быть на ужин. Антону всё больше казалось, что его свобода и личное пространство сжимаются до размеров самой маленькой комнаты, где он должен подчиняться каждому её решению. Наташа, как всегда, оставалась на стороне своей матери, и, кажется, даже не замечала, что её муж теряет терпение.
Однажды, когда они все собрались за обеденным столом, Валентина Павловна снова начала критику по поводу организации быта на даче.
— Вот смотрите, вы даже не понимаете, как правильно разводить огонь в камине. Если бы я не приехала, вы бы сидели здесь в холоде, — сказала она, глядя на Антона, как на ученика, который всё делает неправильно.
Антон почувствовал, как его терпение на пределе. Он отложил ложку, глубоко вздохнул и сказал:
— Мама, давай договоримся так: я буду решать, как мне обустроить свою жизнь, а ты оставишь нас в покое. У нас есть своё мнение, и мы знаем, как управлять своим домом.
Молча встав, он ушёл в комнату, не дождавшись ответа. Его шаги эхом отозвались в пустой дачной тишине. Внутри у него всё кипело — от обиды, злости и чувства бессилия. Почему он всегда оказывался виноватым? Почему он не мог просто быть самим собой, без того чтобы кто-то постоянно давил на него своими советами и требованиями?
Тем временем, за дверью, Валентина Павловна продолжала наставления.
— Да что с ним? Совсем распоясался. Не может хотя бы послушать меня, я-то знаю, что нужно для этой семьи! — тёща фыркала с нотками презрения.
Наташа стояла молча, не зная, как реагировать на очередной конфликт. Она знала, что её муж остался недовольным, но, с другой стороны, её мать всегда была правой. Она не могла встать на чью-то одну сторону, не могла выбрать между ними, хотя её чувства были совершенно ясны: она всегда оправдывала Валентину Павловну, потому что та была для неё важнее.
Прошло несколько дней. Отдых на даче становился всё более нервным. В какой-то момент Валентина Павловна предложила, чтобы Антон и Наташа занялись «реальной» работой в огороде. Она была уверена, что если они не научатся правильно копать грядки, то «так и будут всю жизнь в долгах и бедности».
Внутренний конфликт Антона нарастал. Он чувствовал, что не может больше так жить, что каждый его шаг и его мнение контролируются. Но он также не хотел разрушать семью, ведь Наташа была для него дорогой. Он пытался ещё раз поговорить с ней, но всегда сталкивался с тем, что она не могла принять сторону его доводов. Она снова и снова оправдывала свою мать, не замечая того, что Антон теряет уважение и терпимость.
Кульминация наступила в один из вечеров, когда Валентина Павловна вдруг предложила, чтобы они с мужем купили дачу на своё имя. Это было последнее, что Антон мог выдержать.
— Это что за разговор? — спросил он, не скрывая раздражения. — Ты хочешь, чтобы дача была только твоей? Мы же приехали сюда с Наташей, а ты решила, что всё, что принадлежит этой земле, теперь будет твоим!
Наташа замерла, её лицо стало тяжёлым, словно она уже предчувствовала, к чему это приведёт.
— Мама, я не могу… я не знаю, что делать, — её голос был мягким, но в нём слышалась растерянность.
Антон почувствовал, как уходит вся энергия, и он просто взорвался:
— Нет, Наташа, хватит. Я устал! Я устал от того, что всегда должен подстраиваться под твою маму. Я устал от её постоянного вмешательства и контроля. Почему ты не видишь, что я тоже человек, с собственными правами?
Валентина Павловна, почувствовав угрозу своей власти, хмуро посмотрела на зятя.
— Ты чего это, зятёк? Ты думаешь, я с тобой буду разговаривать, как с ребёнком? С дачей вы погорячились — она всё ещё моя, — сухо ответила тёща, сжимаю кулак. — Не нравится — уходи. Но тут ты не будешь главой.
Словно раздался удар грома. Для Антона всё стало ясным: его терпение лопнуло, и он понял, что его место в этой семье больше не существует. Ситуация с дачей и постоянное давление со стороны Валентины Павловны стали последней каплей.
В этот момент Антон понял, что ничего не изменится. Все попытки договориться, уговоры и мирные разговоры об окончательном решении проблемы с тёщей лишь отдаляли его от возможности найти выход из этого тупика. И так, в тот самый момент, когда напряжение достигло своего предела, всё стало очевидным.
Нашел заначку жены